Шар

      

       Антон открыл глаза и над собой увидел серебряный шар. Шар поблескивал и слабо раскачивался. Антон попытался сфокусировать взгляд. Но контуры шара расплывались. Мысли  тоже не стояли на месте, то убегая, то возвращаясь. Он попытался их задержать, чтобы оценить свое положение.

        - Вроде цел. Руки, ноги. На месте. Голова болит. Значит, жив. Это хорошо.

       Он попробовал повернуться — не вышло. Тело не подчинилось. Только руки напрягались в безуспешной попытке поднять корпус. А что ноги? Ноги, на одной из которых еще сохранился ботинок, а другая оказалась  в одном носке, вполне себе сгибались и разгибались. Что не могло не радовать. Значит, значительных повреждений нет.

       Шар вновь попал в поле зрения Антона, и он мысленно сосредоточился на нем:

       - Так вот ты какое – НЛО?!… Ты там висишь... Наблюдаешь. Может потом передаешь на далекую планету. А я тут... Ни фига себе, зрелище…

       Шар не ответил, но слегка отвернулся.

       - Не понравился я ему. Ишь ты какооооой -  обиделся Антон, - Вот же, гад. Висит. И помалкивает. А я ни ногой, ни рукой. Нет бы помочь, иль посочувствовать хотя бы. Только вот как установить контакт? Наверно, надо что-то сказать. Не… не… не получается. Мычание какое-то нечленораздельное выходит. Если только мысленно.

       И Антон начал разговаривать с шаром. В промежутках между приступами накатывающей дурноты и головной боли, он разлеплял глаза, пытаясь поймать шар в разрезы непроизвольно слипающихся век. Метил в шар отрывочными мыслями. Кричал ему внутренним криком:
    
        - Шар, будь другом, помоги! Видишь — хреново. Не могу я. Ничего не могу! Ну, хоть маленько пособи. Хотя бы одно желание. Только одно-единственное, самое важное. И все изменится. Вот увидишь.

       Шар безмолвствовал. Антон, исчерпав последние силы, от отчаяния зарыдал. Слезы унижения от собственной беспомощности медленно ползли по лицу. И от них стало еще хуже. Сильней болела голова. Антон зажмурился. Хотелось умереть, но жизнь в нем отчаянно сопротивлялась. Некоторое время прошло в полном забытьи.

       Вдруг он услышал чьи-то шаркающие шаги. Они приближались.

       - Двуногое. Наверно, человек… Только друг или враг? В моем положении – скорее враг.

       Человек остановился рядом. Антон с ужасом понял, что его пристально рассматривают. Взгляд почти с ощутимой неприязнью ползал по нему, останавливаясь на каждой неприглядной детали. Антон физически сжимался, стараясь занять как можно меньше места, а лучше всего исчезнуть. Или позвать на помощь? Кого? Только его – шар. В нем спасение.

       Шар по-прежнему был здесь. Но теперь он стал не просто странным блестящим объектом, за который цеплялось сознание. Он стал последней надеждой. И Антон умолял его так, как просит о последней милости приговоренный к смерти. Отчаянно, страстно...

       - Миленький, дорогой, ну пожалуйста, одно только желание. Единственное. Я больше ни о чем не попрошу. Никогда. Видишь: сейчас это дело жизни и смерти. Спаси меня. Только спаси, не дай пропасть.

       Видимо, стоящий рядом человек нагнулся. Чужое смрадное дыхание коснулось лица Антона. Вигливый голос спросил:

       - Жив?

       И сам себе ответил:

       - Вроде жив.

       Чем-то тупым и твердым ткнули в бок. Организм Антона не выдержал перенапряжения. И теплая мокрая лужа начала растекаться по полу.

       Человек, стоящий рядом с отвращением отпрянул и просто задохнулся ненавистью и презрением. Голос пронзал мозг, иглами врезаясь в сознание:

       - Тварь. Опять нализался. И под елку заполз. Думал — не найду? Я тебя, гада, везде достану. Ты у меня кровью умоешься. Забудешь, как тебя зовут. Мразь. Алкаш, проклятый. Муж, называется. Да от тебя толку, как от козла молока. Ну, я те щас покажу праздник каждый день. Вот только на кухню схожу за скалкой...

       Шаги удалялись. Предчувствуя неминучее, Антон разлепил глаза. И увидел на ветке серебристый елочный шар. В гневе Антон высказал ему, все, что думал:

       - НЛО, ха! Ты, игрушка хренова! Небось, тебя в Китае в подворотне на коленке клепали. Ни фига ты не можешь! И всего-то просил одно желание – опохмелиться. А по твоей милости щас кони двину и ласты склею... Ну, теперь точно - полный трындец. Аааа… Вон и женушка моя...  возвращается...

       И тут произошло чудо! Милый голос рядом проворковал:

       - Дорогой, мне послышалось, что ты меня позвал. Ласково так. Как раньше. «Женушка моя». А я тут стаканчик тебе припасла на опохмелку. И огурчик солененький. Ну, давай, поднимайся. Идем на кухню… С праздничком тебя!

                С Новым годом!