Распятая истина

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Бродили по пыльным дорогам Малороссии от села к селу слепые кобзари в сопровождении поводырей, или, про-стукивая путь свой отполированной до  блеска длинной пал-кой, находили удобное место в тени дерева, усаживались и пе-ли под неприхотливые звуки кобзы.. В песнях доносили они слушателям своим истории бытового и военного содержания. Пользовались кобзари у слушателей моральным уважением, поскольку не лгали. За труд свой от щедрот крестьян пропита-ние получали. Информации, предоставленной кобзарём,  для слушателей было достаточно. Далее она уже начинала движе-ние от одного  к другому. Что-то и до нас добралось. Умирая, уносил кобзарь с собой фрагменты истории – грамотных было мало, желающих записать сказания еще меньше. Внимание слушающих обострялось, если в сказаниях пелось о храбрых казаках, кстати реально живших, их удачных походах против неверных… Более других в  музыкальных сказаниях кобзарей встречались имена Северина Наливайко, Степана Остраницы, Ивана Сирко и иных «лыцарей» знатных. Особенно значимым, при жизни ставшим легендарным, был атаман Сирко, прославившийся  удачными походами на Крым. В Крыму его именем непослушных детей пугали:
«Вот придёт Урус-Шайтан, заберёт тебя!» «Урус-Шайтан» (Русский бес) – такова была кличка Ивана Дмитрие-вича Сирко среди крымских татар. Имя Сирко стало знакомо и жителям Центральной России, особенно после написания Ре-пиным картины – «Казаки пишут письмо султану» Я решился представить на суд читателя  стихотворный вольный перевод этого письма, являющегося ответом на письмо, посланного  султаном запорожцам.
Письмо султана:
…Я султан, сын Магомета,
Солнца брат и брат луны,
Божий внук, источник света,
Победитель зла и тьмы.

Малого Египта властелин,
Вавилона и Иерусалима,
Гроб Христа рукой моей храним,
Соткано веками мое имя…

Я защитник веры христиан,
Рыцарь я, великий воин,
Раб Корана, гений мусульман
Я над миром, над царями волен!

Я повелеваю вам, казаки,
Мне на милость сдаться
добровольно,
Я устал от своевольства, драки.
Чтоб в округе было все спокойно!

Ответ Сирко:
Ты источник грязи и навоза,
От тебя, как от козла смердит
Ты, как будто гнойная заноза,
Нарывает все кругом, болит…

Ты  Иблиса первый друг и  брат
Люцифера грязный секретарь,
Ты козел и каменецкий кат,
И Египта малого свинарь.

Ну, какой ты, к черту, рыцарь,
Голым задом ежика убьешь?
Морда может с задницей сравниться,
Как осел на божий мир орешь...

Вавилонский кухарь, козолуп,
Блазень несусветный всего света,
Аспида и гада лучший внук.
В ж… поцелуй нас всех за это…

Нет календаря у нас  сейчас,
Месяц светлый поищи на небе
Год единый у тебя и нас,
Будем биться, где б ты только не был.

Аналогичное письмо было послано крымскому хану
Атаман Сирко писал:
Хан-Селим-Гирею:
«Первым ты на нас напал,
А теперь жалеешь!

Нечего на нас пенять,
Что прошлись по Крыму,
Мы еще придем гулять,
С саблями и с дымом.

Близкий ты для нас сосед,
Забывать не станем,
Как ты служишь много лет
Холуем султану.

Люцифера секретарь,
Черта брат товарищ,
Будем бить тебя, как встарь,
Пока в землю сляжешь.

Добре били мы тебя,
Впредь тебе наука.
Голова дана не зря,
А ты думал брюхом.

      Не вели летописей казаки запорожские, никаких письмен-ных источников о себе не оставили. Чтобы восстановить фраг-мент истории, приходилось занимающихся прошлым Мало-россии обращаться к польским источникам, хотя признаться, слишком доверять им не приходится…. До быдла, как называ-ли поляки жителей подвластной им Малороссии, особого ин-тереса не проявлялось. В польских источниках, начиная с XVI века начинают встречаться «украинные люди». Известно было ранее, что «украинными» и «окраинными» землями, называ-лись южные  пограничные земли Литвы и России.  Не они ли явились условием появления этнонима «украинец»? Утвер-ждать не берусь – уж слишком ненадёжные «исторические» данные. В некоторых «документах прошлого» говорится о кнехтах (пеших  воинах), как об «украинных»… Впрочем для моего повествования это и не слишком важно. Для меня значительно важнее возникновение самого понятия «украинство» - сущности политического, национального, религиозного, и в меньшей степени, социального движения  к самостоятельному государственному строительству с ориентацией на Запад. Возникло оно в конце XIX начале XX вв. в Галиции, принадлежавшей тогда Австро-Венгрии, среди «украинофилов» в борьбе с их оппонентами  - «русофилами». Из Галиции оно стало проникать в Российскую империю, закрепляясь среди ученых. Одним из апологетов «украинства» в России стал историк Михаил Грушевский. Он полагал, что Галиция в силу отдаленности от России стала культурным центром, в котором создавались и совершенствовались средства  политико-общественного возрождения украинского народа. В 1907 году в Австро-Венгрии был принят  новый избирательный закон, позволивший галицийскому «украинству» создать собственное парламентское представительство. Влияние украинского движения возрастало. Опыт его  переносился на территорию Малорос-сии.  Не видимое глазу, оно могло сразу проявиться в период общественных потрясений дополнительным, отягощаемым фактором разрушения. Пока общество не сотрясалось от рево-люционных событий, оно казалось относительно спокойным. В Малороссии средневековья не ведали о праве наций на самоопределение. Оно ещё в головах европейцев не рождалось. Государь земли русской Романов Алексей, заключая договор с Богданом Хмельницким, предоставлял Малороссии права, которые можно было бы назвать одним словом – «полунезависимость»,  права значительно большие, чем Малороссия имела, входя в состав Польши, но не приближающие её  к тому, что могло быть названо НЕЗАВИСИМОСТЬЮ. Создать по своей воле рядом с собой равного себе по правам, да ещё неконтролируемого, это было бы тогда сверх глупостью,  хотя доверием Богдан Хмельницкой  у царя пользовался полным. Русский царь так  ни разу с малороссийским гетманом не встретился, информацию получал из Тайного приказа Насторожился, од-нако, когда прослышал о том, что Богдан за его спиной стал  искать возможности столковаться со шведами. На всякий слу-чай, он решил ограничить объём автономии подвластной ему территории, расположив в крупных городах Малороссии рус-ские войска.. Последующие гетманы малороссийские преда-тельским поведением по отношении к России привели не только к ограничению автономии, но и полной ликвидации самого института гетманства. Так что, возникшее «украинство» к началу Первой мировой войны, ставя цель перед собой о достижении независимости, форму её могла сама себе и определять.  Беда заключалась в том, что ментальность всегда мешала объединению действий – каж-дому хотелось личной власти, ни с кем ею не делясь!!! 
Мировая война привела к тому, что рухнула много-вековая власть дома Романовых, а «красные», пришедшие к власти, не дожидаясь созыва Учредительного собрания, не знали, что делать? Войну продолжать  - сил не хватало, следо-вало поскорее решить вопрос о почётном мире…  Были каналы связи с германскими кругами; через них договорились о проведении в Бресте мирных переговоров.   
Красное правительство революционной России 19 декабря 1917 года составило и обнародовало
обращение к народам и правительствам союзных стран, призывавшее их принять участие в начавшихся в Бресте переговорах. Ответа на это приглашение не последовало. Неожиданно для себя делегация России, возглавляемая Троц-ким, встретила в Бресте делегацию украинцев. Похоже, план участия украинской делегации в переговорах был продуман и подготовлен  Украинской Радой  при участии  Австрии.
Русская делегация довольно простодушно приняла участие в пленарных заседаниях конференции, не ожидая для себя ничего плохого…  На первом же заседании представитель Украины Голубович предъявил ноту о том, что по “третьему универсалу” его страна стала независимой. Троцкий заявил на это вполне  миролюбиво, что, в полном соответствии с прин-ципами самоопределения, русская делегация “не имеет возра-жений против участия украинцев в переговорах. На втором заседании Голубовичем был зачитан следующий документ: “Делегации заявляют нижеследующее: мы признаем украинскую делегацию, как самостоятельную и как полномочное представительство самостоятельной Украинской Народной Рады. Формальное же признание Украинской Народной Рады как самостоятельного государства союзными державами найдет свое выражение в мирном договоре”.И за этот документ Русская делегация проголосовала.
Троцкий спохватился  только через несколько дней, когда уже было поздно, когда почувствовал, что украинское самоопределение грозит прямым распадом России на две ча-сти. Исправить это можно было только умелым ведением дальнейших переговоров. Вместо этого Троцкий, опираясь на существование в Харькове какой-то советской организации, заявил Голубовичу, что Рада, которую тот представляет,  не вправе говорить от имени независимой республики, и выпи-сал из Харькова сменных украинцев – делегацию “Цен-трального Исполнительного Комитета Всеукраинских Сове-тов Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов”. Появ-ление «красных» партийных товарищей Шахрая и Медведева дела не спасало. Через несколько дней было объявлено, что переговоры, которые велись между делегациями центральных держав, с одной стороны, и украинской народной республикой – с другой, привели к соглашению относительно основ мирного между ними договора. Украинцы от Рады выехали в Киев, чтобы получить окончательные полномочия, а украинцы из Харькова  остались с носом…  Ну, а дальнейшие события предсказать было несложно, представляя политическую пестроту малороссийского общества!  Ярые националисты из Галиции, революционные това-рищи из Харькова и Конотопа, социал-революционеры Ека-теринослава и прочие, и прочие вмешались в дело строи-тельства украинской государственности…  Избран первый президент республики Украины – либерал Грушевский, по-лагавший, что украинскому государству вооруженные силы не нужны! Республика просуществовала один день. Стоимость её  - многие жизни гимназистов, брошенных властью на борьбу с красными под Крутами. Кстати, фигура первого украинского президента показалась органам советской власти настолько никчемной, что его не преследовали даже в годы интенсивной борьбы с врагами народа. Потом были - приход к власти гетмана Павла Скоропадского, оккупация Украины и Крыма немцами… затопление Черноморского флота… Чтобы всё происходившее подробно описать,  многотомный труд по-надобился б. События мелькали как картинки в калейдоскопе:  ушли немцы, узнав о том, что в Германии революция произо-шла, уплыли к себе в Тулон из Одессы французы, исчезла До-нецко-Криворожская республика, сбежали Петлюра и Махно, исчезли многочисленные местные бандиты, вроде атамана «Грициана Таврического» из фильма «Свадьба в Малинов-ке»… Но  не произошло становления того государства украин-ского, о котором мечтало «украинство»… Анализ национали-стических движений на Украине, Прибалтике, Закавказье и Средней Азии заставил руководство Красной России заняться национальным вопросом. Знатоков этого вопроса у себя не было, а из-за рубежа их не было возможности пригласить, поэтому решали, как могли и как умели. Прежде было в России пятьдесят губерний, надо было из них выкроить национальные образования. Пестрота национального состава губерний мешала. Идеала не получилось! Основное следовало сделать, во что бы то ни стало – угодить самым нетерпеливым, самым неугомонным, в число которых входила и Украина. Издержки невиданного дотоле творения государств искусственным путём на глазах вырастали, приходилось ликвидировать их за счёт титульного,  самого многочисленного и самого терпеливого, многострадального, русского народа, несшего на плечах своих все беды огромного государства. Каждому новому национальному образованию хотелось отщипнуть  хоть кусочек от тела России и присоединить к себе. За основу, Украинской Советской Социалистической Республике, к коей следовало прибавлять не только кусочки, но и  куски территорий,  была взята левобережная и правобережная Малороссия, которую следова-ло называть теперь в угоду украинофилов  -  Украиной.  Полу-чалась солидных размеров аграрная страна. без гегемона – ра-бочего класса, к тому же,  без выхода к морю … Нет! Так не годилось!  Выход к морю у Украины должен был быть, - ре-шили «землемеры», - и выход был найден  за счёт присоедине-ния к Украине «Новороссии» с Херсоном, Николаевым и Одессой, с преимущественно русским населением. Всё хоро-шо, всё ладненько получалось, только вот о пролетариате по-чему-то  забыли? Пролетариат того времени состоял из обез-земеленного отменой крепостного права  крестьянского рус-ского люда. Побегали глаза ответственных товарищей по ад-министративной карте Российской империи и нашли тот, срочно необходимый, пролетариат в  «Слобожанщине» с  Харьковом, да Донбассе с Юзовкой(Донецк) и Луганском,  с их густо населенными  округами... Так и сделали! Чего только не сделаешь по «просьбе и желанию» трудящихся да ещё во имя Великой Дружбы Народов! Русские, принося жертву этой дружбе, никуда не перемещаясь, оказываясь на территории другого, пусть и дружественного государства, но с новыми основами законодательства, в первую очередь – языковыми, тяжко вздыхали и почёсывали головы свои, когда, забываясь, украинские националисты зарывались, проводя украинизацию грубыми непродуманными действиями. Из Москвы зарвав-шихся товарищей, кстати, первых секретарей компартии Укра-ины (Каганович, Шелест) поправляли. Жизнь принимала нор-мальную форму и содержание, заставляя украинских национа-листов выжидать более удобного момента для своих действий. А сама Украина, увеличив свою территорию в шесть раз, всё ещё не насытилась, ожидала к себе прибавлений. Вот когда СССР с Германией Польшу делили, ей досталась  Западная Украина,  бедная природными богатствами, но с самым актив-ным населением, для которого ещё в 1904 году харьковским юристом Михновским специально были сформулированы де-сять заповедей. Пять из них достойны того, чтобы напоминать живущим о том, до чего может довести ненависть национали-стическая.
1) Одна, единая, неделимая, от Карпат и до Кавказа независимая, свободная, демократическая Украина.   
2) Все люди - твои братья, но москали, ляхи, вен-гры, румыны и евреи - это враги нашего народа.
3) Украина - для украинцев! Итак, выгони отовсюду с Украины чужаков-угнетателей.
4) Всегда и везде используй украинский язык. Пус-кай ни жена твоя, ни дети твои не оскверняют твой дом языком чужаков-угнетателей.
5) Не бери себе жену из чужаков, поскольку твои дети будут тебе врагами, не дружи с врагами нашего народа, поскольку ты даешь им силу и отвагу, не создавай союзы с угнетателями нашими, поскольку будешь предателем.
Михновский не был одинок. Ещё четче звучат цели украинского националистического движения в  опусе Дмитрия Донцова -идеолога этого движения – «Национализм»:
1)независимость Украины является не единствен-ной самоцелью;
2) первичной и главной целью является создание европейской украинской нации путем тотальной чистки укра-инского народа;
3) главным врагом украинского народа является Московско-Азиатская империя, которую необходимо уничто-жить, поскольку в противном случае никакая самостийная Украинская держава существовать просто не может.
Это уже открытая  проповедь культа воли и силы для  всех украинских националистов. Только условий для про-поведования националистических идей не стало.
Отсталою была Западная Украина, а цели, изложен-ные в работе Донцова хорошо усвоила, Как их на практике применяли сторонники украинской независимости кратко из-ложены в соответствующей главе этого повествования. Во много жизней мирных людей они обошлись. Потом затихли, придавленные силой.
Затихли на время, но тенденция оставалась… При-спосабливались, в коммунистическую партию вступали, функ-ционерами в ней становились. Ждали момента…  И он при-ближался. Объявленная единой правящей партией страны - перестройка активизировала общество, легализовались объединения разных политических направлений. На Украине националисты  организовали Рух(движение за перестройку), наиболее активно действующий  в западных областях
 Ковыляла перестройка,
Там провал, а там стена,
Да велик народ наш стойкий,
Хоть и в трещинах страна.

Терпим мы, берет досада,
Ведь никто не ожидал.
Вроде, жили мы, как надо,
Нате-ка, пришел развал…

И к этому, - сомневаться не следует, - Рух тоже руку свою приложил, используя начавшиеся выборы в Советы всех уровней. И, если агитация прежде шла под неусыпным надзо-ром компартии, то теперь она   напоминала ту часть рынка, где цыгане коней продавали…
Напоминают конский рынок,
А агитаторы – цыган.
Тьму украинцев, украинок
Ждет надувательство, обман!

