Машенька и Медведев. Глава 10-я. Прерванный полет

Медведева понесло так, словно  бы он попал в быструю горную речку и забыл, как надо бороться с течением. А может ему просто не хотелось бороться. Настолько новыми,  яркими были его впечатления от общения с Машенькой. Машенька была  не просто красавица. Росту, правда,  она была небольшого, но всё остальное…. Как написали бы в старинных романах «вся  такая соразмерная».   А её  светло-русые, приятного оттенка волосы, и темно-синие глаза под густыми ресницами, могли оставить равнодушным лишь человека с каменным сердцем. Нос, пожалуй, был несколько великоват, но он ее совершенно не портил. Характер имела ангельский. И совершенно не признавала никакие условности. Этакое  совершенное дитя 21 века.
Смущало одно: Машенька вовсе не походила на Идеал. Тот самый, что занимал  сознание  Медведева вот уже столько лет. Но наш герой уже  давно  понял, что идеал это одно, а реальная жизнь – другое. И им никогда не пересечься на этой Земле. Более того, он был почти уверен, что  если случиться  чудо, и идеальное вернется на землю, то  люди его не примут, и непременно отправят назад. А то и чего хуже сделают.
Медведев понимал все  это как никто другой. Не понимал он только одного: как  Машенька, как это чудо оказалось рядом с ним, человеком, на его взгляд,  весьма скучным и  неинтересным. Ну, что интересного может быть в мужчине, которому перевалило  за тридцать, а он до сих пор не только не миллионер, но даже жилья приличного не имеет. Не говоря уже о машине, даче и, чего там еще из того набора, что делает из мальчика мужа. Даже профессия у него была какая-то странная: не брокер, не сити-менеджер и даже не риэлтор. Директор музея города Орешкино. Ладно бы там Лувр, Прадо, Британский Музей на худой конец, а то – Орешкино? Ну какая может быть история в Орешкино,  тем более  достойная  музейного сопровождения! Однако, что есть, то и есть, а пока…

День первый.
Утро было в самом разгаре, когда они подъехали к зданию Музея.
-Сергей Сергеевич! Теперь я от Вас никуда. Вы слышали, что сказал доктор?
-Но у меня, правда, столько дел в Музее.
-Все дела завтра. А сегодня я разрешаю Вам посвятить делам не более двух часов. Пока меня не будет с Вами.
-Разве Вы уезжаете?
- Только подготовлю  все необходимое к завтрашней работе. Мне надо позвонить в редакцию и заказать  оборудование.
Когда она вернулась, Медведев сидел в своем кабинете и заканчивал работу над каталогом.
-Одну минуту, Маша. «Еще одно последнее сказанье, и летопись окончена моя». Ну, вот, осталось только сделать  снимки, и каталог будет готов.
-У меня все в порядке. Необходимая аппаратура будет завтра утром.
-Что же. Тогда положим все материалы в сейф, до утра.
Медведев поднялся и убрал исписанные листы бумаги. Затем закрыл сейф и положил ключ в карман.
-Все. Я готов. Что Вы хотели  бы посмотреть в нашем городе?
-Давайте начнем с окрестностей.
-Отлично. Тогда я хочу показать Вам развалины старинной дворянской усадьбы и рассказать одну весьма любопытную историю.
Усадьба Тихвинских, точнее все то, что сохранило от нее время, располагалась недалеко от города, в окрестностях старинного села «Куделькино». Как и положено барскому дому, он был построен в березовой роще на небольшом пригорке, куда вела грунтовая дорога от самого села. Но, к сожалению, время и революции не пощадили этот дом. Его сожгли и разграбили еще в 1917 году, а последующая коллективизация завершила начатое. Дом, буквально разобрали по камешку. Сохранился лишь фундамент, который подземные воды и дожди превратили в небольшой, но весьма живописный пруд. Пока Маша вела машину, Медведев рассказал ей о портрете, о несчастном художнике, о его неразделенной любви и о дерзкой надписи, которую он оставил своей возлюбленной, как некое завещание. Машенька  была удивительной слушательницей, чутко реагирующей там, где это было нужно, и замолкавшей, тогда, когда того требовал сюжет. У пригорка она остановила машину, и до развалин усадьбы они прошлись пешком.
