Цветы для мамы

Сон 2.
Я стою в летнем лесу и слушаю, как дышит лес. Солнечные лучи просвечивают зеленые стволы деревьев, и ветер колышет каждое созданное зеленое творение в этом микромире. Я оборачиваюсь и вижу лужайку посреди леса, на ней растут красивые белые цветы, похожие на подснежники, но с длинным стеблем. Я хочу собрать цветы для  мамы. Лужайка превращается в небольшой холмик, я поднимаюсь по нему и слышу знакомый звук. Это шум папиной машины, его ни с чем не спутаешь, если живешь в деревне, и машина заезжает во двор. Я реагирую на звук, поворачиваю голову  и вижу, что лужайка превратилась в  какой-то темный, затхлый пруд с черной водой, полный сгоревших деревьев. На том берегу пруда едет машина моего отца, белый микроавтобус,  быстро едет прямо по склону вниз в этот умерший пруд и с грохотом рушится в черную воду. Машина начинает стремительно тонуть, а пруд  засасывать ее  в свою бесконечно черную бездну. Я бегу спасать отца, ныряю в эту пугающую, темную,  холодную воду, и вижу, что в этом пруду нет ни дна, ни надежды на то, что пруд пощадит кого-то из нас. Я отчаянно ищу утонувшую машину, хоть какой-то признак белого ее цвета, начинаю паниковать, оглядываясь по сторонам, наконец, замечаю, как она медленно тонет все глубже и глубже, становясь все меньше и меньше. Я думаю про себя, что ничего страшного, если  я тоже умру в этот момент, здесь и сейчас. Здесь и прямо сейчас. Умереть не бесцельно, а в попытках спасти близкого человека. Я изо всех сил плыву к машине и вижу, что отец привязан цепями к сиденью. Он не движется, и лишь черные вьющиеся волосы медленно поддаются еле заметному течению пруда. Он  без сознания или даже уже мертв. Тогда меня взяла такая сильная злость, такое дикое отчаяние. Так не должно быть,  это несправедливо, мир не может так жестоко поступить со мной, отобрав у меня отца. Эта злость была настолько сильна, что позволила мне освободить отца от этих цепей, я даже еле сейчас это помню. Это было так мутно, будто злость вселилась меня и завладела моим телом. Я не помню, как я его освободила от  цепей и вытащила его обратно на берег. Я положила его животом вниз, а сама плакала на его спине. С нас стекала черная вода, а я просто не могла дышать от горя. Вдруг он очнулся, посмотрел на меня и улыбнулся.Облегчение и Счастье. Мне сразу захотелось позвонить маме и сказать ей, что я спасла отца. и теперь все хорошо. Я звоню ей на сотовый, но ее номер недоступен…
Я оказываюсь в каком-то старом заброшенном доме, причем  здесь у меня ощущения, что это место мне знакомо, и я была в нем в реальной жизни. Оно похоже на заброшенный школьный музей коммунистов вперемешку с гостиной Шерлока. Мне кажется, мы жили в этом доме. Он настолько стар, что скрипят половицы, и пахнет временем. Я зову маму. Зову тихо, затем громче, но она не отзывается. Я иду на кухню, тоже пусто. У меня плохое предчувствие. Как-будто я сейчас выйду на улицу, а весь мир исчез. Я иду в спальную комнату. Из окна светит тусклое солнце.  В доме слишком тихо, чтобы кто-либо здесь жил. Я осматриваю спальню. Нахожу на комоде старую мамину шкатулку. Внутри по-прежнему ее жемчужное ожерелье и до боли знакомые перстни, один из которых она мне, кстати, подарила, но я не стала брать его, ссылаясь, на то, что он мне еще велик.  Я выхожу в коридор и вижу разрушенный пол. Просто огромная яма посреди дома. Я заглядываю в нее, очень медленно и осторожно. В этот момент я понимаю, что я могу увидеть в этой яме потерю всей моей жизни. Я смотрю вниз и вижу знакомые туфли…знакомое платье…волосы   под обломками этого чертового пола. Я пытаюсь спуститься в эту яму, с криками « Мааама!», но в эту яму нельзя спуститься, она, оказывается, нарисована на полу, как те глупые 3-D картинки в интернете.  Что за бред, и как это возможно…
Звонит телефон в спальне. Черный, матовый, дисковый телефон. Поднимаю трубку и слышу родной голос мамы. Говорю ей о том, что папа сегодня чуть не умер, и я его спасла, и что в коридоре есть странная яма, она отвечает, что очень гордится мной и что она просто хотела спуститься  в подвал, а пол на нее обрушился, и она не понимает, что сейчас происходит. Я  спрашиваю, где она сейчас, но она меня уже не слышит. Она все отдаляется, и я никак ей не могу помочь. Безысходность. Потеря.  Я повторяю в трубку «Алло, алло! Мама, вернись!», и плачу.
Проснулась я в слезах и сразу позвонила родителям, с ними было все хорошо.