Табун пред ними кандидатов,
Какая стать, какая масть!
У власти все были когда-то,
И научились лгать и красть.

Не вижу выхода иного, -
Кого из них не изберешь, -
Так далеки они от Бога,
Опять у власти будет ложь!

О том, что ложь будет главным инструментом в ре-ализации всего и вся на Украине, свидетельствует обращение Л.М. Кравчука к русским соотечественникам в 1991 году:
«Дорогие русские братья и сестры, живущие на Украине. Я обращаюсь к вам в тяжелое для нашей республики время.
«Украина твердо стала на путь независимости. На ее земле наряду с украинским и другими народами полноправ-ными хозяевами являются двенадцать миллионов русских.
 Я буду делать все, от меня зависящее, для полного удовлетворения политических, экономических, социальных и духовных запросов русского населения, для государственной защиты его законных интересов.
 Ни в коем случае не будет допускаться насиль-ственная украинизация русских. Любые попытки дискримина-ции по национальному признаку будут решительно пресекать-ся…
 Дорогие сограждане! Украинцы и русские веками жили на Украине в мире и дружбе. Их объединяет совместно пролитая кровь. Общее горе и общие радости. Будем же до-стойны наших мудрых предков»! 
                                                И память коротка и срок отсчета мал,
Причем, все прошлое разрыто, перерыто,
Так руки коротки, что правды не достал,
И память слоем лжи  становится покрыта!

Ее не соскоблить, водою не отмыть,
Так и достанется потомкам грязной,
И  будут в памяти не правду находить,
А кучу мифов содержаньем разных.

К власти прорвался партийно-хозяйственный аппа-рат, опирающийся на криминальные и силовые структуры.
        Начался всех видов и форм грабёж. Я проживал в Керчи, поэтому мои слова о ней того времени…
Город у моря пал на колени
Рост прекратился и он потускнел,
Его горожане бродят, как тени,
Город был нужен, теперь не у дел.

Фабрики стали, закрыты заводы,
Ценное все - металлический лом!
За море скрылись его теплоходы,
Не производим, но что-то жуем!

Впрочем, развал идёт по всей Украине. Пока нет времени для пропаганды националистического бреда.
Кому живется весело, вольготно в Украине,
Где правды не было, и нет ее поныне,
Где правда с кривдою смешались,
Не разделить, водою не разлить,
В ней бедные еще беднее стали,
А богачам ещё вольготней жить!

Правда, всё, что происходит, происходило и при гетманах. Ничего нового, хотя нынешняя власть на Украине, говоря о средних веках и казачестве, считает их золотым веком украинской государственности. Только ещё раз следует напомнить украинским русофобам, что в  летописях и иных документах, начиная с ІХ века, никаких «украинцев» нет. Юрий Долгорукий и Ярослав Мудрый, Данила Галицкий и Александр Невский были не только русскими князьями, но и братьями, Рюриковичами  по крови.
Тысячу лет, в том числе и средневековье  русские населяли Малороссию. Из каких неведомых далей явились сю-да «украинцы» в русские земли, забывшие о том, что Киев во все времена назывался, «матерью городов русских»? Русские не изменили своей природной национальности, не запятнали себя предательством памяти предкам, а потому не они чужаки на земле Малороссии, а те, кто борется с  ними, борется с ве-рой православной, разрушает и захватывает храмы православ-ные. В разные эпохи части России захватывали Литва, Польша, Венгрия, Турция, Австрия, но ни одно из перечисленных государств не отрицало  того, что проживало на этих территориях русское население. Уходили завоеватели, а население оставалось русским, с особенностями местного говора, обычаями и верой православной. Большинство из тех, кто думает, что предки их тоже назывались украинцами, не догадывается, что процесс украинизации был не результатом естественного явления, а искусственного творения, целью которого было создание внутри одного этноса двух, а если возможно, то и трех враждующих между собой групп людей. Об этом великолепно написал в начале 1870-хх гг. тогдашний канцлер Германской империи Отто Бисмарк: «Могущество России может быть подорвано только отделением от нее Украины… необходимо не только оторвать, но и противопоставить Украину России, стравить две части единого народа и наблюдать, как брат будет убивать брата. Для этого нужно только найти и взрастить предателей среди национальной элиты и с их помощью изменить самосознание одной части великого народа до такой степени, что он будет ненавидеть все русское, ненавидеть свой род, не осознавая этого. Все остальное - дело времени».
Но раз такое произошло, значит, и  время было и предатели нашлись. Остаётся только построить непреодоли-мую преграду, способную навеки разделить ставшими врагами две ветви одного и того же народа, Вырыть глубокий ров воз-вести высокую крепкую стену, оплести её колючей проволо-кой, пропустить по ней ток высокого напряжения… Но ещё лучше, переписать историю, чтоб в ней ничего общего и доб-рого между русскими и украинцами не было. И написали! Чего только нет в этой истории… И древность происхождения украинцев, уходящую в глубину 120 тысячи лет, и  то, что Будда и  Христос были украинцами. А разве неприятно узнать, что последние тамплиеры, после гибели Жака де Моле нашли себе пристанище и зарыли клады в Галиции! Бред скажете? Да, бред, конечно! Но, зато  как звучит!
И казаки украинские разгромили Наполеона и из-гнали полчища его. Всех нелепостей перечислить невозможно. Но это изучалось в школах. Насаждалось невежество, дотоле в размерах ни с чем несопоставимое. Невежество необходимое для изменения психологии людей в нужном направлении. Да, невесело звучат мои слова…
Мне говорят, не весел стих мой,
Чтоб уходил с ним прочь,
Да я б ушёл со светлою душой,
Когда бы мир, не погрузился в ночь.

Страдает он, обиды часто терпит,
Их много, всех не сосчитать,
Не потому ли стих мой  терпкий,
А сладких строк не смею написать.

Кому-то жизнь прекрасна и светла,
А мне темно и кровоточат раны,
Как по осколкам  битого стекла,
Я, стиснув зубы, двигаюсь упрямо.

И верю, что в конце тяжёлого пути,
И для меня рассвет забрезжит,
Я мог бы тоже свет приобрести,
Но я хочу, чтоб совесть была свежей!

Наступили времена, когда привыкнуть к льющимся круглосуточно пропитанным злобой ко всему  русскому, насквозь ложными сообщениями, обвиняющие во всех бедах Россию, просто невозможно. Поражает невежество не только политиков, но и «вченых наукознавцев» За истекшие 20 с лишним лет Украина не упустила ни одной возможности, что-бы не напакостить России, при этом зачастую даже в ущерб себе. Возникло государство, открыто декларирующее кон-фликт с Россией, прилагающее огромные усилия на воспита-ние подрастающих поколений в духе ненависти к русским и к России, формируя из нее образ «врага». Средства массовой информации принялись оболванивать население. Это с их по-мощью удалось разжечь напряжение в обществе, предлагая людям выйти на майдан.
Что случилось со страной?
Глупость  одолела.
Ну, прошла бы стороной….
Нет!  Не захотела!

Всюду создала бедлам:
Права нет,  закона.
Коли властвует  «майдан»,
Значит: « не все дома».

У майдана облик свой
Запахи отбросов.
Отделиться бы стеной –
От любых  вопросов.

Жгут «коктейли» и резину,
Баррикады строят.
Да булыжники в корзинах,
Бьют по бочкам, воют!

Крики: «Слава Украине!»
И «Героям слава!»
Стала ложною отныне
И сама держава!

Одичали от  безумья,
Думать нет охоты.
Из десятки – один умный.
Девять  - идиоты!

С арифметикой такою
Нет путей к прогрессу.
Не даёт глазам покоя,
Обезумев пресса.

Напряжения в обществе оказалось мало,  удалось разжечь военный конфликт на Юго-Востоке Украины, который принял такие формы, какие прежде людям и не снились. Украинцы убивают украинцев, в большинстве своем мирных,  безоружных, применяя в городских условиях тяжелую военную технику массового уничтожения ,только за то, что они иначе мыслят. Возможно, могло наступить и примирение воюющих сторон, но несусветная ложь, фальсификация фактов, применяемая телевидением Украины, сделать этого не дают, разжигая злобу в душах людей одного и того же этноса.
Ложь и истина едины,
Их не трогай, не тревожь,
То ли правда ломит спину,
То ли спину ломит ложь?..

Но друг другу угождают,
(Ложь на истину помножь):
Кривду - истина рождает,
И рождает правду - ложь.

Мы никак не разберемся:
Где тут, правда, где тут ложь?
Постоянно с правдой бьемся,
Чтобы ею стала ложь!

Поддерживать огонь помогает Запад, тот самый, ко-торому такое положение на Украине только в сладких снах виделось. Об этом, кажется, на Украине забыли?..
Восток зарумянился… Солнце проснулось.
Растаял туман и скрывается тень.
На запад безликая серость тянулась,
И в краски, цвета облачается день.

С востока придут ожиданий мгновенья,
Ведь Богом продуман и сделан расчёт.
Не следует с запада ждать обновленья,
И северный ветер тепла не несёт.

Не нужно на запад тянуться глазами,-
Оттуда всегда ожидалась беда.
С колен приподняться попробуйте сами,
Под камень, лежащий, не льётся вода.

С востока пришли наши славные предки,
Задумайся крепко украинский брат?
Ведь ты ошибался в желаньях нередко,
Но запад всегда – не восход, а закат!

Если бы бандуристы вести-сказания несли, разгула б ненависти не было. Сказания лились медленно, но смысл правдивый в них сохранялся. Что с телевизионщика спросишь, если он чужие мысли передаёт
Я бандурой не владею, приходится обратиться к фрагментам истории той земли, которую называли так, как со-гласно этносу и называть полагалось – Малороссия.

В  ТИХОМ   ОМУТЕ…

Пословица говорит: «В тихом омуте  черти водятся»  В той местности, где я родился (средняя полоса России), близ села в реке Сейм свой тихий  омут был. Находились и те, кто  тишину его нарушал, иногда извлекая из глубин его довольно крупных сомов. Но, совершалось это в дневное  время и не в одиночку. Ночью не решались – духу не хватало. Поговаривали, что из этой темной водяной ямы  по ночам черти появлялись. Ну, а с чёртом  кому из православных дело захотелось бы иметь, спрашивается?
Для повествования моего подходит омут обще-ственный, созданный социальной обстановкой и людьми в ней пребывающими, С виду такое общество напоминает тихое болото, над которым летают мысли легкие, ласкающие слух обывателей…  На самом деле, злое накапливается постоянно  и ждёт только времени, чтобы пузырем надувшимся вырваться наружу, отравляя сознание не только тем, кто вблизи находит-ся, но и далеко за его пределами.  При большом количестве зловонных выделений, дело  и смертями живущих заканчи-ваться может. Те, кто способствует загниванию общественного мнения , и являются чертями, пусть и в образе журналистов, изрыгающими ложную информацию!  Откуда они берутся, спрашиваете? Так, отвечаю:
- Было бы болото,  а черти найдутся!
Посмотрите, что происходит на Украине сейчас, и поймёте, что я абсолютно прав.
Тихий омут, каковым казалась Украина все два-дцать три года своего «независимого» существования, взо-рвался, родив то, что иначе, чем фашизмом, и назвать нельзя. Мне ли не знать, прожившему на территории, оккупированной гитлеровской Германией три года,  что такое фашизм!!!
Но, если в Германии  прошлого фашизм  идеологи-чески был обоснован, а поведение было предсказуемым, то в  Новейшей Украине идея не имеет современного обоснования, национального оформления, а по глупости действий не имеет себе равных. Насилие, насилие – и ничего иного!
Само же название территориального образования  «Украина» возникло не сразу… Прежде оно называлось Мало-россией и входило в состав  государства, называвшегося тогда «Речью Посполитой», а иначе – Польшей.
Затем уже, Малороссия вошла в состав России, по добровольному волеизъявлению народа своего – русских, а не укров каких-то. И оспариваться это не может!  Факты, в том числе и документальные – вещь упрямая!
Вот как звучала речь Богдана Хмельницкого на Ра-де в Переяславле:
«Панове Полковники, Ясаулы, Сотники и все вой-ско Запорожское, и вси православнии Християне! ведомо то вам всем, как нас Бог свободил из рук врагов, гонящих церковь Божию и озлобляющих все Христианство нашего православия Восточного, что уже шесть лет живем без Государя в нашейземли в безпрестанных бранях и кровопролитиях с гонители и враги нашими, хотящими искоренити церковь Божию, дабы имя Руское не помянулось в земли нашей, что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без Царя; для того ныне сбрали есмя Раду, явную всему народу, чтоб есте себе с нами обрали Государя из четырех, которого вы хощете; первый Царь есть Турский, который многажды чрез послов своих призывал нас под свою область; вторый Хан Крымский; третий Король Польский, который, будет сами похочем, и теперь нас еще в прежнюю ласку принять может; четвертый есть Православный Великия России Государь, Царь и Великий Князь Алексей Ми-хайлович, всея России Самодержец Восточный, которого мы уже шесть лет безпрестанными молении нашими себе просим; тут которого хотите избирайте. Царь Турский есть бусурман; всем вам ведомо, как братии наши, православнии християне, Греки беду терпят, и в каком суть от безбожных утеснении; Кримской Хан тоже бусурман, которого мы по нужди и в дружбу принявши, каковыя нестерпимыя беды приняли есмя! Какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнския от Польских Панов утеснения, никому вам сказывать не надобет; сами вы все ведаете, что лучше жида и пса, нежели християнина, брата нашего, почитали. А право-славный християнский Великий Государь, Царь Восточный, есть с нами единаго благочестия Греческаго закона, единаго исповедания, едино есми тело церкви православием Великия России, главу имуще Иисуса Христа.
Той Великий Государь, Царь християнский, сжа-лившися над нестерпимым озлоблением православныя церкви в нашей малой России, шестьлетных наших молений безпре-станных не презривши, теперь милостивое свое Царское серд-це и нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с Царскою милостыо своею прислати изволил, которого естьли со усердием возлюбим, кроме Его Царския высокия руки бла-готишнейшего пристанища не обрящем; а будет кто с нами не согласует теперь, куды хочет, вольная дорога. К сим словам весь народ возопил: волим под Царя Восточного, православно-го, крепкою рукою в нашей благочестивой вере умирати, нежели не навистнику Христову, поганину, достати».
Речь Хмельницкого закончена… 
Потом Полковник Преясловский Тетеря, ходячи в кругу на все стороны, спрашивал: вси ли тако соизволяете рек-ли весь народ: вси единодушно;
Потом Гетман молыл: буди тако, да Господь Бог наш сукрепит под Его Царскою крепкою рукою; а народ по нем вси единогласно возопили: Боже! утверди, Боже! укрепи, чтоб есми во веки все едино были.
Вышеизложенное мною  является выпиской из Ста-тейного списка бывших в Переяславе у Гетмана Богдана Хмельницкого российских послов:
 Ближнего Боярина Василия Бутурлина,
 Окольничего Ивана Алферьева
 и Думного Дьяка Лариона Лопухина
Произошло это в годы царствования Алексея Ми-хайловича 1654 года, января месяца, восемнадцатого  дня.
….
Война происходила  за ту землю, которую потом назовут «Малороссией» Ни верою, ни ментальностью жители Малороссии от русских не отличались, и   язык был понятным, переводчики при общении не требовались. Главным  отли-чием были покрой одежды, да волосы на голове. У мужчин, живущих под поляками, голова бритой была, с чубом на ма-кушке, что походило  на длинный хохолок,  от чего и носителя чуба называли «хохлом»; у жителей Москвы борода была клинышком, напоминающим  бороду козла. По-украински козел  «цапом» назывался, отсюда носителя  такой бороды прозвали «кацапом». В те времена все православное население Польши называло себя русскими, тогда, когда слово «украинец» обозначало жителя окраины. Этим словом называли и жителей окраин южнее Воронежа и Тамбова. Крепостного права в Польше не было. Каждый крестьянин мог уйти от пана, но такой уход означал полную потерю имущества и даже личной свободы, потому что свобода ограничивалась системой жестких налогов. Парадокс, но отсутствие крепостного права обрекало крестьянина на полное бесправие. Шляхтичи, привыкшие к праздной жизни в мирное время, функцию контроля за производственной деятельностью переложили на евреев, которые ссужали деньгами шляхтичей. Налогами было обложено все: земли, водоемы, охотничьи угодья, сенокосы и даже православные церкви. Последнее особенно возмущало православных. И не удивительно, что во время бунтов, принимавших порой внушительные масштабы, первый гнев на себе испытывало еврейское население.
Холоп – шляхтич,
шляхтич – магнат –
Вот главные сословия.
Один бедняк, другой – богат,
Вот общества условия.

