Убитая совесть 5

   Виктора Силина, десятилетнего мальчишку, приняли в пионеры 22-го апреля 1964-го года в небольшом волжском городке. Сын руководителя подразделения на одном из градообразующих предприятий, он рос, как и большинство его сверстников: пионерская, затем комсомольская организация, увлечение музыкой, радиотехникой, запуск самодельных ракет. Но было и другое – азартные игры в кампании хулиганов, драки, войны малолеток – всё это также наложило неизгладимый отпечаток на его характер.

   Глава 5. Зарница. Институт.
   1.
   Детскую военизированную игру «Зарница» пытаются возродить даже сейчас, много десятилетий спустя. А тогда, в семидесятые годы прошлого века старшеклассники были от неё без ума. В то относительно сытое благополучное время служба в армии считалась почётной обязанностью, и ребята хотели служить, готовились к этому важному делу государственного значения. За два-три года, проведённые в военных лагерях и казармах, мальчишки становились настоящими мужчинами. К тем же, кто по какой-то причине не прошёл эту суровую школу, относились с лёгким презрением, как к неполноценным. А девушки не хотели с такими дружить.

   Всю зиму в школьной мастерской под руководством учителя столярных трудов старшеклассники пилили, строгали, шкурили – делали заготовки для деревянных ружей и автоматов. И как только сошёл снег, на спортивной площадке начались занятия по строевой подготовке. Стрелять из настоящего боевого оружия ходили в специально оборудованный заводской тир. Правда, брали в игру не всех. Чтобы участвовать, надо было хорошо учиться, быть сильным и выносливым. Несколько настырных девчонок делом доказали, что они достойны высокого звания юнармейца, и не хуже, а иногда даже лучше ребят могут выполнять все необходимые упражнения. Конечно, их приняли в игру.

   Хулиганистый Петька Орлов буквально преобразился – расправил плечи и даже курить стал меньше, чтобы не отставать от товарищей. Сдавали нормы ГТО (Готов к труду и обороне). А тех, кто плохо прыгал, бегал или не умел метать гранату, отстраняли от «Зарницы» без разговоров. И это было хуже всякого наказания. Виктор с Васькой старались из всех сил. Ведь в начале лета школьный военрук обещал провести сборы за городом – с ночёвкой и военными учениями, что должно было стать кульминацией всей игры.

   Но вот наступил, наконец, этот долгожданный день – в самом начале летних каникул. Ранним утром на заводском автобусе ребята прибыли за город в молодой лесок, где и развернулось всё действо. Начали со спортивного ориентирования. Разбившись на группы, юнармейцы пошли по заранее проложенным маршрутам, используя карту и компас. В конечной точке спрятали флажок, который надо было отыскать и вручить главному судье соревнований. Кто раньше найдёт, тот и будет победителем.
 
   Три приятеля – Петька, Васька и Виктор оказались в одной группе. Витёк был назначен старшим, так как учился лучше других. Но Петька, проверенный атаман, с малолетства верховодивший на своей улице, не мог допустить, чтобы какой-то там отличник указывал ему, что и как надо делать. Он спокойно отобрал у командира карту, для убедительности показав тому кулак, и взял инициативу в свои руки. Тем более что для этого у него была довольно веская причина – с некоторых пор заядлый хулиган… влюбился.
 
   Любаша из параллельного класса была заводилой многих пионерских, а затем и комсомольских дел. Естественно, в игре «Зарница» девушка принимала самое активное участие. Но Петьку, который пытался прибрать её к рукам, красавица сразу отшила так, что тот поначалу даже опешил – не привык атаман к подобному обращению, которое никогда и никому не сходило с рук. Никому кроме Любаши. А она без видимого усилия вила из него верёвки, превращая грозного атамана в пушистого ласкового котёнка, которому разрешалось лишь почтительно наблюдать за стройной фигуркой своей избранницы и доказывать ей, что он самый умный, самый сильный, самый красивый. В общем – первый парень на деревне. Вот и сейчас Орлов перехвалил у Силина лидерство в надежде утвердить своё превосходство и при случае козырнуть этим перед своей избранницей.

