Гущин

Давно собиралась  написать несколько маленьких рассказов,  о своих учениках. За эти годы, сколько их было....  Много!
Если взять самых последних. С кого начать? Все настолько интересные личности. Были разные, и всех помню. Возможно, что-то и забыла. Память интересная штука, выхватывает из жизни самое яркое.
Если начну писать, может больше вспомнится. Можно заглянуть в папку «Отдел кадров», чтобы восстановить очередность, кто и когда приезжал к нам на авиаметеостанцию, а может, это и не важно, кто за кем?
Во всяком случае,  попробую, может,  что и получится из этой затеи.
И так:
     Гущин  Сергей Вячеславович,  так его,  пожалуй, называли  на островной станции «Врангель», где он несколько лет трудился начальником станции. А мы его называли Серёга. Прибыл он к нам на станцию в тяжёлые времена, как раз в начале этой «долбанной  перестройки». Ничего нет в магазинах, ни продуктов, ни одежды.  По спискам давали в те времена всё, от спиртного до крупы. Ему, наверное, хватало. Не жаловался. Вообще он был очень экономным. Поселили его в общагу по улице Дежнёва, дом 24,в маленькой комнате   на втором этаже. Это ещё было ХОРОШО!!! Все- таки, 2-ой этаж, крысы не залезут в комнату. На первом этаже их было предостаточно. Смутно помню обстановку в его комнате: кровать и стол,  стул, причем с работы, старый обшарпанный, с инвентаризационным номером. Какие-то желтые прежёлтые занавески на окнах, которые остались от предыдущего жильца, может они с годами состарились или  выгорели на солнце... Перегородка, которая делила одну комнату около 9кв.м на две половины. В «первой половине» была кухня и на какой-то замысловатой тумбочке стояла электрическая плитка, обыкновенная с одной конфоркой. Причем состарившись от времени, она очень слабо нагревалась. Как он на ней варил себе еду,  сейчас трудно представить, но варил ведь.
Холодильника не было, это ещё было в мечтах. Всё хранилось за окном, там всё равно почти круглый год было холодно, как в холодильнике.  В гостях я у него была от силы 2 -3 раза. И то, по случаю его  Дня рождения. Серёга к нам   прилетел  со стороны Владивостока. Точно мы  не знали, откуда он родом. Вроде у него был брат, а  воспитывался у деда....  Но главное, что он был очень порядочным и сильно бережливым. Работал он не плохо, был в работе упрямым – спорил со всеми, не взирая, на ранги, то ли это старший техник, или руководитель группы со стажем или начальник АМСГ. И доказывал ведь. Когда к нам присылали  молодого  специалиста, то Нина Ивановна Медведева руководитель группы, сразу заявляла: «Учить никого не буду!» И он доставался Авдеенковой  Елизавете Александровне, а потом уже и мне, когда я стала старшим техником. Однажды по работе мы  спорили о том, как нужно правильно шифровать погоду «в последний час». Мы так орали, что остановить нас уже было бесполезно. Гущин не согласился с нашими доводами и в «тихую» написал в отдел Метеорологии в Магадан. Когда на станцию  пришел ответ, мы были удивлены, что  он оказался прав. Он был на высоте, эту его радость  нужно было видеть. Но его упорство  не доставляло удовольствия тем, кто его обучал. Когда однажды я вернулась из очередного отпуска, то Авдеенкова мне сказала: «Забирай его к себе и учи, у меня  уже нет сил».
Вот так  мы учили, и учились все вместе. В то далекое время, трудности были и в приобретении одежды и обуви. На Метео в основном работали женщины,  и одевались все хорошо. А Серёга ходил в старом  вязаном свитере, на нём было много дырок, то ли от старости, или моль проела, мы  так и не узнали. Брюки были видимо тоже одни, да ещё и короткие. Идея приобрести свитер для Гущина завладела всеми женщинами. Ну и где свитер взять, когда в магазинах ничего нет в продаже? В порту в то время базировались два военных вертолёта и их охраняли пограничники.  Кому пришла идея, обменять у них свитер на водку я не помню. Ходили менять, Лариса Третьякова и Елизавета Александровна. Причем выбрали  тёмную  пурговую ночь. Две бутылки водки и тёплый коричневый свитер был у нас. А что ночью и в пургу, так это ж, чтобы никто из высшего начальства пограничников не узнал. Я не знаю, чтобы было пограничникам, но нам  бы точно попало, уж по профсоюзной линии, разобрали бы по косточкам. Но, как говорится, дело сделали, и Серёга на работу уже ходил в новом свитере без дырок.
