В облаках пушистых нежась - чисто девичье

Лилась утренняя свежесть  прямо в душу звоном счастья,
В облаках пушистых нежась,  что разорваны на части
Были  ветром своевольным…

Весь мир драгоценность, скользящая цепь ...  из звеньев,  чей тающий звук
Напомнит ветрами поющую степь ... в  кольце твоих трепетных рук.

Трава светлела в каплях ливня. Небрежный ветер в глубине
Срывал с ветвей жемчужным роем  росу.

Струило марево степное  озер текучих серебро.

Бежали тени, удлиняясь,  и  пило  время жажду дня.

А время шло неощутимо и капли дней точили годы,
Чудесное скользило мимо  лукавой прелестью природы.

Налетел внезапно ветер,  зашумел густой листвою,
Озорства лихие сети  закрутил над головою.

Там звенел ручей прозрачный,  в темном блеске полуночи,
Под холодной влагой пряча  знак таинственных пророчеств.

Зазвенели дивно струны, когда дева их коснулась,
Переливчатые руны  в небо к звездам потянулись.

Наполняя травы силой  синих далей,  лунной неги,
Распускался голос милый  на брегах седой Онеги.

И впитавшие свет ночи,  горечь вечности, сок силы,
Тишину ночных пророчеств, глубину предвечной были,
Что таилась в ночном хоре, травы,  мощью возрастая,
От любой лечили хвори,  силой вечности питая.

И услышав зов Светланы  отозвалась дочь Зимцерлы
Обратилась утром ранним,  рассыпая всюду перлы
Свежих рос, искристых капель,  дочерей туманов низких,
Что на крыльях белых цапель прилетали с речек близких.

На просторах ясных далей  разгулялся вольный ветер
Расцветали ярко-алым облака, стихии дети.

Свет вечерний щедро лился, тишина вокруг стояла.
На востоке серебрился  диск луны  за тенью малой
Сизых туч, летевших стаей вглубь синеющих просторов.

Пела песню счастья Сирин.  И была та песня небом,
Расцветал в ней чудо-Ирий,  Сад чудесный,  сад волшебы.
Взмахом  крыльев гордых пелась  песня счастья, песня Сирин.