Мэйджи

 Глэй  с трудом вытащила тяжёлый пакет из багажника и захлопнула крышку. Над стоянкой висело свинцово-серое предзакатное небо. Светодиодные фонари медленно зажигались по мере угасания небесного света, и белые точки над их головами превращались в плотные светящиеся комки.

- Давай мне, дорогая, - сказал Павел и рывком оторвал пакеты от асфальта. Глэй тут же подскочила к нему.
- Один понесу я! – она схватилась за его левую ладонь.
- Нет, я справлюсь, - заверил её Павел. – Лучше возьми коробку с салфетками, она легче. Чтобы нам дважды не ходить.

 Глэй сверкнула  на него своими серыми глазами и поцеловала в щёку.

- Не корми его сразу! Пусть пока спит. Я тоже хочу на это посмотреть.

 Павел кивнул и потащил два пакета к входу. Глэй открыла дверь машины и принялась вытаскивать с переднего сиденья огромную коробку с улыбающимся мультяшным солнышком на лицевой стороне. Коробка застряла в пространстве между сиденьями и никак не хотела выходить. Забравшись в кабину поглубже, Глэй увидела, в чём проблема – пластмассовая рукоять зацепилась за рычаг полёта, торчавший сбоку из коробки переключения передач.

- Ах, чёрт! Опять эта проклятая палка...

 Сделав усилие, она освободила ручку и вытащила коробку наружу. Она была не тяжёлой, но очень неудобной в переносе. Сквозь отрывную наклейку из толстого слоя прозрачной пластмассы можно было видеть изгиб белой влажной салфетки с бархатистым узором. Надпись красным шрифтом под наклейкой гласила: «Внимание! Не использовать без перчаток.»

 Стройная девушка со светлыми волосами захлопнула дверь и поволокла коробку  к терминалу в виде ажурной конструкции из металлических балок. Вход в лифт был очень узким, и ей пришлось поставить коробку под наклоном, чтобы та пролезла. «Назовите ваш номер!» - отчканил звонкий женский голос из динамика.

- ИК-1083, - ответила Глэй. Двери захлопнулись, и лифт взлетел на шесть этажей вверх.

 «Ваш путь. Один поворот налево. Один поворот направо. Через зал. Один поворот в направлении красной дорожки. Квартира номер – 12758,» - голос замолк после звукового сигнала. Глэй вышла и потащила коробку за собой по гладкому сверкающему полу. Упаковка издавала громкий шипящий звук.

- Вам помочь? – послышался бодрый голос за углом. Она увидела долговязого прыщавого парня в красном кителе, в высокой цилиндрической кепке с золотым узором по краям.
- Нет, спасибо, Джигги, - сказала она. – Не сейчас.

Джигги озадаченно замолчал.

- Точно-точно? – спросил он всё с той же бодрой интонацией.
- Конечно, Джигги.  Я сама справлюсь, - заверила Глэй. Коридорный стеснительно улыбнулся и исчез.

 Она протащила коробку через конференц-зал, где на мягких пуфиках сидели, уставившись в планшеты, их многочисленные соседи, повернула налево и оказалась на развилке из трёх поворотов. Коридор вслед за ними был устлан дорожками разных цветов: зелёной, синей и красной. Вздохнув, Глэй повернула направо, на красную дорожку.

- Он уже проснулся! – взволнованно сказал ей Павел, когда она открыла дверь. – Он пищит! Скорей, посмотри!

 С порога девушка пробежала в комнату. Из высокой колыбельной кровати, плотно обложенной толстыми одеялами, доносился невыносимый, невероятно высокий писк. С периодичностью в несколько секунд он резко затихал и ещё через несколько секунд начинался снова в той же тональности, подобно сигналам азбуки Морзе.

- Мэйджи! – воскликнула Глэй жалобным тоном. – Ну что такое, малыш? Тихо-тихо… Иди сюда!

 Она склонилась над кроваткой и вытащила оттуда гигантского белого червя, похожего на опарыша, с кольцевидным телом и чёрными жвалами длиной с ноготь. Он слегка извивался, сверкая обручами своего тела в тускло-жёлтом свете старого торшера.

- Ну-ну-ну. Не плачь, Мэйджи. Мамочка принесла тебе еды.

 Павел нервно переминался с ноги на ногу, воткнув ладони в бока.

- Он не хочет есть! – воскликнул он вдруг. – Я дал ему листьев, как нам советовали, а он запищал только сильнее. Что, чёрт возьми, с ним происходит? Может быть, он болен?

Глэй ошарашено взглянула на него и аккуратно положила Мэйджи в кроватку.

- Ты что, начал кормить его без меня? – раздражённо спросила она. – Я же просила тебя подождать!
- Да зачем? Он начал пищать!
- Как это зачем?! – взвизгнула Глэй. – Я надеялась, что эти листья помогут нам решить проблему! Я хотела, чтобы мы вместе увидели, как он снова начнёт кушать! А если уж нам и суждено было испытать разочарование, то встретить его мы тоже должны были вместе! Понимаешь! Взявшись за руки, как крепкая семейная пара!

 Павел покачал головой.

