Геройство по-советски или спасибо Сталину за это

Из сборника «Страна, которую мы забыли»

Глава 11. Новые времена, старые люди

11.7.Геройство по-советски или «спасибо Сталину за это»

     1948 год. Алтайский край. Город Рубцовск. Мой отец, влюбленный в лермонтовского «Демона», декламирует поэму на школьных вечерах. Чудом выживший в голодные годы крестьянский самородок оканчивает школу с серебряной медалью и получает право поступать в вуз вне конкурса.

     Лето 1959 года. Фестиваль молодежи и студентов в Вене. За год до этого Борису Пастернаку присуждают Нобелевскую премию. В комнату каждому советскому участнику гостеприимные хозяева заботливо «подбрасывают» тамиздатовского «Доктора Живаго», ставшего скандальным благодаря усилиям собратьев по писательскому цеху. Литсотрудник журнала «Комсомольская жизнь» с трепетом везет в чемодане заветный роман. Это мой отец, уже поднявшийся на первую ступеньку номенклатурной лестницы. Ведь журнал – орган ЦК ВЛКСМ. На подъезде к  границе родной страны, «где так вольно дышит человек», скрепя сердце он выбрасывает книгу из окна вагона.

     Осень 1986 года. Я на три месяца еду в научную командировку в Белград. Это своего рода компенсация за работу во время летних отпусков в приемной комиссии МГИМО. Знакомые дают мне телефон Нины Владимировны Яхонтовой. Звучная фамилия соответствует биографии. Это осколок первой русской эмиграции. После войны Тито, в отличие от союзников, усатому никого не выдал. Да и вообще потом с ним разругался. Увезенная из России ребенком, Нина Владимировна говорила на том русском языке, который на российских просторах уже практически не встречается. Вот на ее книжных полках я и углядел «Доктора Живаго».

     В качестве результатов своей научной деятельности я увозил из Белграда кипу вырезок из местных газет и выписки из несекретных посольских материалов вперемежку с листами, на которые переписал от руки роман Бориса Пастернака. Сверток получился бы весьма увесистый. Поэтому я в качестве конспирации разложил этот винегрет порциями по разным местам. Симпатичную таможенницу интересовали, однако, только грампластинки. Лицензионный югославский винил был в советские годы пределом мечтаний наших меломанов. В итоге, диски уже признанных к тому времени вполне безобидными «Битлз» и «Дип Пёрпл», послужили дымовой завесой, и до остального багажа дело не дошло.

     Возвратившись домой, я еще успел перепечатать контрабандную рукопись на пишущей машинке марки «Москва» (от «Эрики» Александра Галича, которую нам поставляла братская ГДР, она отличалась колченогостью шрифта). «Успел», потому что в январе 1988 года журнал «Новый мир» приступил к первой в СССР публикации «Доктора Живаго». Кажется, на этом и закончилась конкуренция тутиздата, самиздата и тамиздата. Забавно, что к эпохальному падению Берлинской стены, случившемуся вскоре, я внутренне оказался подготовлен гораздо лучше.

     Утром 19 августа 1991 года ошарашенный дремучим заявлением ГКЧП я не нашел ничего умнее, как позвонить на работу отцу и спросить, что происходит. «Что происходит!? Михаила Сергеевича арестовали», - коротко ответил он из своего кабинета в новом здании ЦК КПСС. Надо ли напоминать, что по официальной версии президент всего лишь прихворнул. В Москву тем временем вводят танки, а по телику весь день транслируют многострадальное «Лебединое озеро». Я не стал продолжать расспросы, сбой генетической осторожности был и так налицо. Или Горбачев из Фороса вернулся действительно в другую страну? Ведь мог же журналист  Александр Бовин на пресловутой пресс-конференции задать одному из путчистов издевательский вопрос!
 
     Декабрь 2014 года. Новогодний гала концерт в Дрезденской Штааткапелле. На сцене российская оперная дива с австрийским гражданством и украинской фамилией Нетребко, перуанский (оказывается, еще существует и такая страна!) чудо тенор Хуан Диего Флорес. Венгр Имре Кальман сочинил для них фантастическую музыку. Оркестром руководит немецкий дирижер. В хоре густо мелькают лица восточных женщин (японки? китаянки? кореянки?). Поют все на немецком языке. В общем, ночной кошмар антиглобалиста. Но публика в экстазе. После запланированного бисирования, очередного выхода на поклоны, вручения дежурных цветов, выхода исполнителей на поклоны с цветами в руках ни один человек в зале по-прежнему не тронулся с места. Идет прямая телевизионная трансляция, режиссер уже выводит на экран финальные титры, а овация продолжается. Наблюдать завершение этой бури эмоций, мне не суждено. Ведь я слушаю концерт в Москве, лежа на диване.

     Пройдет весна, настанет лето – кого благодарить за это?

Москва, 2014