Ящик Пандоры. Часть 2

        Роман был в курсе того, что санный обоз не прибыл на участок ни второго, ни третьего января. Беспокоясь о состоянии людей и техники, он регулярно связывался по радио с начальником участка «Гижига» Дьяконовым.

        Утром четвертого Роман переговорил по телефону с начальником экспедиции Баштаном и кратко обрисовал ему сложившуюся ситуацию. Баштан принял решение направить на поиски обоза вертолет Ми-4.

        Вертолет залетел на базу партии за Романом и после часового облета района маршрута обоза, он увидел в широкой заснеженной долине оба трактора с санями и двух человек, стоящих возле них.

        Вертолет завис над обозом на приличной высоте, поскольку командиру вертолета нужно было выбрать место для безопасной посадки. Двигатель вертолета работал с ровным рокотом. И вдруг – наступила полная тишина... Вертолет падал!

        В этот момент Роман на себе испытал, что означает выражение «у него отвисла челюсть». Действительно, его нижняя челюсть совершенно непроизвольно отвисла, но он, устыдившись столь неприятной реакции своего тела на это неожиданное испытание, быстро справился со слабостью и усилием воли закрыл рот.
 
       Вертолет падал, и Роман, вместе с невесомостью ощутил страх и какую-то неистовую надежду на спасение, подогреваемую волей к жизни.

        Тут же он услышал, как вертолетчик пытается запустить заглохший двигатель. Это ему удалось с третьей попытки и они, сделав небольшой круг, приземлились. Произошло это часа через два после того, как с Беленьким приключилось несчастье.

        Стоя на твердой земле Роман спросил командира вертолета, что случилось с двигателем, но тот изобразив удивление, заявил, что у него все в порядке. По-видимому, он решил скрыть это происшествие от своего начальства и органов, контролирующих безопасность полетов.

        Беленького без промедления отправили этим вертолетом в больницу райцентра, а Роман остался с обозом и, ориентируясь по карте, довел его до места назначения.

        Пятого января, после ночевки, используя трактора, рабочих участка и взрывчатку, вездеход за полдня вызволили из ледового плена, прицепили жесткой сцепкой к бульдозеру Тимофеева и двинулись на базу партии. Вторым трактором с прицепленными к нему санями управлял Сергей.

        Во время подъема на перевал пошел сильный снег, видимость стала почти нулевой, но Тимофеев уверенно вел трактор, действуя его рычагами и педалями, как виртуоз. Поднимаясь в гору серпантином, практически вслепую, он умело обходил неожиданно возникающие препятствия, уступы и крутые косогоры, на которых трактор вполне мог перевернуться.
 
        Сидя с ним в одной кабине и наблюдая за его работой, предельно уставший Роман в душе испытывал к нему благодарность и думал, что в будущем ему, пожалуй, следует помягче относиться к небольшим загулам Тимофеева, которые тот иногда допускал. Ведь бывало, что хорошие специалисты вдруг обижались даже на заслуженное наказание и увольнялись из партии.

        На базу партии они прибыли к полуночи и до утренней планерки Роман успел неплохо отдохнуть.

        После планерки он собрался проехать по участкам буровых работ и, пока ожидал машину, к нему по личному вопросу обратился молодой горный мастер Виктор.

        Но их разговор, не успев начаться, был прерван вошедшей в помещение работницей энергоучастка, совсем еще девчушкой. Она была чрезвычайно обеспокоена тем, что электрослесарь Рубило не реагирует на ее стук в закрытую дверь тамбура его жилища и, к тому же, из тамбура тянет дымом.

        Оказалось, что начальник энергоучастка попросил ее сходить к находящемуся в отгуле электрослесарю и выяснить что-то по работе.

        Немедля ни минуты и позвав с собой Виктора, Роман бросился к палатке Рубило. Действительно, дверь тамбура палатки была заперта изнутри и от нее тянуло дымком. Виктор ударом ноги выбил дверь тамбура, потом открыл дверь в палатку, полную дыма, и они с Романом практически на ощупь проникли в жилище электрослесаря.

        Дым был очень густым, едким и довольно горячим. Выбивать оконце палатки, чтобы обеспечить быстрый приток свежего воздуха, Роман поостерёгся, опасаясь вспышки открытого пламени.
 
        Почти в полной темноте, задержав дыхание, Роман и Виктор нащупали стол, пустую кровать, а потом – на полу у кровати – тело, закутанное в одеяло. 

        Не в силах больше сдерживать дыхание, Роман выскочил из палатки. Виктор же остался внутри нее и вскоре Роман услышал оттуда шум, похожий на звуки борьбы. Он подумал, что нетрезвый Рубило сопротивляется Виктору и кинулся ему на помощь.
 
