Почему я не стал Генералом! - 2 глава - 10

Глава 10


В  конце   августа  1932  года, папа  мне  сказал:
 - Увольняйся, поедешь учиться  в Омский  Речной  Техникум. 
И  я с  сожалением  ушел с электростанции. Я  ведь  получал  там  36  рублей, а на эти деньги  можно  было  тогда  купить  в  три,  четыре   раза больше  чем  сейчас  получая  девяносто рублей.
Вот  я  в  Омске, поместился  в  общежитие  с  такими  же  ребятами,  как и я, были тут и  двое  наших Тоболеков, только из  другой  школы.
Наколол  мне  один  из  них  якорь  на  правой  руке, ну  как же  мы  теперь  будущие  моряки,  а  какой  без  якоря  моряк?   
Но  попала  туда  какая  то грязь, разболелась  рука,  пошли  красные  полосы  от  воспаления  вверх  до подмышки, руку  больно  поднять.   
Пришел  я  в  медпункт  водников,  там  мне чем  то  смазали, и сказали, что  приходи  завтра. Дня  через  два, три, стало  легче,  и   я  больше  к  ним  не  пошел. 
Правда  якорь  мой  оказался  куцым  без  петли  и поперечины, позже пришлось  его,  через  год  докалывать,  но  уже  удачно, без  болячек.   
Вот так  проходит  неделя, утром  только  продерешь  глаза, надо  идти  на  подготовительные  занятия  в техникум,  а  там  опять   Грамматика, Математика….
Вечером  отпустят, придешь  в  общежитие  все  садятся  зубрить,  а  мне  так   неохота, так  эта  учеба  поперек  горла  стоит,  ну  хоть волком вой…. 
Меня - то конечно приняли  бы, провали даже  я  экзамены, так  как   Техникум то  подчинялся  папе, а он  был  начальником   Иртышского пароходства.
Но  я  этим  не хотел  пользоваться, да  и  учиться  совсем  не  хотелось, и сел я  на  пароход. Билет - то  у  меня  был  обратный и служебный, короче  укатил  домой  в  Тобольск. 
Прибыли  в  Тобольск , я  сразу домой…  жрать  хочу  спасу нет. Ехал  то последний  день  без  еды  и  денег. Вечером  пришел  папа  и  говорит:
 - Ну, с что же  мы   надумали  теперь  делать? Он  уже  знал, что  я  сбежал из техникума, и  на  каком  пароходе еду.
Я пойду  работать, заявил я  и  добавил  на  электростанцию, меня  там  всегда  примут.  Так…  папа постучал  по  столу  пальцами  и ничего  мне  на  это  не  ответил.
На   следующий  день, чтобы не  тянуть  резину, я отправился на электростанцию.  Но  мое  место  уже  было  занято,  а  мне  предложили  пока  быть  учеником  машиниста  паровых  машин.  Выхода  да  и  выбора  у  меня  не  было, и я дал   свое  согласие. Да и  сразу  же остался  дежурить.
Отработал полных   шесть  часов, как  и  положено  ученику, пришел  домой,  несколько  перепачканный  в  машинном   масле. Поругала  меня  не  много  мама, да и  все. 
Пришел  папа  посмотрел  на  меня  и  говорит:
 - Завтра  пойдешь  в  рыбопромышленный  техникум, придешь  к  директору  назовешь  себя. Будешь  там  учиться. 
Как  это  мне  тогда  было    не  по  душе  …. Опять  эта  учеба, Эх!   Вот   я  студент  первого  курса  ,  со мной  вместе  учиться  и  мой  приятель  Витька  Кузиковский , сидим  на  одной  парте с  ним. 
Но  до  учебы  в  рыбопромышленном   техникуме   летом  в  этом  же  году  случилось опять  происшествие  со  мной.
Однажды  в  воскресение  Витька предложил  мне:
 - Давай  пойдем  в городской  парк?
А дело  было  к  вечеру,  но  еще  светло. Прошлись  мы  туда, сюда, вижу  тут  вся  городская  «шпана», нигде  не  работающая, не  учащаяся,  а  среди  них  моих  недругов  навалом.
Увидели  меня, шепчутся  и  группируются. Я сообразил  сразу, дело  будет, попал  я  как  «кура   в   щи». 
