Гл. 7 Конго. Операция Альбертвиль

Пробой пера для сформированного Майком Хоаром боевого подразделения стала операция по захвату расположенного на берегу озера Танганьика стратегически важного города Альбертвиль (сейчас Калемие) и освобождение удерживаемых мятежниками заложников – европейцев. В военную историю она вошла под наименованием  Watch-Chain (цепочка от часов), сами же наемники называли ее  операция Альбертвиль.
Хор планировал посадить свою боевую группу в 4 штурмовые лодки в городе Моба (на берегу озера Танганьика, в 140 километрах южнее Альбертвиля), взять хороший запас топлива и боеприпасов и под прикрытием темноты захватить внезапным ударом городской аэродром. На рассвете его должна была поддержать конголезская авиация FATAC (Force Aerienne Tactikue Congolaise). После захвата аэродрома Хору для развития наступления должны были самолётами доставить подкрепления и боеприпасы. Армия и катангские жандармы подполковников Бенгалы и Какуджи в это время должны были атаковать со стороны городов Капона и Ниемба. 23 августа Хор прибыл со своими людьми в город Моба. Группу он поручил сформировать лейтенанту ЗигфридуМюллеру,  который отобрал для дела парашютистов и немцев. Однако наемников с самого начала преследовали неудачи. Одна из штурмовых лодок оказалась неисправна. Одно отделение во главе с офицером сочло переход по озеру слишком опасным и отказалось идти в бой (об этом мы подробнее расскажем ниже). Координация действий с армией и авиацией также стала невозможной, поскольку Хору не доставили вовремя необходимое радиооборудование. И даже сигнальные ракеты были в суматохе утеряны. Тем не менее группа из 23 отчаянных наемников все же выступила в поход.
В 4 часа утра 24 августа отряд высадился на берег у города Мпала, находящегося в ста километрах от их цели, чтобы отдохнуть в ожидании ночи. Там Хор от бельгийских миссионеров узнал об том, что вожак повстанцев Гастон Сумиало угрожает расправиться с заложниками в течение 48 часов. С наступлением темноты наёмники вновь двинулись в путь. Ранним утром 25 августа они приблизились к мысу Рутуку и вышли на берег примерно в 20 км южнее Альбертвиля. Из трёх лодочных моторов в порядке был только один, к тому же на исходе было топливо. После короткого совещания решили продвигаться к Альбертвилю по дороге, идущей вдоль озера. Ввиду отсутствия радиосвязи Хор не имел возможности связаться с армейскими частями и сообщить об изменении в своих планах.
Пройдя 14 км на север, отряд достиг деревни Малембе и расположился на отдых. Неожиданно в деревню ворвались около 30 мятежников, вооруженных старыми винтовками, копьями и луками и атаковали наёмников. Ответным огнём большинство нападавших было уничтожено, лишь несколько человек сумели скрыться в джунглях. Хор решает вернуться к своим лодкам, так как пробиться к Альбертвилю по суше невозможно. Одна лодка взяла на буксир две другие и в ночь на 26 августа боевая группа Хоара приблизилась к центру города Альбертвиль. Они причалили вблизи идущей вдоль берега хорошо освещённой дороги, но Повстанцы были начеку - едва первая лодка коснулась берега, всё освещение было отключено, и по наёмникам открыли огонь из двух автоматических винтовок.

«Это была чёрная, как смоль ночь. В семь часов мы отбросили буксировочные тросы от нашей единственной, исправной моторной лодки и чёрных рыбацких лодок, и беззвучно направились к берегу. Я был убеждён, что мы сможем высадиться незамеченными, затем проберёмся к церкви, за которой находилась тюрьма и освободим священников. В 30 ярдах от берега красный свет вспыхнул от холма перед нами. Это был опознавательный сигнал, но мы проигнорировали его и подошли ближе. Как только лодка Пэта Кёртона коснулась берега, начался кромешный ад. Застрочили два пулемёта, по обе стороны от нас в ночи вспыхнули жёлтые языки пламени. С холма к обстрелу подключился «Маузер».

«Не стрелять, не стрелять – предупредил я людей из своей лодки – Мы только выдадим своё месторасположение». Но было уже поздно. Кто-то из лодки Кёртона открыл ответный огонь, и враг снова вычислил нас. Вокруг засвистели пули. Испуганные до смерти, мы залегли на дно своих лодок.