Коли Холоп, 
он есть холоп,
Что в Вильне, что в Варшаве,
Он экономики – оплот,
На нем стоит держава.

Он пашет, сеет, шьет, кует,
Оброк ли то, налоги,
За счет его шляхта живет,
И те, кто ладит с Богом.

Пусть будет засуха, потоп,
Иль год неурожайный,
Прощен по вере, может, хлоп,
Наказан православный.

Ему пощады не дадут,
Он это понимает,
Не потому ли в Польше бунт
Он часто поднимает?

То Наливайко, то Павлюк,
Остраница, то Гуня,
Посажен на кол, иль на крюк,
То в прорубь его сунут.

В 1625 г., задолго до воссоединения с Россией, ка-заки прислали своих делегатов на польский сейм, требуя зако-нодательно обеспечить права православных, на что получили грубый отказ — само обращение «хлопов» к сейму сочли не-простительной дерзостью. Украинцы возмутились,  и Украину перевернула вверх дном цепь восстаний под предводитель-ством Сулимы, Павлюка, Остряницы, Полторакожуха. Подав-ляли поляки их примерно по одной схеме. Раскалывали мя-тежников сладкими обещаниями – уравнять со шляхтой, «обеспечить» веру. Таким образом паны переманивали на свою сторону реестровых казаков. Остальных громили и начи-нались кровавые расправы. Не только повстанцев, но и мирное население «мятежных» городов и сел истребляли подчистую. Резали, сажали на колья. Предводителей привозили в Варшаву, и вельможи со своими дамами и детишками приходили полюбоваться, как их вешают на крюках под ребро, ломают кости на колесе, жарят заживо в медном быке. Такие зрелища на западе вообще очень ценились. А уцелевшие повстанцы спасались в России. Их принимали, населяли ими «Слободскую Украину» - окрестности Харькова, Изюма, Чугуева
(напоминаю украинским русофобам, что это были земли, принадлежавшие Москве).
 После разгрома Остряницы и Полторакожуха Украину покарали так круто, что казалось – круче уже некуда. Сейм принял “Ординацию” – чрезвычайные законы о новом режиме управления. На Украине размещались польские вой-ска. Все административные должности передавались польским чиновникам. Любые нарушения карались смертью, Запорож-скую Сечь разогнали, число реестровых казаков урезали до 6 тыс., и начальство им назначали свыше.
Украина оказалась совершенно затерроризирован-ной, терпела 10 лет. Пользуясь бесправным положением мало-россиян, паны обнаглели. Сочли, что теперь им позволено все. Православные церкви ради издевки передавали в аренду евре-ям. А на Западной Украине православных запрещалось прини-мать в ремесленные цехи, на них налагались ограничения в торговле, им запрещалось участвовать в суде и местном само-управлении, строить дома в городской черте. Украинский язык не признавался официальным. То есть политика религиозной дискриминации перерастала в политику национальной ассимиляции. Недовольство копилось-копилось – и в 1648 г. взорвалось восстанием Богдана Хмельницкого.
Шляхтичи трудом хозяйственным себя не утружда-ли, отдавая свои угодья в откуп. Танцы, увеселения  и война  -  вот истинное  предназначение шляхтича!
Шляхтич, работать не умея,
Маеток, православный  храм
Отдал на откуп всем евреям,
И только танцевал он сам

Когда к служенью божий храм
Еврей поутру открывает,
Больнее всех телесных ран…
Шляхтич хохла н не понимает.

Чего ж тогда он ждет?
Когда его возьмут повстанцы,
Когда поднимется народ,
Ужасное все может статься…

Поляки недооценили полководческого дара Богдана Хмельницкого. Они могли бы выставить войско в 150 тысяч, но мобилизовать их оказалось делом непростым. Магнаты, как всегда, отказались дать деньги королю на «посполитое рушение»                (шляхетское ополчение). В 1648 году Хмельницкий одержал три крупные победы. Напряжение борьбы нарастало. Снова было собрано «посполитое рушение», были на деньги короны наняты немецкие артиллеристы и пехотинцы. Была использована тайная дипломатия, с целью побудить татар прервать союз с Хмельницким. Все это дало результаты при сражении под Берестечком. Это произошло в 1651 году. Татары покинули Хмельницкого, а когда он пытался их уговорить вернуться, они схватили его и увезли с собою в Крым. Казачье войско было прижато к болоту. Талантливый казацкий полковник Иван Богун пытался, создав гать, вывести казаков, но гать была разрушена немецкой артиллерией, большинство казаков погибло. Освободившийся из плена Хмельницкий вернулся, как говорят к разбитому корыту. Тыла у Хмельницкого не стало, сохранялась надежда на Москву, но та, как всегда действовала неторопливо. Переговоры шли с 1951 года, и только 8 января 1854 года произошло соединение: «Волим под царя московского, православного»
  Вырванная Хмельницким из пасти Польши земля не такой великой была, как в наше время. Включала она только нынешние Полтавскую, Черниговскую., да небольшие  части Сумской и Черкасской областей – «Левобережье» Днепра.  Отошёл к России  и Киев, располагавшийся тогда только на правом берегу Днепра. И за этот «подарок»  Богдана Хмельницкого  многими  жизнями  русскими пришлось  заплатить – без боя Польша земли не отдала!


         РУСЬКИЙ РУССКОМУ ВРАГОМ СТАЛ

…А  позаду Сагайдачний,
Що проміняв жінку
На тютюн та люльку
Необачний
(Слова украинской народной песни)
Что поделать, если такова была натура гетмана вой-ска Запорожского Петра Конашевича Сагайдачного, предпочитавшего жене - трубку с табаком. Но, оставим в стороне эту характеристику, данную  известному руководителю  средневекового казачества в песне народной, и попробуем  решить вопрос, почему именем Сагайдачного был назван флагман украинского флота? Какими-такими заслугами перед  Украиной, только вырвавшей независимость, он отличился?..  Постройка корабля была начата на судостроительном заводе «Залив» города Керчи в 1990 году. И носил имя тогда фрегат  совсем иное - «Киров» Возможно, носил бы корабль имя одного  из крупнейших руководителей партии большевиков, рассекая воды морей?...   Но распался Советский Союз – исчезла хваленая «дружба народов». И полез изо всех щелей махровый национализм.  Срочно нужно было найти новое имя для корабля,  значительное, украинское,  обязательно напакостившее в истории прошлых взаимоотношений  превосходящее  русское,  да так, чтобы оно большинству резко в глаза не бросалось… сеять семена раздора, надо было потихоньку, извлекая их из далекого прошлого.  И стал корабль   »Киров», спущенный на воду в 1993году фрегатом -  «Гетман Сагайдачный» На первый взгляд ничего русофобного, а на деле… Советы скрывали  от  простых людей всё то, что могло бросить тень на «дружбу народов», а негатива в биографии  гетмана было слишком много… Но этот негатив цепко хранили в памяти своей «украинознавцы». И время извлечь его из  тьмы прошлого наступило! Посев сделан!!!
Чтобы что-то взошло, нужно что-то  посеять,
 И к тому же учесть, каковы семена?..
 Но напрасно винить в своих бедах соседа,
 Коль в расчетах  твоих очевидна  вина!

 Глянешь в поле твое -  повитель  паутиной
 Глушит  всё, что с ней рядом и что  оплетёт.
 Так похожа на поле твоё Украина –
 Чуть жива, непонятно за что и живёт….

 Вся в долгах, как в шелках… обнищала,
 Хоть казалось,   богатства её  велики.
 Паутину плетут, разделив, что  осталось,
 Став «элитой» страны, пауки.

 Не сплотилась в беде, разделилась на части:
 На украинский  запад и юго-восток,
 Путь, казалось, один – к мирной жизни и счастью,
 Но на деле – мираж он, и страшно далёк.

Познакомимся и мы с посевом и, естественно, со  всходами…
То ли в 1575, то ли в 1582 годах в  селе Кульчицы Перемышльской земли Руського воеводства в семье мелкопо-местного шляхтича родился Петр Конашевич Сагайдачный. Жители земли той называли себя тогда «руськими»
 Это потом они станут яростно открещиваться от всего русского, земли свои назовут «Галичиной», а предками – никогда не существовавших «укров». Лютыми врагами они станут считать русских, сами не понимая за что? Ведь боль-шую часть прошлой жизни они провели под литовцами, поля-ками и австро-венграми, которые не отличались мягкостью поведения со своими подданными, презрительно называя их «быдлом» и основательно поработав над их сознанием.
Не славилась Галиция  богатством
Но, надобно ж  за что-то  жить?..
Податься в «Сечевое братство»,
Иль в Польшу – королю  служить!...
Такой выбор предстал перед Сагайдачным, когда усы стали покрывать его верхнюю губу. Он к тому времени научился прекрасно владеть саблей и мушкетом, да, пожалуй, и в голове его сквозняки не гуляли.
Выбор сделан: двадцати лет от роду Сагайдачный направился в Запорожскую Сечь. Там у него уже в ранние вре-мена пребывания проявились таланты военного лидера. Уже через пять лет он становится кошевым атаманом. Ещё через год, не спрашивая поляков, казаки выбрали гетманом Сагай-дачного, который объявил себя «Гетманом обеих сторон Дне-пра и всего Войска Запорожского».
Удивление только возникает: почему польский ко-роль не воспротивился такому своеволию сечевика, пусть даже шляхетского происхождения. Может потому, что никогда из воли  короля Сагайдачный не выходил? Сдается, что он «верой», правдой служил Варшаве. Возникают сомнения в том, что Пётр Конашевич был православным, но на этом вопросе остановлюсь несколько ниже.
В этом же, 1606 году, казаки захватили турецкую крепость Варну, которая до того считалась неприступной. Бы-ло захвачено 10 турецких галер с продовольствием, товарами и экипажами. Разъяренный султан приказал перегородить Днепр железной цепью и заблокировать казаков.
В следующем  1607 году запорожцы провели боль-шой поход на Крымское ханство, захватили и сожгли там два города -Перекоп и Очаков. В 1614 году казаки взяли Синоп. Затем штурмом взяли могучую, с мощными укреплениями, ту-рецкую крепость Кафу (Феодосию) и освободили пленных.
Сагайдачный реформировал Сечь, что привело к повышению дисциплины и боеспособности казацкого войска. Он превратил партизанские отряды казаков в регулярное вой-ско, устранил из войска вольницу, завел суровую дисциплину, запретил пить водку во время морских походов. В походе пьянство каралось смертью!
После 1616 года казаки осуществили ещё целый ряд морских и сухопутных походов. Очаков, Перекоп, Трапезунд, Стамбул  и другие турецкие и татарские крепости и города ис-пытали могучие удары запорожцев под командованием Сагай-дачного. По свидетельству современников, казаки почти без-раздельно воцарились на Черном море.
Этой героической части биографии Сагайдачного современными украинскими историками уделено значительно меньше внимания, чем той, в  которой действия гетмана про-исходили на российских землях.
Что знали граждане СССР о  Сагайдачном, как о враге Московского государства?
 Да ничего…. Действия Сагайдачного на террито-рии Московской державы  не могли служить иллюстрацией вековой дружбы  русского и украинского народов, да ещё в тот отрезок времени, когда Москва стала только оправляться от смуты великой, закончившейся избранием на престол  Михаила Федоровича Романова.
На лицах русских скорбь и грусть.
Моления несутся к Богу,
О том, чтоб крепче стала Русь,
Быстрее  поднялась на ноги!

Следы повсюду  видны смуты,
В разрухе села, города»
Но с рук и ног слетают путы!
Победой Родина горда!

Затягиваться стали раны,
Сын Филарета сел на трон.
Хоть говорить о мире рано,
И причинён большой  урон!!

Пусть не бегом, а мелким шагом,
Местами, может быть, ползком…
На всё способны ради блага-
Не под шляхетским каблуком!

Руси бы сил набраться больше,
Войной измучена страна.
Немало лет сражалась  с Польшей
Бояр не меньшая вина!

Но видно – мир к нам не пришел.
К войне  готовится Варшава.
Хотя уж пятый год  пошёл,
Как  прогнала врага держава!

Итак, претендующий  на российский трон польский королевич Владислав с  войском большим двинулся в начале августа 1618 на Москву. Знали в Варшаве о том, что оскудела Москва людьми, но забыла о том, что русские в борьбе духом своим одолевают. И на этот раз сил у королевича явно не хватало, чтобы преодолеть сопротивление русского дворянского ополчения, духом более сильного. И обратилась Варшава за помощью к Сагайдачному. С юго-запада на территорию  Русского государства царя Михаила Федеровича Романова вторглось 20-ти тысячное Запорожское войско гетмана Петра Сагайдачного. Оно шло на выручку армии соискателя Московского царского трона Польского королевича Владислава, безуспешно пытавшегося прорваться к Москве.
Весна идет. Начало мая.
Трава  зеленая кругом.
Цветут сады благоухая
И птицы в небе голубом.

Побелены, нарядны хаты.
На тынах глечики висят.
И облака, как хлопья ваты
Неведомо куда летят.

В цветах закопошились пчелы –
Идёт весенний медосбор.
И звон колоколов веселый
Ведет на храмах разговор.

Но, что за притча, вдруг он сник
И гулко загудел набат,
Тревожный всюду слышен крик,
Зовущий до дому ребят.

На крепостные стены града
Взбегали стража, мужики.
По шляху двигались отряды,
Похоже, были казаки…

«Ну, слава Богу, не поляки!..»
И снова колокольный звон.
(Попьют горилки, шум да драки.
Путивлю - небольшой урон…)


Здорово ошибались жители украинского городка Путивля. К ним пришли родные по языку, близкие по обычаям  люди, называвшие себя тоже православными, но  по деяниям своим настоящие слуги сатаны!
Всё было так же, как в Крыму:
В огнях пожарищ и в дыму,
Ища спасения, метались горожане.
Дел не забыть казацких «славных» -
Как резал православный православных,
Ну, словно те являлись басурмане!

Без повода и без причин
Рубили женщин и мужчин,
Ножами резали детей и стариков…
Дел не забыть казацких «славных» -
В них резал  православный православных.
В грудь  бил себя, считая казаком!

Пал монастырь в тисках у скверны
Тела монахов в муках смертных,
В крови, но душами  чисты!..
Дел не забыть казацких «славных»,
Как православные убили  православных,
Нося на шеях медные кресты!

Разграблен город и сожжён,
«Враг» безоружный побеждён,
Так, мимоходом, просто, по пути…
Но не забыть деяний  «славных»,
Как резал православный православных,
Из города, которым был Путивль! 