   Конечно, знаний и навыков Петьке не хватало, но природная смекалка, как обычно, выручила его и на этот раз. Надо сказать, что был он заядлым грибником, перед которым лес охотно открывал свои небольшие секреты, а иногда и недоступные другим страшные тайны. Слегка примятая трава, надломленная ветка – по этим приметам парень догадался, где именно прошли накануне организаторы игры, прокладывая маршрут для юнармейцев. Разобравшись, Орлов вернул карту законному командиру, и пока тот сверял её со сторонами горизонта, уверенно двинулся  к победе. Десять минут быстрой ходьбы – и они с Васькой нашли сигнальный флажок, спрятанный в тени огромной раскидистой ели. А затем довольные, сияющие улыбками вернулись к отставшим товарищам:

   – Ребя, кончай бюрократию разводить, пошли призы получать!
   И вся группа, не сговариваясь, бросилась к пеньку-столику на поляне, где ждал их главный судья соревнований. Любашка со своими девчатами пришла второй. А Петька, с нетерпением дожидаясь её прихода, успел вырезать перочинным ножичком на живописно уложенных брёвнах-сиденьях нечто подобное тому, что его отец много лет назад написал на стенах поверженного Рейхстага: «Здесь были мы!» – с перечислением фамилий победителей. Замечу, что лучшей наградой для нынешнего триумфатора стали восхищённые глаза Любашки в момент, когда «Верховный» вручал ребятам заслуженные призы – шоколадные, завёрнутые в фольгу медали.

   2.
   После обеда были соревнования по строевой подготовке, одеванию противогаза на скорость, оказанию первой помощи пострадавшему, установке палатки. Стреляли из автомата по мишеням одиночными выстрелами. В общем, всё было весело и интересно. Когда стемнело, развели большой костёр, пели песни и просто болтали – много и обо всём на свете. Петька в очередной раз пытался охмурить свою красавицу, но ожидаемо получил полный отлуп, обиделся, посидел немного рядом с Любашкой на разрешённом ею «пионерском» расстоянии, а затем, раздосадованный, скрылся в темноте ночи.

   Девушки в то далёкое теперь уже время за редким исключением не позволяли себе никаких вольностей с парнями. И это давало возможность: во-первых – испытать свои чувства, а во-вторых – растягивало период романтических ухаживаний, превращая переживания влюблённых в нечто возвышенное и прекрасное, о чём много лет спустя они вспоминали с грустью и ностальгией по ушедшей молодости. Юный рыцарь, доведённый неуступчивой нимфой до умопомрачения, зачастую был готов на любые безумства, лишь бы получить её благосклонное расположение.
   
   В одиннадцатом часу прозвучал отбой, и, подчиняясь военной дисциплине, юнармейцы неохотно разошлись по палаткам, оставив у костра двоих дежурных. Через полчаса гомон утих. Как вдруг, будто гром среди ясного неба, послышалась пальба. Выстрелов было немного, но в ночной тиши они прозвучали ясно и отчётливо, будто разрывы гранат. Выскочив на поляну, ребята и взрослые ошалело смотрели по сторонам, не понимая, что происходит? Всё было тихо, и только через несколько минут кто-то заметил, как из костра взметнулся небольшой фонтанчик искр. Послышался выстрел, свист «пули» и глухой удар в дерево.
   – Ложись! – что было силы, заорал военрук.

