Скрипка

      Вспоминая о военной поре моя мама рассказала вот еще что.
      «В деревню, где я жила, находящуюся в 3-х километрах от железнодорожного разъез-
да, в конце 1941г. поселили порядка десяти эвакуированных из Ленинграда семей. Их подсе-
лили, в основном к семьям, имеющим большие дома - пятистенки или расселяли в пустую-
щих домах и служебных помещениях. Приняли всех радушно, помогли обустроиться чем
могли: одеждой, продуктами питания. Не совсем грамотные сельчане называли их тепло:
«вакуированные».
      «Гости», в большинстве, не оставались в долгу. Хотя были они все городские, непривычные к сельскому труду и образу жизни, но по мере сил, возможностей, участвовали во всех  деревенских и колхозных работах. Но были и те, которые откровенно отлынивали от предлагаемых работ или делали совсем не то и не так, например, когда их привлекали летом к самой простой сельской работе – прополке, то они вместо того, чтобы удалять сорняки – выпалывали полезные культуры, в частности, морковь.
      В числе приехавших была пожилая ленинградка,  которая пожелала поселиться в подсоб-
ном отапливаемом помещении местной начальной школы. Она была слаба глазами, носила
очки с толстыми стеклами. У нее было мало вещей, но самой главной вещью – ее богатст-
вом, была скрипка в потертом футляре. Она вела уроки музыки и пения в школе.
      Однажды я ее увидела в соседнем большом доме, где мы, девушки и молодые женщи-
ны, собирались зимними вечерами прясть нити – пряжи из шерсти и вязать теплые вещи,
часть из которых отправляли на фронт. Там я услышала чарующие звуки ее скрипки. Она играла то пронзительно жалобно, что у слушательниц текли из глаз слезы, то жизнерадостно весело и лица озарялись улыбками. Она также исполняла мелодии местных простых песен. Их воспроизводила один раз услышав, при этом улучшала, делала мелодии более выразительными. При этом она не исполняла бравурно – победные мелодии довоенных песен, восхваляющих сталинских летчиков –соколов и быстрых танкистов, которые  в диссонанс с реальными событиями на фронтах продолжали по инерции в первые месяцы войны, как и в довоенное время, звучать из хриплых репродукторов, установленных на рынке в райцентре и включаемых в базарно – выходные дни.
      Особенно запомнилась и тронула мелодия новой песни на слова Суркова «В землянке»,
которая брала за душу и все живое в человеке.  
      В перерывах между игрой на скрипке рассказывала о сказочном городе Ленинграде, о его дворцах, фонтанах, мостах на Неве и белых ночах. Девушки, рассевшись кругом, заворо-
женно слушали и все мечтали попасть в этот город, чтобы увидеть все своими глазами.      
      В 8-ми км от деревни находился райцентр и железнодорожная станция с рестораном, в
котором подрабатывала ночной уборщицей одна из сельчанок. Она рассказывала, что в ре-
сторане иногда вечерами выступают гармонисты  и баянисты, которые быстро пьянеют и на-
чинают плохо играть – здорово фальшивить. Посетив наши посиделки –вечеринки, она пред-
ложила ленинградке выступить в этом ресторане, который одновременно был офицерской
столовой. Заведующий после выступления всегда обеспечит плотным ужином. Ресторан в основном посещали офицеры, так как в райцентре было много военнослужащих: находился военный госпиталь и формировались после обучения перед отправкой на фронт воинские подразделения.
      Скрипачка согласилась, но не было у нее для выступлений не то что нарядов  (которые 
давно обменяла на хлеб) – не было добротной обычной одежды: на ее ногах были бурки,
некогда белого цвета, но изрядно изношенные, и большая шаль, дырявая во многих местах.
И вот, чтобы ей выехать на выступление – «выйти в люди», мы быстро связали ей новую белую шаль, а мой отец, в обмен на соль, выпросил у местного валяльщика белые чесынки.

Он же запряг лошадь с санями для поездки в райцентр, а я в качестве кучера доставила ее в ресторан. После выступления ей был накрыт богатый, по меркам войны,  стол и дали про-
дукты на дом. Далеко за полночь я ее привезла домой.
      Офицеры – медики, приходившие в ресторан, пригласили ее играть и в госпитале. Они
же говорили, что после ее концертов выздоровление у раненых шло намного быстрее».
       Ленинградка предлагала моей матери научиться играть на скрипке, дала несколько уроков игры, говорила, что музыкант всегда заработает на кусок хлеба, но из-за отсутствия времени, своего инструмента не прониклась  глубоко в необходимость обучения игре на
инструменте, о чем всегда жалела, особенно когда вела уроки пения в школе, будучи  учительницей начальных классов.
      Мою маму отправили в командировку на несколько месяцев на работы, связанными с возведением железнодорожной насыпи.
 После возвращения не застала скрипачку – она, сказали, уехала.
      Мама говорила:  «Прошло столько времени, но в ушах звучит до сих пор ее музыка 
победы духа над страданиями и злом».


11.05.2015г.        Ильин М.И.