Гадкий утенок, не ставший прекрасным лебедем

Почему я такой? Почему я не имею столь смазливой внешности и привлекательного лица, как у многих ребят? Противная бледная кожа с серым оттенком, тонкие губы, едва выделяющиеся на лице, которые уже  и не помнят улыбки, лишь грусть, как и глаза, цвета грязи, под которыми располагаются яркие темные мешки от хронического недосыпа, теперь не памятуют радости, только тоска. Отвратительные веснушки, что небрежно рассыпаны по щекам и плечам, как же ужасно они выглядят, но даже они не смогут тягаться с уродливым шрамом на половину лица. Спасибо, отец, что оставил мне его в пьяном угаре, наверное, я теперь никогда не забуду ту ненавистную ночь в которой еле выжил.  Позорно растянутые уши в следствии неудачной попытки растянуть туннели. Но ни нормальных туннелей, ни теперь здоровых ушей.
Уродливо, противно, отвратительно…
«Уродец» - только и слышу от дня к дню.
«Лучше бы мать тебя и не рожала!» - не редко  говорит мне брат, родной брат, черт возьми. Даже близкие меня ненавидят, от этого просто хочется выть и убить себя, избавив семью от такой обузы, как я.
Так может мне так и сделать? Может, стоит просто убить себя? Мне уже нечего тут ждать или надеяться на лучшее будущее, все уже предрешено и очевидно.
Так зачем терпеть, если можно с этим покончить в два счета?
Нет, нет, нет… Как бы все плохо не было, нужно жить; жить и бороться, так говорила мне мама, когда еще была жива. Мама… Последний человек, который любил меня и считал, что я прекрасный.
Наверняка, она не хотела бы, чтобы я даже думал о том, что могу покончить с собой. Но, мама, мне так трудно и больно, так тяжело и нестерпимо…
Мою грудную  клетку просто разрывает боль и отчаяние, я больше не могу. Я кусаю губы и бесшумно реву, как маленькая девчонка.
Я ведь сильный, почему я не могу справиться со всеми этими чертовыми эмоциями? Я не могу, нельзя так жить…
Но и умирать от своей руки – не лучший выход.

- Эй, гадкий утенок, ты вообще выходить собираешься? Или ты там наконец-то утонул и облегчил нашу жизнь? – Злорадный смех из-за двери рвет мое сердце на части.

«Гадкий утенок», - отзывается эхом в голове.

- Гадкий утенок, - тихо шепчу я, повторяя эти слова в каком-то беспамятстве, смотря на свое отражение в зеркале, - гадкий утенок! – руки, что изначально сильно сжимали края белоснежной раковины, резко сжались в кулаки и со всей силы ударили по зеркалу, которое с омерзительно-громким характерным звуком разбилось в дребезги, разлетелось на осколки.
Большинство частиц разбитого зеркала упало в раковину и небрежно друг-друга своими острыми, словно лезвие, углами.  Тонкие пальцы дотронулись до одного из самых больших и острых  осколков, преподнося его к своему лицу и смотря на не себя вновь.

- Гадкий утенок, не ставший прекрасным лебедем… - Мгновение и острый осколок режет тонкую бледную кожу, глубоко прорезая плоть и доставляя необычайную боль.

Скулеж раненного пса срывается с моих уст, но я не останавливаюсь, я вынужден завершить это дело. С глаз уже беспрерывно стекают слезы, которых я не замечаю. Нет.. Я не должен  плакать в последние минуты своей жизни, я должен хотя бы умереть достойно. Но… Разве кто-то увидит  это? Разве кому-то не плевать на простого уродливого мальчишку?
Пожалуй, мне и самому уже на себя плевать, не особо важна эта мерзкая жизнь.
Порез, порез, порез…
Стекло режет не хуже новенького лезвия, а в некоторой степени, может, даже и лучше. Осколок проходит уже глубоко под кожу, кромсая ее, превращая в жуткое кровавое месиво. Порезы молниеносно появляются один за другим. В глазах внезапно начинает темнеть и двоиться, сознание медленно, но стремительно покидает тело.
Окровавленный осколок выскальзывает из обессиленной руки, падая на холодный кафель и разлетаясь на более мелкие частицы. , что больше никогда не станут одним целым.
Полумертвое тело падает на пол, не в силах больше держать себя на ногах.
«Вот и все, - проносится последняя мысль в моей голове, - теперь все будет лучше, мама, мы скоро встретимся».
Легкая улыбка застывает на устах, прежде чем веки смыкаются на веки.