ЗЫ-13 Мама Люси и время

"P.S.их!.." - цитата из м\ф-ма "Ёжик в тумане". Подходит, беру.
"бЗЫк" - 1.слепень, овод, насекомое короче. 2. странный, чудаковатый чел. Вот это нам ближе.
ДПС - водители, расслабтесь. Если есть P.S. (после. Как закусь вдогон водке), логично быть чему-то ДО. В нашем случае - Д.З.Ы. Без приставки Л.А.О.


ДЗЫ
- Вам время нарезать?
- Только не мелко. И, пожалуйста, пакетик...


  Доброе слово не только кошке приятно, но и тёще. Язык кошки совсем не похож на человеческий, кроме слова «мяу» и полуслова «мур-мур». Тем не менее, с ней  легко общаться и понять её не сложно. Вот она сказала «жрать хочу; открой дверь; уйди, противный; тапок сам обмочился. И так далее... При этом использует как отмычку только одно слово «мяу». Это может быть сказано с китайским, французским акцентом, может даже с нижегроодским или московским говором. И мы обходимся без посредников для исполнения желаемого кошкой действия. Иное дело тёща... Ей не обязательно быть китаянкой или неваляшкой из племени в пойме реки Нил, чтобы вы её легко не поняли. Вы её не поймёте даже когда она знает весь ваш лексикон, а вы её богатую энциклопедию жизни, которая уже окружала вас как только вы стали плакать от того что родились. "Мяу" сказанное кошкой и всё что способна сказать тёща, равны по информативности. Но, при этом отличаются как живой комар от вечно мёрзлого мамонта. С тёщей, почти как с тем мамонтом, можно найти общий язык при условии:

1. вы тоже тёща и язык у вас общий
2. вы крайняя форма подхалимства и терпеливости
3. вы нервный милиционер с табельным оружием даже дома
4. Вы задокументированный олигофрен и всё вам до лампочки

Вот о лампочке, о странностях языка людей и понятия времени, как раз речь.  У времени свои языки и они понятны всем. Среди известных яыков мы знаем: тик-так, бом-бом, кап-кап, «закрыто на учёт», выстрел Петропавловский пушки, Гагаринское «Поехали!». Поговорим о времени и человеке. Первое это «кап-кап», остальное тёща. Чтобы лучше постичь природу времени и способов влияния на него, у нас гостит мама Люси из Оренбурга.
Её нашествия как-то совпадают с оживлением чего-то сломанного, перегоревшего, вышедшего из под контроля бытового устройства. При этом открываются новые законы физики, а глубина философии чаще пугает конфликтом аллогизмов бытия.  Там где у Шекспира «быть», у тёщи «только через мой труп». Шекспировское «не быть» у тёщи «А кто ты такой вообще?». Но эти метания "быть, не быть" лишь в ситуации когда её хотят чего-то лишить. Например, возможности улучшить мир.  А мир в этом контексте это муж её единственной дочери. От этого моя самооценка даже повышается, но улучшаться как-то хотелось бы самому и добровольно.
  Мы с Люсей, в принципе, хорошо уживаемся вместе, но лучше получается порознь. Иногда от частых встреч на кухне или спальне, хочется уединения и медитации. Лучшее место для этого священодействия - маленький храм в конце коридора. Там,  по вызову, рокочет копия горного водопада, круглосуточно можно слышать мантру сливного бака - «Кап-кап.. Кап-кап...» Все невзгоды на работе, домашняя суета и чернуха теленовостей, растворяются в белизне раздумий. Напротив, на двери  репродукция со священной горой Фудзи.  Маленькой копией этой горы мы возвышаемся над долиной чистоты, куда река уносит всю нечисть дня... По капле, по граммам выдавливая из себя раба, мы освобождаемся от земных оков и обращаемся на миг к вечности... Кап-кап, кап... Замерло «Время» под сюиту Свиридова... Застыл в ужасе бомж Рома и подскочивший с улыбкой наперевес участковый... Замер спутник связи на орбите... Замерла наша уютная нирвана в стенах двушки крупноблочного дома... Кап-кап...

  В небольшой метраж нирваны добавилась поступь шагов Командора. Вера Ивановна хоть и мама Люси, она кандидат физико-математических наук по прошлой жизни. А в новой своей оболочке она бригадир мясоразделочной линии. Это эзотерика заставляет её преподносить себя как до реинкарнации. Поэтому меня к физике с математикой старается не подпускать, считая что я своими знаниями лишь опорочу зону её девичьей чести. Вера Ивановна всегда жаждет сражений, которые возможны лишь в диалогах. Она типичный гладиатор в мясистом амфитеатре жизни и эгоистичнный монолог бачка ей оскорбителен. Это сродни вызова драться с гладиатором со стороны курицы. Как бы Вера Ивановна ни обращалась к смывному бачку, в ответ эгоистичный монолог: - «Кап-кап... Кап..»... Она же не глухая и отчётливо слышит что хочет сказать бытовой прибор:

- Да будет вам, Вера Ивановна...  И без вас тошно. Думаете легко постоянно успокаивать этих придурков, чтобы они избавлялись от нажранного за день рабства? Они пытаются влезть в образы Лао Дзы или Горация, думая что от этого в доме станет чище. Как будто Лукреций или Диоген не сидели на очке и не матерились на горожан, задолбавших их вопросами о смысле жизни! А вы думаете одним приездом навести порядов к этом сраном мире..  Вы не обижайтесь, но я сам неплохо знаком с изотерикой. Это ещё с тех пор, когда вокруг себя я мог найти много вырванных страниц из умных книг. Сейчас такого не прочтёшь на туалетных, ленивых рулонах..  Вы же в прошлой жизни были коровой на латвийском хуторе и должны понимать боль и страдания... А вы не пытались взглянуть на этот мир с позиции конфуцианства, Вера Ивановна?..

