Журбай - победитель! Нет - Тумач!

Шёл третий год войны с гитлеровскими захватчиками. Зима лютовала и не щадила ни малого ни старого. Мужчин в колхозах не осталось. Голодно, холодно в каждой хате, во всех колхозах опустела казна, а тут ещё приказ из Оренбургского крайкома партии: 23.02.1943 года провести во всех районах торжества, посвящённые 25-летию Красной Армии и скачки, в честь товарища Сталина.
 Председателем колхоза была Мария Яковлевна Залиуб. Она приказала
выполнять распоряжение крайкома, и отправить в Оренбург Журбая с седоком.
В эту зиму четырнадцатилетнего Андрея отправили на конюшенный двор к жеребцам конюхом. Был ещё дядя Клим, но уж больно стар, чтобы с жеребцами справиться. Он отсиживался возле трёх жеребых кобыл. Перед отъездом Андрея на скачки, старик помог ему собраться, научил всем премудростям и отдал свои валенки:
- Обувай Андрюха, а то по такому морозу без ног приедешь. На скачках же полушубок и валенки сними, налегке скачи, не мешай Журбаю. Он конь умный, сам тебя вынесет. Благодаря твоей сестре, какой скакун стал, любо-дорого посмотреть! Подкормить бы его получше, ан нечем, - сетовал старичок. - Вот, забирай остатки овса. Да сено в повозку с третей скирды положи, там луговое. И завтра с утра в дорогу.
Добрался Андрей до оренбургского постоялого двора быстро. Поставил Журбая в отведённые конюшни, доел последнюю имеющуюся с собой провизию и пошёл пошататься по двору, понаблюдать какие скакуны прибывают. Ему казалось, равных Журбаю нет. Вдруг он увидел выходящего из конюшни распорядителя – мужчину в военной форме с каким-то очень бедно одетым мальчишкой.
- Кто такой? – строго спрашивал военный.
- Немец.
- Какой ещё немец? Как зовут?
- Лео. Леонтий Иваныч, – доложил мальчуган.
- Почему ты приехал, Леонтий Иваныч!? А некто постарше?
- Меня послали.
- Что ж они детей на скачки отправляют? – увидев смотрящего на них Андрея, спросил военный.
- Я конюх. Мне уже пятнадцать лет, - гордо сказал пацан, выглядевший лет на тринадцать.
Распорядитель сделал пометки в блокноте и усмехнулся:
- Расти вам надо, мужики! Вон, ещё один конюх, - и подозвал Андрея. - Идите в харчевню, там вас покормят. Вот квиток на обед.
Хватило пяти минут, чтобы парни поняли, что они одного поля ягоды и подружились. Оба были первый раз на скачках в городе. Никогда не обедали за столом с белоснежной скатертью, и никогда ещё их не обслуживала официантка с узорчатым чепчиком на голове. Закончив трапезу, засунули оставшийся на столе хлеб в карманы и схватив шапки выскочив на улицу, побежали в сторону конюшен.
- Ну, показывай своего скакуна. Кого нам завтра надо будет обогнать? – пошутил Андрей, войдя в конюшню, и увидел в стойле удивительной жёлтой окраски ахалтекинской породы жеребца. - Вот это, да! – воскликнул он и присвистнул. - Как зовут?
- Тумач! – гордо ответил Лео.
- Хорош! Хорош жерёбушка! – похвалил Андрей, потрепав по холке необычное животное. - Ну, надо же – волнистый? – удивился он.
- Окраска так играет, вот он и кажется волнистым, - разъяснил Лео. - А вообще спокойный, идёт ровно, а потом делает рывок. Завтра увидишь, обойдёт всех.
- А вон смотри, в углу стоит мой Журбай. Может Тумач всех и обойдёт, только не его. Знаешь, какой он прыткий, с самого старта пробует рвать в галоп. Силёнушки у него, дай Бог каждому! Уж точно с Тумачом потягаться сможет, - уверенный в победе заявил Андрей.
- Да, красивый! Хороший производитель или уже кастрат?
- Да ты что? Один – на весь табун.
- А у нас от табуна почти ничего не осталось, - пожаловался Лео.
- Да и у нас тоже, кормить нечем.
- И в нашем колхозе кормов нет, уже почти отару овец загубили. Лучше бы людям дали зарезать на мясо. А так с голодухи сдыхают. Но резать нельзя, приказа сверху нет. Мамка с соседкой тётей Полей ходили на могильник и принесли замороженную овечку. Сварили лытку и мы её съели, - совсем удручённо сказал Лео, переключившись с торжественной темы праздничных скачек на печальную повседневность.
- И у нас голодом морят таких породистых рысаков. Ох, не перезимуют они эту зиму, - тихим голосом проронил Андрей, боясь сказать, что его семье, «врагам народа», приходится ещё труднее.
