Необычная улика как колючка в горле

    Старый следователь Петр Павлович (Палыч, как его называли все), когда молодежь спрашивала его про интересные и необычные дела из его многолетней практики, отвечал, что интересных дел у него было множество.  А вот самой необычной уликой, пожалуй, можно считать …траву, а точнее – колючку. Это было в самом начале его следственной практики.

    Дело было так.  Палыч, тогда совсем еще молодой человек,  приехал по направлению после окончания  юрфака в Казахстан и оказался в Аксуйском районе Талды-Курганской области.   Первым его делом было дело об исчезновении женщины.  Начальник отдела вручил ему   тоненькую папочку с надписью «Дело №…»  и пожелал удачи.  Молодой лейтенант, открыв папку у себя в маленьком кабинете, увидел в ней сиротливый листочек, на котором было написано заявление директора овцесовхоза о том, что  3 дня назад исчезла  доярка Васильева.   Так что лейтенанту пришлось начинать с самого начала -  он  выехал в совхоз на ферму, чтобы, в первую очередь,  разузнать о личности и образе жизни самой пропавшей  и выяснить обстоятельства её исчезновения.  А  затем уже предстояло решить вопрос о том, могла ли женщина сама куда-то уехать, не предупредив никого, или же  она действительно пропала.
 
    Побеседовав со многими  людьми, знавшими Васильеву, в том числе с её соседями и с работницами фермы,    следователь узнал некоторые подробности её жизни. Оказалось, что женщина жила одна.  Семьи и каких-либо родственников в совхозе у неё не было.  Поэтому-то заявление о пропаже подал директор совхоза, а не родные.  Живя одиноко,  не старая еще женщина (ей было 32года),  увлекалась выпивкой.  Тяга к спиртному проявлялась с каждым годом все сильнее, это плохо отражалось на работе.  Она могла  прогулять или прийти на ферму  нетрезвой.  Конечно,  все это отрицательно сказывалось на  её работе.
 
     Другие доярки на ферме по-дружески советовали Васильевой бросить пить, пока совсем не пропала из-за пьянства.  Но она только злилась и отговаривалась, что сама знает, как ей жить и  твердила, чтобы они не лезли в её жизнь и душу…Постепенно  на неё все махнули рукой: и подруги по ферме, и руководители совхоза.  Ведь трудно помочь человеку, который отказывается от какой-либо помощи.

     А  сама она  не в силах была бороться со своим пристрастием к «зеленому змию» и  постепенно спивалась,  опускаясь на самое дно.  Трезвой она уже почти не бывала.  На работе  подруги  старались скрытно доделывать за Васильеву  невыполненную ею работу.   На вопросы следователя они отвечали, что  не могли дать женщине умирать с голоду.  А то, что она пропадала из-за  своей тяги к спиртному – исправить это подругам было уже не по силам…
Кстати, в те далекие годы  еще не было широко известно, что женский алкоголизм  еще более тяжкое заболевание, чем мужской.  Следовало бы не увещевать Васильеву, а отправить её на принудительное лечение, но, увы, этого не случилось, и произошла трагедия.

    Опросы дали следователю не так уж много: характеристику Васильевой  и некоторые детали её личной жизни.   Постоянного мужчины в её жизни  не было.   Выпивала она с разными собутыльниками.  О наличии где-то  родных Васильева никому не говорила.   Так что уехать к кому-то она вряд ли могла.  Тем более что последний раз её видели на ферме в конце рабочего дня.  Как обычно, она была не вполне трезва (как говорится, «после вчерашнего»),  работа не ладилась, она куда-то торопилась, наверное, опохмелиться, как подумали женщины на ферме.

    Наскоро попрощавшись, Васильева ушла с фермы скорым шагом, и  исчезла – больше её никто не видел.   Соседи сказали, что домой в тот вечер она не приходила.  Значит,  пропала она где-то по дороге.   Следователь узнал, по какой дороге она ходила на ферму и с фермы,  и сам несколько раз прошелся по степной дороге длиной  в 4 километра.  Дорога была грунтовая,  по ней ходили работники фермы, а иногда проезжали совхозные машины: в основном, грузовики  (легковых тогда в личном пользовании почти не было, были лишь служебные ГАЗики руководителей совхоза).

    Куда же могла деться женщина, ушедшая по этой дороге?  Ведь ответвлений от неё, даже тропинок, не было, чужие машины здесь не ездили.  И вот проходя в третий раз по дороге, лейтенант  обратил внимание на  участок в стороне от дороги, показавшийся ему сначала сильно вытоптанным.  Подойдя поближе, он увидел, что земля здесь явно недавно была вскопана.  А в зеленой  траве вокруг этого участка виднелись  засохшие оборванные колючки. Следователя как толкнуло что-то: неужели она здесь?   Он принял решение (как оказалось, абсолютно правильное)  проверить свою догадку  и организовал  раскопки этого  места.   

