Закрытый человек с душой нараспашку

Сахар- тысячи белых кристалликов поднимаются в верх когда к ним прикасаешься. Каждый из них имеет форму плоского правильного шестиугольника . Среди них нет ни одного, который бы повторял узор других. И это не просто слова, а научный факт. Уж очень много причин влияют на рост  сахарного кристаллика , и вероятность повторения точно таких же условий ничтожна. А вот в основе всех форм лежит одна-единственная фигура - правильный шестиугольник. Таковы свойства молекул воды, что друг к дружке они могут "прилепляться" только под углом 60 или 120 градусов. Сахар есть на дне каждого из нас.Правда кажется что при рождение в каждого добавляют сахара столько, сколько требуется для прохождения того пути который тебе предначертан. Переизбыток сахара в человеке свидетельствует о  неземной душевной красоте, там где меньше сахара там проще, там озеро наполовину заполнено, всю жизнь нужно служить для того что бы заработать кусочек сахара для себя. Я даже не знаю что лучше, бесконечная служба либо же сахар как данность? Она была той конфетой в коробке из под сахара, которую окружали много разных, достаточно разных, что бы создать замешательство для выбора. Отличались они и по вкусу, отличались они и формой, размером, качеством. Одинаковых не было, друг с другом они не сочетались, правда, было одно сходство между ними  – сделаны были они из сахара. Но, только  познав на вкус можно было делать какие, то выводы, слабым считался тот, кто мог воздержаться от этого удовольствия, сильные без раздумий погружались всем свои   яством в этот вкус, не давая себе поблажки они купались в нем ежесекундно. Сахарные солдатики смерти обволакивали их рот создавая при этом ощущения счастья, воздушности и легкости. Правда был один минус , с такими людьми ты терял контакт с реальностью, с  ними казалось все привычным, знакомым, реальным. Такие люди называются упоительными, манящими,  те которые не знают что такое сердечная пощада. Их еще называют сахарными. Мне повезло больше всех, попробовав один раз  эту сладость больше мне не пришлось с ней расставаться. Так уж повелось, что сладкие люди меня окружают чаще, чем мне бы этого хотелось. Иногда я даже ощущаю на себе эту приторность, но это не портит вкуса , а наоборот усиливает его. Была  у меня некая сладость, которой я служил всю свою жизнь. Она была моей царицей я был ее царством. Смотрел влюбленными глазами и не переставал верить, что она моя. Я не знаю кому еще повезло больше чем мне, но сохранить я ее не смог. Для этого нужны были  усилия каторжника. Наверное, у меня просто не хватало сил для нее, таких неземных сложно удержать рядом с собой. Они не подвластны гравитации, они тянуться в высь, что бы обрести свои крылья, некого не ждут, чаще чувствуют себя счастливыми в одиночестве с собою, застегнуты на все внутренние  замки, сложные и воздушные одновременно. Нет у человека еще тех знаний, что бы понимать таких как она. Она моя слабость, только рядом с ней я вдавался в краску. Я сделал ряд непоправимых действий ,я  снова признался во всех своих слабостях и сильнее при этом не стал. Если бы вы ее увидели вы бы перестали меня осуждать, когда на нее смотришь хочется ей соответствовать. Я сразу понял что она особенная, для меня, для сердца моего для глаз моих. И пусть к старой коробке из под сахара подходило несметное количество рук, может кто то даже пытался взять мою сладость, но каким то волшебным образом она моя , а значит не кому другому она не досталась.Сейчас воспринимаю это как скрытое благословение снизошедшее ко мне с небес.Созерцание красоты ,обязывает ею владеть. Так было со мной. Я хотел соответствовать ей всю жизнь.Всю жизнь она была моим источником вдохновения. Она моя соль. Быть может я никогда не добьюсь счастья, но я сделаю все для того что бы она почувствовала прикосновение его на своем теле. У нас с ней свои океаны, впадающие в друг друга. Не бойтесь она в них ни тает, у нее нет свойства изнашиваться или растворяться в других. Она не подвластна стихиям.
А в душе темнело, вечер переходил плавно в ночь, тишина сбрасывала тяжелую обувь крика и переходила в режим энергосбережения, тут же бросилась ко мне врачевать мои  телесные раны. Свет погас, электричество отключили, тепла нет. Мысли подступают к горлу. Нельзя посвящать слова человеку, которым он не соответствуют. Это сердечный грех, создавать ложь дважды – сначала в уме потом на бумаге. Бумага это полигон для тренировки души, правда, я считаю, что лучше мысли выглядят в печатном виде. Не позволяю себе относиться к этой категории грешников. Люблю когда качество человеческой души полностью обосновано и запечатлено на листке белой бумаги. бумага стерпит все.Каждый вечер, когда я садился и брал перо в руки, к рукам не поступало ни одного слова. Не знаю чем это было вызвано: то ли каким -то всеобщим непониманием, что сейчас происходит со мной, то ли безграничным невежеством которое осело на дне меня как диагноз, который вылечить было не так уж легко. Я  не мог написать ни строчки стоящего материала, все отторгалось от меня. И бумага, и ручка, и мысли, и она. Как бы неистово я не желал выдавить из себя каплю пренебрежения и цинизма к ней - нечего не получалось, это был результатом  моего недомогания, которое было вызвано ею.  Меня никогда не интересовала ее оправа, ее бокал- меня цепляло то что в нем находиться , это вино,  ее душа. Ну что я могу сказать о ней.  Была она  неукротимым человеком. Точнее она не была человеком она была нечто большим, чем просто человек. Неким сложным  и противоречивым объектом. Ее состав никто не мог определить. На вкус она была сладкой, когда прикасаешься к ней она била током, ну а когда говоришь ты ее попросту не понимаешь. Консистенция была густая с разными примесями. Начинка была соткана из разных кусочков качеств, которые присущи только святим. Она была неотъемлемой частью моей тоски. Что уж говорить она была не такой как все. Соткана из противоречий ,закрытый человек с душой на распашку. Кем она мне приходилась? Да так не  много общего, не много разные. Совсем чуть чуть. Отсутствует в жизни моей больше чем присутствует, Она была изысканной приправой к моей столь горячей, но уже давно забродившей душе.Тобой надо делиться с окружающими .В ней проскальзывало что то кремовое , она разглаживала мои морщины закостенелой души. Ей было приятно видеть мои глаза, полные немого обожания, — она царила, я был её царством.За душой у неё не было ничего, кроме отваги. Отваги, ведущей ее к победе. Может быть, и не на ринге. Но это победа внутри человека, в его душе. Это то, к чему стремится большинство, но обретают единицы.Не знаю, — любили ли мы друг друга, но сколько раз мы с ней от души хохотали, а этого разве мало?