-Вот здесь, в этом пространстве и происходили наши события. Все-таки, там, в Петербурге был уже  их мрачный финал. – И Медведев прочёл:
«Кончено время игры,
Дважды цветам не цвести.
Тень от гигантской горы
Пала на нашем пути».
-Какие замечательные стихи, - сказала Маша. – Никогда прежде их не слышала.
-Это Гумилев. Николай Гумилев.
-К сожалению, не читала. Я вообще весьма необразованный субъект. Чисто специфические знания и навыки. К счастью, их  для работы пока  хватает. А читать - совсем нет времени. Сергей Сергеевич! Миленький! Расскажите  или почитайте еще что-нибудь!
И Медведева понесло. Он читал ей и «Шестое чувство», и «Озеро Чад», и, конечно же, «Капитанов». Машенька слушала так, что нельзя было не  залюбоваться ею. Казалось, она переживала каждую рифму, каждую строфу. И все это отражалось на ее лице: изгибе бровей, движении губ, сумасшедшему блеску в глазах.
- Я никогда и  не думала, что наш  язык может звучать так красиво.  У меня всё-таки дворовое воспитание. Нет, конечно, помню со школы «Чуден Днепр при тихой погоде…». Но, здесь другое, что-то другое, я чувствую. И ещё, знаете, Сергей Сергеевич, мне впервые мужчина читает стихи, и при этом не пытается залезть под юбку. И это очень приятно. А, если честно, то мне никто еще, и никогда  не читал стихи и, вообще, не разговаривал со мной  вот так, как с равной. Обычно, или как с фифой гламурной, или  так как говорит начальник с подчиненным: одни указания и пожелания.
А день, между тем, разгулялся! Солнышко припекало, небо голубело, а первое золото листьев трепал легкий ветерок. По тропинке из леса к ним приближался старичок-боровичок с огромной корзиной, доверху наполненной отборными грибами. Медведев вспомнил, как в детстве он тоже любил эти грибные походы.
-Знаете, Машенька, а пойдемте в лес, за грибами. Сейчас самый сезон. Половина Орешкина с самого утра по лесам бродит. Смотрите  - у деда полная корзина, и одни белые!
-Вот здорово. Я никогда не ходила в лес за грибами. Да, и честно сказать, и грибов-то не знаю. Какие  можно собирать, а какие – нет?
-Это не беда. Перед Вами – Знаток! Именно так, с большой буквы. Составитель и автор экспозиции «Флора и фауна нашего края». А грибы, да будет Вам известно, это часть флоры.
Грибов в лесу, действительно, было много, но, как сказал Медведев, их интересуют  лишь аристократы грибного мира – белые грибы, а также подосиновики и подберезовики. А за ними нужно было походить! На тропинках они не растут. Но, почему-то лишь тропинками и шли по лесу наши герои. Сначала друг за другом, а потом рядом, плечом к плечу. И как-то незаметно их руки переплелись. Они даже не поняли как. Само собой, разумеется.
-Знаете, Сережа, в детстве я очень любила сказку «Машенька и медведи». Восхищалась смелостью и находчивостью маленькой девочки. Мечтала походить на нее. А теперь вот думаю: «Чему я так радовалась»? Пришел человек  в чужой для него мир, перебил посуду, переломал мебель и убежал. И за что её любить?
Они рассмеялись.
-Наверное, для начала человека  нужно понять. А любить? Вы читали Апостола Павла?« Любовь не ищет своего, не мыслит зла…любовь  никогда не перестаёт…».  Нам нужно  всего лишь помнить об этом. И тогда все будет хорошо. И все будут счастливы.