    Лопата легко входила в землю, что подтверждало версию о недавнем вскапывании.  И через несколько минут  под лопатой показалось человеческое тело.   С осторожностью  выкопали труп женщины, которую жители поселка сразу опознали.    Тело  Васильевой  было в одежде и обуви.  Одежда была целой и в относительном порядке.  Следов, похожих на кровь не было.  Зато на одежде были видны черные маслянистые пятна, похожие на ГСМ.   Значит, автонаезд?
 
    Тело отправили на судмедэкспертизу в областной центр.  Позднее было установлено, что на теле Васильевой  нет каких-либо ран, нет признаков изнасилования.  Имелась  лишь закрытая  черепно-мозговая травма со своеобразным  переломом шейных позвонков и признаки переезда колесами (множественные переломы ребер и тазовых костей, а также  размозжение внутренних органов).

    Тем временем  следователь продолжал свою кропотливую работу по установлению обстоятельств  этого дела.  И тут он был вознагражден  за своё усердие:  в поселке стало известно  о необычной операции, которую  провели в Талды-Курганской больнице на следующий день после исчезновения Васильевой.   У шофера овцесовхоза гр-на А.   из  глотки  извлекли острую иглу степной колючки.   Иглу  врач сохранил, а потом  предъявил следователю.   Лейтенант сразу вспомнил, что точно такие же колючки он видел в траве  вокруг импровизированной могилы Васильевой.

    Проанализировав  все установленные факты, следователь  остановился на основной версии:  шофер А. как-то  причастен к гибели Васильевой. 
И еще до получения официального заключения судмедэкспертизы  трупа  Васильевой  лейтенант, решив «ковать железо, пока горячо», отправился в больницу допросить шофера  А. 
 
    Не зря говорят, что новичкам везёт:  молодой и не очень опытный следователь  в этом деле принимал правильные решения (часто интуитивно).    Поразив «жертву  колючки»   своей осведомленностью и логикой,  лейтенант  быстро получил признательные показания.

    Допрашиваемый водитель  А. рассказал, что в тот злополучный день он возвращался на своём грузовике в поселок по дороге, ведущей от фермы.  Увидел, что впереди идет Васильева.  Естественно, решил подвезти её – своя ведь, из поселка.  Она обрадовалась.   По дороге разговорились.  Васильева пожаловалась на головные боли, на отсутствие интереса к работе и личной жизни.  Пожалев её (а он видел, что женщина страдает похмельем),  шофер предложил немного выпить, ведь его рабочий день тоже заканчивался, а до поселка оставалось не более двух километров. 

    Услышав предложение шофера, женщина оживилась, у неё заблестели глаза.  Тогда водитель свернул в сторону от дороги и остановил машину на подходящем месте.  Кинув на землю какую-то тряпку и пару газет, они  с попутчицей присели  и расставили бутылку, стаканы и нехитрую снедь (пару ломтей хлеба и несколько завалявшихся в карманах карамелек).  Приняли «по маленькой»,  потом добавили.  Стало весело, дошло дело до анекдотов и песен.  Шофер, закусывая второпях,  проглотил с горбушкой хлеба степную колючку. 

    В общем,  отдохнули замечательно.  А когда стало  смеркаться,  водитель вспомнил, что его ждут дома жена и дети, и они с Васильевой тронулись в путь.  Ехали весело, с песнями.  Водитель, выпивший свои полбутылки водки почти без закуски (а он в тот день еще и пообедать не успел),  лихо крутил баранку, машину бросало из стороны в сторону.  Но ведь это не страшно – в те годы машин было так мало, что помех их движению не было никаких.  Да и дорога, хоть и кочковатая, но прямая,  так что опасаться было нечего.

    Шофер А.  поклялся, что не сразу заметил, что его попутчицы в машине нет. Дело в том, что у его старой машины   ручка правой двери  болталась и недостаточно надежно удерживала дверь в закрытом состоянии, особенно, когда машину встряхивало на ухабах.   А на той грунтовой дороге, разбитой колесами грузовиков,  ухабов хватало…

    Обратившись к пассажирке с каким-то вопросом,  удивился, что она не отвечает, повернулся, а её в кабине нет…  Правая дверца  была приоткрыта.  Спьяну он похлопал рукой по сиденью и глянул вниз – не свалилась ли попутчица на пол кабины.  Но её не было. 
 