- Что ты несёшь? Ты хочешь, чтобы он тут умер от голода, пока ты там таскаешься по коридорам?
- Это я -  таскаюсь по коридорам?! – вспылила Глэй. – Да я уже три недели не вижу ничего дальше нашей красной дорожки! Я постоянно с ним! Как ты смеешь меня обвинять?..
- Постоянно? Да, ну разумеется… - Павел говорил на повышенном тоне, возбуждённо кивая головой.

 Внезапно новый приступ истошного писка заставил их обоих замолчать. Они кинулись к кроватке и обнаружили, что Мэйджи извивается изо всех сил. Из его рта сочилась липкая оранжевая жидкость, оставлявшая на белоснежных простынях быстро засыхающие следы.

- Салфетки! Быстрее! – крикнул Павел. Глэй подбежала к коробке.
- Где тут перчатки?!
- А-а… Я не знаю! Взгляни в инструкцию!
- Где?
- Она на обратной стороне упаковки!

Глэй перевернула коробку.

- Тут написано… Раскрыть при помощи разгерметизатора… Паша, у нас есть эта штука?

 Павел выругался.

- На кухне… На кухне должен быть! Сейчас!

 Он в два прыжка преодолел миниатюрную прихожую и оказался на кухне, немногим превосходившей прихожую по размерам. Судорожно распахивая ящики, он рылся в куче звенящих ложек и вилок, в старых рыболовных снастях, в крышках от кофе, которые они собирали в прошлом году в надежде выиграть космический круиз.

- Нашёл!

 Он подбежал к ней со странным инструментом, напоминающим штопор. Покрутившись вокруг коробки, он нашёл круглое отверстие, состыковал его с металлическим кольцом на конце прибора и нажал на штырь. Раздался звук выпускаемого воздуха.

- Перчатки, Глэй! Не забудь.
- Ага!

 Она осторожно вытащила салфетку, источавшую едкий запах. Держа её на вытянутой руке, она поднесла её к кроватке и  вытерла Мэйджи пасть. Второй салфеткой она заткнула ему дыхательное отверстие, располагавшееся чуть ниже жвал и находившееся под угрозой закупоривания вязкой жижей. Мэйджи издал несколько икающих звуков и провалился в сон.

- Ух, вроде помогло, - облегчённо сказал Павел. – Поменяй ему простыни.
- Сегодня ты меняешь, - недовольно бросила Глэй, стягивая перчатки.

***

 Глэй варила утренний кофе, когда раздался звонок в дверь. Она сразу поняла, кто это мог быть, потому что вариант был только один. Соседи не станут заглядывать к ним в такую рань, а все старые университетские друзья давно потеряли контакт с ними. Один лишь проректор имел право заходить к ним в любое время суток. Глэй убрала журнал со стола в в ящик и позвала Павла.

- Мэйджи спит? – спросила она.
- Да, - взволнованно ответил Павел. – Приоденься.

 Она удалилась в комнату, а он, уже надевший свой синий костюм для выхода на службу, поправил галстук и открыл дверь.

- Здравствуйте, здравствуйте, друг мой, - сказал вошедший. Это был невысокий толстоватый мужчина в круглом жёлтом котелке с чёрной полосой, с застывшей на губах лёгкой улыбкой. – Как поживает ваша славная семейка?
- Отлично, господин проректор, - кивая, ответил Павел. – Не ожидали увидеть вас так рано.
- Много дел, приходится с раннего утра обходить народ, - проректор задумчиво поковырялся пальцем в густом мхе, свисавшем из цветочного горшка на полке. – Это лишайниковая герань? Образец ноль-тринадцать?
- Ноль-четырнадцать, - гордо заявил Павел. – Способна обходиться без света. Поэтому стоит здесь.
- Славно, славно, - проректор прошёл на кухню, где его встретила Глэй, примерившая на себя своё лучшее, красное в горошек, платье.
- Доброе утро, - улыбнулась она. – Не хотите ли кофе?
- Не откажусь, - проскрипел проректор. Он снял котелок и сел, покручивая его в руках.

Глэй налила густую чёрную жижу в пластиковый стаканчик и поставила перед ним.

- Ну что, расскажите, как успехи? - сказал гость, отхлебнув кофе. – Состояние вашего малыша улучшилось? Стал ли он нормально есть?
- Мы пока не знаем… - начал Павел.
- То есть, как не знаете? Он съел те особые фермерские листья и витаминные добавки, которые я вам выписал?
- Вроде как да, - неуверенно пробормотал Павел. – Но мы пока не знаем, продолжит ли он… Видите ли, он в данный момент крепко спит. Я не думаю, что следует будить его.
- Хм, - сказал проректор. – Разумеется, спящую особь ни в коем случае нельзя будить. Иначе это может грозить дальнейшими нарушениями в психике, которые нам совершенно… - Он встал и подошёл к полке с фотографиями, заложив руки за спину, - Ни к чему…

Супруги переглянулись. На лице Павла проступила неуверенная улыбка.
Проректор вглядывался в фотографии.

- А здесь вы ещё до усыновления? – спросил он, показывая на одну из рамок. На ней серьёзного вида студент с расстёгнутой рубашкой и длинными волосами обнимал одной рукой ослепительно улыбавшуюся желтоволосую девушку.