«Назад, парни, назад! – закричал я – Отходим!»

Мы благополучно отошли от берега. Это было чудо – никто не был ранен". Писал об этом случае сам Майкл Хор.

Высадка оказалась невозможна. Хор говорил потом: "Лично меня Альбертвиль научил очень многому. Я понял, что война с Симба не будет лёгкой прогулкой. Среди мятежников были люди, которые хорошо знали, что и как нужно делать". Отряду пришлось вернуться к своей стоянке на мысе Рутуку.

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

Майкл Хоар оставил красочное описание первого боя своего отряда с повстанцами - Симба. Дадим слово очевидцу:

«Мы все крепко спали под сенью мангрового дерева у берега, когда прибежала группа деревенских с испуганными лицами, чтобы предупредить, что на нас идут Симба. Мы быстро облачились в обмундирование и изготовились к бою. В свой бинокль я видел большую группу мятежников, спускавшихся с холма в деревню примерно на расстоянии 700 ярдов. Было что-то странное в их походке. Они покачивались из стороны в сторону, словно колебались под тяжестью невидимого груза. Я отдавал необходимые распоряжения. «Мюллер, вернитесь на дорогу и охватите их с фланга. Эрик, рассредоточьтесь со своим отделением вдоль берега. Остальные остаются со мной»

Тем временем они приближались к нам. Разделившись на три группы, они перебегали от хижины к хижине, пока снова не появились на открытой местности в расстоянии менее 100 ярдов. Первые пули засвистели в верхушках деревьев над нами. Теперь я видел, что все они были под действием наркотиков и обезумели от своей «Дава» (Dawa). «Май Мулеле, Май Мулеле» (Mai Mulele) — они издавали истошные вопли, стреляя из своих «Маузеров» и размахивая пангами и длинными ножами. «Май Мулеле» — кричали они всё громче, приближаясь к нам.

«Наступил момент истины, мальчики – крикнул я, — Ждите. Ждите…»

Я поднял свою винтовку и сделал первый выстрел. Поднялся адский шум, поскольку мои люди развили фантастическую плотность огня, в основном неточного. Неприятель приближался, уверенный в своей неуязвимости.

Раненые повстанцы бесстрашно продолжали наступать, выпучив глаза, а в некоторых случаях, держа руки перед собой. Один или двое остановились и уставились на нас.

Голландец Ван дер Хук (J. Van-Der Hoek) твёрдой рукой «снимал» их одного за другим и за 15 минут всё было кончено. Трое мятежников, спасая свои жизни, скрылись за холмом, а остальные 28 остались лежать мёртвыми на песке.

Бридж и я осмотрели их. Все они были из группировки «Женесс» (Jeunesse), большинству было от 16 до 20 лет. Я задался вопросом, был ли среди убитых их командир. Они были одеты в изношенную униформу, шапки из шкур обезьян и перьев, что придавало мёртвым гротесковый вид. Кроме нескольких винтовок «Маузер» они были легко вооружены самодельным оружием. Один из «Женесс» был мулатом с бледной кожей. Другой имел отличительные знаки командира и 30 000 франков в пропитанном кровью бумажнике. Бридж перевернул одного, тяжело раненного, но ещё живого.

«Май…Май Мулеле…Май…Май…» — он задыхался. В его глазах была смертельная мука. Милосердная пуля положила конец его агонии. На краю поля битвы Клод Шану, массивный француз, всё ещё боролся с одним в высокой траве. Ещё выстрел, и мятежнику снесло половину головы. Впервые я видел ранения, нанесённые пулей от ФН. Повреждения от ФН обычно приводили к смерти, особенно если пуля поражала кости. Многие из раненых кровоточили совсем немного, и Эрик сказал, что видел такое в Кении во время дела Мау-Мау. Наркотики имели свойство сгущать кровь и замедлять её истечение.

