Канонический, но не поместный

6 мая 2009 года.


Такое масштабное событие, как Поместный собор Русской православной церкви, не может не вызывать желание поразмышлять над его итогами — даже два месяца спустя после его окончания. Свое главное дело собор исполнил: слава Богу, был избран новый предстоятель нашей поместной церкви. Но возникает ряд вопросов: а чем еще занимался Поместный собор?

Напомню, что он не собирался до того 18 лет. Как-то даже неудобно перед памятью почившего патриарха, потому что получается так, как будто он виноват во всей этой пролонгации, слишком долго был первоиерархом. Напомню, что никем никогда не отмененное решение Поместного собора нашей церкви 1917-18 годов продолжает требовать, чтобы собор собирался раз в три года. Причем надо учесть обстоятельства того времени — не только условия нараставших гонений, но и то, что созывать собор тогда было значительно труднее. Например, тогда архиерею с Камчатки было значительно труднее достичь Москвы, и электронной связи не было, и Интернета, и телефонной связи на такие расстояния. Тем не менее все епархиальные начальники в Соборе 1917-18-го года участвовали, кроме первомученика, митрополита Владимира (Богоявленского), который не участвовал по не зависящим от него причинам.

Интересно, что нынешний поместный собор никак не коснулся существеннейшего вопроса: когда созывать следующий?

Нет сомнений, что прошедший собор каноничен. Подготовка к нему — другой вопрос. Неужели же не нашлось тем, которые, во-первых, должны были быть подготовлены предсоборным совещанием и, во-вторых, должны были быть рассмотрены на соборе! Мы же помним, что даже в условиях революционных безобразий предсоборное совещание работало и было очень представительным.

Начнем с самых вопиющих проблем Поместной церкви.

Во времена большевицкого плена существовала широкая практика тайных крещений, потому что, чтобы крестить ребенка с нормальной регистрацией в церковных книгах мать должна была быть дояркой или уборщицей, к тому довольно смелой и независимой. С дояркой никто ничего сделать бы не смог. Но мама-инженер не могла, мама-учительница оказалась бы уборщицей на всю оставшуюся жизнь уже на следующий день. Потому хорошо, что была практика тайных крещений.

Исключение, известное мне, составляло Антиохийское подворье (где я имел честь быть не только прихожанином, но и прислуживать в алтаре), потому что там можно было зарегистрироваться совершенно спокойно. Ни один «спецслужбист», которым, несомненно, был уполномоченный по делам религий, не мог явиться в этот приход, где настоятель — гражданин Ливана, и потребовать представить ему регистрационные книги. Один как-то попытался, еще в хрущевские гонения, и на следующий день извиняться за него пришел уже другой уполномоченный.

Эти моменты интересны, но сейчас уже никто никого не боится, сейчас крещение совершается на совершенно законном основании. Но совершается притом, как правило, без всякой катехизации. Без оглашения крестили уже во времена легального православия. Началось это 20 лет назад, в 1989 году. Горбачев отменил регистрацию треб. То было воспринято как либеральная норма, никто больше не будет следить, кто кого крестил. Мы сейчас, по прошествии 20 лет, можем сказать, что нам теперь все равно, кто будет выяснять, и будут ли выяснять, кто из нас крещен. Наоборот, теперь мы хотим знать, крещены ли вообще дети Медведева и Путина. Если да, то когда, где и с какой катехизацией, ведь они должностные люди.

Так вот, когда не регистрировали, в 80-90 годах, то было понятно — люди шли к крещению, начали, наконец, вступать в венчанные законные браки. Но сейчас это абсолютно ненормально! Люди принимают крещение, не проходя оглашения. Им даже не объясняют основ их вероисповедания. Их не связывают перед святым распятием обещанием ходить в храм, прибегать к таинствам исповеди и причастия более или менее регулярно. А такое обещание хорошо действует. Мы не в древней Церкви, где оглашение длилось не меньше года, а были епархии, где и по три года, и то было в условиях гонений! Неслучайно есть такое святоотеческое положение, что если оглашенный попал в полосу гонений и был убит, то он верный, ибо крещен кровью. Сегодня же доходит до невозможного: взрослый и его восприемники не в состоянии прочитать Символ веры. От христианина требуется знать наизусть всего две молитвы — «Отче наш» и Символ веры. Первую заповедал Сам Господь, вторая есть минимальная догматика, которую необходимо знать христианину. Не знаешь — не христианин. Нет, не знают! Приносят младенцев, а ни родители, ни восприемники не могут прочитать Символ веры.

