Об отце Павле Флоренском

                ОБ ОТЦЕ ПАВЛЕ ФЛОРЕНСКОМ
                (краткая реплика)


                Когда речь заходит о священнике Павле Александровиче Флоренском, меня охватывает некий трепет. Не только потому, что он был, без сомнения, великим человеком, а оттого, что я, не зная его лично, поскольку родился много спустя после его трагической кончины, хорошо знал его семью, супругу – матушку Анну Михайловну, его детей и внуков. Кроме того, моя собственная семья, точнее, семья моей мамы Огнёвы, связана с Флоренскими многолетними узами дружбы. Мой прадед по материнской линии профессор МГУ Иван Флорович Огнёв познакомился с Флоренским, когда будущий священник, по-видимому, переживал духовный кризис. Прадед был медиком и читал в университете курс гистологии. Его лекции пользовались большой популярностью не только среди медиков, но и у студентов других факультетов. Одним из таких «чужаков» и оказался Павел Флоренский. После лекции состоялась беседа, в которой была затронута тема религии. Говорят, что религиозный настрой и глубокая набожность прадеда произвели на будущего богослова сильное впечатление. Знакомство продолжалось и со временем переросло в тёплую дружбу. Говорят, что по складу характера и мировоззрения Флоренский часто сближался с людьми значительно старше себя по возрасту. Впрочем, возможно до знакомства с прадедом он уже хорошо знал его старшего сына-философа Александра Ивановича Огнёва. Позже они дружили семьями, особенно в двадцатые годы, когда Огнёвы переселились из Москвы в Сергиев Посад, а Флоренский преподавал в духовной академии. Тут на сцену я должен вывести свою прабабушку Софию Ивановну Огнёву (урождённую Киреевскую), перу которой мы обязаны самыми лучшими (по признанию семьи Флоренских) воспоминаниям об отце Павле и его окружении. Прабабушка моя обладала несомненным писательским даром. После неё остались весьма любопытные мемуары в 800 печатных страниц. Называются они «50 лет моей жизни» и я не теряю надежды когда-нибудь их издать. Обе семьи жили по соседству и встречались ежедневно. Волею судьбы лишённая возможности общения с внуками (они оказались за границей), София Ивановна отводила душу с детьми Флоренских. Она им читала книжки, рисовала картинки (это также было одно из её умений) и рассказывала интересные истории. Уже в пожилом возрасти дети отца Павла с умилением  и благодарностью вспоминали Софию Ивановну. Кроме того, она отчасти выполняла обязанности секретаря отца Павла. Под его диктовку её рукой записана знаменитая работа «Иконостас». Перу Огнёвой принадлежат самые исчерпывающие и проницательные портреты-характеристики самого отца Павла, его матушки и всех детей. Написано с любовью, метко и ёмко. Их недавно напечатали в одном журнале.
                Такова предыстория. Моё личное знакомство с семьёй Флоренских произошло в нежном возрасте одного года, когда моя семья переехала в Сергиев Посад (тогда Загорск) из-за границы. Я уже ранее писал об этом, но повторю: первыми и долгое время единственными нашими друзьями на новом месте стали Флоренские. О матушке Анне Михайловне я также уже писал. Кратко сказать: она была праведницей. Уже по этому можно судить о том, кем был сам отец Павел («Муж и жена плоть едина»). Любовь, почитание, уважение к отцу дети передали внукам и правнукам. Я наслушался многих историй об отце Павле (и не только от его родственников) и у меня в душе сложился необыкновенно притягательный образ великого человека, праведного в личной жизни, богослова и учёного всесторонне одарённого, с сильным умом, потрясающей эрудицией, нестандартно мыслящего, движущего науку, этакого Леонарда да Винчи или Ломоносова. Недаром отец Силуан – учёный православный монах-итальянец, бывший католический аббат в разговоре со мной назвал его «Григорием Нисским двадцатого века». Став взрослым я самостоятельно ознакомился с некоторыми трудами отца Павла, и это детское впечатление не исчезло, а укрепилось. Поэтому, я болезненно отношусь к критике трудов Флоренского и крайне отрицательно к критике его личности. С год назад наше благочиние посетил с лекцией прот. Максим Максимов, член комиссии по канонизации Новомучеников Российских. После, прямо скажем, довольно скучного доклада прот. Максимов предложил задавать вопросы. Я спросил, почему не канонизируют Флоренского. Ответ был довольно пространным, но малосодержательным. Поразила концовка. Почти дословно: «Священник Павел Флоренский после революции ни в какой церкви не служил и в этом проявилась трусость». Я настолько опешил, что потерял дар речи. Затем стали задавать другие вопросы, не связанные с интересующей меня темой, и я не смог уже что-либо возразить, о чём много жалею. Моя растерянность в этом случае вызвана неожиданностью подобного аргумента. Теперь я с опозданием пытаюсь заочно оправдать дорогого для меня человека. Может, эти строки когда-нибудь попадутся на глаза прот. Максимову? Как смеете вы, отец Максим и вам подобные (а я знаю: они есть в нашей церкви) осуждать собрата, принявшего мученическую смерть за Христа! Да, именно за Христа, потому, что отца Павла казнили не потому, что он был великий физик, математик, химик и т.д. А вы? Вы сами, как бы себя вели в то время? Не сняли бы ряску страха ради иудейского? Ведь в буквальном смысле плевали на попов в те времена! Знаете ли вы, что такое ходить в заплёванной рясе? А он рясу не снимал никогда. Даже когда пришлось работать на светской работе. А вы бы смогли?


                3 июля 2014 года