4

Передавай привет. Я задыхаюсь в тридцатимильном вагоне, везущем черт знает куда. Перебирай слова. Я выпускаю дым, идущий за окно. Все расплывается. Мне говорили, что когда я останусь один, будет лучше всем. Да, я помню, я все прекрасно помню. Я не могу раскурить этот кальян чертовых бусчувственных объятий, связующих слова и жесты. Я не могу понять людей, которые так в спину. И ножом. Повел, кровища хлещет. Черт возьми, как больно это терпеть. Я не могу отмыть эти обхарканные, в каких-то точках, окна от грязи чертовых обид, которые никто не забудет. Я не могу понять этот сложный исковерканный интровертами язык. Со слэнгом слэшами перекопипастой и прочими дурацкими словами, язык хикканутых ****ин. Мой поезд в петьдесят тысяч вселенных уехал в самый край планеты. Я забыл, я часто забываю свой билет. На полке, там, в запыленном бессмысленными бреднями шкафу. Ноль три двенадцать. Черта сдва я вспомню. Новый не купить. Кондуктор похожий на вонючего слизняка из унитаза заброшенного хостела прячет где-то ключ от своей души. Его не могут никак отыскать. Искатели небытия утопии и прочего несуществующего. Продайте парню рому, ему за шестьдесят уже позавчера стукнет еще. Что ты несешь, дорогой? А к черту, я пьян уж лет как сорок. Я не могу сжечь те старые мосты, которые мешают магистрали существовать. В каждом переплетении узла есть миллионы ниток, связующих то ненужное, что мы называем воспоминаиями. Чем могут звезды нам помочь? Заткнись, лунатик, не мешай работать. Мой мозг на круглосуточной волне вгоняет в меня вселенскую печаль и прочее дерьмо. Кремируйте меня, пока я пьян. Не смешивайте виски с колой. Нет, только не сосну, она плохо горит. Как и моя метежная душа. Потопы не причиняют зла, пожары не губят природу. И уж точно не акулы становятся причинами несчастных случаев. Повторите. На две рюмки и на стул. Ты пьян. Я трезв, как твоя мамаша после смерти двоюродного брата. Иди в купе. Я засыпаю. Я скучаю по тебе, чертовка.