4. Доживать так век, как Бог велит!..

                4.«Доживать так век, как Бог велит!..»

       А вскоре после блистательных побед над турками в Архипелаге пришлось добиваться ещё одной победы – победы амурной, которая не могла принести, да и не принесла славы, хотя по последствиям своим была, возможно, и не менее важной и значимой.
      Вспомним, что в период смутного времени Россия потеряла половину своего населения!
       Выполнил Алексей Орлов, теперь уже Чесменский распоряжение Императрицы, доставил в Петербург княжну-самозванку. Вырвал тем самым козырную карту из рук врагов России, избавил Отечество от очередной смуты, которая могла закончиться морем крови, гибелью не только воинов, но женщин, детей – всех, людей пожилых… Смуты не щадят ни возраста, ни пола своих жертв.
       И вот тогда пронёсся вопль по европеизированным салонам, вопль, примерно такой, как в приведённом выше заглавии… Алексей Орлов совершил «гнусный, вероломный обман».
      А как выполнение задания по обезвреживанию самозванки отразилось на личной жизни? Разве кто-то об этом подумал?
      По многим фактам видно, что Орлов не очень-то радовался такому заданию и успешному его исполнению. Увы, бывают в жизни задачи непопулярные, которые, тем не менее, решать необходимо.
      Была у Алексея Григорьевича Орлова любовь. Была красавица Екатерина Давыдова…
      В молодости Алехан не спешил жениться. Баловень судьбы и любимец женщин, он предпочитал свободу. Ну а семья сковывала её, тем более ведь Екатерининские орлы не проводили жизнь в забавах и увеселениях. Да вот только о добрых их делах говорить как-то не принято – редко говорят о них историки и биографы.
       Это вовсе не означает, что у Алексея не было возлюбленных. Они, конечно, были, да вот только известно об очень и очень немногих. Мы уже упоминали о железном правиле братьев Орловых – победами на амурном фронте не хвастать.
        Жениться Алексей Орлов всё-таки женился, выбрав в невесты Евдокию Николаевну Лопухину, правнучку боярина Петра Лапки. Это, можно сказать, родство с царским родом, ведь боярин приходился дядей царице Евдокии Фёдоровне.
        Собственно, невесту не сам Алексей Орлов выбирал. Сосватала ему Евдокию добрая приятельница Екатерина Алексеевна Демидова, урождённая Лопухина. Поговаривали, что сама она, Екатерина Демидова, была любовницей Алехана. На том основании поговаривали, что во время 1-й Архипелагской экспедиции она жила в Пизе, где находился в то время Алексей Орлов, возглавлявший русский флот Архипелаге.
        С другой стороны, как-то нелогично женить своего возлюбленного. Впрочем, к моменту женитьбы Орлову-Чесменскому было уже 48 лет, а в невесты ему сватали двадцатилетнюю девушку.
        О своём решении жениться Орлов сообщил Императрице, и та одобрила выбор невесты.
      
        Венчались Алексей Григорьевич с Евдокией 6 мая 1782 года в его имении Остров. Супруга досталась блистательному и привыкшему жить на широкую ногу графу Чесменскому, милая, добрая, скромная. Её воспитали в добрых традициях, в любви к ближнему.
         Первой в молодой семье родилась 2 мая 1785 года дочь, которую назвали Анной.    
         В своих «Записках…» Императрица Екатерина написала по этому поводу:
        «Я свиделась в Москве с героем Чесмы, славным графом Орловым. Он ухаживал за своей молодой женой, лежавшей в родах первым ребенком; к несчастью, у него родилась дочь: я не считаю его особенно способным воспитывать девочек и поэтому желала ему сына, которому он мог бы служит примером».
        Спустя год, в 1786-м родился сын Иван (1786 – 1787). Но молодая графиня Чесменская родов не выдержала. Ушла из жизни. Сын последовал за нею спустя год.
         Так что в законном браке Алексей Орлов состоял всего около четырёх лет, и трудно было бы предположить, что статный красавец Алексей Орлов – а все братья были и богатырями, и красавцами как на подбор – мог вести аскетический образ жизни.
         Имя одной из возлюбленных известно. Это Мария Семёновна Бахметьева, урождённая княжна Львова, на 28 лет моложе Алехана.
         Она была дочерью калужского губернского прокурора, статского советника князя Семёна Сергеевича Львова и Екатерины Никитичны Иевлевой.
        А Т. Болотов, встретив её в 1784 году на балу в Калуге у Шепелева, поделился впечатлениями:
      «Насмотрелся танцев, а особливо славной танцовщицы княгини Львовой, сделавшейся потом очень славной по фавору к ней покойного графа А. Г. Орлова-Чесменского».
       В собственности у Марии была подмосковная усадьба Михайловское.