- Да, сразу после выпуска, - в голосе Глэй проступили ностальгические нотки. – Мы были тогда такими потерянными в жизни…
- Очень мило, - сказал проректор и развернулся на каблуке. – Разрешите мне взглянуть на него?

 Павел неуверенно кивнул. Они прошли в комнату, где Мэйджи спал, свернувшись калачиком, накрытый кружевным платочком.

- Какой красавец! – прошептал проректор. – Настоящая прелесть. Пустите, я осмотрю его.

 Он достал из сумки стетоскоп, пару ватных палочек, пробирки. Наклонившись, он прослушал спящего, приложив трубку к животику, сделал палочками мазок слизи с верхних колец туловища, аккуратно пощупал жвалы.

- Было бы здорово взвесить, - сказал он осторожно.
- Пожалуйста, - Павел пожал плечами. – Уверен, сейчас он ещё пару часов точно будет спать.

 Глэй посмотрела на него с недоверием. Павел успокаивающе кивнул ей. Проректор разложил на полке весы, затем аккуратно поднял спящего червя и уложил его на них. Его брови сдвинулись к носу.

- Мда. Не очень-то хорошо, на самом деле.

Супруги опустили глаза в пол.

- В таком возрасте он должен весить как минимум на двести граммов больше. Вы уверены, что он начал регулярно питаться?
- Да… - сказал Павел.
- Учтите, такой вес – это очень плохой результат, - назидательно сказал проректор. – Им могут быть очень недовольны наверху. Я пока не очень разговорчив, зная, какая у вас прекрасная семья, - он подмигнул Павлу. Тот качнул головой. – Но всё-таки вам следует задуматься.
- Конечно. Поверьте, мы делаем всё, что в наших силах.
- Подумайте над его рационом, - сказал проректор. – Если он не ест листья, то, скорее всего, никогда их уже и не полюбит. Такой возраст сейчас, знаете… Вам нужно найти что-то, что он сможет есть регулярно.
- Что же, например? – поинтересовалась Глэй.
- Я пока не могу дать точного ответа на этот вопрос, - вздохнул гость. – Учёные ведут разработки, но для такого возраста вариантов слишком много, а риски слишком плохо исследованы. Я думаю, здесь может идти речь о самоподборе.

 Павел взглянул на него вопросительно.

- Вы уже давно с этим малышом, наверняка полюбили его всем сердцем…
- Да… - тихо сказала Глэй.
- Тогда вы должны понять, что он хочет больше всего. Может быть, даже… почувствовать это, хоть я и не люблю это слово. Дайте ему то, что сами сочтёте нужным.

 Павел вздохнул. Он выглядел утомлённым, хотя весь рабочий день был ещё впереди.
Проректор уложил Мэйджи обратно в кроватку.

- А какой он у вас всё-таки скользкий без этого платочка! – тихо воскликнул он, глядя на ладони, перепачканные слизью. – Прямо как настоящий маленький слизнячок!

 Супруги переглянулись. Их лица вытянулись в улыбках, и они почти синхронно захихикали.

- Слизнячок! Подумать только! Наш маленький Мэйджи – слизнячок!
- Ну ничего себе вы сказали! – Павел уже скорчился пополам от смеха. Проректор тоже сдержанно захохотал.
- Слизнячок! Слизняк маленький! А-ха-ха! Ну как же это смешно!
- СЛИЗ-НЯ-ЧОК!!!
- ХА-ХА-ХА-ХА!

Хохот трёх корчившихся на полу людей прервал протяжный тонкий писк.  Павел вскочил на ноги и увидел, что Мэйджи проснулся и судорожно извивается в постельке.

- Чёрт возьми! Мы его разбудили!
- Отойдите! – рявкнул проректор, отодвигая Павла от бортика кроватки. – Дайте сюда!

Он судорожно ощупал тело Мэйджи пальцами, затем наклонился, рассматривая его жвалы. Повернувшись, он гневно взглянул на родителей.

- Лучше накормите его поскорее, - сухо сказал он и, надев котелок на голову, быстрым шагом пошёл к двери. Супруги перекинулись полными раздражения взглядами.

***
 Пыльный ветер колыхал верхушки деревьев в парке, шелестевшие, как прибойная волна. Глэй катила коляску по гладкой выровненной щебневой дорожке, улыбаясь проходившим мимо соседям. Павел ел мороженое.

- О, смотри! – сказал он вдруг, указывая на скамейку впереди. – Это же Махровы! Не знал, что они тоже живут в этой секции…
- Кто-кто? – переспросила Глэй.
- Помнишь того зануду в магистратуре? Ну, того, который всё время с портфелем ходил?

Глэй начинала вспоминать.

- А это что, его жена?
- Да, они познакомились незадолго до выпуска. Какая страшная же всё-таки эта тварь! Давай подойдём, поздороваемся.

Они подкатили коляску к скамье.

- Миша! Сколько лет! – воскликнул Павел. Очкастый мужчина удивлённо поднял на него глаза, посмотрел секунду с подозрением, а потом просиял.

- Паша? Ты, кажется… Да, тот, длинноволосый! Конечно, точно!

Худая женщина рядом с ним глуповато улыбнулась.

