Вагон 10064

Я вошла в вагон, полностью заполненный людьми. «Как в банке сардин» - подумалось мне. Встала перед сидящими на скамейках людьми и приступила к изучению.

Напротив меня сидела дама. Именно Дама бальзаковского возраста, от которой хорошо пахло, в дорогой шубе, красивых дорогих сапогах. Она читала книгу, но, как и многие другие, не вникала в суть повествования, а так просто считывала информацию, а так, как делают многие – скользила по тексту, особенно не цепляясь за смысл слова. Лицо ее сосредоточено смотрело в текст иронического детектива.

По левую сторону сидел довольно симпатичный молодой человек, поглядывая на меня украдкой. Вначале я отводила взгляд по сторонам, ища интересного человека, а не повседневную серую массу и руину будней.

Передо мной сидела молодая девушка. Студентка, она спала, держа в руках пакет с книгами и тетрадкой. Я подумала: "бедная, наверно приезжая, к тому же голодная еще". Улыбнулась, вспомнились свои ученические годы.

Наконец, меня разозлило любопытное поглядывание парня слева, его бесконечные попытки выдержать мой взгляд.

Я ехала с работы. С Лиговки. Уставшая, и с подпорченным настроением, поэтому впилась взглядом в робкого юношу. И он покраснел. Как хорошо, что есть еще такие наивные, чистые люди, которым не чужды слова чести, достоинство, и совесть. И спустя мгновение, мой взгляд переметнулся в сторону доброты и мягкости. Теперь я смотрела не из принципа, смутить и "добить" в прямом смысле слова своим взглядом, а заинтересованность найти самородок свежести и чистоты в массе унылых лиц, поддавшихся суете времен. Бедный мальчик, так смутился, что начал мять какую-то бумагу. Позже, почти на выходе я рассмотрела: бумагой оказался «договор».

Тем временем станция сменилась, и дежурные слова «Осторожно двери закрываются» отзвуком прошлись по вагонам. Студентка вышла, и место рядом леди-босс занял бомж в истинном смысле. Это была женщина с серым уставшим лицом. Блеклая косметика уродовала всю внешность, и на мгновение промчалась мысль – "а вдруг это трансвестит после неудачной операции?". Дама, истинная, в шубе, заметно отстранилась, и теперь книга служила спасением не видеть опухших глаз и ломанные, неровные ногти.

Я стояла и смотрена на граждан сидящих, на креслах. В ушах плеер, в голове мысли, ведь тот, кто стоит - видит многое, а тот, кто сидит редко подымает голову на стоящих.

Я отошла к двери вагона и облокотилась на стеклянные двери, на которых написано: «НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ».

Я нарушитель, я прислонилась.

Блуждающий взгляд мой споткнулся о человека с плеером в ушах. Он стоял, жевал жвачку, как и я.

Мы посмотрели друг на друга, словно мы, два человека, единственные, неподчиненные мягким, серым обреченным будням.

Мой выход. Двери открылись, и мое бренное тело снова слилось с толпой одиноких, любящих, холодных и таинственных душ.


СПб,2006