Ночная прогулка самоубийцы

   Писатель Роман Психозович Депресняк шёл по ночному городу, направляясь к реке. Его ночная прогулка выглядела бы романтической, если бы он не шёл топиться. Решение покончить с собой возникло давно, и мешало только то, что он никак не мог решиться. Но в эту ночь всё словно шептало ему: «Пора!», и Роман, надев шляпу и пальто, вышел из дома.

   Даже идя в свой последний путь, он всё ещё был писателем до мозга костей, и придумывал самый последний рассказ в своей жизни. Начинался он так: «Один говнописатель решил избавиться от своей говножизни путём утопления себя в городской говнореке. Его всё вокруг уже достало: и говнообщество, и профессия говноменеджера, и говноиндустрия, в которой он работал в своём не родом говногороде в самую что ни на есть говноэпоху за самые паршивые на земле говноденьги». (По-моему, гениально сказано, - подумал писатель, и в его глазах загорелся огонёк. – Не вернуться ли и не сесть за комп в последний раз в своей жизни говножизни? – подумал он, но решил всё же продолжать путь). «Ему было искренне жаль прощаться с самим собой, но что поделаешь, пришло время! – продолжал сочинять на ходу писатель. – Пришёл конец его говнотерпению, и он больше не мог занимать своё говноместо в своей надоевшей ему говножизни. Он во всем разочаровался. В его говногениальность теперь верил только он сам, да и то уже не верил. Пришло время платить за свои говноошибки и расстаться навсегда с этим зловещим говномиром».

   С этими мыслями писатель подошёл к мосту, немного постоял в нерешительности и пошёл на середину сооружения, чтобы оттуда броситься в воду. Однако на самой середине моста его ждал сюрприз: там стоял некий мужчина, закутанный в пальто, и покуривал трубку. Это обстоятельство сразу же вывело Романа Психозовича из себя, и он не знал, как это будет выглядеть, если он сейчас остановится рядом с незнакомцем. Вдруг тот начнёт задираться или примет его за гея. Роман хотел было пройти мимо, но незнакомец сам повернулся к нему и приветливо помахал рукой. «Постойте со мной», - проговорил он каким-то странным, как будто потусторонним голосом. Писатель остановился, и молча стал мяться с ноги на ногу.

   После недолгого молчания незнакомец проговорил: «Чудесная ночь, - не правда ли?», - на что писатель ответил: «Говноночь как говноночь! В самый раз, чтобы прыгнуть с этого говномоста и прервать эту дурацкую говножинь!» «О, да у вас депрессия? - заметил незнакомец.- Вернее, говнодепрессия?» – добавил он. «Что за говновопрос?! - огрызнулся писатель, - не ваше собачье говнодело!»
   
   «Да, мне действительно нет никакого говнодела до вас, живых, и если вы соберётесь спрыгнуть в воду, то я удерживать не буду! Даже помогу, если не возражаете!» Роман Психозович хотел было что-то возразить, но было поздно: незнакомец уже схватил его за ноги в районе колен и с быстротою молнии перекинул тело через перила моста. Писатель даже пикнуть не успел, лишь пара матерных слов сорвалась с его губ.

   Последнее, что он помнил, это был холод ночной воды, которая повлекла его на дно чёрной осенней реки. Он хотел было выплыть наружу, но запутался в своём длином пальто, застёгнутом на все пуговицы. И уже через пару минут его коченеющий труп плыл под Луной вниз по течению. Видя, что дело сделано, незнакомец, стоявший на мосту помахал ему шляпой, хихикнул и скрылся, словно растаяв в ночном воздухе.

   Когда писатель очнулся, вокруг было тихо и темно. Он ощущал холод, но был почему-то на суше, а не в воде. Над ним тихо шелестели деревья, листья которых переливались в лунном свете, а вокруг, если он ничего не путал, стояли кладбищенские надгробья. Писателю стало жутко, и он понял, что находится на кладбище. «Неужели я умер и меня похоронили?» - пронеслось у него в голове. Роману Психозовичу захотелось бежать отсюда со скоростью света, и он было встал с могильного холмика, как вдруг чья-то костлявая рука неожиданно легла ему на плечо. Писатель вздрогнул всем телом и оглянулся, преодолевая охвативший его ужас. У себя за спиной он увидел всё того же незнакомца, что и на мосту, только теперь тот был с полусгнившим лицом мертвеца, по которому ползали жирные черви, поблёскивающие в мертвенном свете луны.

   «Кто ты?» – спросил его писатель испуганно.
 – Я ништячный говнопокойник! - ответил тот с мерзкой ухмылкой. «Где мы?» - спросил его писатель, понимая, что вопрос довольно глупый. «На говнокладбище», - ответил мертвец, раскуривая трубку. «И что мы тут будем делать?» - пробубнил писатель, предчувствуя ужасный и зубодробительный ответ своего мрачного собеседника. – «Кормить говночервей!» - выкрикнул зловещий мертвец и дико захохотал. Он смеялся, широко раскрыв свою мерзкую зловонную пасть и показывая сразу все уцелевшие зубы. Его оглушительный хохот становился всё громче и противнее, он был уже нестерпим. Писателю захотелось схватить кирпич и засунуть его в эту хохочущую мёртвую глотку, но вместо этого он зажал себе уши рукой и истошно закричал сам.

   Писатель проснулся от звона будильника, с трудом выплывая из марева кошмара и с изумлением ощущая себя в своей любимой кровати. Он всё ещё кричал, но постепенно приходил в себя, пока не понял, что случай на мосту был всего лишь ужасным сном. Облегчённо вздохнув, он откинулся на подушки, понимая, что жизнь, какой бы она ни была, всё же прекраснее того, что он собирался с собой сделать. С этим счастьем писатель вскочил с кровати и записал этот рассказ по памяти, благодаря небеса за то, что ужасный незнакомец был лишь только ночной тенью…