- Знакомься, Маша – это мои бывшие соратники по учёбе, коллеги, так сказать… Павел и… Вас как звали, не припомню?
- Глэй.
- Ах, да, точно, Глэй! Вы всегда были такой чудесной парой, все просто умилялись, глядя на вас! А теперь, кажется, завели ребёночка! Какая прелесть! – он растроганно покрутил носом. – Можно взглянуть?
- Это Мэйджи, - гордо сказала Глэй. – Ему годик.

 Михаил заглянул в коляску. Мэйджи крепко спал, мирно посапывая соплом, растягивавшимся и с хлюпаньем закрывавшимся под жвалами.

- Восхитительно! – воскликнул Миша и картинно захлопал в ладоши. – Какой пузатик! А вот мы с Машенькой пока никого не завели…

 Женщина стыдливо оскалилась, опуская взгляд вниз. С таким выражением лица она была похожа на крысу, которую не кормили по меньшей мере неделю. Уголок губ Павла чуть приподнялся. «Хорошо, что моя Глэй – не такая уродина,» - подумал он.

- Машенька, как смотришь на то, чтобы мы тоже когда-нибудь приютили у себя маленького червячка? - спросил Миша вкрадчивым тоном, скрестив руки на груди. – Если, конечно, у нас будет возможность его содержать...
- Это не такая уж большая проблема, - вставил Павел. – Правительство выделает хорошие субсидии на программу «Инкубатор». Семьям, усыновившим существ, положены большие льготы…
- Ну, раз так…  Может быть… - протянула Маша смущённо. – Это интересная идея.
- Я бы тоже был не против! Более того, очень даже за!..

 Из коляски донёсся быстрый прерывистый писк, напоминавший сигнал разряжающейся батареи на телефоне. Глэй и Павел тут же склонились над ней. Девушка закопошилась в сумке.

- Мэ-э-эйджи, ну не плачь! – ласково протянула она. Из сумки появился контейнер с сырым филе сардины – Вот, на, поешь рыбки! Тебе станет легче!

 Она достала двумя пальцами рыбёшку и поднесла её к жвалам малыша. Мэйджи не отреагировал, продолжая ворочаться и пищать. Он умоляюще уставился на неё своими глазками-бусинками, чёрными, как смоль, и блестящими, как икра.

- Что с ним такое? – изображая взволнованность, спросил Миша. – Почему он заплакал?
- Он ничего не ест! – сказала Глэй. – Чем мы только не пытаемся его кормить, а он всё худеет и худеет!

Миша нахмурился.

- Ну давай, давай, возьми же рыбку! – улыбался над коляской Паша. – Съешь вкуснятинку! А я тебе дам ещё и кальмарчика! Видишь? – он потряс сушёным кольцом перед его мордочкой. – Врачи говорят, вы в таком возрасте уже очень любите мясо кальмара! Попробуй, съешь это!

Мэйджи продолжал пищать. Маша растроганно приложила ладони к груди.

- Прошу прощения, конечно, но вы уверены, что в таком возрасте ему стоит есть морепродукты? – озадаченно спросил Михаил. – Мы с Машей читали, что на рубеже первого и второго года им больше нравятся листья…

- Мы пытались давать ему листья, но он их не ест, - сокрушилась Глэй. – Возможно, взрослеет слишком быстро.
- А знаете, что, - заговорила вдруг Маша. – Я слышала, что у супругов Мэдиссон была такая же проблема.
- Кто такие Мэдиссон? – спросил Паша.
- Не важно, вы их не знаете, - Михаил качнул головой. – Машенька, продолжай!

 Маша широко улыбнулась. Её неровные зубы выразительно выпирали вперёд.

- Они только сказали мне, что перед сном надо передвинуть его кроватку поближе к родительской. А на утро малыш уже будет сытым.

Глэй и Павел молча посмотрели друг на друга.

- И всё? – недоверчиво спросил Паша.
- Больше они ничего не сказали, - Маша пожала плечами и опустила взгляд.

Глэй со вздохом погладила  Мэйджи по кольцам толстого туловища. Существо запищало чуть потише, но всё равно не замолкало.

- Ну что ж, спасибо за совет. Приятно было увидеть вас через столько лет, - Павел сдержанно пожал Мише руку. Тот улыбнулся. – А нам, похоже, пора разбираться с этим чудом. Глэй, ты ведь оставила салфетки дома?

Глэй гневно посмотрела на него.

- Да, оставила. Не таскать же их вечно с собой.
- Тогда нам надо наверх, - он указал пальцем на шестой этаж блока, тянувшегося у окраины парка бесконечным красно-бурым параллелепипедом.
- Вы живёте в этом блоке? А мы - вон там! Заходите в гости! – крикнул Миша напоследок, показывая ладонью на другое длинное здание у северного края парка, располагавшееся перпендикулярно их блоку. – Слушайте, а вы видели новый сериал «Священная кара»? Такой захватывающий! Мы с Машей смотрели пилотную серию в конференц-зале позавчера. У нас в квартире пока нет теле-окна, но есть большое в конференц-зале…  Заходите, посмотрим что-нибудь там! «Священную кару» или, например, шоу Вилли Хорста…
- Мы пока не видели, но непременно зайдём, – Павел улыбнулся ему через плечо и повернулся к Глэй с опустошённым видом. – Боже, какие они всё-таки жалкие.
- Не говори, - вздохнула Глэй. – Но они хотя бы дали нам совет.
- Какой совет? Ты что, впрямь собираешься их слушать?
- Почему бы и нет, - Глэй посмотрела на малыша, продолжавшего крутиться. – Разве мы не должны думать о будущем нашего сокровища?