Глава деревни попросил разрешения захоронить тела, и с криками радости несколько сотен сельских жителей, включая женщин и детей, помчались по песку, чтобы ограбить одежду и жалкое имущество мятежников. Это было варварское зрелище и отвратительное выражение мести. Глава деревни сказал нам, что с появлением «Народной армии» (APL «Armee Populaire de Liberation») никто не чувствовал себя в безопасности. Некоторые его люди были убиты лишь за то, что умели читать и писать. Вся деревня была вынуждена кормить мятежников, снабжать их одеялами и одеждой.»
Зигфрид Мюллер описал бой в несколько более сдержанных выражениях:

«Молчаливые люди, размахивающие пальмовыми ветками, как дикие кошки без колебаний бросаются на нас. И стреляют, стреляют без остановки, почти не целясь и наудачу. К счастью! Я отвечаю длинными очередями, чтобы предупредить Хоара. Хоть наши люди и устали, однако моментально приготовились к бою. В то время, как Хоар атакует вдоль озера, я, Кёлерт и ещё несколько человек обходим неприятеля с левой стороны, стараясь его окружить. Через несколько минут большинство мятежников убиты. Некоторые пытаются убежать. Мы осматриваем раненых и убитых. Они не старше 21 года, оружие очень примитивное, мы находим только несколько огнестрельных стволов. Они не носили униформу, одеты в шкуры и перья, у многих длинные ножи.

16 часов. Мы вернулись к лодкам. У нас нет возможности вызвать себе в поддержку самолёты, т.к. у нас нет рации. Решено было, что одна лодка возьмёт на буксир две другие в целях экономии топлива. Как выяснилось, мятежники устроили засаду на дороге, в 500 метрах за деревней, что бы напасть на нас сзади. Увидев, что мы остановились на отдых, они занервничали и, под воздействием наркотиков, бросились в опрометчивую атаку. В тот раз военная фортуна нам улыбнулась.»

ТРУСЫ И ПАНИКЕРЫ

Далеко не все наемники подобно Мюллеру и Ван Дер Хуку демонстрировали отвагу и железную уверенность в победе. Были примеры и совершенно обратного. Так, перед самым отплытием отряда в нем едва не вспыхнул мятеж, к счастью тут же подавленный Хоаром. При выгрузке снаряжения оказалось, что дно одной из лодок пробито, а мотор испорчен.Наемники указали на одного из своих, как на сабатажника. Тот отказался взять на себя вину за порчу имущества но заявил, что отказывается выходить в рейд и стал призывать остальных солдат присоединиться к нему, поскольку выйдя в озеро все они, непременно утонут.

"Он подошёл ко мне, держа руки в карманах, избегая моего пристального взгляда, который от ярости говорил красноречивей всяких слов. Бельгиец изложил свои доводы в довольно неприветливой манере. Суть их сводилась к следующему: он знает озеро очень хорошо, провёл в Катанге всю свою жизнь и мог уверить меня, что как только поднимется ветер, мы все погибнем. Он был абсолютно уверен в этом. Бельгиец не имел намерения садиться этой ночью ни в одну из лодок и всё тут. Он пожал плечами и сложил на груди руки, говоря: «Вы можете идти, куда хотите, а я остаюсь здесь» , и добавил: «И большинство людей хотят остаться со мной».

Я понял, что наступает такой момент в жизни каждого командира, когда его авторитету бросают вызов, и всё стоит или рушится от его мгновенной реакции. В ярости я выхватил свой тяжёлый 9мм. Браунинг и ударил его сбоку по голове. Он сразу сник, как проколотый воздушный шарик. Не было в нём ни желания сражаться, ни характера. Всё произошло за считанные секунды, но это был водораздел в моей жизни. Я обязан был принять решение прямо здесь. Это была проверка на прочность, о которой я не сожалел. Без этого я не мог выполнить свой долг и пережить те ужасы, которые выпали потом на нашу долю.

«Теперь послушайте меня» — сказал я. Это был первый мятеж, с которым я когда-либо сталкивался, и он должен был стать последним. «Мы собираемся совершить нападение на Альбертвиль со стороны озера для поддержки двух колонн КНА, и я собираюсь вести вас. Любой, кто не хочет идти, может сделать три шага вперёд»

Никто не двигался. Я отделил шестерых слабовольных, тех, кто боялся борьбы, и распределил оставшуюся часть людей по трём лодкам, которые были сразу загружены и проверены. Бернд Кёлерт, юный немецкий механик, возился с подвесными моторами и наладил их бесперебойную работу, а я проверил лодки на полную нагрузку. Отсутствовали только сигнальные ракеты, утерянные необъяснимым образом по дороге.»

Так, перед выходом на задание у Хоара оставалось всего 22 человека. С ними он планировал освободить заложников в Альбертвиле.

Еще один неприятный инцедент произошел прямо во время рейда.