Сегодняшние защитники  былой украинской казац-кой славы, говоря о Сагайдачном,  называют его защитником православия. Но священное писание говорит: «по  делам их узнаете их». Войска в Путивле не было. Самым укреплённым местом города был Молчанский, позднее переименованный в Сафрониевский, монастырь. В стенах его искали защиты мно-гие горожане с детьми, надеялись на молитвы монахов, несу-щиеся к престолу Господа. И монахи, и паства людская приня-ли смерть от носящего на груди своей крест гетмана казацкого. Следующим городом, в котором  побывал Сагайдачный с воинством своим, был Рыльск. С этим городом и его Свято-Николаевским монастырём гетман проделал то же, что и с Путивлем. Чем отличались действия Сагайдачного от тех, которые осуществлял хан Батый, покоряя Русь?  А ничем!  Но хан был язычником, а казацкий полководец!.. Впрочем,  сомнения рождаются, когда возникает вопрос о вере  его?  Православным назвать его язык не поворачивается, когда читаешь правду о том, что он проделывал со своими казаками на земле русской!  Скорее всего, гетман перешёл от показной лихости казацкой к методу прямого устрашения. Дикие расправы, творимые над мирным населением городов и сёл, приводили в трепет людей, ожидающих нашествия организованной огромной массы разбойников, парализуя  дух их. Мы и сегодня видим, как к такому же методу устрашения прибегают власти Украины, действуя отвратительными по природе своей средствами насилия,  против своего же народа, проживающего на юго-востоке  страны, отважившегося думать иначе, чем им предписано. Не потому ли действия гетмана войска  запорожского настолько показались прекрасными, что власти Украины стали, захлёбываясь от восторга, прославлять имя Сагайдачного?
Пётр Конашевич  ко времени своего похода на Москву значительно изменился по духу своему,  от бесстраш-ной всепоглощающей храбрости, украшавшей его в молодости, он перешел  к рассудительной  осторожности, свойственной зрелости. Зачем подвергать себя и войско неоправданном риску, двигаясь из Рыльска  по самой короткой дороге ведущей к столице России, если на пути его стоит сильная крепость Кромы?  И решает гетман двигаться в  обход, где сопротивляться ему слабым силам трудно…
И двинулся  он по дороге на Ливны и Елец. Ливны, маленький городок, стоящий на высоком правом берегу реки Сосна у места впадения в неё речки Ливенка, засечная кре-пость с деревянно-земляными стенами с гарнизоном в 940 че-ловек. Ливенцы оказали ожесточенное сопротивление, но силы оказались слишком неравны.  Оставив пепелище на месте Ливен, Сагайдачный пошел далее на Елец.
В  Бельской летописи того времени написано: "А пришол он, пан Саадачной, с черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы Божия осквернил и разорил и домы все християнские пограбил и многих жен и детей в плен поимал".
После Ливен настала очередь Ельца. Елец - кре-пость сильная, не в пример Ливнам, и гарнизон раза в два больше. Ельчане заперлись в крепости, героически отбивали приступы. Обороной Ельца руководил воевода Андрей Богда-нович Полев. Видя, что силой город не взять, Сагайдачный пошел на хитрость. Он снял осаду и сделал вид, что отступает. Воевода Полев поверил и приказал преследовать противника. Увлеченные преследованием ельчане отдалились от города, а в это время отряд казаков, сидевший в засаде, ворвался в безза-щитный Елец. Город был разорен дотла и сожжен, его защит-ники и мирное население, включая женщин и детей, погибли под запорожскими ножами. На рязанской земле войско Сагай-дачного разделилось, авангардом стал руководить  Михаил Дорошенко, будущий гетман. Дорошенко, как и Сагайдачный, прошёлся по землям рязанским, взял города Лебедянь, Данков, Епифань, Скопин и Ряжск,  умертвил в них множество муж-чин, женщин и детей, вплоть до сущих младенцев, предал ог-ню много посадов, поубивал священников… Собрался присту-пом взять Переславль-Рязанский, но был отбит.
А Сагайдачный пошел на север, на Михайлов и по-требовал сдать его. Но воины и жители отвергли предложения запорожских парламентеров. Они отвечали со стен крепости: «в Москве избран законный царь и мы ему крест целовали, но ни польских королевичей и каких-либо других правителей нам не надо. Запорожское войско приступило к штурму кре-пости. Артиллерия обрушила на город всю свою мощь - ка-леные ядра роем летели внутрь укреплений Михайлова, чтобы поджечь деревянные строения. Запорожцы  завалили землей и хворостом ров перед стенами крепости, подтащили бревна, соорудив своеобразный помост до уровня крепостных стен. Два дня длился приступ, который закончился безрезультатно. Ратники и жители отбили его. Мало того, защитники крепости открыли Северные ворота и произвели столь решительную контратаку, что заставили запорожцев отойти от стен крепости.
 Сагайдачный  объявил жителям Михайлова, что на следующий день, утром, он возьмет его, как птицу, и предаст огню, а всем жителям от мала до велика прикажет отсечь руку и ногу и бросить псам.
Поутру запорожцы, стали готовиться к штурму. А защитники на виду запорожского войска совершили крестный ход с иконами и хоругвями по стенам крепости. Запорожцы поняли, что жители не собираются открывать ворота, и заколе-бались в нерешительности. Сагайдачный уговорил  своих при-верженцев пойти на приступ. Но как только запорожцы начали атаку, михайловцы открыли тайный вылаз и с мечами и саблями устремились в тыл штурмующих и нанесли им чувствительный урон. Со стен крепости запорожцев поражали не только мужчины, но и женщины и даже подростки. Запорожцы ушли от города прочь, на соединение с королевичем Владиславом. Как написал летописец, "всепагубный враг Сагайдачный с остальными Запороги отиде от града со страхом и скорбию". Об этом историки современной  Украины не пишут. За то создают про действия Сагайдачного под Москвой много небылиц. Пишут, что Сагайдачный решил проявить благородство и спас "москалей", отказавшись штурмовать город вместе с поляками 1 октября 1620 года на Покров. Да никогда не страдал гетман благородством!  Он о такой черте человеческого характера понятия не имел!  Но память хранила всё то, что испытать пришлось, штурмуя  городок рязанской земли Михайлов. И ещё ума  хватало, чтобы представить, каково идти на сильно укрепленные стены Белого города?  Это тебе не деревянные стены Ряжска и Скопина жечь,  да  и воины князя Пожарского, защищающие Москву, не обойдены опытом ратным!  Вообще-то, шли казаки грабить и убивать, а не головы свои класть за королевича польского Владислава!!!
Штурм был отбит с колоссальными потерями для осаждавших. После неудачного штурма Москвы пути Влади-слава и Сагайдачного разошлись. Владислав пошел на Север, попытался взять Троицкий монастырь, потерпел неудачу и подписал с царским правительством  перемирие.  А Сагайдач-ный пошел на юг, на Серпухов и Калугу. Удаляясь от Москвы у него восстанавливался  аппетит к разбою. Ворвался в Серпу-ховский посад, все пожег, порубил жителей, не успевших спрятаться в древний белокаменный Кремль на храмовой горе, обстрелял из пушек Кремль, попытался его взять, но, не взяв-ши, ушел на Калугу, где проделал то же самое.
Банды Сагайдачного вырезали не только городское население, но и сельское, вообще всех, кто встречался на их пути.
Казаки довольные вернулись с награбленным в За-порожскую Сечь.
Поляки вернулись к себе, не солоно хлебавши: по-ставить Владислава на царский трон не удалось. Наступало время рассчитаться за услуги  казаков. Те быстро промотали награбленное, а держать такое огромное число вооруженных людей в бездействии  было трудно. Поляки решили навести порядок в казацком хозяйстве, сосредоточив значительные во-енные силы на Украине, чтобы навести там порядок. О воин-ской помощи казаков польское правительство забыло. Что оставалось делать Петру Сагайдачному?
Возникла мысль: «А не помириться ли с Москвой?» Посылает гетман в Москву своего человека с письмом к царю Михаилу:
«…казаки, предки наши прежним великим госуда-рем, царем и великим князем повинность всякую чинили и им служили и за свои службы царское милостивое жалованье себе имели, так же и мы царскому величеству служити готовы про-тив всяких его царского величества неприятелей".
 В Москве не поверили. Как можно верить тем, ко-торых  и людьми назвать нельзя!!!
Раз с Москвой помириться не удалось, оставалось решаться на войну с поляками, или на позорные условия суще-ствования Войска Запорожского согласиться… Гетман  выбрал второе и заключил с поляками соглашение, по которому из реестров должны были быть удалены все казаки, записанные в них за последние пять лет; число реестровых казаков предоставлялось определить королю; все остальные казаки должны были вернуться под власть польских помещиков. Это соглашение вызвало бурю негодования в казачестве. Под Сагайдачным зашаталось кресло. Но он опять выкрутился. Собрал войско и двинулся против татар, нанес им ряд поражений и с триумфом вернулся назад. А тут и судьба случай предоставила: началась война с Турцией, и про со-глашение все забыли - казаки опять польскому королю стали нужны. Сагайдачный  в этой войне спас Польшу под Хотином, но  запорожскому казачеству победа опять ничего не дала! По Хотинскому миру поляки обязались обуздать свое-волие казаков и не допускать их нападений на Турцию. Казаки не позволили себя обезоружить, что намеревались сделать поляки, и организованно ушли из-под Хотина на Запорожье. Как бы стал выкручиваться Сагайдачный на этот раз, трудно представить, но его в следующем 1621 году настигла смерть от полученных под Хотином ран.
Сагайдачный в бою был ужален стрелой
(Оказалось, отравленной была).
Онемела рука, без сознанья порой…
Только смерть приходить не спешила.

Доктора короля помогали ему.
Смерть сестрой милосердия была,
В милосердье своём, погружала во тьму,
Но забрать  побыстрей не спешила

С  самоцветами  меч  сам король подарил
За заслуги его перед Польшей,
Только в русском народе он убийцею слыл,
С  гулькин нос благородства, не  больше!
Умер П. Сагайдачный 10, апреля, 1622 г. Его похо-ронили с почестями в Богоявленском храме Братского мона-стыря (при перестройке церкви в конце XVII, в. могила была утрачена).
Где-то кости лежат, где-то  кости?
Где твой череп, а где-то – хребет?
На каком приютились погосте?
Положительный кто даст ответ?..

Много последователей у Сагайдачного на Украине было, но никто не обладал таким размахом действий, такой удалью и разумом и более жестокого по отношению к своим не было, Впрочем, возможно, что я ошибаюсь и по количеству убиенных современные правители переплюнут Петра Конаше-вича?..
И в прошлом после восстаний против польского гнета, спасаясь от расправы,  малороссы уходили в пределы России. Несмотря на требования польских магнатов, русское правительство не возвращало переселенцев обратно. "С Руси выдачи нет", - заявило оно и указывало воеводам тех городов, в которые приходили беженцы, чтобы они, воеводы, "к черка-сам имели береженье и ласку". Украинцы селились, в городах Ливны, Епифань, Лебедянь и Михайлов. И по сей день в них есть Черкасские слободы….
Поистине пути господни неисповедимы! И в наше время десятки тысяч людей, бросая кров над головой, нажитое тяжким трудом имущество, бегут в Россию, и та принимает их , как близких кровных. От добра не бегут! И никакая ложь зла творимого над своим народом, не укроет!
Возможно, прошлое стреляет в настоящее – мента-литет прежний до сих пор сохранился! Ох, и живуч же он!!!
Зло тянется  из прошлого  незримо,
           В грядущее  его направлен след.
          А сколь величина его необозрима?
На то ответа на сегодня нет!..

 ГОЛОВА НА  ПИКЕ ВОЗНЕСЛАСЬ

Ой на горі та женці жнуть,
А попід горою
Яром-долиною
Козаки йдуть.
Попереду Дорошенко,
Веде своє військо,
Військо Запорізьке
(украинская народная песня))
Это направлялись в Москву искатели наживы. Сза-ди шел Сагайдачный, а спереди Михаил   Дорошенко. Долж-ность последнего на ту пору называлась – «походный атаман». Это он, командуя авангардом запорожской конницы, просла-вился  во взятии и ограблении городов Лебедянь, Данков, Епифань, Скопин и Ряжск. Воспитанник школы иезуитов, он относился к той части казацко-старшинской верхушки, кото-рая искала компромисса с польским правительством. Но приступить открыто и активно к реализации тайных замыслов он не мог – дух казацкого «товариства» не позволял…. Но случай подвернулся! Во время крестьянско-казацкого восстания против Польши, Дорошенко был избран гетманом. Он и подписал в 1625 году соглашение между казацкой старшиной и польским военачальником, гетманом польным коронным Станиславом Конецпольским  Поляки постоянно  нуждались в храбрых, хорошо обученных военному делу воинах. Казаки соответствовали самым высоким оценкам в знании и умении сражаться. Короче говоря, казаки, посту-пающие на королевскую службу, становились постоянно хорошо оплачиваемыми наемниками, заносились в особые списки (реестры) и назывались поэтому реестровыми. Это была привилегированная часть казачества. Все остальные казаки назывались – «низовыми». Формировались из казаков теперь сотни и полки, начальники соответственно назывались: сотниками и полковниками.
Михаил Дорошенко принёс присягу на верность польской короне. А затем приступил к составлению списка реестрового казачества, Всех в список не поместишь. Первыми в списки попали лица из окружения гетмана, затем зажиточные; голытьба (основная масса казаков) в реестр не попали, Они бесспорно, обиженными считали себя и заволновались.   Но эта же масса, в большинстве своём, неграмотная, понимала, что без вожаков, имеющих политический вес, никто не станет вести переговоры, дала себя «уговорить»
Уговорил её и гетман Михаил Дорошенко через свою  старшину, организовав морской поход к турецким бере-гам. Дорошенко сумел сделать вид,  что лично он сам никакого отношения к походу не имеет. Иначе его бы обвинили в нарушении соглашения с Турцией. Кстати, следует заметить, что Дорошенко имел такие же дружеские соглашения с Москвой и крымским  ханом.
… Эскадра легких быстроходных чаек помчались в направлении к Турции, оставив позади устье Днепра. Правда, запорожцам очень не повезло. Турецкие корабли встретили в море запорожские лодки .Фальконеты, установленные на носу чаек, не могли соперничать с корабельными пушками: часть чаек была потоплена,  часть была пленена вместе с  экипажа-ми.
В ответ на действия запорожцев, турки спровоцировали нападение крымских татар на Украину. Силы отправлялись в поход немалые. нападение со стороны крымского хана Мухаммед-Гирея  было неожиданным, поскольку казаки Запорожья находились в Прибалтике, где они на стороне поляков сражались со шведами, Оставшиеся в  Сечи не заметили татарских конников.
Так весной в 1626 году в, почти не встречая серьез-ного сопротивления, Мухаммед-Гирей прошел все Подолье, ограбил его до галицких городов, затем направился к Белой Церкви… а там уже открывался свободный путь на Киев
Узнав о нападении, гетман Дорошенко отправился в сторону Белой Церкви, чтобы встретить орду на подступах к столице
Казаков-запорожцев с ним было немного, но, идя на бой с татарами,, гетман призвал под свои знамена всех, кто мог держать оружие в руках Кроме того, собрал несколько полков и киевский воевода. Сил теперь было достаточно… 
Перед нападением на татарский лагерь Дорошенко послал несколько отрядов в засады, чтобы они пересекли тата-рам путь к отступлению. Бурей налетев на лагерь, казаки вы-рубили почти одиннадцать тысяч ордынцев.  Остальную часть татарского войска прижали к реке Рось. Татарские конники тонули в реке- казаки им не давали возможности выбраться на берег.
Нескольким сотням татар небольшими отрядами удалось пробиться сквозь окружение, но немного южнее от этого их ждали гетманские засады.
Разгром был полный Мало кому из грабителей вы-пало счастье добраться домой.
 Между тем, в Крыму возникла борьба за власть между Мухаммедом-Гиреем и  Джанибек-Гиреем, ставленни-ком Стамбула.
Дорошенко пообещал Мухаммед-Гирею помощь. Чем руководствовался гетман, кто знает?
Мухаммед-Гирей даже не надеялся, что Дорошенко окажет ему помощь и уже совсем не верил в то, что гетман приведет казаков лично. Однако Дорошенко пришел. Но при-вел к Крыму только четыре тысячи человек. Идти с таким вой-ском вглубь полуострова было настоящим безумием И все же Дорошенко сумел рассеять под Кафой войска Джанибек-Гирея и спасти из осады хана. Но, когда он начал добивать остатки этого войска, немало татар, которые прежде были сторонника-ми Мухаммед-Гирея, перешло на сторону претендента - союз-ники предали казаков, коварно напали на них и в одном из боев гетман был убит, и голову его отделили от туловища, водрузили на копьё и выставили на башне Кафы. Казаки на Сечь с большой добычей вернулись с того похода. Вот только гетмана Дорошенко с ними уже не было.
Так редко умирал казак
В постели и покое…
Там похоронен кое-как,
Где пал на поле боя.

Сражён стрелой или мечом,
Чумой или холерой,
Забитый плетью иль бичом
Прикованный к галере….

Смолы горящей, кипятка
Хватил огня в пожаре,
Иль в брюхе медного быка
Зажарен был в Варшаве!

Был колесован палачом –
Ломали руки, ноги,
Секирой острой и мечом
Под ликованье многих

Несутся бранные слова…
Ликующие крики  -
Отрубленная голова
Насажена на пику!

Бахчисарай или Стамбул
Был местом его казни…
Сражался, бился и тонул…
Смерть принял без боязни.