        Снова заскочив в тамбур, Роман увидел босые ноги электрослесаря, высунувшиеся из двери палатки. Оказывается, Виктор, находясь внутри палатки, выталкивал лежащее на полу тело в тамбур.

        Удивляясь, необыкновенной стойкости и силе Виктора и желая ему помочь, Роман ухватился за лодыжки электрослесаря и стал разворачивать тело вбок, к выходу из тесного тамбура. И в этот момент он с ужасом почувствовал, как в его руках испекшаяся мышечная ткань объемистых лодыжек электрослесаря проворачивается вокруг костей.
 
        Это, буквально, повергло Романа в шок: ведь он надеялся, что Рубило – еще жив, и вот он, Роман, только-что его изуродовал!

        С большим трудом им удалось развернуть тело в дверях и через тесный тамбур вытащить его на улицу.

        Рубило был мертв. При жизни он был крупным, хорошо сложенным мужчиной весьма привлекательной внешности. У него были черные, кудрявые волосы. Теперь же на его испекшейся макушке волосы истлели.

        Расследование показало, что, продежурив двое суток на электростанции, Рубило ушел в отгулы в совершенно трезвом состоянии. Ну, а у себя дома он выпил все спиртное, которое у него было, да еще бутылку водки выпросил у непьющего сотрудника.

        Находясь в нетрезвом состоянии, он в одежде лег на кровать, уснул, а потом свалился с нее вместе с ватным одеялом.
 
        Край этого одеяла попал на ТЭНы, установленные под кроватью, и оно начало тлеть, выделяя ядовитые газы. От отравляющего воздействия газов электрослесарь умер, а продолжавшее тлеть одеяло обожгло некоторые части его тела.

        Где-то на Украине у него остались жена и дети, с которыми он расстался из-за непреодолимой склонности к пьянству. Работая на Севере, и проживая в поселке, где свободная продажа алкоголя не допускалась, он имел возможность помогать им материально.

        Отдав необходимые распоряжения в связи с гибелью электрослесаря и еще не отойдя от сильного стресса, Роман отправился домой на обед. И на улице и, тем более, в квартире его неотвязно преследовал запах горелой ваты, горелых волос и печеной человеческой плоти.
 
        Одежду Роман снял, повесил в прихожей и надел свежую. Но еще с неделю в прихожей ощущался тот невыносимый запах.

        Одного этого случая было достаточно, чтобы вывести человека из душевного равновесия. А для Романа, с учетом происшествия с вездеходом, переправы через реку босым в мороз, смерти Ильхана, беспокойства о судьбе блуждавшего по горной лесотундре санного обоза, тяжелой травмы Беленького и заглохшего двигателя вертолета, это было уже седьмое испытание за последние дни.

        После обеда Роман, не чувствуя в себе сил заниматься делами, взял горные лыжи, ушел в сопки и прокатался до темноты, покоряя склон за склоном. И постоянно его преследовала мысль: – Люди, люди… Что вы делаете? На вас нельзя положиться!
 
        На следующий день Роман проехал по буровым вышкам. Уже было седьмое января, а некоторые буровые бригады, наварив бражки, все еще праздновали, другие же по разным причинам простаивали. Конечно, немалая доля вины в этом лежала на начальнике бурового цеха Новгородове.
   
        Уже в который раз, присматриваясь на утренних планерках к самому Новгородову, Роман отмечал для себя, что тот скорее всего не вполне трезв и, вообще, его нездоровый вид напоминал человека с глубокого похмелья.

        В партии был «сухой закон», но лица не стойкие к алкоголю иногда все-таки доставали его разными путями. А Новгородову – сам бог велел: его семья дружила с семьей заведующей магазина, имевшей возможность тайно завозить небольшие партии спиртного.
 
        На очередной планерке Роман обратился к Новгородову с поручением срочно выехать на буровые установки, навести порядок и запустить их в работу.
   
        Но тот, глядя в глаза Роману, ответил:

        – Я не поеду.

        – Почему? – удивился Роман.

        – Не поеду!

        Такое поведение руководителя цеха, который к тому же был значительно старше его возрастом, сначала немного обескуражило Романа. Ведь единоначалие еще никто не отменял!
 
        С одной стороны, эта выходка Новгородова была сродни самоубийству, а с другой стороны, – она могла быть вызовом.

        О жестком и зловредном характере Новгородова Роман имел хорошее представление по примерам безжалостной расправы этого человека над неугодными ему подчиненными.

        Новгородов, в свое время метивший на должность начальника партии, вполне мог посчитать, что в связи с последними трагическими событиями на предприятии, положение Романа пошатнулось и теперь, наконец-то, пришло его время.

