Черное. Белое. Глава 3

     Поезд стучал колесами, временами то ускоряя, то чуточку уменьшая темп своего бега. Мимо проплывали огромные бесхозные поля, одинокие пролески, иногда попадались и достаточно крупные водоемы, помогающие лицезреть панораму широт земли русской. Мелькали и заброшенные деревни с одинокой улицей однообразных покосившихся домишек, хозяева которых давно уже бросили свои жилища и поменяли их на что-то более приятное и респектабельное. Соседи по плацкарте занимались своими делами, без малейшего звука сосуществуя на верхних полках. Напротив Светы сидела маленькая девочка, дочь одного из соседей, молчавших наверху, а может, и дочь сразу обоих из них, жевала курицу-гриль, изредка посматривая на девушку своими по-детски любопытными глазенками, и листала грязными жирными пальцами книжку с картинками. Проводница бегала по вагону, всецело занятая проверкой документов. В соседних плацкартах громко смеялись. В общем и целом, плацкартный вагон жил своей, расстегнутой на все пуговицы, размеренной жизнью.
     Именно в тот день из своих воспоминаний хотелось вернуться Свете. Именно тот день определил дальнейшие годы ее жизни, прочертил собой четкую трендовую линию поведения девушки. Именно тогда все началось. Началось не с момента обучения в школе танцев. Не с того момента, когда она танцевала свой первый в жизни приватный танец. И если бы была возможность все изменить, начинать надо было не со следствий, а с причины: причина навсегда спряталась в том гостиничном номере, в том согласии, которое она дала на предложение Егора Леонидовича пять далеких лет назад. В тех незамысловатых цифрах, которые выплюнул из себя телефон импозантного директора. Цифрах номера, принадлежавшего ее первому мужчине. Тогда ей еще не было и двадцати, и Света, помня беседу с матерью, встречаясь с парнями, не спешила отдаваться им. Но после того разговора с Егором Леонидовичем изменилось все, а главное: изменилась вся ее жизнь.