Коломбина и живой уголок

        Мать уехала. Коломбина, проявив чудеса изворотливости и добычливости, принесла откуда-то свежую семгу. Её даже в неплохих наборах для ветеранов войны, коими советская власть подкармливала своих героев, никогда не выдавали. Словно и не водилась она в наших морях.
         Семга, зажаренная в оливковом масле – папашке выдали сей дефицит в качестве лекарства, затем слегка схваченная жаром в духовке, под соусом из сметаны, тертого сыра и шампиньонов, была просто пищей богов. Папаша, любивший вкусно пожрать, это было одним из немногих оставшихся незрячему человеку чувственных удовольствий, был в восторге.
         - Ты так чудно готовишь, девочка?  Приятно удивила! Не ожидал. - Похвалил он.
         Коломбина, накануне изучавшая Микояновскую Кулинарную книгу, в поисках рецепта простого, но вкусного блюда, сдержанно поблагодарила за комплимент.
        - Эдвард Аркадьевич, вот вы каждый день покупаете булочки к вечернему чаю, вы любите выпечку?
        - Каюсь, люблю сладенькое, - прошепелявил, вынувший вставную челюсть, Эдвард.
        - Я знаю один потрясающий рецепт пирога с яблоками и орехами. Хотите, испеку? – нежно пропела  любящая сноха.
        - Хочу.
       С пирогом вышло еще проще. Коломбина купила в булочной на углу Безбожного переулка и проспекта Мира смесь для кекса, развела её молоком и растопленным маслом; на обратной стороне упаковки была написана простенькая инструкция; в форму выложила нарезанные ломтиками яблоки и стакан раздробленных орехов, залила смесью и в духовку. Через сорок минут вытаскивала обалденный пирог. Свекор был в восторге. Жена, никогда не отличавшаяся кулинарными талантами и усердием в выпечке, подобными разносолами не баловала.
        Помимо восхвалений творчества великого пиита, Коломбина задействовала ещё один, опытные люди говорят кратчайший путь к сердцу мужчины – набила ему желудок всякой вкуснятиной. И жестокосердый, с характером сухим, как березовое полено, старик вдруг размяк. Даже стал подумывать, не прописать ли, действительно, в свою квартиру это милейшее создание.
        - Ишь, чего захотела! – Опомнился он. – Но проблему эту надо решать. Нужно идти по кабинетам, кланяться всяким сявкам, просить их выделить сынуле однокомнатную квартиру.   

        О том, что папочка обжирается всеми этими восхитительными штучками, молодой муж даже не подозревал. К его приходу с работы чудная семга была благополучно умята, а к сладким булкам он был равнодушен. Любимая встречала его супчиком из пакета и неизвестного генезиса котлетами. А, впрочем, по Сенькиной зарплате и супчик.
       
        Наступила пятница. Страстная, сказала бы я, если бы не боялась выглядеть пафосной.
        Сандро, явившись на работу, неожиданно получил внеочередной отгул. Внезапно налетевшие пожарные устроили тренировочные  учения. В высотное здание, где располагалась их редакция, никого не пускали, а тех, кто пришел ранее эвакуировали. Главный редактор - усталый мужик лет пятидесяти с приличным хвостиком, сосланный сюда из центральной прессы за пропуск в печать какой-то не совсем идейно выдержанной статейки и уныло тянущий здесь лямку до пенсии, сообщил, что отпускает всех.
        - Но рано радуетесь! - Сказал он вслух и мысленно добавил – «сволочи». -  В понедельник три шкуры с вас спущу. Касадов, это к тебе относится, ты статью о  Приокском заповеднике, когда должен был сдать?  В позапрошлом году?  Смотри у меня! Если утром в понедельник не предъявишь матерьял - уволю. Мне тут бездельники не нужны, мы сами бездельники. И тебя тоже,  Сорокина, касается. Думаешь, рванешь сейчас по магазинам?  Хренов дров!  В Зоопарке прибавление в семействе  каракалов. Положишь заметку на стол. Хомяков,  поедешь с ней, сделаешь несколько снимков, я с персоналом договорился.
        - Не люблю я каракалов, от них воняет, - задумчиво сказал фотограф Хомяков.
        - А от тебя чем несет? Одеколоном «Ландыш серебристый?»? – Главный нарочито брезгливым жестом прикрыл ноздри, - и отойди от здания, как бы оно не вспыхнуло от твоего перегара. Тогда учеба пожарных плавно перетечет в боевое задание.
        Скрытый алкоголик Хомяков обескуражено молчал. Прибывший на службу, как всегда с большого бодуна, он перед работой гладко брился, закапывал в глаза альбуцид, сосал мятные леденцы и глушил десятками стаканов газировку, благо в автомате на первом этаже она не переводилась никогда и была совершенно бесплатна. Таким образом, маскируясь под порядочного, он наивно полагал, что отделу его страстишка не заметна. Хренов дров, как любит выражаться шеф.
        - А ты,  Баранов, - главный редактор задумался, чем бы загрузить просто редактора, но придумать ничего не смог и вздохнул сокрушенно, - повышай квалификацию.
        - Обязательно «повысю»! – весело отозвался сотрудник.
        - Знаю, где ты её повысишь, - грустно сказал главный редактор Козлов, - в пивной «Саяны». И так, - он оглядел ряды коллег, как Наполеон, свою гвардию поле битвы при Ватерлоо, - Касадов, Сорокина, Хомяков, Баранов и … Козлов. - Это он к себе отнесся. -  Не редакция «Охотничьей газеты», а какой-то «живой уголок», - заметил он. - Свободны. Всех, блять пересчитаю завтра поголовно.
Завтра была УРА  суббота.