Надо  искать  какой - то  выход, дело  дрянь,  как быть?  Пошли  с  Витькой  в  сторону  выхода  из  сада,  а  они в 15-20  метрах. 
«Дело   пахнет  керосином» - подумал  я, но  группа  ребят  все   приближается  ближе  и  ближе.   
И  тут  уже  понял,  что  мне  сейчас  не  уйти. Я, быстро  делаю  несколько  шагов  к  высокому,   деревянному   забору  сада,  становлюсь  к  нему  спиной, тыл  у  меня  для  них  закрыт, по  бокам  растут  две  здоровые  березы, значит  и  с  боков   им меня  не  взять, остается   только  перед.   
Но  тут  еще  посмотрим,  как  и  что! Вся  кучка  моих  ненавистников, а среди  них  были  и  мои  враги  по  школе, разжигавшие  сейчас  страсти  и подначивая остальных. Остановились  в  двух, трех  метров  от  меня, человека  три, четыре  побежали  в  сторону  ворот,  чтобы  трахнуть  меня по  голове  с той  стороны,  то – есть выгнать  меня  из  моего  укрытия.   
Вот  с  угрозами,  руганью  они  приближаются  ко  мне. Один  из  них  по  моложе мне  говорит:
- Ты   за  что Мишку  ударил  в  школе, а?  Все они  с  камнями  и ножами все  ближе  и  ближе  приближаются  ко  мне. 
Я  с  громким  криком :
- А, и  тебе  надо!  Выхватил  из  под  штанины  правой  ноги  финский  нож,  номер  два, а он  у  меня  за  чехол  всегда  был  пристегнут  к  резинкам  носков   и  бросаюсь прямо  на  них,  нож  приподнят  в  левой  руке,  как  для  удара.
Этого  они  от  меня  не  ожидали  и  все  инстинктивно  отпрянули, расступившись  передо  мной. Они  знали,  что  я  в  ярости  страшен  и  способен,   резать,  бить , стрелять, но  пистолета  я  тогда  не  захватил. 
Я  воспользовался  их  замешательством, быстро  побежал  по  траве, по  крапиве  к  другой  стороне  забора  сада,  где  его  можно  было  перемахнуть.   
Слышу  кто-то   из  более  старших  ребят  догоняет  меня, и  когда  он  вот  , вот  готов  схватить  меня  я  мгновенно  остановился  и  сел  на  землю.
Он   запнувшись  по  инерции  бега  об  меня, полетел  через  голову  и  растянулся  на  земле ,  я со  злорадством  ткнул  его  слегка  в  попу финкой.   
Он  заорал, а  я побежал  дальше. Слышу  крики  и  топот  со  всех  сторон – меня  начинают  окружать.   
В  голове  у  меня  одна  мысль:  Выход, выход, выход…. От  трех, ну  четырех , я  бы , как  ни - будь   отбился, а  тут  15- 20,  тоже  готовых  дать  мне  хорошую  трепку,  ребят.
Вот  на  ходу  я  ориентировался, где  их  меньше, и  вот  оно  где  спасение, слева  по  аллейке  меня  окружают   только  трое.  Ура! 
Я  резко  повернул в  их  сторону  размахивая  финкой, бегу  прямо  на  них,  они остановились  и  в  разные  стороны «дай  Бог   ноги».   
Я  подскакиваю  к  забору,  в  один  миг был  уже  по  ту  сторону  его. Но  вот  когда  я  уже  почти  перемахнул  через  него, за    мной  вскочил  кто-  то   постарше  меня  парней  преследовавших   меня.
Я в   момент  ткнул  его  финкой  в  плечо, он  вскрикнув, отпустил  руки  с  забора  и  упал  во  внутрь сада.  Он  понадеялся  на   свою  силу  и  не рассчитал    моей  ловкости  и быстроты, а  также  отчаянного  моего  положения.
Мне  надо  было  от  них     уйти  и  я  способен  был  в  это  время  на  любое.
Перебежав   улицу,     заскочил  во  двор  почты, справа  стоят  поленницы  дров,  я  уже  бегу  по  ним (город  Тобольск,  как  ты  помнишь  в  зимнее  время , да  и  летом  всегда отеплялся    дровами, каменного  угля  тогда  для  топки  печей  не  признавали).
 