Имя Михаила Дорошенко  в песни осталось, а вот о деяниях его забыли. Впрочем, никакими благами он Украину не одарил!,  Служа польскому королю, сделать это было не возможно. Вспомнили о нём современные украинские истори-ки, с восторгом выделяя те временные отрезки его биографии, в которых он сеял смерть и разрушение на российских землях, забыв о том, что проживавшие на них мирные люди были од-ного с ним корня, единой синим веры и близкими по языку…  Хотя в близости по вере и сомневаться можно… Не может ве-рующий в Господа Иисуса Христа разрушать православные храмы и монастыри, убивать монахов!
На мысли я себя ловлю:
«Был верен гетман королю,
И лаской короля отмечен».
А как же с Родиной тогда?..
Куда ни глянь, везде беда!!!
А гетман, кажется, беспечен….

 Хоть  в муках билась Украина –
Всё доброе промчалось мимо
Так в чём та гетмана заслуга?
За ним стелился след кровавый,
Он в пике находился славы,
Попутав недруга и друга.

Шёл не на запад, на восток,
Путь – незнакомый и далёк,
Казаки здесь ещё не промышляли.
Здесь жили близкие по вере…
Какою мерою измерить
Смерть, разрушение, печали?!


              ТИШАЙШИЙ ГОСУДАРЬ ИЗ РОДА КОШКИ

Алексей Михайлович Романов вступил на царство-вание, когда ему только-только перевалило за шестнадцать лет. Случилось это по смерти отца – Михаила Федоровича Романова, родоначальника династии Романовых, избранного на царство после смуты великой, закончившейся изгнанием за пределы государства московского поляков.  Решающую роль в  разгроме войска польского сыграло ополчение Минина и Пожарского. Две кандидатуры на трон были: князь Пожарский  и князь Трубецкой. Ни тот, ни другой общей поддержки в рус-ском народе не находили. Знать за Пожарского стояла, «го-лытьба» - за Трубецкого. Решили остановиться на нейтральной фигуре -  Михаиле Романове, семнадцатилетнем сыне патриар-ха российского Филарете, известного борца против польской  интервенции. Сам Михаил ни чем особым не выделялся.
Одна была значимость: происходил он из древнего боярского рода Романовых, получившего своё название по имени  Романа Юрьевича Захарьина. До того род менял свое название соответственно имени боярина, возглавлявшего его в то или иное  время. Чаще называли его  родом «Кошки». Зна-чимость рода возросла после того, как Роман Юрьевич Захарь-ин породнился с правящей в России династией Рюриковичей, когда дочь его Анастасия стала женой царя Ивана Грозного.
Не исчезло полностью древнее родовое название «кошки»  и при царе Алексее.
Не о нём ли напоминает нам  одно того времени  художественное творение?  Заезжим голландским художником написан был портрет кота. Для людей нашего времени заказ художнику такого  портрета кажется довольно странным. Но во времена царствования Алексея Романова  считалось не по- христиански писать портрет с монарха. Вот и изобразили его  иносказательно, по моде того времени. Судя по рисунку, ха-рактер у царя был далеко не простой.
Лик кота свидетельствует о том, что он суров и го-тов вцепиться когтями в того, кто вздумает его погладить. Усы не свисают, а торчат иголками во все стороны, уши насторо-жены. Изображен «кошкин» а не Романов. Кстати у Петра Ве-ликого, усы тоже торчали в стороны, когда он раздражался, и называли его многие  при жизни котом. Гневливым ли был царь Алексей с рождения, или позднее стал таковым, устано-вить сегодня невозможно. Время правления его называется тихим, а его самого – «Тишайшим».
Говорят пословица: «В тихом болоте черти водят-ся». - это вполне ко времени царя Алексея относится.

Тишина   в полнощной  России,
Просторы велики, и все ж, глухи.
Но жизнь идёт, повсюду голосили
Российские задорно петухи.

«Тишайший» царь, такая ж сторона,
Такое прозвище дано ему недаром
На западе  годами шла война.
Угроза с юга – крымские татары….

Шумели часто на Днепре  казаки
Не тихие они и на  Дону…
Волненья постоянные и драки–
И голову снимают не одну!

И правда, не в тишине ли юга российского  государства Степан Тимофеевич Разин так  «расшалился», да так, что для его усмирения регулярные  войска числом немалые пришлось посылать?  Притом, донской казачий атаман так, погодя, сжёг и  первый русский корабль, построенный по личному заказу царя Алексея Михайловича  голландским  мастером кораблестроения.  Гордое название корабля «Орёл» не спасло его. Так, что следует напомнить, не ботик Петра Великого был праотцом российского флота,  а Алексеевский  корабль. Особо запомнился Стенька Разин, надо думать, что не из-за утопленной им в водах реки Волги княжны  персидской, а захватом им же, Разиным,  Астрахани, Царицына, Саратова и Самары?..
А далеко на востоке казацкими делами земля рос-сийская землями великими прирастала.
Слухи о походах казаков Дежнева и Пояркова до ушей царевых не долетали, узнавал о них «Тишайший», тогда,  когда присылали казаки из восточных походов груды моржо-вой кости, да связки шкурок соболей, да горностая.
От тишины уши не глохнут, а если и глохнут, то только в строках песен, посвящённых ей.  Во времена «Ти-шайшего» тишина нарушалась в отдалении от границ самой Москвы, там, где столкновения   с поляками время от времени  происходили, там, где пушки ядрами плевались, а от выстре-лов уши закладывало….
Шестнадцать лет – невелик возраст. Забот много, а опыта – никакого…. Не успел отец приучить сына к ведению государственных дел, 
До пятилетнего возраста молодой царевич Алексей оставался на попечении у царских «мамок». С пяти лет под надзором боярина Бориса  Морозова стал учиться грамоте по букварю, затем приступил к чтению Часослова, Псалтыри и Деяний святых апостолов, в семь лет начал обучаться письму, а в девять — церковному пению. У царевича к двенадцати го-дам жизни  была своя маленькая библиотека: «Лексикон» и «Грамматика», изданные в Литве, а также «Космография».
Для того времени мальчик Алеша был довольно просвещенным, любил читать книжки, был вдумчив и миро-любив, был хорошо развит физически. Но управлять государ-ством в одиночку,  он, естественно,  не мог.
Пока к словам матушки своей прислушивался. Че-рез два года после вступления на царство умерла мать царя Ев-докия Стрешнева. 
Помогать юному царю в сложном деле управления государством стал опять-таки его дядька — боярин Борис Мо-розов, который первоначально  и  правил за него.
Алексей отличался православным благочестием: строго соблюдал посты и посещал церковные службы. Глубоко веря в милости Спасителя, не забывал отрок и о делах дьявола, рождавшим и разносившим зло по  миру христианскому.
Особенной слабостью царя, сопровождавшей его в течение всей жизни опасение порчи и отравы. Это опасение сделало царя невероятно подозрительным и мнительным. Ещё в раннем  детстве Алексей наслышался всяких небылиц о «дурном глазе», «парче» и колдовстве, в первую очередь от своих родителей. Не уступал им в этом и боярин Борис Моро-зов. Он через слуг многочисленных следил затем, чтобы люди, знавшиеся с ведунами и колдунами, не проникли в Кремлев-ский дворец. Если таковые попадались, то  их  допрашивали с особым пристрастием.
Что бы  ни случилось во дворце, самое пустяковое происшествие, любая находка или самая мелкая пропажа, царь, когда ему об этом докладывали, подозревал умысел против своего здоровья, попытку «испортить его или околдовать.
…11 августа 1671 года произошло событие, заклю-чавшееся в том, что  «комнатная бабка»  Марфа  Тимофеевна, помогавшая поварихам на царицыной половине, позволила себе самовольно взять щепотку обычной соли…
Тут же она была взята под стражу и «расспрошена»! Дело было  отнесено к разряду, так называемых, «государ-ственных верхних дел», поскольку касались  здоровья и жизни царя или кого-нибудь из членов его семьи, проживавших в «Верху» - верхних кремлевских палатах.
Бабка Марфа  объясняла проводящему дознание, что пришла она к «мыленке»  (умывальная комната) государы-ни царицы  и увидела близ мыленки «дохтурицу», которая принесла на серебряном блюде белые грибы для царицы и по-ставила их на стол.
Большая любительница печеных грибов, бабка, в отсутствие дохтурицы  украдкой взяла со стола шепотку соли, чтобы посолить гриб, который она собиралась тоже тайно взять с блюда и испечь в той самой печи, где пеклись кушанья для  царицы.
Тут, на беду бабки, вернулась дохтурица, заметила действия бабки Марфы  и спросила:
-Что там у тебя в горсти?
Марфа вместо того, чтобы тут же сознаться, поспе-шила в мыленку, чтобы  высыпать соль в шайку с водой. В это время в мыленке находилась верховная боярыня Анна  Леон-тьевна Нарышкина. Бабка Марфа так испугалась грозной бо-ярыни, что дрожащая рука высыпала соль не в шайку, а наземь , подле неё.
За щепотку соли виновную подвергли чудовищным пыткам. Старуха  была «поднята на дыбу» и весела на ней, и была «расспрошивана накрепко» не имела ли она какого дур-ного умысла?
Бабка, в муках корчась  и горькие слёзы проливая, отвечала:
- Я про государыню царицу всегда делаю  кислые шти, а хитростей никаких на мне  нет и не было. Работаю им, государям, тринадцать лет.
Но и после этого она была «к огню приложена и всячески стращена». Марфа, не смотря на боль великую, на все вопросы твердила одно и то же. Потом, после пыток, бабку отвели на Житный двор и там она была посажена в приказной избе под караул
Дальнейшая судьба бабки Марфы не ясна. Во вся-ком случае, во дворец она не вернулась…
Да, «тишайший» государь в боязни своей перед во-рожбой, которая  повредить здоровью его могла, на лютость великую был способен:
… В мае 1675 года, встав по утру в добром настрое-нии и испив ковшик кваса медвяного, велел пред очи его цар-ские предстать  воспитателю наследника царевича   Федора князю  Куракину Федору Федоровичу. Князь Куракин  на зов государя явился. Тут же ему тайным советником царя думным дьяком Ларионом Ивановым указ государя был зачитан:
Велено князю ко двору своему ехать и до нового указу со двора никуда не съезжать за то, что ь у себя в дому ведомую воровку, девку Феньку – слепую ворожею!
От страха князь онемел, слова оправдания застряли в горле, мешая друг другу вырваться наружу. Не посмел он и позднее вступиться в защиту калеки, никому дурного не сде-лавшей, ни действием, ни помыслом.
Чем руководствовался ученый муж, наставник  цар-ского наследника?  Только истиной. Все гадания слепой Фень-ки  сбывались, хотя и не ведомо, откуда всё это приходило…
Вера в возможности чуда
Была во все времена.
Знать бы, когда и откуда?..
Форма его не видна…

Эх, отыскать бы дорогу,
Что прямо ведёт в небеса
И тех, кто угоден был Богу
И склонен к самим  чудесам!

Ах, как она нужна, как  нужна!
Жить с каждым годом  трудней.
Тянется время натужно
В вихре несущихся дней…

Узнал Бог о бедах, пороках,
Проведал и истины  враг.
Бог посылает пророка,
Дьяволом послан к нам маг.

Как разобрать, кто кого?
Может, по виду и слову?..
Мы – слепы, только  всего…
Тонем в невежестве снова.

В сопровождении  дьяка Куракин вышел во двор. Иванов  просадил озадаченного князя в возок свой и отвезен до берега Москва-реки.
В тот же день «ведомая вориха», слепая от рожде-ния девица Аграфена, вместе с другими дворовыми людьми, была взята с княжеского куракинского двора.  Царь Алексей Михайлович указал комнатным  боярам и  дьяку тайных дел Ивану Полянскому, по прозвищу «Давило», пытать слепую «жестокою пыткою» и ставить «с очи на очи» с дворовыми людьми Куракина. Тех же, на кого она в сыске станет указы-вать, «пытать тож всякими пытками накрепко».
Читаем  «разрядные записи», в них написано:
«А  разыскивать  и ведать то дело  указал царь бо-ярину  князю Никите Ивановичу Одоевскому, да тому же бо-ярину Артамону Сергеевичу Матвееву. Да думному дьяку Ла-ривону Иванову, да тайных дел дьяку Ивану, прозвище Полянскому».
Боярин Артамон Матвеев обязан был следить за тем, чтобы после пытки слепая Аграфена и люди князя Кура-кина были отведены головам и полуголовам стрельцов, кото-рые держали бы по разным приказам под крепким караулам
Второго июня того же года, в «прибавку к преды-дущему» последовал новый указ: усилить состав следственной комиссии, включив в него  еще двух знатнейших  комнатных бояр: князя Михаила Юрьевича Долгорукого, царского тестя Кирилла  Нарышкина  и наперника оружейничего  Богдана Хитрово, а такоже еще несколько  комнатных и думных  дво-рян. Создание такой авторитетной следственной комиссии оюбъясняется тем, что услугами слепой ворожеи  пользовались многие высокопоставленные и важные лица.
Как только стала Аграфена давать показания, был составлен специальный вопросник:1.Где она ездила и по кото-рым боярским дворам?    2. По скольку жила в каждом дворе? 3.Кто ездил с ней?
У боярина князя Куракина и его жены дотошно  до-пытывались;  делала свои ворожея  самостоятельно или с их ведома? По указу царя думный дьяк Ларион Иванов выезжал на двор к сказавгемуся больным стольнику и ближнему чело-веку Никите Шереметеву, «болезни его досматривать и запи-сать его объяснения по расспросным и пыточным делам воро-жеи
Открыто и прямо творится добро,
А зло укрывается тайной-
Оплачено золотом и серебром
И кровью, совсем не случайно.
А как прикоснуться, увидеть, понять?
Незримо вторгается в души
О нем в раннем детстве поведала мать,
Но дети не склонные слушать

Из прошлого зло потянулось незримо,
В грядущее  тянется след…
А масса какая?  Необозрима?
На это ответа по прежнему нет…



Мир восприятия слепых
В отличие от зрячих,
Днём слишком  шумен,  ночью тих,
Всё прочее – иначе….

Нет красок, вечна тьма,
На ощупь только форма,
Основа  зрячего ума –
Развитие, реформа.

Мир прошлого  застыл и слеп,
Слепому – в душу рвётся
Да и грядущего успех
Как слепок создается.

Не потому ли часто мы
К слепым за правдой ходим,
Те предсказания из тьмы
Для видящих находят!

«Почему  ворожея Аграфена  Шереметеву и его жене знакома, - раздумал  дотошный дьяк,-  за что стольник её одаривал и телогреи на неё делал, атласные и камчатные, и сколь давно знакомство с нею учинено, и сколько у него она, Фенька слепая, в доме жила, и часто ли к нему приходила, и в которые месяцы, недели и дни?»
Проверяя показания  стольника и его жены, Ларион Иванов с особым пристрастием допросил дворовых людей Шереметева, в особенности «девок и женок» и «боярских бо-ярынь». Те же  вопросы были заданы и тестю Шереметева Смирнову и его дворовым людям.
Возможно, круг допрашиваемых увеличился, если б не смерть слепой. Не выдержав пыток, слепая дух испустила. Царь в милости своей  указ издал: чтобы  труп Аграфены был погребён на кладбище при убогом доме. Взятых вместе с дев-кой Фенькой  под стражу дворовых людей князя Куракина «девичья и женского полу»  велено было держать по-старому «за караулом»   


РОССИЯ ПОДНИМАЛАСЬ  С  КОЛЕН.

Смутные времена вроде бы ушли?.. Стали рубце-ваться бесчисленные душевные раны. Отстраивались разру-шенные города, возрождались  сёла. Чем крепче становилась Русь, тем спокойнее было на границах её. Хотя всегда следова-ло ожидать нападения, особенно с юга. Крымские ханы без разбойных нападений не могли жить, испрашивая разрешения всякий раз из Стамбула. Михаил Федорович Романов с сече-выми казаками соглашения добился, снабжая их оружием и припасами, а они взамен охраняли  границу. Вот только при-ходилось иметь дело с часто меняющимися гетманами. А сколько их было?.. Польские, левобережные, правобережные, ханские, наказные  и невесть ещё какие…
Коли всех гетманов собрать,
Десятка три, наверное, найдётся?..
Полковников бесчисленная рать…
А сотников – сам чёрт считать собьётся!