Они остановились. Машенька смотрела на него, снизу вверх, своими огромными синими глазами, а он не мог оторвать от  неё взгляд. Медведеву нестерпимо захотелось притянуть ее к себе и обнять. Он даже решился и положил свои руки на плечи девушки, чувствуя, как дрожит под ладонями ее тело. «Целуй, ну что же ты ждешь, дурачок»,  - пронеслось в голове то ли у него,  то ли  у нее.
А между тем, от набежавших на солнце тучек повеяло холодом. Верный признак приближающейся осени.
-Холодно. Становится прохладно. Накиньте мою куртку, - сказал он.
-Да, пожалуй, пора возвращаться, - сказала она. И добавила:
-Что мы будем делать с грибами?
-Пожарим. С луком и молодой картошкой. Сейчас мы поедем  к  Ивану Ивановичу. Он ждет нас.
Грибов они все-таки набрали, целый пакет.
День второй.
Часы в кабинете Медведева пробили шесть раз, когда  он убрал в сейф последний экспонат коллекции. Титанический труд был закончен. Машенька, молча, сворачивала аппаратуру, аккуратно упаковывая ее в картонные коробки. Во время съемок они почти не  разговаривали друг с другом, полностью сосредоточившись на весьма тонкой и деликатной работе. « И вот сейчас нужно будет говорить с ней, и, желательно не о работе», - подумал Медведев. « Не начинать же сразу читать стихи»? Обаяние вчерашнего дня и то минутное, ощущение близости между ними, так неожиданно возникшее на лесной тропинке, исчезло, хотя след его явно присутствовал, должен был остаться, как считал для себя Медведев. И все же…
-Сергей Сергеевич! Если Вы позволите, я могу оформить все снимки в виде альбома. Вам останется только дополнить его текстом, и каталог будет готов. Несколько суховато, по крайней мере, чуть более чем хотелось бы, сказала Машенька. Похоже, она тоже испытывала некоторую неловкость. А впереди их ждал еще целый вечер.  Не помашет же она  ему рукой прямо у дверей Музея, и не рванет в свою Москву? Хотя бы из вежливости? Впрочем, почему столь славная девушка должна убивать свое время на Его Ничтожество?  И что такое  сверхъестественное он должен совершить, чтобы заслужить ее внимание?
- Да, да, конечно. Вы же профессионал! Делайте так, как считаете нужным, - вслух и что-то уж, совсем кисло пробормотал Медведев. Однако Машенька его вновь удивила:
-Сергей Сергеевич! Я думаю,  что мы с Вами заслужили небольшой ужин и даже с бутылкой вина. Давайте  договоримся так:  у меня есть бутылка вина, значит  ужин за Вами. И желательно, у Вас дома. Боюсь, что на «общепит» меня сегодня не хватит.
Машенька чуть насмешливо посмотрела на Медведева.
-Ну что Вы так смотрите, Сергей Сергеевич? Надеюсь, что  на макароны с колбасой, хотя бы,  я сегодня наработала. В конце концов, я девушка не гордая, и могу Вам помочь на кухне – отварить пельмени, например?
-Нет, нет, готовить буду я, - сказал Медведев.
-Тогда поехали.
Готовить Медведев умел и любил. Ах, если бы знать заранее. Но даже из своего скудного набора он сегодня сумеет приготовить нечто особенное. Хотя, чем таким  особенным он  сможет удивить столичную девушку, да еще из гламурной тусовки? Только одним: чистотой  помыслов и намерений . Ну,  а также искренностью чувств и богатством духовного мира.
-Знаете, Машенька, в чем прелесть испанской кухни? Нет. В полной свободе творца. Берете большую чугунную сковородку, наливаете оливкового масла и кладете на нее все, что имеется под рукой: овощи, рис, рыбу, морепродукты, затем посыпаете все это перцем и иными специями, поливаете вином  и   ждете. Ну, а дальше либо аплодисменты, либо битки в дверях. А какие названия звучные: паэлья, тортилья, тапас, косидо! Даже  не хочется объяснять, что тортилья - это всего лишь вариант яичницы, а косидо – гороховый суп.
