8. Непростой разговор

Прошло около суток (стандартные сутки составляли примерно двадцать шесть земных часов), а корабли всё ещё не покинули Торн. Но ещё больше Рэя настораживало то, что спасатели очень тщательно расспрашивали бывших узников, уделяя особое внимание их освобождению.
Кажется, они переговорили уже со всеми, однако Рэю до сих пор не задали ни одного вопроса. Никто, кроме него, не видел в происходящем ничего необычного. Откуда им было знать, что служащие ОСП без причины не задержались бы здесь и лишней минуты. И что их корабли по меньшей мере десять часов назад должны были взять курс на Танатлон.

Между тем лириане до сих пор даже не произвели очистку местности, предпочитая этому задушевные беседы с людьми, проводимые в две смены, но так умно и ненавязчиво, что те ничего не замечали.
Конечно, им-то нечего скрывать.

Рэй не изменил принятого решения. Никому, даже спасателям, он не расскажет о том, что произошло в действительности и кто на самом деле спас все эти сто семнадцать жизней. Камень — это только его тайна.

Именно так он и подумал о камне — не "что", а "кто". Впрочем, Рэй уже перестал задаваться вопросом, живое "это" или ещё какое. Какое бы оно ни было, теперь камень был словно частью его существа.
Стена, отделявшая Рэя от остальных, исчезла, как будто её никогда и не существовало. Все были счастливы и, когда они наперебой благодарили его за своё спасение, никто не мог бы заподозрить их в неискренности.
Первенство тут, конечно, принадлежало Вану, хотя и Карен не отставал. Каждый приглашал Рэя в гости и обещал райские кущи, тем более, что с кущами на Танатлоне дело обстояло хорошо.

Наконец время тревожного ожидания подошло к концу. Рэй находился один в своей каюте, когда прозвучал мелодичный сигнал, означавший, что кто-то пришёл к нему и просит разрешения войти. Почему-то он был уверен, что это не один из его товарищей, и не ошибся.

Поднявшись, Рэй сказал: "Войдите", — этого было достаточно, чтобы привести в действие автоматику двери. На пороге стояла лирианка.

К нему пришёл не кто-нибудь, а лично Велна Тоу — командир корабля. На вид ей можно было дать не больше двадцати пяти лет, если бы не притаившаяся в тёмных глазах печаль. Нет, юные безоблачные годы этой брюнетки со слегка волнистыми волосами и тонкими благородными чертами лица остались далеко позади...

Она первой протянула руку для крепкого рукопожатия. (Хотя это и не было в обычае у лириан, но они знали и уважали чужие традиции.) После нескольких общих фраз и выражения сочувствия, прозвучавшего, впрочем, не формально, а искренне и тепло, Велна перешла к тому, что не давало ей покоя.

— Мистер Стенли...

— Просто Рэй.

— Хорошо, Рэй. Я буду с вами откровенна. Мы очень надеемся, что вы тоже будете откровенны и объясните то, чего мы не можем понять.

— Если смогу, — Рэй пожал плечами, надеясь, что изображает удивление достаточно убедительно, — но что вы имеете в виду?

Велна едва заметно вздохнула и отвела глаза. Интуиция подсказывала ей, что правды добиться не удастся, но в любом случае, надо попытаться.

— Рэй, дело в том, что барак, в котором навры содержали вас и остальных людей, был заминирован, и вам это, конечно, хорошо известно. Однако он не взорвался... Мы установили, что взрывчатое вещество, находившееся в герметичном контейнере, подверглось... изменению, а устройство, которое должно было привести его в действие по сигналу из командного пункта, — вышло из строя.

— Но ведь барак всё-таки взорвался.

— Взрыв произошёл тогда, когда огонь почти полностью расплавил контейнер. И даже после этого мощность взрыва оказалась примерно в десять раз меньше, чем должна была быть! Установлено, что верхние слои взрывчатки подверглись наиболее сильному изменению и превратились фактически в безопасное вещество.

— Простите, но, честно говоря, я не понимаю, зачем вы всё это мне рассказываете и что хотите от меня услышать? Неужели вы думаете, что я имею к этому "изменению" какое-то отношение?!