И каждый след оставил за собой;
Как правило, он мрачный и печальный.
Уж так, наверное, назначено судьбой –
Быть бестолковым изначально…

Пока пути не связаны с Москвой,
Но, часто с  Крымом и Варшавой.
Путь жизни выбирает каждый свой,
Но он всегда не гладкий, а шершавый!

Со вступлением на престол царь Алексей стал ли-цом к лицу с целым рядом вопросов, волновавших русскую жизнь XVII века.
Алексея Михайловича с детства готовили к царско-му престолу. Новый царь получил по тому времени отличное образование: знал иностранные языки, разбирался в филосо-фии и религии, знал законы, любил духовную музыку. Но слишком рано, в отрочестве, на плечи его свалилась огромная государственная машина, во многих местах пробуксовывшая. К тем прорехам во внутренней и внешней политике, которые  он получил по наследству от отца, добавилось множество но-вых, рождаемых постоянно жизнью, Не просто отбросить устаревшее, нужно найти новый путь решения проблемы. А для этого необходима уверенность в своих действиях, способ-ность анализировать, а главное – не бояться нового, прогрес-сивного и прокладывать для него путь, отставляя прочь уста-ревшее, насквозь пропитанное запахом нафталина. Начинать следовало с веры в своё особое предназначение, мыслить об огромной ответственности своего положения, исполнять мис-сию православного государя, оберегать всех подданных от греха и соблазнов Сатаны. Быть царем для Алексея Михайло-вича означало исполнение судьбы, предназначенной ему Бо-гом. Каждому его место отведено Богом. Место его, Алексея Романова – быть царем на Москве. Место боярину – быть бо-ярином. Место купца – быть купцом. А как же иначе?..  "Без чина же всякая вещь не утвердится и не укрепится; бесстрой-ство же теряет дело и восставляет безделье", - говорит Романов Алексей. Царь требовал от подданных по отношению к себе не просто преданности и верности, ему нужна была “служба” дворян от всего сердца, искренняя и истовая. Алексей Романов всегда четко отделял выполненную “службу” только потому, что так приказал царь, и службу, которую порученец выполнил не просто хорошо, а приложил и показал искреннее рвение, усердие. Неисполнение своего  «долга и чина», неисполнение  указаний царя, "помазанника Божьего», гордость и своеволие – один из величайших грехов! Царь считал, что смирение и отсутствие гордости – добродетель! Алексей Михайлович никогда не боялся показать и сказать открыто, что он считает себя слугой и рабом Бога. Но, если он, царь, смиренен перед Богом, то подданные должны быть смиренны перед ним, как наместником Бога. Для царя в религии были важными  не столько сам обряд, сколько православный образ жизни и нравственная дисциплина,    Царь много молился, строго держал все церковные посты, истово отправлял все праздники. При дворе Алексея Романова постоянно обретались юродивые, блаженные, богомольцы из древних стариков. По большим праздникам и торжествам царь  нередко обходил тюрьмы и богадельни, раздавал милостыню, выкупал должников, устраивал амнистии.
В личной жизни царь никогда даже намеком не был замечен или уличен в общении с кем-то из женщин, кроме своих законных жен.
Царь также уделял огромное внимание внешней красоте и “благолепию” церковных служб, пышности своих выходов из дворца, внешнему виду войск при смотрах и пара-дах. Выбор им мест для постройки новых монастырей, церквей и даже его знаменитого деревянного дворца в Коломенском, диктовался, в том числе, и прекрасными окрестными видами, о чем царь прямо писал в посланиях.
Еще одной интересной чертой царя было умение посочувствовать чужой беде, поддержать в беде кого-либо, он также считал это частью своего долга, как православного царя. Мягкий и отзывчивый характер царя только способствовал этому.
Во время русско-польской войны 1654-1667 года, которая, особенно на позднем этапе, часто велась с обеих сто-рон с жестокостью, царь то и дело пытался приструнить слиш-ком “разгулявшихся” воевод и казаков, требуя, чтобы те “жи-воты щадили”, местных жителей в плен не брали, и не граби-ли.
Удивительно смотрятся действия  русского царя на фоне того, что творят последыши Адольфа Гитлера на Юго-Востоке  Украины, бесчинствуя и уничтожая свой народ, по-смелевший только мыслить иначе, чем юродивые, находящие-ся во властных  структурах не состоявшегося государства! До какого цинизма можно было дойти,  с одной стороны говоря о приверженности к  демократии, а с дугой, подвергая мирное население артобстрелам и бомбардировке с воздуха, беря в осаду города и разрушая полностью систему  жизнеобеспече-ния. Лишь за то, что они высказались  за свободу пользования  родным языком и хозяйственной автономии.
Увлеченный многими новинками, приходившими из-за границы, царь то и дело позволял себе смотреть сквозь пальцы на старинный московский уклад жизни, и даже нару-шал его. Не терпящий, когда кто-то при нем лично испытывает неудобства или стеснения, второй Романов начал ослаблять строгости и пышности придворного церемониала, если это не касалось демонстрации величия государства или дипломатических дел. Царь запросто ездил и ходил вечерами по Кремлю, в котором тогда еще располагались дворы важней-ших бояр, а то и по окрестным московским улицам, наведы-ваясь к знакомым дворянам. В питье Алексей не злоупотреблял, но в тесном кругу вечерней пирушки мог и приложиться. После того, как в 1654-56 годах царь во время военных походов на запад побывал в Полоцке, Вильно и иных городах, он произвел некоторые перестановки в своих покоях. Например, он ввел в русский обиход обои, поставил у себя первые образцы “немецкой”, т.е. европейской мебели. В украшении его деревянного дворца в Коломенском появились элементы европейского барокко.
Дальше - больше. В конце своего правления Алек-сей Михайлович начал ездить по Москве и ее окрестностям не в русском возке, а в немецкой карете. В самой Москве при нем значительно увеличилось число иностранцев, они чаще стали появляться при царском дворе.
     Внутренняя политика Алексея Михайловича Ро-манова была продуктивной. Царь проводил нужные и понят-ные реформы. Сравнение жизни с зарубежной заставляли за-думываться над тем, что отставание, вызванное долгой и раз-рушительной смутой, требует осмысленного  и адекватного реформирования внутренней жизни страны. А для этого следовало опереться на умных, способных людей. Он перво-начально прислушивался к мнению бывшего своего дядьки Бориса  Ивановича Морозова, но вскоре и сам стал принимать самостоятельное участие в делах. А выбор помощников всё чаще останавливался на лицах незнатного происхождения. Впрочем, для государя происхождение  подданного  не имело решающего значения. Царь  смотрел сквозь пальцы на происхождение и родовитость своих подданных, если считал таких людей полезными себе. И всё же, в делах управления государством царь Алексей соблюдал до мелочей “чин”, внешний контроль и “благолепие”, но порой слишком сильно опирался на приказную бюрократию и своих приближенных. Сам Алексей Романов просто-напросто считал, что в обязанности царя не входит  заниматься самому деталями осуществляемого действия  - достаточно дать направление. Одной из черт его характера стала потребность во всех случаях раздавать советы и  наставления.  Царь должен исполнять свои обязанности православного государя, обязательно отвечать на явные угрозы своей державе, но работать с бумагами и с конкретными делами, прорабатывать все мелочи – это дела дворян, их служба. Первое, на что обратил внимание молодой царь, так это несоответствие законов реальностям жизни. Они, попросту говоря -  устарели, стали неэффективными  а  о создаваемых вместо законов указах и наказах, появляющихся в указной книге, зачастую, знали  только чиновники. Это приводило на практике к различным толкованиям их. Следовало создать свод  законов, рассмотреть и принять его представителями общественности. Для выработки проекта Уложения была создана специальная комиссия во главе с князем Н. И. Одоевским. В неё вошли князь Семён Прозоровский, окольничий князь Фёдор Волконский и два дьяка — Гаврила Леонтьев и Фёдор Грибоедов. А 1 сентября 1649 года началась  практическая  работа Земского Собора. Собор проходил в широком составе, с участием представите-лей посадских общин. Слушание проекта Уложения проходило на соборе в двух палатах: в одной были царь, Боярская дума и Освященный собор; в другой — выборные люди разных чинов.
Все делегаты Собора своими подписями скрепили список Уложения, который в 1649 году был разослан во все московские приказы для руководства к действию.
Свои поправки и дополнения выборные вносили в Думу в форме земских челобитных. Некоторые решения при-нимались совместными усилиями выборных, Думы и Госуда-ря.
Касаешься документов прошлого, когда не знали на Руси о существовании «Римского права», которое легло в юридическое обоснование законов Западной Европы, и удив-ляешься действиям наших православных предков, решивших создать такой  обширный и важный для русского  государства труд, просуществовавший, кстати, как основа для законода-тельного творчества до первой половины  XIX  века.
Алексей Романов принял непосредственное участие в составлении Соборного Уложения. По его  инициативе была пересмотрена система управления государством. Был создан приказ тайных дел, который подчинялся царю. Большое  внутриполитическое влияния на государственные дела имела и Боярская дума. В Боярскую думу входили представители наиболее родовитых дворянских фамилий. Дума заседала постоянно, однако для решения наиболее важных вопросов иногда созывались Земские Соборы.
 Русский царь быстро и надёжно сделал то, чего не могла сделать за двадцать с лишним лет Украинская Верхов-ная Рада. Чем только занимались «избранники народа»  вверг-нувшие страну в братоубийственную гражданскую войну?.. Какую цену имеют для них жизни мирных людей, в том числе и детей?..
Алексею Михайловичу удалось побывать за грани-цей, где он познает новую для себя культуру. Много нового узнал молодой Романов из поездки по Европе.  Многое удиви-ло царя: университетское образование, непривычный быт  го-рожан, архитектура, живопись. Через некоторое время в Москве появятся просветители из Европы, а  при наследнике Алексея Михайловича в Москве откроется  Славяно-греко – латинская академия – прообраз университета.
Романов заботился об образовании своих наследни-ков. Алексей Михайлович дал своим детям хорошее образова-ние. Они знали иностранные языки, изучали философию, ри-торику и произведения античных авторов. Так же сыновья за-нимались богословием, изучали духовную музыку, и имели хорошую библиотеку, составленную из русских и европейских книг.
Реформы всегда необходимы, поскольку этого тре-бует прогрессирование жизни общества – отставание является  результатом дисбаланса в обществе.
Реформатор ощущал по отношению к себе враж-дебность, даже там, где реформа не касалась благосостояния граждан. Ломка устоев сама  по себе вызывает насторожен-ность, а неизвестность – таит опасность!
Я ведаю: - Ни  рззу на веку. Ни разу
Указы царские, приказы
Встретил люд, восторгами ликуя!
В народе знали наперёд,
К чему наказ, указ ведёт
В них горечь постоянную смакуя!

И даже нужные, пренужные  законы
Несправедливостью знакомы.
(Не может ласковым быть кнут!)
Под сенью царского закона
Так часто слышны крики, стоны
Добро не вырастает тут!

Достаточно бывает только  искры
Чтоб  пламя охватило быстро!
Как порох вспыхивает гнев!
А там и смерть с косой гуляет
И урожай свой собирает…
(Законом царским выращен посев).

Гнев подавил и боль и страх,
Змеится на людских устах,
Не признает толпа закона….
А  ждут крюки, секиры, плахи,
Широки палачей размахи …
Да!  Велико насилие близ трона!

Соль в жизни людей того далекого времени, кото-рого мы касаемся в повествовании, играла большую роль. Как сохранить впрок продукты питания, когда ни о холодильниках,  ни о консервантах люди тогда понятия не имели? К тому же, соль - продукт сам по себе необходимый в процессах жизнедеятельности     Соль приходилось везти   издалека, чаще всего из Крыма. Торговля солью была и опасной и чрезвычайно прибыльной. Пошлина на торговлю солью была высокой – ну, не мог обойти сударь стороной такую возможность пополнить государственную казну!  Царь  был очень молод, а родственники по жене были опытными царедворцами… Борис Морозов, ставший свояком царя и тесть государя Милославский, уговорили Алексея Михайловича установить  новую пошлину, более высокую, на соль.
 Царским указом и боярским приговором в феврале 1646 г. установлена была новая пошлина на соль. «Соляной бунт» назревал… Подорожали мясо и рыба, продажа их упала, товар стал портиться. Росло общее недовольство в народе. 1 июня 1648 года делегация москвичей перегородила дорогу возку, на котором возвращался с богомолья царь Алексей Ми-хайлович, чтобы  подать ему челобитную на главу Земского собора Плещеева, обвиняя его в казнокрадстве и во введении больших цен на хлеб и соль. В челобитной были указаны име-на и других многих чиновников, в том числе и воспитателя царя Бориса Морозова. Стрельцы, охранявшие царский возок применили силу и прогнали прочь делегатов. Царь вернулся к себе, и как всегда, в силу свойства характера – не спешил с принятием решения…
Народ, возмущенный разгоном делегации, восстал.  В Москве начались погромы дворов влиятельных сановников, боярских усадеб.  Выступления произошли в Козлове, Курске, Соли Вычегодской и других городах.  Восставшие требовали выдать боярина Морозова, фактически руководившего госу-дарством, и главу Пушкарского приказа окольничего Петра Траханиотова. Не имея сил для подавления восстания, царь уступил, приказав выдать Плещеева и Траханиотова, которых тут же растерзали. Также восставшими был убит думный дьяк Назарий Чистой. Царь Алексей Михайлович спас своего быв-шего воспитателя Морозова, отправив его в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь. Бунтовавших москвичей не наказывали. В остальных городах, где состоялись бунты  «поработал» посланный царём князь Одоевский со стрельцами. Введенная высекая пошлина на соль была отменена
Затяжная война с Речью Посполитой из-за Украи-ны, как и всякая война, потребовала огромных расходов. В XVII веке в Московском государстве не было собственных золотых и серебряных рудников, и драгоценные металлы ввозились из-за границы. На Денежном дворе из иностранных монет чеканили русскую монету: копейки, деньги и полушки (половина деньги).
Чтобы найти деньги на продолжение войны, было  предложено: выпускать медные деньги по цене серебряных. Налоги собирались серебром, а жалованье раздавалось медью. Поначалу все шло так, как задумало правительство: новые деньги принималась по цене прежних серебряных денег. Но вскоре их стали выпускать великое множество, ведь проблем с медью не было. Чеканные дворы в Москве, Пскове, Новгороде работали на полную мощность. И это ещё не всё. Всякий, кто  прежде с  металлом дело имел, взялся за чеканку монет. «Ко-тельники», «оловянщики» стали быстро обогащаться. Прави-тельство стало ловить фальшивомонетчиков. Устраивались показательные суды  по всей стране. Виновным заливали в глотку раскаленный металл. Но  это же мало помогало. Фальшивых медных монет в одной Москве ходило больше, чем на полмиллиона. Спрос на серебро начал стремительно расти, а покупательная способность медных денег упала. Правительство отказалось принимать медные деньги в качестве налогов, поэтому старые серебряные монеты резко подскочили в цене: за один прежний серебряный рубль теперь давали от 15 до 20 новых медных. Купцы ехали на рынок и везли медные деньги буквально возами, при этом медь обесценивалась каждый день. Горожане впадали в панику: за медные монеты ничего нельзя было купить, а серебро было негде взять. Возмущение действиями властей нарастало. Следовало ожидать бунта. Толчком к его началу стало изобличительное письмо появившееся приклеенным у столба на Лубянке утром 25 июня 1662 года по старому стилю. Письмо объявляло бояр Ртищева, Милославского и купца Шорина изменниками, вступившими в связь с Польшей.  Обвинение э было безосновательным, но народу уже нужен был любой повод, чтобы начать волнения. Толпа из нескольких тысяч человек, прочитав это послание, отпра-вилась в село Коломенское – летнюю резиденцию царя. Охрану смяли, и народ беспрепятственно вломился в царский двор. Алексей Михайлович велел Ртищеву и Милославскому спрятаться в палатах царицы, а сам вышел к народу. Простолюдины окружили Алексея Михайловича, и буквально держась за пуговицы его одежды, громко вопрошала «Где же правда?»
Государь, выслушав,  обещал народу навести поря-док. Один из бунтовщиков даже «бил по рукам с царем». По-сле этого толпа успокоилась и начала расходиться
И закончилось бы всё это мирно, если бы не…
Из Москвы навстречу  двигалась ещё одна много-тысячная толпа, настроенная гораздо воинственнее. Шли мел-кие торговцы, мясники, хлебники, пирожники, деревенские люди вновь окружили дворец Алексея Михайловича и на сей раз уже не просили, а требовали!.. Требовали  выдать им из-менников на расправу, угрожая «будет он добром им тех бояр не отдаст, и они у него учнут имать сами, по своему обычаю» Однако в Коломенском уже появились стрельцы и солдаты, отправленные боярами на выручку. После отказа разойтись был отдан приказ применить силу. Безоружную толпу загнали в реку, до тысячи человек было убито, повешено, потоплено в Москве-реке, несколько тысяч арестовано и после следствия сослано.
Царь сдержал свое обещание и разобрался В 1663 году чеканные заводы в Новгороде и Пскове были закрыты, а медные деньги полностью изъяты из оборота. Возобновилась чеканка денег из серебра. А из медных монет было велено вы-плавить котлы или сдать их в казну.. Жалованье вскоре опять стали выплачивать серебром
Толпа – неистовство, не разум!
Цель - мать её, отец – причины.
В отрезок времени короткий – разом
Едины незнакомые мужчины.