Забравшись на сеновал, привыкшие к неуюту парни, зарылись в сено и долго рассказывали друг другу о своих страданиях и переживаниях. А потом мечтали, как будет хорошо после войны. А перед тем как уснуть договорились, что завтра не будут соревноваться друг против друга. Если будут идти рядом, отпустят поводья и дадут возможность жеребцам самим дойти до финиша. А уж если один отстанет и не сможет больше поравняться, то другой должен обойти всех и стать победителем.
Утром разбудила их разыгравшаяся в конюшне суматоха вокруг получения порядковых номеров на скачках. Наездники крепили их на своей одежде и надевали скакунам на шею. Лео достался номер седьмой, а Андрею пятнадцатый. Кто-то ещё чистил и готовил лошадь к заезду, кто-то заплетал хвост и надевал снаряжение. Андрей и Леонтий вывели своих подопечных на улицу. Густой туман не радовал. Сделав верхом без сёдел круг по городскому ипподрому, они вернулись.
- Вода ледяная, не давай Журбаю, - сказал Лео. - Чуть позже, пусть конь остынет.
Старт был назначен на одиннадцать часов утра. Сделать десять кругов по ипподрому, для недокормленных лошадей было сложно. Выстроившимся в ряд наездникам представитель из райкома партии объявил, что борьба разыграется за главный приз – золотые часы для верховых и лошадь-победитель получит утверждающие документы чистокровности породы для дальнейшего разведения племенного хозяйства.
Награды были значительны, и побороться за них стоило.
Мужчины, увидев стоящих без верхней одежды в портках и портянках подростков, стали тоже снимать фуфайки и сапоги.
Двадцать два наездника выстроились на старте. Раздался выстрел, и все рванули вперёд. Семь кругов прошли все вместе, как одним гуртом. А на восьмом начались перемещения. Ускорив темпы, одна лошадь упала и две не выдержав, сошли с дистанции. Вперёд вырвались пять скакунов, и среди них был Журбай. Андрей несколько раз обернулся на Лео, но он низко склоняясь к шее Тумача не обращал ни на кого внимания. Таким темпом проехали восьмой и завершили девятый круг. Андрей понял, что Тумач не в силе поравняться с Журбаем и пришпорил своего любимца, стараясь обогнать всех на последнем кругу. Как и договаривались, он должен стать победителем. Лошадь за лошадью Журбай обогнал всех, и впереди уже приближалась лента финиша.
В такой холод на трибунах болельщиков было не много, но всё равно раздавались азартные призывы ускорить темп, громкие крики «Давай! Давай!» и некоторые выкрикивали клички лошадей. 
Набранная скорость Журбая уже была для других скакунов недосягаема, и Андрей был готов стать победителем. Вдруг на последних метрах перед финишем он услышал рядом с собой фырканье лошадиных ноздрей. Даже не предполагая, что это может быть Тумач, Андрей сильно стукнул Журбая по бокам, который собрав все силы добавил ходу. Но тяжёлый храп раздававшийся совсем рядом не отставал, а поравнялся с ним. Повернуть на секунду голову и посмотреть, кто же его догнал, ни времени, ни возможности не было - впереди финиш! Рывок, ещё рывок и одновременно с кем-то они рвут ленту финиша.
Полнейшее разочарование охватило Андрея. Он не смог выполнить
договор, заключённый с новым и очень хорошим товарищем. Резко
остановив Журбая, который недовольно встал на дыбы, Андрей искал глазами Леонтия. Мимо него пролетали запоздавшие к финишу наездники, но Лео среди них не было. «Но не может, же он приехать последним», - подумал он, как возле уха прозвучал голос:
- Ну, что? Я же тебе говорил, он делает рывок! Ловко он вас догнал!
Только сейчас Андрей понял, что с ним вместе линию финиша пересёк его друг. Он соскочил на снег с Журбая, и в порыве радости потрепав шею Тумачу, стащил Лео и начал его обнимать. Мальчишки ликовали! Прыгали окоченевшими ногами по снегу, вдохновенно кричали довольные собою.
Каково было их разочарование, когда представитель райкома партии объявил, что первое место не присуждается, так как невозможно часы поделить надвое. Стоимость часов будет разделена пополам и выдана колхозам. Ни поздравления, ни пожатия руки, ни документов для будущих жеребцов-производителей парни так и не дождались. Обиженные, замёрзшие и на голодный желудок они попадали в свои кошелки и чуть живые доехали до своих сёл. Деньги в колхозы тоже не поступили.
А позже приехали аксакалы из казахского аула и по распоряжению крайкома партии совершенно бесплатно забрали и Журбая и Тумача.