«Зигфрид шёл впереди с двумя разведчиками и приказом нанимать столько гражданских лиц, сколько он сможет, для того, чтобы нести нашу тяжёлую поклажу. В девять я сделал остановку и прошёл вдоль колонны, чтобы посмотреть, в каком состоянии находятся мои люди. Один человек лежал на земле и душераздирающе рыдал. Я подтолкнул его штыком. «Какого дьявола, что с вами случилось?» — требовательно спросил я. Сострадание, даже оправданное, в такое время может быть фатальным.

«Пожалуйста, сэр, разрешите мне вернуться. Я никогда не должен был сюда приезжать. Я поссорился… со своей невестой…»

«Теперь слишком поздно, чтобы думать об этом – сказал я ему кратко – Присоединяйтесь к остальным»

Он впал в истерику. «Вы безумны, майор, вы безумны. Мы все погибнем. Я знаю это»

Он кричал, объятый страхом, пока Грант не двинул ему кулаком по зубам. Он упал, и кровь потекла по его подбородку.»

Так, из всего первого состава "Диких гусей", примерно треть оказалась "пятисотыми", как мы называли бойцов, струсивших перед лицом врага или даже до того, как начались реальные боевые действия, просто от понимания того, что шутки кончились и дальше начинается по настоящему опасное дело. В будущем, с такими же проблемами пришлось столкнуться предводителю наемников майору Каллану в Анголе. Наверное, это общее место для всех отрядов подобного типа, куда люди набираются без рекомендаций и должной проверки, а так же без предварительной серьезной подготовки и слаживания. С тем большей гордостью я вспоминаю бойцов добровольческого отряда, в котором мне довелось воевать на Донбассе. "Пятисотые" там тоже были, но все же их количество можно было пересчитать по пальцам. И это при том, что нам пришлось противостоять регулярным войскам, оснащенным танками и тяжелой артиллерией.

Не обошлось у «гусей» и без стрельбы по гражданским.

«Все огни были погашены после ужина и распоряжений на ночь. Любое движение вне периметра – вражеское движение. Огонь – как только появляется цель. Не выдавать без надобности своё местоположение. В три часа утра я вскочил от грохота выстрелов ФН, сопровождаемых криками боли.

«Поздравление г-на Кёртона, сэр, проблемы в его секторе»

Я подбежал к позиции Пэта. У кромки воды, освещаемой луной, я разглядел долблёную лодку со сложенными на ней высокими связками одежды. Три фигуры лежали наполовину внутри лодки, наполовину в воде. Маленькие мальчик и девочка лежали в крови со страшными ранами в груди. Рядом была их мать, её внутренности вывалились на песок.

«Позовите Эванса, быстро» — приказал я Пэту. Эванс (Evans) был нашим санитаром, хорошим парнем, очень надёжным. Он подбежал со своей сумкой и сделал женщине укол морфия. Однако он мог только облегчить её смерть. Она умерла несколько минут спустя.

«Кто стрелял?» — спросил я.

«Я, сэр — человек вышел вперёд, — я увидел в темноте причаливающее каноэ и решил, что мы подверглись нападению. Ваш приказ был…».

Я остановил его. Это не была его ошибка. Если и была здесь чья-то вина, то только моя. Я понял, что мне придется жить с этим все оставшиеся годы.» Писал Хоар.

БЕЗУМНЫЙ РЕЙД ЛЕЙТЕНАНТА МАКИНТОША

Лейтенант Киртон с тремя бойцами на единственной исправной лодке был отправлен на юг, в город Мпала, чтобы запросить горючее, боеприпасы и радиооборудование. Всё это должны были сбросить с самолётов в условленном месте. Также лейтенантдолжен был сообщить, что Хор собирается атаковать аэродром на рассвете 27 августа. Однако и его лодочный мотор скоро вышел из строя. Отряд Киртона добрался до Мпала пешком, не успев вовремя передать сообщение майора.
Днем 26 августа бомбардировщики B-26, пилотируемые кубинцами, обстреляли административные здания, порт и железнодорожный вокзал Альбертвиля. На следующий день они возобновили атаки, сея панику в рядах Симба, которые в ужасе разбегались по улицам города. Находившиеся на мысе Рутуку наёмники пытались привлечь к себе их внимание, но без результата. В это время лейтенант Макинтош из 5го отряда коммандос, находившийся в рядах регулярной армии Конго, со своими людьми (14 человек) предпринял попытку освободить удерживаемых в Альбертвиле миссионеров. Они погрузились в два джипа и выехали из города Капона. Ночью они на полной скорости ворвались в город и направились к миссии но, не имея подробного плана Альбертвиля, заблудились, были атакованы превосходящими силами мятежников, потеряли джип и вынуждены были спасаться на одной машине, увозя с собой раненых
Мюллер рассказывает об этом деле достаточно подробно.