   Все бросились на землю. Но, пролежав без движения несколько минут, отряхиваясь, начали подниматься на ноги. Главнокомандующий подошёл к костру, поковырял в нём палкой, после чего объявил отбой. И только утром, когда рассвело, учителя нашли несколько срезанных «пулями» веток и болт, наполовину вдавленный в ствол дерева. Военрук понял, что кто-то после отбоя бросил в костёр несколько самодельных «бомбочек», представлявших собой два болта, вкрученных в одну гайку. В образовавшееся замкнутое пространство «бомбисты» насыпали «серу», снятую ножичком с концов спичек. От удара или от нагревания в костре части взрывного устройства со свистом разлетались в разные стороны, представляя собой некое подобие русской рулетки для бестолковых подростков. Запросто могло кого-то убить или ранить.

   Общее построение и попытки найти виновных не дали результата. Верховный хотел было запретить игру, но просьбы и заверения юнармейцев, что это, мол, местные баловались, смягчили суровое сердце майора в отставке.
   «Зарница» была продолжена, и только спустя две недели под большим секретом Орлов признался Любашке, что это он, отчаявшись добиться от неё взаимности, подбросил «бомбочки» в костёр. Девушка, конечно, отругала своего воздыхателя. Но в душе она радовалась тому, что ради неё Петька совершил такой безрассудный «подвиг».

   Не буду описывать, как ребята, разделившись на «синих» и «зелёных», воевали друг с другом, какие тактические приёмы они применяли в этой «войне», как Орлов во главе разведки «синих» захватил знамя противника… Давно это было, а молодость свою иногда хочется вспоминать до бесконечности…
   Скажу только, что в первый раз Петька поцеловал свою Любашку спустя почти год – в ту далёкую ночь, когда они после выпускного вечера всем классом ходили на берег Волги встречать рассвет. Молодые люди, взявшись за руки, стояли над обрывом и наблюдали за тем, как у водной глади, у горизонта медленно разгоралась яркая полоска света. А великая русская река спокойно и величаво несла мимо них свои воды в далёкое Каспийское море – так же, как и много тысяч лет назад.

   3.
   После окончания десятилетки ребята-выпускники могли поступать в вуз. Но только один раз, потому что осенью надо было идти в армию. А после службы приходилось вспоминать основательно забытую школьную программу. Естественно, что сдавать вступительные экзамены было тяжеловато, даже несмотря на то, что для «дембилей» предусматривались льготы. Поэтому после восьмого класса многие шли в техникум или в ПТУ (производственно-техническое училище), получали специальность и, отслужив, трудились на производстве, зарабатывая больше, нежели молодые специалисты после технического вуза. Замечу, что гуманитарии в те годы не котировались.

   Техника – двигатель прогресса, а радиотехника – тем более. Понимая, что за электронными технологиями будущее, Виктор Силин выбрал радиотехнический институт. Родители предлагали ему воспользоваться связями отца, чтобы поступить гарантированно – по блату. Но честолюбие, юношеский максимализм и вера в свои силы заставили молодого человека отказаться. Он жаждал самостоятельности, и ему ужасно надоела мелочная родительская опека.

   Так наш герой оказался один в чужом городе за сотни километров от дома. Причём, первым разочарованием для него была характеристика из школы, написанная классной руководительницей. Он внимательно прочёл этот документ только здесь, в институтском спортзале, временно переоборудованном под общежитие для абитуриентов. Прочёл и ужаснулся. Кроме всего прочего там было сказано, что он, Виктор Силин, часто грубил учителям, отказывался участвовать в самодеятельности и водил дружбу с уличными хулиганами.

   Конечно, всё это имело место когда-то. Но ведь были и попытки исправиться, изжить свои ошибки. Самое главное – он не мог понять, зачем классная, которую ребята как-никак любили и уважали, которая прослезилась на выпускном вечере, расставаясь с ними, написала эти ужасные строки на казённом бланке, ставшем для многих волчьим билетом? Перестраховалась? Ей приказали? Да вроде нет! А ему было стыдно и противно отдавать эту мерзкую бумагу в приёмную комиссию института – будто таракана в конверте. Так Виктор впервые почувствовал на себе, узнал о существовании грандиозной бюрократической системы, которая осуществляла тотальный контроль над всей нашей страной. Системы, для которой человек представлялся лишь мелким винтиком, незначительной сменной деталью.