Павел слегка улыбнулся. Он положил руку на жирную спину Мэйджи и помял её двумя пальцами.

- В этом ты права… - он остановился и наклонился над сыном. Вытянув губки в трубочку, он протянул по слогам:
 – Нашего малыша ждёт сла-а-авное будущее!..

***

 Старые часы мерно тикали, отмеряя секунды сна. Это были, наверное, они из последних часов со стрелками в их секции, где все часы, разумеется, были электронными. Павел бережно хранил их как подарок бабушки, и периодически протирал желтоватый, засаленный циферблат мокрой тряпочкой.

 Мэйджи, тихо сопевший в своей колыбели, зашевелился. Его маленькое пухловатое тельце изогнулось, и мордочка приподнялась, словно он к чему-то прислушивался. Чёрные глазки заискрились в полумраке белыми бликами. Родители крепко спали; его кроватка стояла бок о бок рядом с ним. Глэй лежала на левой её половине – ближе к нему.

 Мэйджи напряг кольца своих исхудалых мышц и приподнялся, встав на хвостик. Из его пасти вырвался короткий, чуть слышный писк. Он остановился, повернув чёрную, будто вымазанную в саже мордашку в сторону родителей. Выждав мгновение, он рывком запрыгнул на перила кроватки и перегнулся через них. Ещё один прыжок – и он мягко приземлился на одеяло, под которым спали супруги.

 Глэй облизнула во сне губы и перевернулась на бок. Глаза её оставались закрыты. Мэйджи свернулся калачиком и слегка затрясся, как прогреваемый мотор старых автомобилей, которые ещё работали на двигателях внутреннего сгорания. Затем он, совершая сокращательные движения, пополз по краю постели к голове Глэй.
У самого изголовья малыш остановился – мамочка по-прежнему крепко спала. Её голова лежала очень удобно – так, что ухо оставалось открытым. Мэйджи приподнялся, раздвинул жвалы как можно шире и выдвинул вперёд воронку пищевого сопла. Аккуратно склонившись, он присосался к уху матери и замер. Вскоре его тело начало сокращаться. Глэй заворочалась, недовольно сдвинув брови и тихо застонав, но не открыла глаз. Мэйджи сделал ещё несколько усилий - и вот, в его желудок потекла чудесная серая жидкость. Он затрясся от удовольствия, как кот, у которого почесали за ушком.

 Высосав немного, он с чпокающим звуком отклеился от уха матери и  через изголовье кровати пополз к Павлу. Тот лежал на затылке. Мэйджи пришлось проползти дальше, на угол кровати, чтобы удобно пристроиться к его уху.

 Павел и виду не подал, когда существо начало высасывать его мозг. Он по-прежнему спокойно лежал на затылке, размеренно сопя. Вскоре Мэйджи насытился и отлип от уха. В темноте не видно было, как порозовело и налилось силами его маленькое тельце. Он бодро спрыгнул на пол, прополз к своей кроватке, запрыгнул сначала на родительскую, а оттуда – в свою кровать, лихо перескочив через бортик, и быстро заснул.

***
 Павел сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и читал газету. Глэй в заляпанном бело-синем фартуке стояла у плиты и жарила котлеты.  В углу о чём-то бормотал диктор с круглого теле-окна.

Павел перевернул страницу. Его лицо вдруг напряглось, покраснело и затряслось. Вскоре он захихикал, а затем и засмеялся.

- Глэй, а знаешь, как называется непризнанное государство в Сомали?

Глэй попыталась подкинуть котлету, чтобы перевернуть, но  случайно выбросила её за борт сковородки. Она недоумённо протёрла глаза.

- Что? Где-где государство?
- В Сомали. Чёрт знает, где это. Что-то не припомню.

Глэй схватилась пальцами за котлету и тут же отдёрнула их, обжёгшись.

- Ну и как?
Павел выкатил глаза.
- Галмудуг! Представляешь, Галмудуг! Слово-то какое!

Глэй фыркнула. Она взяла котлетку через салфетку и положила обратно. Клочки мягкой салфетки остались прилипшими на жирном мясе.

- Что там этот зануда бубнит? Переключи лучше на «Прайм», там показывают Вилли Хорста,- сказала она. Павел по-прежнему хихикал.
- А где пульт?
- Не помню. Нажми на кнопку.

 Павел придвинулся к теле-окну и тыкнул большим пальцем в круглую жёлтую кнопку на панели. Зазвучала резкая музыка, и на экране появился высокий человек в смокинге и панталонах, о чём-то бубнивший со сцены красивым трескучим голосом, размахивая руками.

- Нет, ну представь себе - Галмудуг! Подумать только!

Раздался звонок в дверь.

- А вот и гости! – воскликнул Павел и пошёл открывать. Глэй пыталась отскрести куски салфетки от котлеты вилкой и оттяпала от неё кусок мяса.

На пороге стоял проректор с маленьким чёрным чемоданчиком и в неизменном котелке.