Но тут я  поскользнулся, упал  между  высокими поленницами  дров, они   обвалились  и  засыпали  меня  дровами,  образуя  как бы,  надо  мной  крышу  и скрыли  меня.
Буквально  через  две, три минуты  слышу  крики:
 - Он  сюда  побежал, тут  где-то  он, -слышу,  как  бегут  тоже  по  поленницам,  но  я   от  них  скрыт,  меня  им  не  видно, а  кто  мог догадаться,  что  я  между  поленницами  дров? 
Сверху  были  сплошные  дрова,  дрова… Прошло  около  полутора  часов, все  стихло, никого  нет, уже  полностью  стемнело.   
Я  подождав,   еще  с  полчаса,  на  всякий  случай,  осторожно  стал  разбирать упавшие  на  меня  поленья.   
Вот , я   вылез  из  своего  укрытия, вышел  через  другой  двор на  соседнею  улицу  и пошел  окружным  путем  домой.
 
Шел , но   все же  думал, а   вдруг  засада  невдалеке  от  моего  дома?  Поэтому  на  всякий  случай  зашел  в  чужой  двор, а  там  огородами, задами, прибыл  к  себе  во  двор.
Это  опасение  мое было  напрасным,  так  как  позднее  кое,  кто  из  примкнувших  к  преследователям  моим, ради  зрелища, смотреть  как  Сережку  Долгирева  будут  бить,  рассказывали,  что  к  моему дому  никто  не  пошел.
Так  как говорили, если  он   дома,  то  можно  и  на  выстрел  из  оружья    нарваться,  с  него  будет, он  может  выстрелить- психованный! 
От  них  же  я  и узнал, что   ранения  ножом, нанесенными   мною  были  не  большие, но  достаточно  болезненными.
Жаловаться  никто  естественно  не  пошел,  да и  не  принято  это  было  между  нами , тем  более  они  были  нападающей  стороной.  На  следующий  день  все  было  как   обычно. 
После    учебы, сходил  в  кино , видел  там  и  не  которых  своих  вчерашних «друзей», но  они  как бы   не  замечали  меня  и  я  делал  такой  же  вид.
Все  нормально,  все спокойно  их  мало , а  поэтому  я    могу  идти  куда  мне  вздумается.
Они   знали  я  задираться  сам  не  буду, а  полезут  спуску  не  дам! 
Был  как  бы  мир  с  оглядкой, но  только  смотри    Сергей  где  их   толпа- опасайся  подвоха...