       Знаменита была тем, что брат её Дмитрий Семёнович Львов  стал генерал-майором, героем Отечественной войны 1812 года и Заграничного похода русской армии. В 1812 году командовал сводным полком ополченцев Перемышльского уезда Калужской губернии, а в Заграничном походе 1813—1814 годов – дивизией. После войны вышел в отставку и занялся коллекционированием картин западноевропейских мастеров.
       Ну а племянник Владимир Владимирович Львов был детским писателем. Служил же цензором.
        Жизнь Марии Семёновны сложилась неудачно. Замуж её выдали двадцатилетней, причём выдали за Петра Алексеевич Бахметьева, который был значительно старше её. Жена Бахметьева умерла, а сын был уже взрослым.
         О муже Марии Семёновны оставила некоторые свои воспоминания Елизавета Петровна Яньковая, которая, по отзыву современников, «живо помнила все предания семейства, восходившие до времён Петра I, и рассказывала с удивительною подробностью, помня иногда года и числа: кто был на ком женат, у кого было сколько детей, словом сказать, она была живою летописью всего XVIII столетия и половины XIX». Яньковая оставила такой отзыв:
       « … Человек старого закала, предерзкий и пренеобтёсанный… Нескромен в обхождении, да и в разговоре тоже слишком свободен; одним словом, старый любезник… У него в деревне был по ночам бабий караул: поочередно каждую ночь наряжали двух баб караулить село и барские хоромы; одна баба ходила с трещоткой около дома и стучала в доску, а другая должна была ночевать в доме и дежурить изнутри. Хорош был старик, нечего сказать! Мудрено ли, что после этого от него жена бежала… »
        А сбежала Мария Семёновна к другу своего отца, к графу Орлову-Чесменскому.
         Поначалу это был действительно побег под защиту могущественного графа, ведь в 1785 году ещё была жива жена Алехана. Поселилась в доме, как воспитанница, и домашние графа относились к ней с большой дружбой: его дочь, графиня Анна Алексеевна, называла её сестричкой; невеста, а потом жена его сына, Чесменского – маменькой.
       Да и сама Мария писала:
       « …Что касается до моих неудовольствий, то они кончились. Поздно переменять правила – доживать так век, как Бог велит».
       В 1797 году Орлов уехал за границу, а через некоторое время за ним отправилась туда и Мария. А ведь ему было уже шестьдесят.
        Уехал же Алехан потому, что с Павлом Петровичем отношения у него не сложились. Видимо, подействовали выдумки о том, что именно он убил Петра Третьего.
       Но после роковой ночи 11 марта 1801 гола, когда был убит и сам Император Павл Петрович, Алехан вернулся в Россию.
       Он поселился в своём богатейшем имении, в Нескучном, вместе с Марией Семёновной Бахметьевой.
       А годы шли. В 1802 году Алексею Орлову исполнилось шестьдесят пять, а Марии Семёновне – 37…
        В 1802 году между Алеханом и Марией произошла ссора, которая, казалось, положит конец их отношениям.
        Орлова писал по этому поводу своему другу Шереметьеву:
       « … Во время разлуки вашей свояченицы с мужем, я с тех пор взял на себя попечение не оставлять, сказав, желаю быть вторым отцом, от чего и не отпираюсь. У нас же и с начала нашего знакомства положено было на слове, что можем разойтись, когда кто кому не понравится, а я расположен был и всю мою жизнь вместе препроводить, но что же делать, когда так случилось»
       Шереметев ответил, что Мария« …к сожалению, означает природу, которую разум не в состоянии победить».

        Но вскоре Мария Семёновна стала снова бывать у графа, хотя теперь предпочитала жить в своём доме в Москве.
       Алексей Орлов покинул сей мир в 1808 году на 82-м году жизни.
       Марии Семёновны лишилась могущественного покровителя, но не бедствовала, поскольку кроме дома в Москве, у неё было несколько имений. Дружбу с дочерью Алехана графиней Анной Алексеевной Орловой-Чесменской Мария поддерживала долгие годы.
      Современники (вики) отмечали:
     «Особа живая и веселая, остроумная и злоязычная, Мария Семёновна всё время была в хлопотах, то покупала родичам шали и кисею, то готовила сыры, рисовала, заказывала писать с себя портрет миниатюрный для того, чтобы потом его вышить шелками, то запоем ездила по Москве по гостям, то сидела дома с Орловым, который бывал то в хорошем настроение, а то нет. Вдруг Мария Семёновна начинала вставать на рассвете, а затем начинала долго спать и лениться, ничего не делала, предавалась праздности, занималась чтением романов. По временам она скакала на балах нарядная и весёлая и уверяла, что вела себя тихо и благопристойно: «по деревам не лазила и через ножку не прыгала», временами скакала верхом, к отчаянию родных, уверяя также, что это ей здорово»
     В письмах своих рассказывала:
      « … Стараюсь всеми силами быть на виду, по целому дню резвиться и говорить вздор; не знаю, не скучу ли, становлюсь стара! »
       И тут же в следующем письме:
       « … Все нашли, что я удивительно помолодела да, вот какова телятина! Дел у меня пропасть, и ничего не делаю, живу, как на ветру; вы знаете мои манеры, что все спешу».