Конец 80-х и начало 90-х, если кто  их  помнит, все  промышленные товары распределяли по предприятиям. Метео было не блатным: народу мало, да и что с Метео возьмешь??? Нам всё доставалось по остаточному принципу. Но был плюс,  мы все хорошо знали председателя Сельского Совета  Аллу Макарцеву. И она очень хорошо к нам относилась. Не знаю, откуда, но симпатия была обоюдная. Может, потому что  Алла Макарцева была из геологов. Геологи и метеорологи в то время были как братья. Зима приходит всегда неожиданно и вот все оделись в зимнюю одежду. Гущин тоже, надел крытый полушубок и  на голову шапчонку, её только так и можно было назвать. Эту ему выдали как спец.одежду метеоролога. Представьте, высокий, худой и на нём шапка, если помните фильм «Вокзал для двоих», где герой Олега Басилашвили,  ходил в такой шапке на «зоне». Шапка Гущину была маловата,  но другой не было.  И вот когда настало время очередного «розыгрыша» товаров, я поговорила со всеми нашими работниками,  убедила их, что нужно Гущину просто взять и выделить шапку. Чтобы он не участвовал в розыгрыше, просто  вдруг он не вытянет её. Все согласились. Я у него спрашиваю:
- Сергей, ты какую хочешь шапку? Он говорит:
- Хочу  кроличью.
А нам Сельский Совет, как назло выделил шапку из норки. Мы его стали уговаривать, что пусть берет норковую. Это красивая и добротная шапка, долго будет  носиться. Но Гущин ни в какую -  кролика и все! Ну, кроличью так кроличью. Пошла я в Сельский Совет и прошу, чтобы нам поменяли на кроличью. Макарцева: «Вы, что сдурели, где же я вам её возьму, я уже всё распределила. Дала вам шикарную норковую шапку, а вы ещё возмущаетесь.» Но всё равно я  убедила её, что нам дорогая за 400 рублей не нужна и что нам нужна кроличья.  Конечно, другое предприятие оторвало бы с руками эту шапку, потому что норковые шапки были в моде. И главное не достать! Возвращаюсь на работу довольная, что обмен произошел, но навстречу мне  на площади около Дома Культуры встречается сам  Гущин и так загадочно спрашивает:
- Лид, а ты какую бы себе взяла?
Я говорю:
- Конечно, норковую.
А он:
 - Я подумал... подумал и передумал:  беру тоже норковую!
-  Гущин, да где же ты был раньше, только, что  обменяли на кроличью…
 – Я думал!
Я бегом в Сельский Совет: «Отдавайте обратно нам нашу норковую шапку». Хорошо, что у Макарцевой с юмором всё в порядке, и она ещё не успела позвонить и обменять её. Так у Гущина появилась первая дорогая вещь. Но надевал он её очень редко. Всё больше мы видели его в этой «зековской»  шапчонке. А вот когда он улетал из наших краёв в сторону Певека, то на нём была эта норковая шапка, почти как новая, хотя прошло уже несколько лет. А потом мы ему ещё целенаправленно выделили кроссовки китайские. Иметь кроссовки, да еще китайские, это был такой шик! Выделить выделили, а он всё не идет в магазин и  не выкупает. Мы думаем, что же  он не идет? Ведь и размеры могут закончиться в магазине. А он  летом тогда ходил в обыкновенных спортсменках, это сейчас у молодежи шик! А тогда...
Не выдержала, спрашиваю: « Чего не выкупаешь?»  А он голову опустил, молчит. « Денег нет? На 50 рублей иди и выкупи». Побежал прямо с работы в перерыве. Нужно было видеть, как он бережно нёс эту коробку подписанную китайскими иероглифами. Мы с  синоптиком Ритой, говорим ему, ну хоть примеряй. Он положил бумажку на пол, достал один ботинок, померил. Да, красивые! Потом сдул невидимую нам пыль, хотя пыли не было, и убрал в коробку. Вот и всё!  Когда он их обувал? Я не видела, наверное, берёг на праздник.  Во, времена были. Проработал он у нас не долго. Остался однажды вместо меня начальником и еле дождался меня из отпуска.  И говорит:
- Ну, всё тут хорошо и весело, но очень затратно,  все деньги уходят на еду.   Я лучше  поеду  в Уэлен на Полярную станцию. Хочу стать настоящим полярником! Отговаривать было бесполезно. Он так решил! Когда  же улетал из Уэлена,   на Полярную станцию о. Врангеля, зашел на  Метео. Мы пили чай, долго болтали, вспоминали и смеялись. Он так смешно рассказывал, как он добирался  морем из Уэлена в Лаврентия на барже. Как он  сильно замёрз, что ему  хотелось выброситься за борт от холода, чтобы не мучиться, но его во время увидел  моторист и пригласил к себе вниз, так вот и добрался до Лаврентия.
Потом однажды, возвращаясь из очередного отпуска, он позвонил мне из Певека. Проболтали целый час, он был в восхищении от КавМинвод:  « Лид, ты представляешь за окном конец декабря, а там везде зеленая трава...! Где ты живешь!!!»
Работал он начальником станции «Врангель» в трудное и голодное время. Выжил, теперь слышу, что собирается на СП. А следующий этап, наверное, Антарктида? Всё может быть...


P. S.   Довелось  Гущину  зимовать  на СП-39. Сейчас по слухам  зимует в Антарктиде. Сбылась его мечта стать настоящим полярником. Удачи, тебе, Серёга!