Растёт, колышется квашнею
Масса тел.
Задорно  руганью  себя разогревая.
Клич над толпой призыва полетел,
На бой толпу  восставших направляя.

Рот каждого напоминает  пасть,
Оскал зубов напоминает волка.
Восстал народ  и понимает власть
Что  ублажать толпу нет никакого толка.

Толпа разъярена, стремительно  бежит,
Преграды на пути своём сметая.
Земля и та от ног толпы дрожит
Горят дома и льётся кровь людская

А реформы следовало продолжать. Предстояли во-енная и церковная реформы. Россия в полный рост поднялась, расправляя плечи свои!

ЦАРСКИЕ  НЕВЕСТЫ
Какие чувства у царя?
Глаза ли пламенем горят?..
Иль только  хладнокровно ищут?
В столицу девушек везли
С рязанской и тверской земли,
Хоть и в столице слуги рыщут…

Наряды разные у дев –
(Какой размерами надел,
Какие у отцов доходы?)
Какие деньги  у отца?
Дочь дворянина иль купца,
Или воеводы-молодца,
Карман набившего в походах?

Внимательно осмотр  идёт.
Царя под рученьку ведет
Сам друг – Борис  Морозов…
Кому  Романов знак подаст,
Кому платок, кольцо отдаст?
Ждёт деву счастье, или горе?

Женились русские великие князья и государи, начиная со времени Ивана III по древнему византийскому обычаю, перенесенному на земли московские принцессой ви-зантийской Софьей Палеолог, ставшей женой  великого князя Ивана Третьего. Обычай заключался в том, что для выбора же-ны  русскому царю устраивали смотр невест из русских краса-виц. Династические браки в России начнутся со времени выдачи замуж дочери Петра Великого Анны. И  так, на смотр к царю Алексею доставили почти двести девушек. Их группами по десять-пятнадцать приводили в зал. Царь внимательно осматривал девушек, внешне ничем не проявляя своих эмоций.  Когда проводившийся на протяжении недели осмотр закончен был, царь отправил своей избраннице знак обручения –платок и кольцо. Свой выбор он остановил на Евфимии Фёдоровне Всеволожской, дочери касимовского помещика. До нас не дошло описание портрета невесты царя. Но сомневаться в том, что она была хороша собой, сомневаться  не приходится – дурнушек на смотр царский не приглашали. Окружение царя считало выбор прекрасным, Но был среди окружения и тот, кто выбором этим не был доволен. Это был «дядька» царя – Борис Морозов. В плане этого, самого близкого царедворца не было места, пусть даже такой бесспорно красивой девушки, каковой  являлась Всеволожская. Морозову хотелось укрепить свои позиции, стать родственником царя, пока тот по возрасту пребывал под его влиянием. Для этого следовало  женить царя на одной из сестер, дочерей стольника Ильи Даниловича Милославского, сторонника Бориса Морозова, а на другой  жениться самому. Морозов решил использовать  самую преобладающую в характере царя - боязнь заражения, порчи и иных напастей, способных подорвать его здоровье или здоровье будущих де-тей его. Когда Евфимию  ввели в царские хоромы для нарече-ния царевной, она  вдруг упала, потеряв сознание. Оказалось,  Морозов подкупил парикмахера, и тот во время обряда наре-чения царской невестой так стянул девушке волосы, что у той в глазах потемнело и она упала в обморок. Подкупленный Мо-розовым врач усмотрел в этом признаки падучей болезни. Ма-тери и сестры отвергнутых царём невест поспешили распу-стить слух, что она «испорчена», больна падучей болезнью  и «в царской радости непрочна». Евфимию Всволожскую тут же увезли за город  под надзор одного из бояр, а на отца её, по-клявшегося  накануне, что его дочь совершенно здорова, заве-ли « верхнее государево дело» и взяли под стражу. Обвинили Всеволожского в измене, в сознательном намерении обмануть царя. После мучительных пыток, он со всей семьей был сослан в Сибирь, где через несколько лет умер. Потом царь смиловал-ся: жену умершего и детей, в том числе и царскую невесту пе-ревели в дальнюю деревню в Касимовском уезде. «А из дерев-ни, - гласил указ, - их к Москве  и никуда отпущати не велено». А ведь припадков,- как видно  из последующих  докладов наблюдателей, - у Евфимии более не наблюдалось!
Уж лучше б обошло вниманье стороной
И не задело бы  её тогда, не опалило.
Жизнь по душе прошлась, как бороной,
Красу  съедая, забирая  силы…

В глухой деревне день-деньской
И под надзором  царская невеста:
Все  вечера заполнены тоской,
В них радость не находит себе места.

Ей памятны  ещё восторгов голоса,
Тонули в лютой зависти мгновенья!
Молитв её теперь не слышат  небеса,
Ответа нет на все её  моленья.

Как ни странно, но подобный случай произошёл с царём Михаилом, отцом Алексея: выбранная им на смотре красавица Мария Хлопова тоже была «изведена интригами» и сослана).
Борис Иванович принялся расхваливать царю се-стер-красавиц Милославских. Царь живо откликнулся. Была организована встреча, оправдавшая надежды царского «дядь-ки». Алексею Михайловичу приглянулась старшая сестра, Ма-рия Ильинична. Было объявлено об избрании царской невестой Милославскую. Невесте исполнилось в ту пору двадцать два года, иными словами она была старше жениха на пять лет. Девушка была красивой, доктора признали её здоровой. Венчание состоялось через два дня после объявления, 16 января 1648 года в Москве. На Руси свадьбе издревле придавали огромное значение. Свадьба — свидетель-ство зрелости. и праздновали её  шумно и весело. Но в январе 1648 года в царском дворце была сыграна свадьба, сильно отличавшаяся от всех предшествующих. Вместо привычных скоморошьих плясок, гудков и бубнов — «бесовского игра-ния» и «трубного козлогласования» — на свадьбе звучали стройные духовные песнопения— это находилось в русле царских указов 1648 года, когда в течение нескольких месяцев во всей стране были запрещены все увеселения, игры, празднества и шутки из-за религиозной ревности патриарха Иосифа.
Через 10 дней после этой свадьбы Морозов обвен-чался с младшей сестрой царицы - Анной. Замысел Морозова исполнился. Одной привязанности юного царя к «дядьке» сво-ему боярину Морозову  уже не доставало, он понимал, что привязанность по мере  взросления царя будет ослабевать. Надо строить взаимоотношения на основаниях более прочных, не подверженных эрозии времени. Такими отношениями могли быть прежде всего отношения родственные, особенно важные, поскольку именно они лучше всего могли держать удары интригующих родственников. Борис Иванович стал царским свояком, «затесавшись в царскую родню.
Но семейная жизнь боярина Морозова не залади-лась с самого первого дня, Иначе и быть не могло. Анна Милославская годилась во внучки своему  мужу: ей было двадцать, а ему -58 лет. Кроме ненависти с одной стороны и ревности с другой брачные отношения ничего не родили. Детей от брака не было, а супружеские отношения поддерживались «домостроем», иными словами-  плетью! Судьба Марии Ильиничны оказалась счастливее судьбы сестры. Алексей Михайлович любил свою жену и заботился о ней. Из военных походов он почасту слал ей и сестрам грамотки, тревожась за здоровье и делясь новостями. Правда, в этих письмах мало мысли: царь ровно заботлив и внимателен, не прочь иногда даже прихвастнуть, но особенно поделиться и пооткровенничать не стремится — не ее, царицы, и не их, царевен, ума дела. Милославская иного и не искала. Она была воспитана традиционно — то было не столько воспитание, сколько питание, издавна утвердившееся в дворянских и боярских теремах. Из хозяйских дочерей здесь старательно растили будущих послушных жен, заботливых матерей, рачительных хозяек, строгих молитвенниц. Положение царицы в этом смысле было еще более стесненным. Жизнь ее обставлялась множеством условностей и запретов.
За 21 год замужества Мария Ильинична родила Алексею Михайловичу 13 детей Царевичи рождались хворыми и скоро сходили в могилу
Более других прожили и даже в ранге царей побы-вали: Федор и Иван  — Федор почти до 22 лет, Иван и того больше. Впрочем, Иван Алексеевич, соправитель Петра I, кро-ме телесной слабости, отличался и умственной слабостью, что впрочем, не мешало Петру Великому с почтительностью отно-ситься к своему брату.
Зато хорошим здоровьем отличались дочери Мило-славской. Дольше всех — 63 года — прожила Мария Алексе-евна, увидевшая не только Полтавский триумф сводного брата, но даже окончание Северной войны.
Царевны, как показали события конца столетия, оказались не только крепки телом, но и бойки в поступках. Особенно отличилась царевна Софья, ставшая регентшей при малолетних братьях…
 Мария Милославская  не стремилась вмешиваться в дела — не так воспитана! — однако все же с ее мнениями в отдельных случаях ц В 1669 году скончалась царица Мария Милославская. Супруги жили мирно, однако в итоге – два хворых сына, Федор и Иван, да шесть дочерей. Почти два года вдовел Алексей Михайлович. Но жить холостяком православ-ному государю не полагалось. А ему уже за сорок перевалило, по тем временам царь считался пожилым человеком. И он все медлил. Зато стал  выезжать на прогулки, в
чаще всего в Сокольники, где в те времена  дрему-чий лес находился, в котором царь Алексей охотился с соко-ламиПо дороге в Сокольники царь частенько заезжал к бояри-ну Артамону Матвееву, «собинному другу». Матвеев возглав-лял Посольский приказ, сам бывал за границей. В его хоромах стояла европейская мебель, а не привычные лавки по стенам да сундуки по углам; отсчитывали время затейливые часы с боем, а не петухи во дворе; у него выступали настоящий ор-кестр из Немецкой слободы, велись неспешные беседы – словом, ассамблеи петровского образца. Однажды царь заехал к Матвееву запросто, и молодая 19-летняя девица по обычаю поднесла ему чарку. Прежде царь ее не видел. Она была красива и приветлива. Алексей Михайлович спросил, кем она приходится хозяину. Девушка отвечала любезно и складно: она родственница Матвеевых, из небогатого рода тарусских дворян Нарышкиных. В те времена богатые и знатные родственники иногда брали на попечение детей из скудных семейств, недорослей учили и определяли в службу, а для девиц подыскивали женихов. Алексей Михайлович весь вечер тайком поглядывал на молодицу. А прощаясь с хозяином, спросил: есть ли жених у его воспитанницы? Матвеев сокрушенно вздохнул: кто ее возьмет, за ней приданого почти нет! Царь заметил:  «есть еще люди, которые ценят не приданое, а девичью красу и другие достоинства»  Порядок – есть порядок: для выбора царской невесты были вновь назначены смотрины. Претенденток на этот раз было значительно меньше, не более семи десятков. Смотрины прошли, но царь молчал, не подавая знака о том, на ком все-таки остановился его выбор?  Спрашивать о том царя никто  не решался…
Прошло несколько недель после смотрин, и к бо-ярину Артамону Матвееву ранним утром явились нежданные гости – депутация бояр в  сопровождении солдат и трубачей. Они передали боярину царский приказ немедленно прибыть во дворец вместе с Натальей Нарышкиной, для которой был привезен парадный наряд. Во дворце всё уже было готово к свадьбе. Сразу же после извещения о царском выборе будущая мать царя Петра Первого должна была поехать в церковь, где и был совершен  свадебный обряд в присутствии небольшого числа приближенных. Свадебный пир продолжался несколько дней при запертых изнутри дверях.
Жители столицы только разводили руками -  такое на Руси впервые происходило…

ТАЙНЫ – ОНИ И ЕСТЬ ТАЙНЫ

 У царя, у Алексея -
Повелителя   Расеи
Было много разных дел:
Малых, средних и огромных,
Ослепительных и скромных….
Тех, что сделать  не успел…

Государственных и личных,
Дел домашних, заграничных
Царь  свершить не успевал!...
Обязательных, случайных,
Всем открытых, скрытых, тайных,
Чтоб никто не слышал и не знал…

Любопытных слишком много
От «лукавого»  и Бога…
Царь издал  такой указ:
«Всем крамольных слов не слушать –
Отвернуть  мирские души!..»
Тайных дел  основан  был приказ.

Дни и ночи в  нём пытают
И признанья выбивают
Пилами, щипцами и кнутом.
У дьяков и у подьячих
Много способов горячих -
Будут долго помнить их потом.