- День добрый! – поприветствовал он их. – Как поживает ваша чудесная молодая семья?
- Отлично! – воскликнул Павел. – Вы не поверите, всё вокруг стало так замечательно в последнее время! Вот и погода так радует: вчера ещё светило солнце, хотя сегодня, похоже, может пойти дождь…
- Хорошо, хорошо, - успокоил его проректор. – Я рад,  что у вас всё в порядке. А как чувствует себя ваш замечательный малыш?

 Глэй сорвалась с кухни и подошла к ним. Вилли Хорст на теле-окне кончил размахивать руками и пустился в пляс, сотрясая воздух широкими полами панталон.

- Мэйджи чувствует себя великолепно! – радостно и, наверное, чересчур громко воскликнула она. – Вы не поверите – за последние три дня он ни разу не плакал! Лежит себе в своей кроватке и сопит.

Проректор заинтересованно взглянул на дверь комнаты.

- О, как же это радует, если это так! А меня прислали сделать вам предупреждение, если состояния вашего малыша ухудшилось. Даже дали бумаги, - он приподнял дипломат.
- Ого, что это у вас за портфельчик такой? – Павел уронил челюсть, будто только что заметил портфель.
- Это из Центра, - проректор поджал губы. – Но не будем пока об этом. Возможно, это и не понадобится, если вы на этот раз говорите правду. Разрешите мне взвесить вашего малютку?

 Павел кивнул. Они прошли в комнату, где Мэйджи лежал, растянувшись на спинке, и слегка покусывал жвалами деревянные опоры кроватки.

- Так, на вид он стал куда более крупным…
- Да, не поверите – едва в коляску влезает! Я его скоро поднять не смогу, честное слово!

 Проректор разложил весы и поместил червя на них. Взглянув на табло, он довольно улыбнулся. Павел, переводя взгляд с проректора на циферблат, счастливо пучил глаза.

- Что ж, вы сделали выводы! – приветливо заметил проректор. – Рост более, чем на триста граммов! Ваш малыш идёт в правильном направлении.
- Скоро он будет совсем большим, господин проректор, - кивал Павел. – Я обещаю вам это!
- Я верю, - проректор моргнул. – А теперь можно отведать у вас вашего замечательного кофе? Мне так нравится, как вы его готовите, дорогая Глэй.

Глэй глупо улыбнулась, а затем задумалась.

- А сегодня у нас, кажется, нет кофе… Я вчера забыла его купить, - она почесала затылок. – Зато у нас есть замечательные кот… О, чёрт!

Она рванулась на кухню, где котлеты уже подгорали, источая неприятный запах.
Проректор рассмеялся и потрепал Павла по плечу.

- Ну кто же ест котлеты по утрам? Ладно, я и от чая не откажусь.

***

Двое молодых людей шли по парку с коляской, счастливо улыбаясь. Их одежда была заляпана какой-то оранжевой жижей. Шнурки на одном ботинке мужчины были развязаны. Глэй хихикнула.

- Знаешь, по-моему… Мы, по-моему.. Выпили слишком сладкий чай!

Павел задумчиво оскалил зубы.

- Да-а… Плохо… До сих пор во рту так сладко…

Они затряслись от смеха. Коляска покачивалась в руках мужчины.

- Глэй, привет! Я могу чем-то помочь? – донёсся сзади тонкий гнусавый голос. Глэй обернулась. Джигги стоял, озабоченно осматривая их.
- Нет, Джигги, не надо… Ха-хах!
- Вы… уверены? – Джигги подошёл ближе, осматривая их одежду.
- Да, уверена! – воскликнула Глэй.

 Джигги помялся в растерянности.

- Ну… Вы сообщите, если надо будет…
- Хорошо, Джигги, - беспрестанно улыбаясь, сказала Глэй. Джигги спешно удалился.
- Смотри, Глэй! Это Махровы! Они живут здесь рядом! Давай поздороваемся!

 Глэй радостно выпучила глаза.

- Миша! Мария! Как я рада вас видеть! – она побежала к ним. Махровы оторвались от изучения журнала в ярко-жёлтой обложке и приветливо окликнули их.
- Здравствуйте, друзья! Как-то давно мы вас не видели… Наверное, с тех пор, как мы встретились!
- Да, быстро время летит, - сказал Павел и гоготнул. Его выпученные глаза блестели, как два стеклянных шара.
- Как поживаете? Как ваш малыш? – Миша заглянул в коляску. Мэйджи растянулся на боку, едва умещаясь в ней.
- Наш малыш? Мэйджи! – Павел тоже посмотрел через борт. – Иди сюда, мой хороший! На ручки, к папочке! – он поднял Мэйджи и потёрся носом о его мордочку.
- Мэйджи - отлично! Вы знаете, он совсем перестал плакать! – Глэй закивала головой.
- Правда? Я так рад за вас! – Михаил скрестил ладони у груди и потряс ими. – Вы нашли, чем кормить его?
- Да! – крикнул Павел ему почти в ухо. – Он очень любит наши мозги! Вот, смотрите!
 Он поднёс Мэйджи к уху. Тот лениво присосался соплом к ушной раковине и причмокнул несколько раз.

 Михаил и Мария переглянулись, а затем просияли.