-А что у нас будет сегодня?
-Тортилья!
-Замечательно. Я так  люблю тортилью, так люблю, только вот, к сожалению, ни разу не ела.
-О! Это целая поэма или песня, если хотите. Берем лук и нарезаем  его кольцами, а картофель  - тоненькой соломкой. Всё это опускаем в раскаленное оливковое масло и жарим до готовности в один слой. Затем заливаем  взбитыми яйцами,  аккуратно переворачиваем нашу лепешку или блин,  и обжариваем с обеих сторон. А дальше, всё то, что есть на данный момент в холодильнике, всё это достается и идет на украшение нашей тортильи: и помидоры, и колбаса, и  оливки, и сыр. Я потом запишу Вам рецепт, и Вы еще прославитесь среди своих московских друзей!
-Да, среди моих друзей, пожалуй, и правда кулинаров редко встретишь, - как-то вяло согласилась Машенька.
Медведев вдруг подумал, что он почти ничего не знает об этой девушке. Да, журналистка. Да, из Москвы. И всё! То, что она ему нравилась – не факт биографии!
-Машенька! Расскажите о себе, - попросил он. – Я хочу знать,  кто Вы и как попали в наш мир?
-Хорошо, только взаимно. В ответ Вы расскажите о себе.
-Договорились.
-Я родилась и выросла в одном маленьком провинциальном городке. В очень красивом и очень уютном городке. Но только вот жить там, скука смертная. В семнадцать лет поехала покорять столицу,  и, знаете, поступила с первого раза в университет, без всякого блата, между прочим. Потом встретила одного человека и полюбила. Собиралась даже замуж, но не сложилось.
-Вы разошлись?
-Нет, он погиб.
-Простите.
-Ничего, я уже привыкла, что его нет. Потом искала себя, искала работу, и вот  нашла.
Машенька усмехнулась, но как-то невесело, с горчинкой.
-В журнале? – Спросил Медведев.
-Да, - снова усмехнулась Маша. – Можно сказать, в журнале. - И, помедлив, добавила:
-Так что я девушка с опытом. А теперь Вы, Сергей Сергеевич! Почему Вы один? Свободу свою так цените?
-Пожалуй, что и нет. Свобода, она часто заканчивается одиночеством. А это плохо. Сейчас я понимаю, что человек не должен жить один.
Они замолчали, но на этот раз молчание не разъединяло, нет, скорее сближало их. Два одиноких человека потянулись друг к другу.
Потом они ужинали, говорили о чем-то и даже смеялись. Время незаметно подошло к той черте, когда надо было принимать какое-то решение.
-Вино! – сказала Машенька. – Мы забыли, что у меня  есть бутылка старого французского вина! Я хочу выпить с Вами и,…как это называется, когда целуются? Я хочу поцеловать Вас, Сергей!
Она встала, достала из сумки бутылку вина и поставила её на стол.
-Открывайте. А я пока приготовлю посуду.
Сергей открыл  бутылку и разлил рубиновое вино в принесенные бокалы. Они выпили, а потом Маша крепко поцеловала его в губы. Медведеву никогда в жизни не было так хорошо. Он  почувствовал, как все тело его наполняет какая-то неведомая сила. И она  тянет его куда-то вверх. И вот он уже летит в голубом  небе, под ослепительными лучами яркого Солнца, раскинув руки, а рядом с ним летит Маша. И руки их соединяются,  и это уже не руки, а крылья. Только вот какая-то неясная тревога начинает  проникать в его сердце. Что с ним? Где он? Такого просто не может быть? И что это так стучит? Его сердце? Но почему тогда …   Его крылья-руки вдруг сложились, и он камнем  полетел вниз.