Разговор с отцом

Привет, папа! Ты знаешь, часто возвращаюсь в детство. Стараюсь вспомнить все, понять, почему так произошло, ; для того чтобы простить то, что вызывает боль, то, что нельзя вернуть. Я не обвиняю, я просто так, для себя. Почему-то очень трудно принять тебя таким, какой ты есть, хотя ни тебя, ни себя не изменить, не переписать прошлое, не исправить произошедшее ; и остается только душевная боль недосказанности. Ты знаешь, сколько лет прошло с того времени, как ты ушел из нашего дома? В памяти очень свежи воспоминания о первых походах на футбол, о совместных поездках в разные города, к бабушкам и дедушкам. А потом этот развод ; как молния средь бела дня! Нет, отец, я без укора; можешь считать это исповедью на расстоянии, незавершенным письмом: пока два близких сердца живы, даже если находятся на большом расстоянии, эта страница вряд ли закроется.
Пусть это станет нашим с тобой разговором, но знать о нем буду пока только я. Я верю, что скоро приеду к тебе, ты все это прочтешь и, надеюсь, поймешь меня. Мне часто говорят: чтобы преодолеть боль, нужно через нее пройти. Поэтому давай немного возвратимся назад. Ваш развод был совершенно непонятен для меня в тот момент и остается таковым сейчас. Ушел человек, которому я мог говорить все. Которому верил. И в котором видел наставника. Потом были попытки уйти от одиночества: пьянство, кражи, побеги в другие города ; просто чтобы забыться и заглушить боль потери. Ты помнишь, какими были те годы... Как мама пахала на пяти, а порой и шести работах, чтобы поставить нас на ноги. Часто вспоминаю случаи, когда ты ездил на север России и привозил оттуда клюкву в сахаре. Как ты обещал подарок сестре, сказав, что тебе срочно нужно уезжать в другой город в связи с работой, поэтому ты не сможешь к ней прийти, но подарок лежит в камере хранения, и ты привезешь его в следующий раз. Представляешь, Наташа до сих пор его ждет... Как ты наскоками заезжал к нам, брал меня с собой и отвозил к бабушкам; я помню каждую нашу поездку и, если мы с мамой и сестрой едем к вам на машине, я сижу вместо штурмана, так как эту дорогу знаю наизусть и смогу ее показать, наверное, с закрытыми глазами. Как с рождения я был очень болезненным, как лет в четырнадцать-пятнадцать мы с сестрой слегли в больницу, отравившись арбузами, а маму госпитализировали из-за болезни почек, и ты тогда приехал…
Потом был город Харьков. Моя учеба. Я помню, как ты приезжал ко мне. Ты знаешь, я все время бегу от себя и своего одиночества в поисках настоящего мужчины рядом ; духовного наставника, который смог бы меня поддержать, с которым можно было бы часами откровенно говорить обо всем на свете. И которого мне так часто не хватало. Нет, папа, я не упрекаю: просто жаль, что так вышло… Ты знаешь, пошел сегодня к морю и написал два стихотворения о моей первой, да, наверное, и последней любви, потерю которой я вряд ли когда-нибудь себе прощу, потому что не позволил себе быть рядом с ней. Слишком многое прошло с тех пор, и от этого прошлого трудно уйти без укоров в собственный адрес и мести самому себе. Недавно ходил в монастырь, думал с монахами пообщаться. Знаешь, говорил я долго, а в это время внутри, с головы до пальцев ног, катился камень, и создавалось ощущение, что чем ниже он скатывается, тем огромнее становится и постепенно сдерживает ход, двигаясь все медленнее и медленнее. Потом стало легче. Поэтому я и начал писать этот рассказ в надежде, что придет мне прощение за все то, что не смог сделать в своей жизни. Тяжело оттолкнуться от этого и отпустить; но, будь ты рядом, думаю, я летал бы по жизни, а не ползал. Слишком многое упущено, чтобы начать что-либо заново и суметь, наконец, простить себя.