- Какая удача! Вы, должно быть, настоящие счастливчики!
- Ага, - сказал Павел.
- Ничего особенного, мы всегда знали, чего хочет наш крепыш, - Глэй наклонила голову на бок, продолжая улыбаться.

 Михаил помолчал некоторое время, покачивая головой. Затем он неуверенно спросил:

- Так что?.. Мы вас звали в гости, а вы что-то так и не пришли…  Может, зайдёте сейчас?
- Паша, пойдём к ним! – Глэй схватила его за плечо. – Через полчаса начинается новая серия «Священной кары». Мы можем успеть!
- Вы тоже её смотрите? – улыбнулась Маша.
- Конечно! У вас есть теле-окно?
- Обижаете! – Михаил поджал губки. – Как же у уважающей себя пары не может быть теле-окна? Мы недавно установили новое, с диаметром восемьдесят сантиметров.
- Восемьдесят сантиметров! – охнул Павел. – Да ты шикуешь!
- Пришлось потратиться, - Миша опустил голову. - Пойдёмте скорее, а то стемнеет. Кстати, мы можем подарить Мэйджи пару резиновых рыбёшек. У нас есть целая коллекция. Я знаю, что в таком возрасте они обожают их жевать!
- Как хорошо! – Павел захлопал в ладоши. – Мэйджи, ты хочешь рыбёшек?

 Мэйджи издал мягкий писк.

- Мэйджи понравятся рыбки! Я уверен! Пойдём, скорее!..

 Махровы засмеялись и пошли впереди. Улыбка внезапно исчезла с лица Глэй. Она отрешённо смотрела куда-то в сторону, приоткрыв рот.

- Какие же чудесные люди! Глэй, пойдём скорее!

 Девушка медленно кивнула и, странно приоткрыв рот, пошла следом за ними.

***

 Проректор подошёл к двери с номером «12758» на позолоченной табличке и нажал на звонок. Он подождал немного, но никто не отвечал. Помявшись, он позвонил снова. За дверью стояла тишина.

- Павел! – позвал он наконец, вглядываясь в стеклянный глазок. – Павел, Вы слышите меня? Откройте!

Он осторожно постучал. Из-за двери послышался непонятный рыгающий звук. Проректор нахмурился.

- Да что там такое…

Он постучал сильнее.

- Павел, откройте, это я! Еженедельная проверка!

За дверью молчали.

- Павел, в Центре сообщили, что довольны вашими результатами. Вам прислали поощрение и лакомства для вашего малыша. Пора переводить его на сырое мясо. Павел?..

 Он ещё несколько раз позвонил и громко стукнул в дверь. Из-за двери послышалось что-то, напоминающее смешок.

- Да они издеваются надо мной… - процедил проректор сквозь зубы. – Павел! Глэй! Есть там кто-нибудь? С вами никогда такого не случалось! Открывайте же!

 Он вздохнул. Ответа по-прежнему не было.

- Ещё минута, и я вызываю мастеров! – угрожающе крикнул проректор. Вечная улыбка на его лице медленно исчезала.
«Вот чёрт! Похоже, они совсем не понимают по-хорошему,» - подумал он и начал набирать номер.

- Алло? Затворничество в номере 12758. Третий блок, шестой этаж. Да, жду.

 Он убрал телефон в карман и огляделся. Затем открыл свой блокнот.

 «Так, пока они едут, можно продолжить. Что тут у нас? 12758 – нет, 12759… 12766 – две особи, полтора и два года. Отлично,» - он убрал блокнот в карман пиджака, улыбнулся чуть шире обычного и пошёл.

 Через сорок минут у двери появились двое мужчин в серых комбинезонах с жёлтыми полосами. Отрыв чемоданчики, они начали ковыряться в замке.

- Давайте скорее, ребята, у меня мало времени, - проректор поправил свой котелок. Дверь открылась. Проректор переступил через порог и поморщился. На полу лежал Павел, растянувшись в направлении входа. Из его рта медленно сочилась слюна. Распухшие глаза были наполовину закрыты посиневшими веками и отрешённо смотрели куда-то в сторону полки с обувью.

- Го-о-дин… проректор, - протянул он громким, невнятным голосом. – Я пыт… пыта-а-ался открыть…
- Вот чёрт! – фыркнул проректор. – Опять переотдача! Где мачеха?

 Парни в комбинезонах осматривали квартиру.

- Э-е… - стонал Павел. - Не наказывайте меня… Господин по-о-рект…
- Спокойно, Паша, вам окажут помощь, - улыбнулся он ему, присев на корточки. Затем он встал и крикнул мастерам. – Нашли?
- Да, она в ванне.

 Проректор кашлянул и вошёл в ванную комнату. Глэй лежала голая в мутной воде, наполовину погрузив в неё голову и пускала пузыри.

- Какой ужас, - вздохнул проректор. – Вытаскивайте её! Обоих в палату.

 Мастера схватили девушку под руки и потащили из воды. Глэй начала визжать, брыкаясь ногами. Брызги попали на пиджак проректора.

- Нет! НЕ-Е-Е-ЕТ!!! Не трогайте его! Не смейте к нему прикасаться!
- Тьфу ты, чёрт! Да держите же эту бешеную суку! – раздражённо вскрикнул проректор, отряхивая рукава. – Малыша видели? Он в порядке?
- Да, ползает по комнате, - ответил один из мастеров.