    Соображая с трудом,  он не сразу  понял, что случилась беда.   Однако все-таки догадался  развернуть машину и поехал обратно. Вскоре увидел Васильеву лежащей на дороге.  Выскочил из машины и подбежал к ней, но было ясно, что так, как лежала она, живые не могут лежать.  Руки-ноги и голова были как-то странно вывернуты.  А глаза бессмысленно смотрели в  вечернее небо.  Заметно протрезвев,  А.  осмелился пощупать пульс на руке женщины – его не было.  Все было кончено…

    Он еще долго сидел около трупа в тяжких раздумьях.  Что же делать?  Сообщить в милицию?  Но ведь он выпивши, - вряд ли ему поверят, что он не виновен в гибели женщины.  И тогда – колония!   А у него жена и двое маленьких детей.  В общем, он решил  спрятать концы в землю…  Имевшейся в машине лопаткой выкопал неглубокую могилку и  уложил туда свою веселую пассажирку.  Наскоро закопал яму. 

    Рассказывая конец своей трагической  истории,  он  заплакал и стал божиться, что если бы женщина была  жива, он обязательно отвез бы её в больницу, но она была уже мертва, когда он вернулся за ней.   
Ну а когда он вернулся домой и попытался  попить чаю, почувствовал, что в горле что-то мешает.   Сначала пытался сам как-то откашляться и избавиться от помехи в горле.  Но к утру он кашлял уже кровью, а  горло уже разболелось так, что пришлось ехать в областную больницу, где у него извлекли изо рта проклятую колючку…В истории болезни было отмечено наличие у больного А. запаха алкогольного перегара.

    Показания водителя лейтенант оформил как положено.   А  полученное вскоре заключение судмедэксперта  объективно подтверждало показания шофера о причине смерти Васильевой.  Ведь признаков какого-либо насилия на её теле не было.   Допросив судмедэксперта, лейтенант получил ответ на дополнительный вопрос о том, могла ли погибшая получить имевшуюся у неё  закрытую травму головы,  падая из машины вниз головой, или же ей был нанесен удар каким-либо предметом.  Судмедэксперт по локализации травмы и по её характеру  заключил, что  эта травма образована  при ударе головой  о твердую обширную плоскость, какой могло быть дорожное полотно.   Такое повреждение головы не характерно для удара каким-либо предметом.

    Более того, судмедэксперт  констатировал, что смерть Васильевой наступила моментально, от удара головой о дорогу, т.к. у неё были сломаны  шейные позвонки,  вдавленные один в другой (вколоченный перелом, типичный для падения человека  вниз головой с высоты на землю и иногда даже на воду).
А поскольку других наружных повреждений на теле погибшей Васильевой не было,  и одежда её не была повреждена,  то лейтенант со спокойной совестью мог исключить  возможность умышленного убийства.  Он все же осмотрел и то место, где по показаниям шофера, они выпивали с Васильевой.   Там не было никаких признаков борьбы.  Лежала бутылка из-под водки,  рядом огрызки хлеба и конфетные фантики.  Лейтенант даже нашел вдавленные следы  обуви мужчины и женщины, направленные к тому месту, а также и от него к дороге. То есть они оба своим ходом (правда, довольно неровным, очевидно по причине обильной выпивки)  оттуда ушли к машине.

    Будучи добросовестным и грамотным молодым следователем, лейтенант, как и полагалось,   провел следственный эксперимент, - с целью проверки, могла ли правая дверь машины открыться сама при движении по тряской дороге.  Водитель (конечно, другой, более опытный)  погнал проверяемую машину по той злополучной дороге, специально вихляя из стороны в сторону  (имитируя движения пьяного водителя). Следователь и понятые на директорском ГАЗике  ехали рядом, наблюдая за правой дверцей грузовика, которая  на каком-то ухабе  вдруг распахнулась.  Всё это было оформлено  протоколом следственного эксперимента. 

    В общем, у следователя не оставалось сомнений в том, что раскаявшийся шофер А.  рассказал,  как все было в действительности.
Конечно, это не умышленное убийство,  но все же вина водителя в неосторожном  преступлении имелась.  Водитель, не имел права  садиться за руль в пьяном виде.   Сажая  нетрезвую пассажирку   на сиденье, где ручка двери была ненадежной, он должен был предупредить её о ручке  и присматривать, чтобы она держалась не за дверь, а за имевшуюся перед правым сиденьем ручку-скобу.

    В суде дело прошло гладко,  подсудимый получил 3 года лишения свободы - условно.  Суд принял к сведению, что А. подтвердил свои первичные показания и  раскаялся,  а также то, что у него были малые дети.  Была учтена и личность  потерпевшей (сильно пьющая женщина с нелестной характеристикой по работе)  и самого обвиняемого - он характеризовался и на работе, и в быту положительно,  на работу пьяным никогда не выходил.   Как он сам говорил, видно, в тот злополучный день «черт попутал»  выпить в конце рабочего дня  и расслабиться самому, а также помочь женщине, которая явно нуждалась в опохмелке...

    Вот так молодой лейтенант раскрыл дело, одной из улик по которому была степная колючка. Позже у него было много  самых разных дел, но эту колючку следователь запомнил на всю жизнь…