— Я и мои коллеги пришли именно к такому выводу. Судите сами. В тот момент, когда все остальные заключённые только что проснулись и обнаружили, что не могут двигаться, — вы оказались не на своём обычном месте, а довольно далеко от него, у противоположной стены... И где же? Как раз рядом со злополучным контейнером! Это подтверждает большинство ваших товарищей. Несколько меньшее их число (но вполне достаточное) уверяет, что видели, как от вашей руки, лежащей не где-нибудь, а всё на том же контейнере, исходило яркое золотое свечение...

Рэй снова пожал плечами с невозмутимым видом. Невозмутимое выражение лица — его конёк, и слезать с него он не собирался.

— Да, я действительно проснулся раньше других. Меня подняло необъяснимое чувство тревоги, предчувствие, если хотите... Хорошая интуиция — не редкость у людей опасных профессий. Думаю, вы знаете, что это такое, не хуже меня.

Велна слегка наклонила голову в знак согласия.

— У контейнера я оказался по чистой случайности. В темноте ничего не было видно. Я шёл не к нему, а... сам не знаю куда, — тут он не покривил душой. — А что касается свечения, — Рэй улыбнулся и покрутил головой, — с перепугу им и не такое могло померещиться. Со мной всякое бывало, но руки у меня не светятся и не светились никогда. Мне очень жаль, но тут я ничем не могу вам помочь. Да я даже не могу себе представить, в каком направлении надо начать думать, чтобы додуматься, как такое сделать! Меня, конечно, учили обращаться со взрывчаткой — и устанавливать, и обезвреживать, но сделать то, в чём вы меня... подозреваете, я не смог бы, даже будь в моём распоряжении лучшие лаборатории в Галактике. И, в конце концов, так или иначе, но люди спасены. Вы сделали то, что должны были сделать... — Рэй осёкся, увидев, как изменилось выражение лица лирианки.
Губы плотно сжались, взгляд сузившихся глаз стал жёстким.

— Нет! Мы провалили задание! Это знаю я, это знают мои товарищи, сообщение об этом уже отправлено руководству ОСП. Если бы всё здесь зависело только от наших действий и не вмешался бы некий неизвестный нам фактор, — не было бы ни одного выжившего. Ни одного! — теперь в её глазах была неприкрытая боль.

У Рэя сжалось сердце. Он легко мог себе представить, что она испытывает. Очень захотелось всё рассказать — она сумеет и поверить, и понять. И всё же ощущение, не позволявшее говорить о камне никому, взяло верх.

Велна убеждала, просила, уговаривала, хотя ей самой уже было ясно, что всё это бесполезно.
Признав своё поражение, она поднялась, тяжело вздохнула и ещё раз протянула руку для рукопожатия. Тёмные глубокие глаза смотрели одновременно тепло и печально.

— Что бы там ни было, я хочу поблагодарить вас от себя лично и от имени всей Службы.

Рэй хотел возразить, но лирианка решительным жестом отмела любые возражения.

— Вы настаиваете на том, что не имеете никакого отношения к случившемуся. Мне остаётся только отступить, не имея ни права, ни желания оказывать давление. Однако моё мнение по этому вопросу не изменилось. Я хочу, чтобы вы знали: у вас всегда есть возможность передумать и рассказать всё — неважно, мне или любому другому служащему ОСП. И когда бы это ни произошло, вас не станут упрекать за то, что не сделали этого раньше.

Велна улыбнулась искренне и открыто.
— Я действительно очень благодарна вам. Настолько, что мне трудно это выразить, — она слегка прикоснулась к его руке, потом повернулась и быстро вышла.

Всего несколько минут спустя лириане начали работы по очистке местности. А ещё через шесть часов две бело-голубые тени бесшумно скользнули сквозь хрустальную атмосферу Торна, устремляясь в бескрайнюю ширь открытого космоса.

У спасателей была самая обширная база данных, касавшихся всех более или менее исследованных миров. Любой пассажир мог пользоваться этой информацией, но Рэй был единственным, кто не упускал эту возможность.
Целые дни проводил он перед экраном информационного терминала. Для тех из его спутников, кого удивляла подобная одержимость, у него было готовое объяснение: это необходимо для опасной службы наёмника, который может оказаться где угодно.
На самом деле Рэй не собирался возвращаться к прежнему роду занятий. Хотя такая информация могла пригодиться в любом случае, вряд ли это было главной причиной.

Пожалуй, бывший наёмник даже сам себе не до конца признавался в том, насколько его завораживают незнакомые миры, их необычные пейзажи, вереницы разумных существ и животных, кажущихся то пугающими, то экзотическими, то прекрасными...

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/01/27/2486