   Несмотря на значительный конкурс, наш герой поступил в институт. В те годы не было ЕГЭ, и школьников учили думать и разбираться во всём самостоятельно, а не натаскивали на угадывание тестов, как сейчас. То же самое было в новой радиотехнической отрасли, где каждые пять лет инженеру приходилось переучиваться. Как говорится – век живи, век учись и завидуй металлургам, у которых домна сто лет назад была такой же, как и сегодня. Это понимали преподаватели из приёмной комиссии, отдавая предпочтение тем, кто хотел учиться.

   4.
   Быстро пролетело короткое лето, и первого сентября новоиспечённые студенты-первокурсники отправились… в колхоз на уборку урожая. Виктор не удивился такому повороту событий. Ведь даже в школе старшеклассников время от времени выдёргивали то на овощную базу, то на уборку помидоров, то на прополку кукурузы – царицы полей, обосновавшейся у нас в годы хрущёвского правления. Кроме того, в 1961-м году Никита Сергеевич разрешил выдавать селянам паспорта, и своеобразное колхозное крепостное право закончилось поголовным бегством землепашцев в города, где жизнь принимала всё более и более цивилизованные формы. Деревня опустела, а ежегодную битву за урожай выигрывали с помощью городских жителей, направляемых в подшефные колхозы и совхозы.

   Группой первокурсников руководил аспирант, у которого было своеобразное хобби – он собирал и записывал в специальную книжицу всевозможные нецензурные выражения. Многие пастухи, как и прочие колхозники, горазды были материться, но один из трактористов оказался кладезем изощрённых речевых оборотов для самопального лингвиста:
   – А ты знаешь, чем учёный человек отличается от неучёного? – спрашивал механизатор у научного сотрудника, не забывая ввернуть пару заковыристых идиоматических выражений.

   И заметив, что аспирант достаёт свой «талмуд» и авторучку, дабы запечатлеть его очередной перл, сам себе отвечал с видом знатока:
   – Учёный всё записывает!
   Случалось, молодой человек забывал блокнот дома, и тогда, возвращаясь с работы, он сосредоточенно морщил лоб и слегка качал головой из стороны в сторону, пытаясь восстановить в памяти новые трёхэтажные конструкции тракториста, который имел редкую способность никогда не повторяться в непристойном выражении своих не совсем трезвых мыслей.

   Жили в небольшом сарае, разделённом пополам перегородкой. Справа мальчики, слева девочки. Ребята расспрашивали своего руководителя об институте, однако тот больше отмалчивался, отделываясь общими фразами. Но однажды в узком кругу, слегка приняв за воротник, он рассказал новоявленным студентам много интересного:

   – Только уговор – лишнего не болтать! Согласны? Тогда, значит, так. Зам. декана, который курирует ваш курс, имеет отношение к компетентным органам. И почитай в каждой группе у него есть осведомитель. Это человек такой, который докладывает хозяину, кто чем дышит. Сексоты – секретные сотрудники, едри их в дышло – это у нас обычное дело. Так просто, для профилактики держат – мало ли чего. Поэтому вам хорошо бы вычислить своего иуду. Найдёте – жить станет легче. И ещё – поаккуратнее с общественными науками. История КПСС, марксистско-ленинская философия, политэкономия – всё это священные коровы, которых надо воспринимать, как данность. Критикой заниматься – опасно для здоровья. Бывало, что и отчисляли неразумных болтунов…

   – Слышал, не все сдают первую сессию. Это правда? – спросил худенький парнишка-очкарик.
   – Правда, ребята, правда, – ответил, затягиваясь сигареткой, аспирант. – Ты, друг, пойми простую истину: твоё обучение стоит денег, и немалых. А с теми, кто не хочет учиться, лучше распрощаться сразу. Поэтому первая сессия у вас будет решающей. Не все преодолеют этот рубеж. А на место отчисленных уже приняты так называемые кандидаты в студенты, которые не прошли по конкурсу, но вместе с вами будут ходить на лекции, сдавать практику. Только стипендия им не положена.

