Я давно о тебе мечтал

Днем, когда ты проплывала мимо, сердечный ритм зашкаливал, а мысли путались. Я не мог сказать внятно и пары фраз другу. Но он меня понимал. Он видел, какими становятся мои глаза, когда ты только появляешься в моем поле зрения. Все вокруг становилось тенью, бессмыслицей, сумеречным туманом. Холодный серебристый атлас, который откровенно очерчивал твои округлые формы, казалось, абсолютно тебя не смущал. Твоя уверенность в себе манила обещанием королевских богатств.
   
    В немом восхищении я наблюдал за тобой, стоящей в окружении замёрзших молекул воздуха, которые переливались и мерцали в лучах зимнего солнца. Словно покрытая инеем, ты напоминала весенний перламутр луны отраженный в ночном океане.
   
    Я часто видел тебя во сне. Ты появлялась, ослепляя своей красотой, и затягивала меня в свинцовый омут грез. Я долго не мог проснуться, а когда это получалось, то еще некоторое время не приходил в себя. Казалось, что меня вырвали из реальности в горькое одинокое забытье. Как же тяжело было осознавать, что там, где мы вместе – насмешка феи сна.
   
    А сколькими я пытался тебя заменить!
    Но все было не то. Одни напоминали мне комнатных собачек, другие - свысока смотрели на меня и не замечали, как, впрочем, и ты. Ни худенькие блондинки, ни высокие брюнетки, с которыми у меня были мимолетные знакомства, ни в чем не могли заменить тебя. Твоя до безумия каноническая красота, плавность линий сладостно-вожделенного стана манили своим изяществом. Яркие ореховые глаза излучали трепетное тепло, но от него мои мысли теряли свою логичность и я застывал в невесомости. Так продолжалось мучительно долго. Я уже начал сходить с ума и все чаще погружался в стальные цепи снов, желая тебя.
   
    Тот день, когда ты снизошла до меня и решила стать моей, оставил рубиновый след в календаре. Этот день я буду праздновать до конца жизни, даже если у нас с тобой что-то не сложилось бы. Но я бросил все силы на удовлетворение твоих, еще не зародившихся желаний.
   
    Ты была покорена. Этот памятный был отмечен прекрасным бургундским вином, только нами и никем больше. Помню, когда мы слились воедино, ты так и осталась в матово-лазурном одеянии.
   
    Когда я поехал тебя выкупать, о, небо! Весь путь, что пришлось преодолеть, я помню так четко, будто все было снято на кинопленку, которую я кручу и кручу у себя в голове.
   
    Как давно мне хотелось назвать тебя своей!
    Я расписался в бюрократической бумажке, давшей мне это право, и посмотрел на тебя. Это новое ощущение, что ты теперь есть у меня, ты только моя и никто другой не станет между нами, теперь выражалось в моем собственническом взгляде.
    Девочка моя, как долго я тебя искал! Как давно я тебя хотел! Моя красавица, моя прелесть, моя Toyota!