       И ещё… Мария Семёновна вошла в историю потому, что не без влияния дочери Орлова-Чесменского Анны, которая, как помним, называла её сестричкою, прониклась религиозностью. 
      Она познакомилась со многими духовными лицами из окружения Анны и даже приютила у себя в 1819 году в Московском доме иеромонаха Зосиму «вместе с 22 верными старцу духовными дочерьми». Затем приобрела имение в Верейском уезде. Позже Зосима с послушницами открыли Туринский Николаевский монастырь.
       Мария Семёновна Бахметева подарила старцу и сёстрам участок земли в своём имении, куда они переселились. Там и основали женскую монашескую общину. В 1856 году она была превращена в монастырь Троице-Одигитриевская пустынь, часто именуемая также Зосимовой пустынью.
       С 1830 года Мария Семёновна Бахметева жила в своём доме около Одигитриевской пустыньки практически безвыездно. В это время она писала:
       «Закладываю, занимаю, продаю, и ничто на лад не идёт… Я часто размышляю о Промысле Божием обо мне и обо всех меня окружающих. Из Михайловского переселил меня в хижину в болото. Семьдесят лет прожила, не умела нажить ни друзей, ни знакомых, села в болото одна. Господь помог из болота сделать преприятное обитание и прислал целую обитель Своих рабов… »
      В 1839 году стала жаловаться на нездоровье.
       « … Hе знаю, когда возвращусь в свою пустынь, из которой не думала
 никогда выезжать, по недостатку силы».
      И в том же году ушла из жизни. В Википедии отмечено:
     «Её внук, Дмитрий Дмитриевич Благово (в монашестве Пимен), обессмертил бабушку публикациями её воспоминаний в журнале «Русский вестник» (1878 – 1880). Отдельным изданием под названием «Рассказы бабушки» книга вышла в 1885 году в издании А.С. Суворина».
       Необходимо сказать несколько слов и о дочери блистательного Алексея Орлова. Вот уж, казалось бы, кто должен продолжить его великолепие на российском горизонте…
        Писатель и цензор Николай Васильевич Елагин в книге «Жизнь графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской» писал:
        «Вся жизнь графини Анны Орловой-Чесменской окутана тайной. После смерти отца она, богатейшая невеста России, отвергает всех женихов и едет паломничать по монастырям. Глубоко уверовав и посвятив жизнь Богу, она остается светской дамой, посещая балы, сопровождая в качестве фрейлины Императрицу в её заграничных поездках... Одни считали, что графиня одевается, как старуха-богомолка, другим казалось слишком изысканным её скромное платье тёмного бархата и нитка простого жемчуга на шее. Её беспрекословное послушание духовнику, известному архимандриту Фотию, и частое общение с ним вызывало немало сплетен и кривотолков. Но добрые дела и благотворительность графини не знали пределов: ею восстановлены десятки монастырей и храмов; множество людей избавлено от нищеты и голодной смерти.
      В имении близ Юрьева монастыря, где Анна провела последние двадцать пять лет жизни, в её вещах было найдено Евангелие в серебряном с позолотой окладе, подарок киевского старца Парфения, надписанное его рукой: «Да благословит Господь душу твою, сестра во Христе Еинга...»          
       Многие исследователи (в том числе о. Серафим Роуз, считавший графиню настоящей святой) думают, что здесь зашифровано её тайное монашеское имя – Агния. Но это только догадка, других документов, подтверждающих монашеский постриг, нет».
       Счастлив ли был Орлов в личной жизни? Уж какое там счастье, если женат то он был всего около четырёх лет. Да и в те немногие годы жена его большую часть времени проводила в молитвах.
       Он посвятил себя воспитанию дочери. Но и дочь постепенно уходила в посты и молитвы. Она даже замуж выходить отказалась и постоянно в разговорах убеждала отца, что «разделение людей на богатых и бедных, на господ и крепостных» противоречит христианским заповедям.
      А между тем она была одной из самых богатейших невест в России. Алексей Григорьевич оставил дочери огромное наследство в 5 миллионов рублей и 30 тысяч крепостных крестьян. Всё это она раздала монастырям и церквям.
        Такие женщины окружали графа, которого зловредные современники готовы были зачислить в своих пасквилях чуть не в профессиональные цареубийцы.
        На этом обвинении тоже стоит остановиться…