   – Вот те и на! – удивился Виктор. – А я думал, что обеспечил себе светлое будущее на пять лет вперёд.
   – Нет, дорогой, тебе ещё учиться, учиться и учиться, – улыбнулся аспирант. – А если не будешь стараться, то вылетишь, как пробка из бутылки. Но не всё так плохо. Главное – до третьего курса дотянуть. А там ректорат отчитывается перед министерством за каждого отчисленного студента – в вас ведь денежки вложены. И если пять сессий сдал – считай, что диплом у тебя в кармане. В общем, вам сейчас надо засучить рукава и готовиться к великой битве. Тем более – математику у вас будет вести доцент Константинопольский. А ему сдать экзамен на халяву в принципе невозможно. Это бесстрастный автомат, пропускающий лишь тех, кто уразумел прочитанную им на лекциях талмудистику.

   5.
   «От сессии до сессии живут студенты весело. А сессия – всего два раза в год». Слова этой озорной песенки стали девизом многих поколений советских студентов. Ну как можно заставить себя учиться, если ты взрослый молодой человек, студент вуза? Вечером так хочется прогуляться с девушкой или посидеть в весёлой компании, а наутро под трели будильника глаза не открываются совсем. Да и на занятиях – хоть спички между веками вставляй!

   Лекторы частенько устраивали переклички, выявляя отсутствующих, а один препод. взял себе за правило фотографировать полупустую аудиторию. Во время экзаменов он просил каждого студента найти себя на фото. Мол, посещал ли ты мои лекции? Кое-кто пытался хитрить: «Там колонна есть, я за ней сидел». Доцент только удивлялся, как много народу могло поместиться в столь ограниченном пространстве? Зато через год, исправляя свою ошибку, он сделал два снимка с разных точек, чтобы никто не сумел отвертеться. И тогда уж гонял прогульщиков по всему курсу немилосердно, что было чревато неудом и пересдачей.

   Существует множество способов заставить людей учиться. Но никто не знает, на каком этапе заканчивается процесс познания и начинается помутнение мозгов? Материала было слишком много, и усвоить его весь оказалось практически невозможно. Поэтому к каждому преподавателю приходилось приспосабливаться, используя методики сдачи экзаменов, отработанные предшествующими поколениями. В группе Виктора такое движение «приспособленцев» возглавила молодая разведёнка Лариса Кабарда.
   – Всё выучить нельзя, – говорила она ребятам. – Лучше и не пытайтесь – отдельные жертвы системы образования довели себя до палаты номер шесть. Поэтому предлагаю сдавать сессию организованно…

   Но поначалу мало кто её слушал. Вчерашним десятиклассникам – более или менее идейным комсомольцам – претил весь этот обман. С Кабардой согласились лишь несколько отслуживших парней и – что было особенно важно – староста, назначенный деканатом. Школьную программу эти ребята основательно подзабыли. Ведь за годы армейской муштры мозги у них закостенели, отвыкли от интенсивной учёбы. Но в отличие от школяров, это были целеустремлённые молодые мужчины, имевшие достаточно большой жизненный опыт.

   Незаметно пролетели насыщенные событиями первые месяцы учёбы. Новый Год приближался пугающе быстро. А вместе с ним неотвратимо, будто курьерский поезд на перегоне, надвигалась самая трудная в жизни первокурсников зимняя сессия – испытание, которое, они это чувствовали, сумеют пройти не все.

Продолжение следует.

Часть1: http://www.proza.ru/2014/03/14/1638
Часть2: http://www.proza.ru/2014/03/24/1485
Часть3: http://www.proza.ru/2014/04/30/1081
Часть4: http://proza.ru/2015/08/17/962
Часть5: http://www.proza.ru/2016/01/27/1179
Часть6: http://www.proza.ru/2016/03/27/2118