Далее слушать монолог этого маргинала-умника Вере Ивановне было противно и беседы двух интеллектуалов не получалось.   Поэтому взаимный диалог был возможен только между нею и мной. Ну, есть и Люся, но тёще это неинтересно. У неё ведь 20-и летний стаж работы не в цветочном магазине для субтильных девушек. Молекулы озона в квартире растерянно взирали на нашествие лейкоцитов, эритроцитов и тромбоцитов в свите Веры Ивановны...   Избежать диалога мешали: общий метраж квартиры, габариты Веры Ивановны, собственное чувство достоинства.
  Я уважаю Веру Ивановну за умение быть краткой и неспособной долго подкрадываться к финалу темы. Это так экономит время, когда сразу ясен азимут движения. Тем кто уже забыл это чудное слово, уточню  - это угол между севером и пунктом куда тебя послали. При этом ты не привязан к точному пункту посыла и есть свобода пойти чуть налево, в сторону северного полюса. Но нужно помнить - концентрация кровяных телец в воздухе дома прямо пропорциональна времени твоего  отсутствия.  На ликвидацию эго смывного бачка и неправильную по фен шую  ориентацию нирваны, Вера Ивановна дала два часа. Она, голосом бригадира привыкшего к виду крови, сказала:

 - «Время, пошло!»...

Обратите внимание – это не констатация о сущности времени, это приказ самому времени. Теперь верю что прошлое Веры Ивановны было связано с физикой и математикой. В сплаве с её настоящим, это быстродействующая гремучая смесь. А что же со временем? О-о, это надо видеть!.. Время отведённое не мне, замерло в полупрыжке.  Всякие тик-таки, бом-бомы, поперхнулись звуком. Выстрел Петропавловской пушки остановился в полуметре от горячего ствола. Плевок чукчи  застыв, замёрз между оленеводом и его женой. Вывеска «Закрыто на учёт» сменилась на «Закрыто на учёт вечности».  Поэт, собиравшийся на войну и желавший ответить любимой на её вопрос «А как же я?» фразой «Нас рать, любимая, на время разлучит», успел озвучить лишь два слова.  Бомж Рома и участковый повисли в позе «бросок через бедро». Спутник связи успел отправить сигнал в ЦУП «Ушёл на больничный».  Старость временно отступила, оргазм решил пропустить ход.  Даже наш любимый смывной бачок о чём-то грустно задумался. Он уже понял что вечности нет, а нирвана это блеф отчаявшихся... Многомерный мир о котором знают лишь физики и одна бригадир мясоразделочной линии, стал складываться в оригами,  где углы всех измерений исполнили харакири. Остался плоский, как автобусный билет до морга, лист бумаги. На нём в стиле «точка, точка, огуречик» была изображена новая модель мира. Автор этого мира, с крошками сервилата и двумя бусинками чёрной икры на армянсих женских усах, смотрела на захлопнувшуюся за мной дверь...

Но время отведённое мне стало ощутимо как обувь на размер меньше. Было ясно – в такой обуви лучше идти куда послан и не сворачивать к северу. И надо было спасать спутник, Рому, Биг Бен и весь остальной мир.  По пути  к сантехнику я осознавал, что мир должен быть благодарен мне за то что тёща живёт в Оренбурге и лишь изредка нарушает миропорядок. Но если отставить личные неудобства или удобства со своей нирваной, ведьэто неправильно.  Ведь если не будет постоянного  надзора Веры Ивановны за порядком, в мире будет чёрти что! Бомжей всех измордуют и отимеют, а частые оргазмы быстро приведут к старости.. Пушки и куранты рассорят влюблённых за неприбытие вовремя к пунктам свиданий, а спутники будут гулять налево... Мы с Люсей будем вынуждены строить новую нирвану которая всегда с нами, а не в углу коридора.  А вот что тогда делать с  постоянством эритроцитов вместо так нужных нам молекул озона? Нет, ну его нафиг этот мир перфекционизма с тишиной в туалете. Пусть там будет ощущение водопада и капели... И жалко если такой хороший человек как Вера Ивановна лишит город Оренбург своим умения навести порядок.

ЗЫ
Сантехник за срочность и народную традицию спаивать его профессию, быстро уговорил смывной бачок больше так не разговаривать с Верой Ивановной. Я думаю  сантехник Лёша тоже разделял философию конфуцианства, что с бачком они быстро нашли общий язык. После ухода Лёши, мы ещё слышали "кап-кап", но оно сопровождалось тихим всхлипыванием. Смывной бачок плакал... Ему было обидно за наше предательство, за мир который боится мясоразделочных женщин. Потом он затих. Вера Ивановна поставила галочку напротив моего имени - "Исправлено". А после её отьезда, наша нирвана вновь ожила. Вот что значит когда конфуционисты могут договориться за бутылку водки. У Лёши и мудрого бачка уже не первый год дружеское сотрудничество.

ЗЗЫ
То что яблоко от яблони два раза в одну воронку не попадает, я понимаю. Не понятно тогда - почему же   природа на Люсе не отдыхала? Я не про внешность, это вторая беда. По всем законам жанра она должна быть противоположностью Веры Ивановны... Наверное сценарист судьбы сам отдыхал в воронке, упав с яблони... Вечно после  Веры Ивановны мысли какие-то странные...