Кто объясняет сейчас, что крещение младенца совершается условно, то есть при условии обязательства со стороны родителей и восприемников дать минимальное христианское воспитание? А ведь это должны объяснять всем желающим совершить крещение. Не стоит забывать, что в первые века христианства крестили только взрослых по их вере, и только постоянное давление родителей, боявшихся, что ребенок может неожиданно погибнуть некрещеным привело к нынешнему обычаю крестить младенцев. Так что исполнять условие необходимо.

Я помогал знакомому священнику во время крещения, потому что было некому больше купель наполнить, свечки поставить, подать, что надо. И однажды он мне сказал: «Владимир Леонидович, вы меня осуждаете». Я ему: «Что вы, батюшка, за что?» Он отвечает: «Я понимаю, что они ничего не знают, но я два часа с ними вел огласительную беседу. А если я их разверну, то они уйдут в соседний храм, где их и спрашивать ни о чем не будут».

То есть, священник лишен возможности исправить эту ситуацию, хотя многие понимают, что происходит. И епископ тоже лишен. А собор может это исправить, потому что собор может всё или почти всё. Однако вопрос о катехизации так и не подняли.

Далее. Я коснулся вопроса религиозной статистики. А хорошо ли это — отсутствие религиозной статистики? Да, во времена Горбачева это воспринималось однозначно послаблением, отсутствием страха перед начальством и т.д. Теперь уже нету страха перед начальством, теперь оно нас боится. Но теперь из-за того, что нету религиозной статистики нам постоянно «впаривают», во-первых, что у нас то ли 20 млн, то ли 20% мусульман. Это ложь, их всего около 9%. И, во-вторых, что у нас верующих меньше, чем называющих себя православными. Но вот эти данные как раз и должны опираться на религиозную статистику, а не на «ВЦИОМовские» опросы.

Более того, мы не знаем сегодня, кто вообще крещен. И если крещен, то можно ли ему избираться в церковный совет, являться на приходское собрание? Мы не знаем, кто в венчаном браке живет, а кто в блуде. Тем более что при большевиках «гражданским браком» назывался брак, зарегистрированный в ЗАГСе, в отличие от церковного. А теперь телевидение доказывает, что гражданский брак — это блуд. В таком случае вообще стало непонятным, а что же такое брак, заключенный в ЗАГСе. Это все неправильно и должно быть устранено.

Отсутствие церковной регистрации мешает большему. Я думаю, что все-таки редко в алтарь или в псаломщики лезет откровенный блудодей, но ведь мы не знаем, кто члены прихода. Ходить-то можно в любой храм, но христианин, как и повелось с апостольских времен, должен быть где-то прихожанином.

В итоге выходит нонсенс, потому что все это мешает нормальному устройству поместной церкви, а может, и мироустройству, потому что Господь доверил Церкви мироустройство. Это мешает нормальному устройству нашего государства, которое по-прежнему остается безбожным в православной стране.

Потому настоящее положение дел должно быть исправлено. Будет ли возражать государственная власть? Наверняка не будет. Кто это может сделать? Епископ? Нет. Это должен сделать поместный собор. Но вопрос о регистрации крещений не был вынесен на собор. А ведь надо было просто решить, установить, например, годичный срок для заведения соответствующей канцелярии.

Мы коснулись вопросов приходского устройства. По ныне действующему уставу приходское собрание должно избирать приходской совет. Но подавляющее большинство даже не слышало о том, что оно должно собираться. Есть образцовый Приходской устав 1918 года. Там указаны все нормативы: как проводить приходские собрания, как формировать приходской совет. Сейчас ведь никто не будет сомневаться, что все члены причта должны входить в приходской совет, а его главой должен быть настоятель. Никаких демократических посягательств на права настоятеля не предвидится. А почему не предвидится? А чтобы оставался «приход и уход», как шутили батюшки 70-х годов. И Собор должен был этим заниматься.