«Трое южноафриканцев: Макинтош, Яков Шиперс (Jacobus Scheepers) и Raeboum Wells, трое греков, пять итальянцев и два бельгийца на двух джипах выдвинулись к городу. На тот момент они никак не сотрудничали с конголезской армией. Отряды европейцев вели свою собственную войну, без оглядки на КНА. Получив приказ «Вперёд!» группа двинулась в город. Очень сильным огнём два джипа были встречены в непосредственной близости от зданий порта, в т.ч. из автоматического оружия. Там было, как минимум, два пулемёта. Группа Макинтоша должна была отступить. Они так и сделали и, отстреливаясь, свернули на соседнюю улицу. Это был тупик! Всё оборачивалось очень скверно. Надо было снова бросаться под огонь мятежников, которые к тому времени получили подкрепления. Пуля пробила шину передового джипа, и он скатился в кювет. Все 12 человек загрузились в другую машину. Отстреливаясь, группа сумела достигнуть грузовика, который был заранее оставлен в укрытии. Мятежники наседали, но были остановлены фосфорными гранатами. Они атаковали абсолютно бесстрашно, чему причиной были, разумеется, наркотики. Один из них получил в упор около 30 пуль, но продолжал стрелять. Предположительно, во время этой неудачной вылазки, наёмники ухлопали около пятидесяти человек.

Транспортировка раненых в Бодуэнвиль была настоящим мучением. Вылетевший с раненными самолет из-за неисправности совершил вынужденную посадку в джунглях, Jean Jaquemin, ветеран Катанги, не выдержал, и громко просил, чтобы его прикончили. Раненых было пять человек, в том числе все три грека, которые проявили себя, как образец мужества. Georges Karavidas служил в своей стране, Sofoklis Palas приехал из Бразилии, Georges Alexiou имел опыт в Конго. Эти трое делали честь своей родине.»

Эта авантюрная акция была проведена исключительно по инициативе лейтенанта Макинтош и вызвала крайне негативную реакцию Майка Хоара. По некоторым слухам, несчастному лейтенанту даже пришлось уехать на время в Леопольдвиль, что бы не попасть под горячую руку майора.