 Проректор вошёл в комнату, где царил бардак.  Все ящики были открыты, и бельё валялось по всему полу, местами запачканное оранжевой жижей. Мэйджи заполз в угол и тихо попискивал.

- Господи, они перестали его вытирать! – испуганно воскликнул проректор. – Ну-ка принесите мне что-нибудь, сейчас же!

 Мастера связали Глэй простынёй и уложили на пол рядом с мужем. Проректор натянул перчатки и подошёл к Мэйджи с салфеткой, найденной на подоконнике.

- Не прикасайся к моему Мэйджи! – кричала Глэй. – Не смей его трогать! Не смей трогать его!
- Да уймите же её, наконец! – гневно рявкнул проректор. – Малыш, иди ко мне… Какой огромный... Боже, ты весь заляпался в этой слизи!

Он аккуратно, стараясь не запачкать рукава пиджака, вытер мордашку червя от оранжевой жижи. Замет он заткнул ему сопло салфеткой, и тот затих.

- Вот так… Всё будет хорошо, малыш.

 Глэй бессильно дёргалась на полу. Павел издавал нечленораздельные звуки. Проректор поджал губы.

- Нести самим или подмогу вызвать? – спросил один из мастеров.
- Позовите ещё пару человек. Вместе донесёте. Аккуратнее с особью!

 Мастера кивнули и принялись связывать Павла.

***

 Кардиограф мерно пищал, выводя на экран ломанную зелёную линию. Его тонкий писк то ускорялся, оставляя лишь мгновения на промежутки тишины, то наоборот, затихал, издавая сигналы раз в несколько секунд. Глэй открыла глаза. Её светлые волосы раскинулись на белоснежной подушке, как лепестки весеннего одуванчика. В палате было тихо и светло – солнечные лучи рисовали причудливый рисунок на сероватом потолке. Свет расплывался перед её глазами, но ей казалось, что никогда ещё она не видела его таким ярким. В носу торчала сильно сжимавшая онемевшую кожу  трубка капельницы.

 Послышались шаги.

- Доктор, очнулась! – прозвучал в ушах женский голос. Глэй не без труда повернула голову и увидела перед собой фигуру в белом халате.
- Добрый день. Как самочувствие?

 Врач посветил ей фонариком в глаза. Глэй поморщилась и отвернулась.

- Где я?
- Всё в порядке. Вы проходите реабилитацию. Скоро вас выпишут. Ваш муж лежит в соседней палате.

 Глэй тихо вздохнула, а потом вдруг резко попыталась вскочить. Ремни, привязывавшие её руки, не дали ей этого сделать.

- Мэйджи! Где мой Мэйджи?!
- Тихо, тихо, - доктор погладил её по плечу. – С вашим малышом всё тоже хорошо. Вам не стоит сейчас волноваться  – новая мозговая жидкость ещё не прижилась…

 Глэй тяжело дышала.

- С ним всё в порядке… Где он?
- В детском отделении, этажом ниже. Он такой богатырь! Ест за семерых.

 Глэй вяло, но счастливо улыбнулась. Кажется, всё снова будет хорошо.

- Вы знаете, мне сообщили, что вчера он даже сказал первое слово, - весело произнёс доктор.

 Девушка выпучила глаза.

- Какое первое слово? Покажите мне его, я хочу услышать!

 Доктор и медсестра переглянулись.

- Нет, вам сейчас надо побыть в покое. Не думаю, что это хорошая идея…
- Сейчас же покажите мне его. Я не успокоюсь, пока не увижу своего малыша!

 Доктор вздохнул и сделал знак медсестре. Та быстрым шагом вышла из палаты. Глэй выглядела взволнованной.

- Скажите, доктор, у нас ведь его теперь отнимут? Что мы сделали не так?

 Доктор приподнял одну бровь.

- Не так? Что вы, вы всё сделали правильно. Просто немного перестарались. Когда вас выпишут, вы сможете продолжить воспитание.

 Глэй счастливо выдохнула. Её белоснежные зубы блестели под светодиодной лампой.

- Теперь вам надо включить в его рацион мясо. Сначала одну треть, потом половину, а потом и полностью можно перевести. Малыш должен крепнуть.

 Дверь открылась, и вошла медсестра с Мэйджи, обёрнутым синим полотенцем, на руках. Он настолько вырос и потяжелел, что она с трудом тащила его, а когда мордочка червя любопытно наклонялась вперёд, то она полностью заслоняла её голову от взгляда Глэй.

- А вот и наш герой! Мэйджи, поздоровайся с мамочкой!

 Мэйджи издал соплом резкий громкий хлопок. Медсестра засмеялась.

- Мой малыш… Иди ко мне на ручки! – простонала Глэй.

 Мэйджи счастливо чавкал жвалами. Когда медсестра передала его на руки Глэй, его сопло вдруг вытянулось и затряслось.

- С-с-с-слизнячок! – протянул Мэйджи.
- Что? Что ты сказал?
- Слиз-ня-чок! – довольно пискнул малыш.

 Доктор и медсестра захохотали.

- Какое чудо! Боже мой…

 Глэй улыбнулась и прижала сына к груди.