        Тем более, что предшественник Романа на посту начальника партии был освобожден от занимаемой должности как раз из-за гибели нетрезвого работника на рабочем месте.
 
         Но раздумывать было некогда. Следовало немедленно принимать решение.
 
        Окинув взглядом сидевших за столом начальников цехов, Роман увидел в их глазах любопытство и нескрываемый интерес. Тогда, взяв себя в руки и глядя в лицо Новгородову, он спокойно, с расстановкой произнес:

        – Вы, будете наказаны! – и продолжил планерку. А Новгородов тихонько хмыкнул.

        Эта неприятность с Новгородовым, в дополнение ко всем несчастьям, обрушившимися в последние дни на него и подчиненных ему людей, снова выбила Романа из колеи. У него не было ни сил, ни желания продолжать конфликт, но он понимал, что необходимо раз и навсегда отбить у подчиненных охоту к неповиновению.
 
        Полномочиями по отстранению руководителей цехов от должности Роман не располагал, поэтому сразу же после планерки он, созвонился с начальником экспедиции Баштаном и, получив от него разрешение, вылетел вертолетом в управление экспедиции.

        За время перелета Роман тщательно спланировал предстоящий разговор, так как ранее неоднократно отмечал для себя довольно панибратский характер отношений между Баштаном и Новгородовым, бывших одногодками. Веселый, любящий шутку Баштан допускал такие отношения с какой-то совершенно не обидной снисходительностью.
 
        В кабинете Баштана Роман рассказал о последних событиях в разведочной партии, обрисовал ситуацию в буровом цехе и поступок Новгородова, а потом пошел «ва-банк»:

        – Я прошу вас сделать выбор: я или он! Я без обиды приму любое ваше решение, лишь бы оно пошло на пользу делу.

        Баштан без комментариев передал ему несколько листов бумаги для составления объяснительных записок по несчастному случаю с Беленьким и гибели Ильхана и Рубило.

        Затем он снял трубку телефона, позвонил на базу партии и попросил пригласить к телефону Новгородова. В разговоре с ним Баштан дружеским, можно даже сказать ласковым, тоном предложил ему первым же вертолетом прибыть в управление экспедиции.

        Пока Роман занимался писаниной, Баштан, следуя своей привычке, шагал из угла в угол своего обширного кабинета, пересекая его по диагонали. Не прошло и часа, как Новгородов вошел в кабинет Баштана.

        – Здорово, Филиппыч, – сказал он, по-приятельски пожав начальнику руку.

        Не таясь, Новгородов посмотрел на Романа, сидевшего за столом-приставкой с листками бумаги, и в его глазах мелькнуло торжество.

        Постоянно общаясь  с Романом и Новгородовым по работе, а иногда и в неформальной обстановке, Баштан очень хорошо изучил личностные качества обоих. Поэтому, усадив Новгородова по другую от Романа сторону стола и не задавая никаких вопросов, он сразу же обратился к Новгородову со словами:

        – Вы демонстративно и без объяснения причин отказались выполнить важное поручение начальника партии. Это недопустимо! – Помолчал и продолжил:

        – Я обдумал сложившуюся ситуацию и принял решение: вот лист бумаги, пишите заявление о переводе на должность бурового мастера по собственному желанию.

        – Да, Филиппыч, – сказал Новгородов обескураженно, написал заявление и вышел.

        Согласовав с Баштаном кандидатуру нового начальника бурового цеха, Роман вылетел вертолетом на базу партии.

        Все эти неприятные и трагические события произошли в течение десяти дней.

        С этого дня с начальниками цехов у Романа проблем больше не было. А вот, выговор за несчастный случай с Беленьким и смертельный случай с Рубило он получил.

        Причиной смерти Ильхана, как установило следствие, явилось чрезмерное употребление им алкоголя на фоне проблем со здоровьем.
 
        Бурильщика Симонова милиция отпустила, поскольку экспертиза показала, что в смерти Ильхана его вины нет.

        Тракторист Беленький после лечения вернулся к своему обожаемому трактору и продолжал так же самоотверженно трудиться. Вот только теперь, из-за легкой хромоты, он уже не имел возможности лихо запрыгивать в кабину на ходу трактора.
 
        Тело электрослесаря Рубило было отправлено самолетом по месту проживания его семьи.

        Буровой цех под руководством нового начальника ликвидировал отставание по выполнению месячного плана.

        Буровой мастер Новгородов, постоянно пропадая на работе, приложил все усилия, чтобы вывести свою бригаду в передовые и как-то добрее, по-человечески, стал относиться к своим подчиненным.

        У Романа в жизни снова наступила светлая полоса. Через несколько месяцев его ждал перевод в другую экспедицию с повышением в должности.

        Иллюстрация: Магаданская область. Зимнее утро