ПОПЫТКА АТАКИ АЭРОДРОМА

Хоар услышал по радиоприёмнику, что в Альбертвиле идут уличные бои и, решив больше не дожидаться подмоги, 28 августа погрузил свою боевую группу в две оставшиеся лодки и в две взятые у рыбаков пироги, решив атаковать аэродром, который, как он предполагал, всё ещё находился в руках врага. Лейтенант Бриджес был выслан со своим отделением в разведку, чтобы обозначить место высадки вблизи аэродрома, но в темноте они приняли небольшую речку Лубуйу за находящуюся гораздо ближе к аэродрому реку Лугумба. В результате, наемники ошиблись с направлением движения и, предприняв 2 километровый ночной марш, вместо аэродрома наткнулись на штаб симба. Разделившись на три группы, наёмники с разных сторон подходили к зданию штаба, когда группа Мюллера была обнаружена. Сам Зигфрид Мюллер так писал об этом бое: "Мы были ещё на расстоянии десяти - пятнадцати метров, как вдруг начались обстрел, нападение, дикие крики... Луна светит вовсю. Мы немедленно отступили. У меня сразу было двое убитых. Оба немцы. И лейтенанта, с которым я шёл впереди, ранило копьём в щёку и пулей в плечо. И ещё был один раненый - итальянец, я пытался его стащить с дороги. Он хрипел, изо рта у него шла кровь. Мы отнесли его в сторону, к двум убитым, и тут же исчезли". Отряд Хора вынужден был отступить к своим лодкам и эвакуироваться под сильным обстрелом. Раненого лейтенанта Бриджеса смогли забрать с собой. Другой раненый, волонтёр Регацци, которого сочли мертвым и оставили, пришел в себя и сумел спастись самостоятельно. Майор Хор с 8 людьми и лейтенанты Мюллер и Бриджес с остальными отдельно друг от друга направились в Мпала, куда благополучно прибыли через несколько дней.
М.Хоар: «Позже я выяснил, что это была клиника «Filtisaf», которую мятежники заняли в ту ночь, эвакуировав аэродром Альбертвиля. Люди внутри были гарнизоном аэродрома.
Несколько минут спустя их полная ярости контратака началась с безумных криков и рёва, чтобы придать себе храбрости. В конце концов я вынужден был отступить. Прикрывая свой отход самостоятельно, мы достигли берега в то же время, как безумная толпа мятежников, орущая «Май Мулеле», настигла нас. Я выпустил из своей ФН всю обойму в плотную толпу и бросился к берегу. Один из моих людей по ошибке стал стрелять в меня, но промахнулся. Мы оттолкнулись от берега, преследуемые беспорядочной стрельбой, в то время, как первые лучи солнца показались над озером. Грант и ещё семь человек были в моей лодке. Мюллер, Бридж и остальные — в другой.»
Здесь можно отметить, что впоследствии Майк Хоар, как и Мюллер, упоминая этот эпизод, говорил об обнаружении и атаке штаба мятежников, что также подтверждают и Мюллер, и авторитетный исследователь конголезских военных операций J.P.Sonck.
Тяжелые испытания впали на долю наемников на обратном пути. Зигфрид Мюллер описывает этот переход от Альбертвиля до миссии в Мпала весьма подробно
З.Мюллер: «Мы должны затеряться в озере до полного рассвета. Две рыбацкие лодки исчезли. Мы садимся за вёсла и должны опять грести, несмотря на наше полное изнурение. Восход солнца освещает Альбертвиль. Сторожевики нас не преследуют. Несмотря на приличное расстояние между лодками, мы могли бы сохранять визуальный контакт, если бы озеро оставалось спокойным, но началась буря. Мы не только потеряли контакт, но и начали испытывать приступы морской болезни. Однако надо было продолжать грести. Вместо движения на юг, лодку, в которой я находился, понесло к Альбертвилю. В любой момент нас могло опрокинуть волной. Со мной были: тяжело раненый лейтенант Бридж, волонтёры Дэнсер (Dancer), Мэй (May), Де Плуй (Du Plooy), Шану (Chanou) и Crispi. Волны жестоко били лодку, которая могла затонуть в любой момент, по этому всё лишнее, что не представляло крайней необходимости, пошло за борт. Что бы выжить, необходимо держать лодку на плаву, т.к. даже если спасательные жилеты не позволят нам утонуть, рыбаки смогут запросто прикончить нас в воде. Безоружный солдат ничего не стоит, независимо от цвета кожи. Люди засыпали во время гребли, они невероятно устали, но надо было держаться! Ночью буря, наконец, утихла так же внезапно, как и началась. Мы с тревогой отмечаем, что всё ещё возле Альбертвиля. Грести и ещё раз грести!»

ЗАВЕРШЕНИЕ БИТВЫ ЗА АЛЬБЕРТВИЛЬ

Утром симба обнаружили убитых и устроили вокруг них пляски перед телекамерой приглашенного журналиста, затем должна была состояться казнь заложников, но убить их симба не успели. Не получая сведений от Хоара, регулярные части армии Конго, вместе с оставшимися наемниками, утром 29 сентября начали наступление при массированной поддержке авиации. Одна колонна выдвинулась к железнодорожному мосту через реку Лукуга и, отразив многочисленные контратаки Симба, ворвалась в город. Другая колонна наступала на район, в котором находились штаб и аэродром. В течение нескольких часов сопротивление мятежников было сломлено и остатки их отступили в находящийся севернее Альбертвиля город Бендера, не успев казнить 135 европейцев, хотя два миссионера были убиты несколькими днями ранее.
Так закончилось боевое крещение «Диких гусей». Рейд Хоара не привел, да при данных условиях, наверное, и не мог привести к задуманным результатам. Однако действия наемников не были совсем бесполезны: налеты авиации, вторжение двух джипов, ночная атака штаба - всё это вызвало серьёзную обеспокоенность Симба, которые понесли большие потери. Они были вынуждены распылять свои силы и охранять не только стратегические объекты в городе, но и побережье. Это, несомненно, серьезно сыграло на руку наступающим.

На фото схема операции Альбертвиль и лейтенант Макинтош, организатор налета наемников на город.