В  эту  же  осень  случилось  и  еще  три  происшествия: В параллельном  классе  7б   учился  не  плохой  парень  Костя  Камарницкий  и   был  он  тоже заядлым  охотником  и рыбаком.  Так   вот  он,  как  и я  влюбился  в  одну из  девчонок ( нам  было  по  15   шел  16  год). 
Вначале  они  дружили  и дружба  их  была  взаимной,  а  потом  она  его  избегать  стала,     начала  погуливать  с  другими  парнями, но  и  ему  голову  мутила. Что  же  с  девчонками  это  бывало,  есть  и  будет.
Как  же,  им  очень  было  приятно, бальзам  льется  по  душе,  когда  впервые  у  них  много  поклонников  появилось. Ведь  каких  то  год,  два  назад  на  этих  девчонок  никто из  ребят  и  внимания то не  обращал. 
А, сейчас, ой!  Как  лестно!  Вот  однажды  он  встретил  ее  с другим  парнем, отозвал  ее  в  сторону  и  говорит:
 - Что?  Между  нами все  кончено? Так    тебя  понимать?
Хотя  ничего  и  не  было  раньше, кроме  пожатий  рук, записок  и прогулок молчком.
 – Да, -   ответила  она, -  как  ты  мне  надоел!       
Он  повернулся, сказал  « прощай»  и  пошел  домой.  И  что  ему  в  голову  взбрело?  Почему  он  так  поступил? Все  осталось  тайной.   Дома, достав  свое  ружье, зарядил  в  него  патрон,  снял   с  ноги  один  ботинок, вставил  ствол  в  рот  и  нажав  пальцем  ноги  на курок, выстрелил  себе  в  рот.
Хоронили  его,  всем    классом.  Я  тоже  приходил    прощаться  с  ним. Гроб  был  закрыт,  так  как  практически  ему  разорвало  всю  голову.
Жалко  было, очень  жалко,  вот  до  чего  может   довести  этот  период - перехода мальчишки    в   юношу, в  тот  период  чувствительность преобладает  над  рассудком, а  жизненного  опыта не  было.
Девчонку  ту  все  ненавидели, парни  избегали  ее, а    многие  подруги  тоже  презирали  ее. 
Но  время  лучший  лекарь,  и  постепенно все  вошло  в  свою  колею. 
Но  тот  год  принес  еще  одну  смерть  нашего  ученика,  звали  его  Олегом,  а  фамилию  сейчас  уже  не  помню.
Был   он  на  охоте, подползал  к уткам  на  озере,  а  ружье  не впереди  себя  перекладывал, а сзади подтягивал  к  себе, и вот  зацепился  где  то  курок  за  сучек  и выстрелил  ему  прямо  в  живот  дробью,   полным  зарядом.
 Он  нашел  в  себе  силы,  дополз  до  дороги  и здесь  умер.
Тоже   хоронили, классом  и  тоже  было  жаль  парня.  Этот  случай  говорит  о  том,  что  на  охоте  надо  быть  очень, очень  внимательным  и  быть  осторожным.  Но  были  другие  жертвы,  с  девичьей  стороны.
 
Две   девочки, две  подружки, на  год  раньше  окончившие семь  классов  поступили  в  Педагогический  техникум, они  были  как  говорили, неразлучными  подругами  с  первого  класса. 
И  вот  однажды  они  обе  влюбились  в  одного  парня, парень  как  парень  не  лучше  других,  да  и  не  хуже, между  прочим,  он  морочил  им  обеим  голову,  но  вот  однажды  они обе  исчезли. 
Искали  их  всюду, прошло  лето,  зима  снова,   лето  и  вот  однажды  потребовался  ремонт  печных  труб. 
Поднялись  на  чердак,  а там  около  одной  из  труб  обнаружили   полу истлевшие,   полу высохшие тела  этих  девочек. 
Лежали  они  рядом друг с другом,  а  рядом  валялись  два  флакона  из    уксусной  эссенции  и прикрытые  ими  несколько  листков  ученической  тетради.
«Простите  нас  мамы  и папы,  мы  не  можем  дальше  жить, мы  обе  очень  любим… и   дальше  имя   того  парня  и  не  можем  его  отдать  ни  одной  из  нас, а   поэтому  решили  умереть  вместе  и  подписи….         
 Эх, любовь, любовь! Детская  несмышленая, а  как  обостряются  чувства  в  этот  период  у  полу девочек  и  полу  мальчиков.   Очень  уж  строго  нас  держали  в   школах. 
Не считая  нужным  вникать в наш   возраст, вникая  в  этот  очень  щекотливый  вопрос  и  помогая  нам  разобраться  в  этом,  чем  делать  из  невинных  взаимоотношений  между  нами  и  девочками  целое   чрезвычайное  происшествие.
 
Они  эти педагоги  за  грязью  взрослых, забыли  свои  юные,  чистые  годы..........


Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/01/29/2396