Еще одна тема. В Ветхом завете была установлена церковная десятина. Потом эту ветхозаветную традицию приняла новозаветная христианская Церковь. Потом, став христианской, ее приняла Римская империя, за ней Византийская. Последний и окончательный креститель Руси св. Владимир установил эту практику, надо полагать, в 989 году. Прошло 1020 лет. Кто сказал, что мы не обязаны нести десятину? Иные стараются. А иные даже не знают о том. А кто отменил внутрицерковное самообложение? Отменили коммунисты. Я помню, что всем было строжайше запрещено предлагать какие-нибудь сборы в пользу прихода или епархии. Приход был обязан обеспечивать себя сам, только на добровольные даяния, т.е. из копеечек на тарелке. А если у епископа из 50 приходов (тогда это очень большая епархия) 48 «лопались» от денег, а два посещались пятью старухами, то приходилось их закрывать, потому что если владыка перенесет из одного кошелька в другой, то его можно сажать. Но ведь эти законы были отменены еще при Горбачеве.

Пока у нас нету нормального крещения, нет и регистрации. Пока нету регистрации — нету настоящего прихода. А пока нету настоящего прихода, мы можем и должны постоянно проповедовать самообложение в форме старинной общецерковной десятины, которую, кстати, несут даже баптисты, потому что им сразу разъясняют, что 10% дохода баптиста — это не его заслуга, а долг перед баптистской общиной. А вот если он сверху что-нибудь потратит — тогда это заслуга.

Хорошо ли, что у нас появились олигархи, которые чуть ли не с брезгливой усмешкой «отстегивают» подаяния на церковные дела? Это плохо — плохо для их душ. А вот когда им будут говорить: «Если ты потратил 10% своего дохода, то ты ничего не сделал, ты просто исполнил свой долг, миллиардер Пупкин. Дай больше, и тогда можно сказать, что ты что-то пожертвовал для Церкви.

Вопросы о приходском собрании и приходском совете — это важнейшие вопросы церковного устройства. Возьмем выше: а есть ли благочинные собрания? Участвуют ли миряне в епархиальных собраниях? Как правило, нет или участвуют два-три человека, особо приглашенные епископом. Правильно ли то?

Я вовсе не пытаюсь тут агитировать за демократию. Это не посягательства на права духовенства. Но если не призывать на собрания мирян, то не следует ожидать и ответного рвения, отдачи от них.

Я снова вынужден вспомнить Собор 1918 года. Его решением во главе Церкви был учрежден в соответствии с конституцией Священный Синод при Патриархе, который должен был состоять из 12 иерархов. Постоянным членом Синода (кроме Патриарха) был только митрополит Киевский как митрополит первопрестольной кафедры. Еще 5 иерархов должны избираться на 3 года поместным собором и, наконец, еще 6 — вызываться на год, «на череду».

Кто мне скажет, каковы правила формирования постоянных членов нынешнего Синода? Кто переменные члены Синода, то есть, кого вызвали на череду? А ведь это временно высшая церковная власть при Патриархе. Почему нам не сообщают, кто в этом году временные члены Синода? И кто скажет, откуда берутся постоянные члены, ведь их количество меняется — сперва было 3, потом 4, теперь 6. Кто это решил? Кто изменил? Сам Синод? Синод себя конституирует и восполняет?

Такого быть не должно. Это власть и прерогатива собора! Поместный собор решает, каким образом формируется Священный Синод. Конечно, дай Бог здоровья его высокопреосвященным членам, но мы должны знать, как они стали этими членами.

Церковь всегда действовала гласно. Замкнутая герметичная бюрократия чужда Церкви, потому что бюрократия вообще чужда природе Церкви, основанной на Вере и Любви. Веровать бюрократия, наверное, может, но чтобы она любила — это для меня непредставимо!

Проблем в церковном устройстве, конечно, гораздо больше. Я указал только те, которые вопиют, поскольку оставляют след в течение многих десятилетий. Но с исправлением этих проблем исправились бы и более мелкие.

Собор каноничен. Но если положить руку на сердце, поместный собор не состоялся. Состоялся не поместный, а архиерейский собор РПЦ. На основании Книги Правил архиерейский собор властен избрать первоиерарха. Потому избрание Патриарха было каноничным. Но это не был поместный собор.