30 января 1676 года в четыре часа пополудни ком-натные стольники князья Голицын, Лобанов-Ростовский, Уру-сов, Хованский, Куракин, Долгорукий вынесли из государевых хором  покрытый серебряной  объятью и золотым аксамитом гроб с окоченевшим телом царя Алексея Михайловича и водрузили на обитые алым  бархатом погребальные сани.
Вслед за гробом другие не менее знатные стольни-ки, пыхтя, вытащили покрытое черным сукном кресло, на ко-тором восседал заплаканный наследник четырнадцатилетний Федор Алексеевич. В этот же день в сенях, а потом и в трапез-ной кремлевских хором один из преданней их наперсник умершего царя, дьяк Приказа тайных дел Данила Полянский вместе с патриархом и ближними боярами привел к присяге новому царю «всяких чинов начальных людей». А уже через неделю молодой царь Федор Алексеевич по настоянию бояр отставил от должности Полянского  и распорядился об упразд-нении Тайного приказа. Так внезапно исчезло зловещее учре-ждение, созданное по мысли царя Алексея.
Что же представлял собой Тайный приказ?  Много мыслей возникало  по поводу его существования. Некоторые считали его чем-то вроде русской инквизиции – тайного  судилища и застенка, в котором тайно производились расправы с неугодными царю людьми. Другие считали Тайный приказ зародышем «тайной полиции», третьи  - органом секретного надзора и управления, с помощью которого царь собирал нужные ему сведения, наблюдал за деятельностью других приказов, проводил в жизнь свои распоряжения. Действительно, по своим функциям Тайный приказ напоминал гитлеровское «гестапо» или сталинское НКВД. Один из современников царствования Алексея Михайловича, хорошо знакомый с дворцовыми порядками и тайнами, подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин сбежал за границу и принялся, как это делают и сегодня, разоблачать царские секреты. Вот что он сообщает о Тайном приказе:
….в нём сидит дьяк да десять человек подьячих и ведают они и делают дела всякие царские, тайные и явные, и в тот приказ бояре и думные люди не ходят и дел не ведают, кроме самого царя, а посылаются того приказу подьячие с по-слами в государства и на посольские съезды и в войну с воево-дами… И те подьячие за воеводами и  послами подсматривают и царю, приехав, сказывают. А устроен тот приказ при нынеш-нем царе для того, чтобы его царская мысль и дела исполня-лись  все по его хотению, а бояре и думные люди о том ни о чём не ведали.
А документы тайного приказа свидетельствуют о том,  что под личиной тихого и кроткого царя скрывалась глу-боко мыслящая буйная натура. Когда царь испытывал к кому-нибудь личную неприязнь, он совершенно не считался с зако-нами, им лично созданными и боярской думой подтвержден-ными. Он был способен на любое коварство и жестокость.  Худая молва, вызванная злоупотреблениями некоторых бояр и восстания простых людей, причиной которых стали эти зло-употребления, требовали укрепления самодержавной  власти. Но он не решился отстранить ненавистных народу бояр, вре-менно удаляя их… Недоверие же оставалось… Это заставило его приблизить к себе  «худородных  любимцев» из числа мо-лодых  подьячих. Тайно от бояр он начал давать им ответ-ственные и секретные поручения. Из этих людей позднее был создан Тайный приказ. Произошло это во время польского по-хода, когда царь отлучился на время военных действий из  Москвы. Через вновь созданный приказ царь сносился с оставшимися в Москве преданными ему людьми.  Использова-лась при этом созданная царём тайнописная азбука, Правда, использовалась тайнопись редко в особо секретных случаях, большинство же распоряжений отдавались либо устно, либо обычным письмом  Письменный указ прочитать мог только тот, кому он был адресован. Прочитав грамоту, полученную из тайного приказа, тут же должен был вернуть назад через по-сланца. Если адресата не оказывалось на месте письмо нерас-печатанным возвращалось в приказ.
Выполнив поручение подьячие  должны были не-медленно сообщить об этом лично царю. Если донесение было в письменной форме, в нём не должно было  и намека о сущ-ности самого поручения. Форма  была избрана такая:
«Что, по твоему, великого государя, указу задано мне, холопу твоему, учинить, и то, государь, учинено же».
Расходы, произведенные Приказом тайных дел, ча-сто оформлялись так, что нельзя было узнать, на какие цели истрачены деньги. «Выдать такую-то сумму такому-то подья-чему», - приказывал царь. Для работы в Приказе тайных дел отбирались только наиболее проверенные  и способные, хоро-шо грамотные и сообразительные подьячие из других прика-зов. Некоторые даже проходили специальную школу обучения, созданную при Спасском монастыре.
Когда нужно было доставить особенно важное сек-ретное письмо иностранному правителю, собственному послу или воеводе, царь посылал его не обычным послом, а с одним из подьячих Приказа тайных дел. Но ему давались при этом ещё и другие поручения: разузнать стороной о чем-нибудь, ин-тересующем  лично царя, собрать сведения о настроении насе-ления в  тех местах, где ему придётся проезжать, поговорить наедине с тамошними воеводами по вопросам, перечисленным в особом, составляемом лично царём наказе. Часто подьячим рекомендовалось даже скрывать, где они служат, а выдавать себя за каких-нибудь других лиц.
Выполнявшие сложные и щекотливые поручения подьячие Приказа тайных дел оплачивались выше служащих других приказов. Они кормились при дворце и получали зна-чительные суммы на дорожные и иные расходы. На пошивку парадной одежды им выдавалось вдвое больше чем, например, подьячим Приказа Большого дворца. В дворцовых расходных книгах часто упоминались их фамилии. К большим праздни-кам они щедро награждались денежными подарками и съест-ными припасами. Наиболее старательным на дом посылались целые мясные туши.  Служба в этом особом приказе и усердие при выполнении личных поручений царя способствовали успешному продвижению по  служебной лестнице. Подьячие Тайного приказа назначались дьяками  в другие приказы, а дьяки становились думными дьяками, но и тогда продолжали вершить прежние дела.
Главному доверенному лицу  царя – дьяку Тайного приказа полагалось высокое по тому времени царское жалова-нье – триста рублей, не считая денежных подарков, вина и провизии из царских погребов. Кроме того его еще одаривали и земельными угодьями.  Во многих грамотах этот дьяк   име-новался дьяком « в государеве имени», так как он имел право подписывать грамоты  и указы, исходившие «из его, великого государя, царских палат ща его, государскими, тремя красны-ми печатями».
За все время существования Приказа тайных дел должность дьяка в нём занимали четыре человека:   Томила Перфильев, Дементий Башмаков, Федор Михайлов, он же Да-нило, Полянский. Несмотря на то, что все эти дьяки были не-знатного происхождения, они приглашались за царский стол наравне с самыми родовитыми боярами, к немалой досаде по-следних. Дьяк Тайного приказа должен был находиться вблизи царя на тот случай, если он понадобится для какого-нибудь секретного поручения. Он обязан был принимать меры тайной охраны, сопровождать царя во время походов и выездов на охоту и богомолье, одним из первых встречая иностранных послов или посещения ими кремлевского дворца. Он же одним из первых провожал их.
Возникает вопрос: почему так была засекречена де-ятельность Тайного приказа?
Приказ  тайных дел всегда  занимался делами, ин-тересовавшими лично царя. Это были,  с  одной  стороны, дела первостепенной важности, связанные  с чрезвычайными  событиями, войнами, восстаниями, эпидемиями и другими стихийными бедствиями, часто угрожающими стране и вызывавшими у царя опасения за благополучный исход   его  царствования. С другой стороны, предметом постоянной заботы приказа было всё, что касалось личной безопасности и благополучия царя и близких к нему  людей. Самым мелким, по тогдашним понятиям, дело, скажем, увечье , полученным в драке дворовым человеком какого-нибудь боярина, рассматривалось в Тайном приказе вне очереди если этот боярин был близким советником или родственником царя. Во время военных походов часто вскрывались большие злоупотребления со стороны бояр и воевод, наживавшихся  на поставках обмундирования и продовольствия, обнаруживалась также их нерадивость и своеволие в руководстве военными действиями.
До какой дерзости доходили иные «начальные лю-ди»  видно, например, из содержания упоминаемого в сыскном деле о Борисе Тишине: «а… он хлеб, привезенный для ратных людей, отвёз к себе в поместье».
Тайный приказ ведал  также Гранатным двором, из-готавливающим  боевые припасы ,и сам проверял «чертежи гранатам, бомбам, пушкам и мортирам».
И, всё же, подавляющее число дел, рассматривае-мых Тайным приказом, касалось личной безопасности царя и царской семьи.      
После смерти царя в Тайном приказе оказались до-кументы, касающиеся двух миллионов законченных дел. Сколько миллионов людей испытали на себе методы добыва-ния «истины»  под пыткой?  Куда девался этот «черный» ар-хив, собираемый более двадцати лет? Один ящик, три сундука, два дубовых, окованных железом сундучка, шестнадцать коро-бов и коробочек да четырнадцать холщевых простых и разно-цветных мешков и мешочков, в совокупности напоминающих домашний   скарб какой-нибудь захудалой  боярыни  - всё это наследие Тайного приказа   по приказу уже младшего сына ца-ря Алексея, Петра Первого было передано тайному советнику Никите Зотову, дабы тот их переписал и  содержал в своей канцелярии.
Документы многие погибли при наводнениях в Санкт-Петербурге, куда архив перевезли. Оставшиеся  сохран-ными долго лежали без движения, за исключением тех, кото-рые использовались в политических целях…
 
Царь похоронен,
Федор - царь,
Подросток, но разумный,
Не хочет жить, как жили встарь,
Дьяков скликает думных.

Сложить велит
И сдать в охран
Все пыточные книги,
Скончалось сколько там от ран?..
И умерших на дыбе?..

Бояр, князей,
Да столбовых?
Пусть отпоют их в храме,
Просить Всевышнего, святых,
Простить всю эту драму.

Три сундука,
Да ящик,
Да сундучки, мешки, мешочки,
Шестнадцать коробов  больших,
На этом бы поставить точку…

Собрать бы все
До кучи,
Похоже стало бы на скарб
Какой-то барыни, а лучше,
Купчихи, прячущей наряд.

А сколько судеб,
Сколько крови,
Терзаний, мук и горьких слёз?
Смертей чудовищных и воя,
Несбывшихся мечтаний, грёз!

Куда девался весь архив,
Ведь это только лишь остатки?
Петра Великого порыв…
Здесь не навел свои порядки.

Пример русского царя Алексея оказался зарази-тельным. И  в России и в иных странах подобное Тайному приказу создавалось, естественно, под другим названием.


ДЕЛУ  ВРЕМЯ, ПОТЕХЕ – ЧАС.

Эта фраза, когда-то произнесённая  царем Алексеем Михайловичем, а затем записанная в руководство по соколи-ной охоте, написанном им, стала  поговоркой, означающей – «всему своё время». И царь уделял всему внимание своё, стро-го соблюдая значимость каждого мероприятия, отделяя одно от другого.
Появилось у царя и время для потех, чего со смут-ных времен не наблюдалось. Страстью царя была соколиная и псовая охота. Он содержал больше трехсот смотрителей за со-колами и имел лучших кречетов на свете. Их привозили ему из Сибири… Царь следил,  чтобы кафтаны  его сокольников были не просто удобны, но очень красивы и богаты, а со-кольники не забывали о красоте и изяществе ведения охоты. Царь охотился на медведей, волков, тигров, лисиц или, лучше сказать, травил их собаками, чтобы потом самому с рогатиной или ножом идти на зверя. Не страшился он в одиночку с медведем в бой вступить. Когда он выезжал за пределы Москвы на охоту, Восточные ворота и внутренняя стена города запирались до его возвращения. Когда  он отправлялся за город или в поле для увеселения, то требовал, чтобы его в это время никто никакими просьбами не  беспокоил.. Выезды на охоту были очень пышными. Царь лично вникал во все мелочи содержания хищных питомцев, а однажды он пригласил европейского художника, бывшего при иностран-ном посольстве, чтобы тот нарисовал его сокольничьих с соколами, и, таким образом, прославил его в Европе.
Во времена царя Алексея театральные представле-ния в Западной Европе были не редкостью. Помимо королев-ских театров и театральных трупп, было множество стран-ствующих актеров комедиантов, которые разъезжали по стра-нам, радуя обывателей своим искусством. От постановки про-изведений древнегреческих и римских писателей и мистерий на религиозные темы, стали ставить на сценах прославившихся Мольера и Шекспира. На Руси народ тешили своими представлениями скоморохи, а  услаждался слух музыкой рожечников да гудошников, выступлениями песенников.
Государя позабавим,
Русь великую прославим,
И послов – господ из-за границы.
Ведь и мы не лыком шиты,
Иноземцы будут биты,
Вишь, какие постны у них лица!

Мы гудцы и скоморохи,
Инструменты, что ли, плохи?
Домры, гусли, сурны и волынки,
Посвистель, сопель, рожок,
Переплюнет всех гудок –
Это ль не веселые картинки?

Мы пустились вскачь и пляс,
Груди прыгают у нас,
Да в разнос пустились сами ноги,
Веселился весь народ,
Лица веселы господ,
Все же люди, пусть душой убоги.

Распеваем мы не зря,
Славим батюшку-царя, -
(У послов размякнут черствы души),
Будут помнить скоморохов,
На душе легко, не плохо,
Лучше будут думать, слушать.

Второй царь династии Романовых находил время и для увлечения музыкой.  Сохранились сообщения, что иногда царь сам пел в церкви на больших церковных праздниках или торжествах. Царь отлично разбирался в способах и особенно-стях церковного песнопения, особенно хорового, и владел “крюковым письмом” – старинным русским безлинейным спо-собом записи музыки. Более того, правитель России не брезго-вал лично поправлять певцов хора или дьяконов в церкви, если они, по его мнению, неверно исполняли псалмы или неслаженно пели.
Русские послы, вернувшиеся из-за границы, расска-зывали царю о тамошнем театре как о чуде: «Объявилося море, колеблемо волнами, а в море рыбы, а на рыбах люди ездят, а вверху палаты небо, а на облаках сидят люди. Да спущался с неба сед человек в карете, да против его прекрасная девица, а кони под каретами как есть живы, ногами подрягивают… И многие предивные молодцы и девицы выходят из занавеса и танцуют, и многие диковинки делали».
Прошло чуть больше года после женитьбы царя на Наталье Нарышкиной, и у царственных супругов родился сын Петруша, будущий царь Петр I. Алексей Михайлович не знал, как угодить жене, хотел ее развлечь, потешить. Тут он и вспомнил про театр. Царь отправил своего посланца за грани-цу с поручением найти мастеров, «которые умели б разные комедии строить», режиссеров то есть. А сам тем временем приказал возвести близ летнего дворца на Яузе особую «комедийную хоромину» с просторным залом. Стены были обиты дорогим сукном, невысокий подиум заменял сцену.
Оставалось  уладить ещё один немаловажный во-прос -следовало заручиться одобрением Церкви. Известно, ка-ким гонениям подвергались скоморохи и прочие «игрецы». Разрешение было получено, при условии что представление будет религиозным по содержанию и по духу.
Театр был почти готов, когда посланец вернулся из-за границы, не выполнив поручения царя – ехать в неведомую страну мастера комедийных дел отказались. Тогда царь обра-тился к Матвееву: уж он-то знал всех иностранцев в Москве. Матвеев вспомнил, что есть в Немецкой слободе пастор Иоганн Грегори, человек сведущий в науках и искусствах.
Грегори не  слишком обрадовался такому предло-жению, но оно звучало как приказ: «Учинити комедию, а на комедии действовати из Библии Книгу Есфирь». Грегори перевел на русский язык немецкую пьесу на этот сюжет под названием «Артаксерксово действо»; в Европе ее обычно играли в школах и университетах. Пастор набрал юношей-иностранцев из Немецкой слободы и русских недорослей из подъячих и слободских. Им предстояло играть не только мужские, но и женские роли. Только один взрослый исполнитель был привлечен на роль царя Артаксеркса. Пастор привлек к работе живописца, декораторов, портного для шитья «потешного платья», органиста с музыкантами - и работа закипела. Всего над спектаклем работали шестьдесят с лишним человек, сроки перед труппой были поставлены наикратчайшие.

Грегори трепетал при одной мысли о провале.
Премьера состоялась 17 октября 1672 года. При-дворным и знатным людям были разосланы приглашения: «Быть с Москвы нарошно к государю в село Преображенское». Наконец, зрители заняли свои места. Присутствовала, ко-нечно, царица Наталья Кирилловна, взрослые царевны и сестры царя, но все женщины сидели отдельно, за особой решеткой. И спектакль начался. Это был культурный шок! Десять часов кряду зрители напряженно следили за действием, не вставая с мест. Впервые русский зритель наблюдал не религиозную мистерию, а художественную иллюзию самой жизни, и эта великая иллюзия была столь нова и правдоподобна, что ее принимали за действительность!
 Спектакль окончился… Русский зритель не знал аплодисментов. Все расходились молча, потрясенные до глу-бины души. Грегори не знал, жив он или уже мертв.
 И случилось невероятное: царь принял в Кремлев-ском дворце всю труппу с ласкою. Он одарил артистов деньга-ми и дорогими тканями, а пьесу велел переплести в красный сафьян с золотым тиснением. Особо отметил государь испол-нителя главной роли Фридриха Госсенса и произвел его в чин прапорщика.
О театре заговорили, многие хотели посмотреть не-виданное представление. И по распоряжению Алексея Михай-ловича уже в самой Москве было устроено еще две сцены.
Устройство любых театрализованных представле-ний никогда не одобрялось влиятельной православной церко-вью. Однако Алексей Романов сознательно шел на все это, и не видел тут серьезных нарушений своей православной дисци-плины и нравственности. Естественно, за театральное зрелище приходилось отбивать земные поклоны в храме божьем…
Увлеченный многими новинками, приходившими из-за границы, царь то и дело позволял себе смотреть сквозь пальцы на старинный московский уклад жизни, и даже нару-шал его. Не терпящий, когда кто-то при нем лично испытывает неудобства или стеснения, второй Романов начал ослаблять строгости и пышности придворного церемониала, если это не касалось демонстрации величия государства или дипломатических дел. Царь запросто ездил и ходил вечерами по Кремлю, в котором тогда еще располагались дворы важней-ших бояр, а то и по окрестным московским улицам, наведы-ваясь к знакомым дворянам. В питье Алексей не злоупотреблял, но в тесном кругу вечерней пирушки мог и приложится. После того, как в 1654-56 годах царь во время военных походов на запад побывал в Полоцке, Вильно и иных городах, он произвел некоторые перестановки в своих покоях. Например, он ввел в русский обиход обои, поставил у себя первые образцы “немецкой”, т.е. европейской мебели. В украшении его деревянного дворца в Коломенском появились элементы европейского барокко.
Дальше - больше. В конце своего правления Алек-сей Михайлович начал ездить по Москве и ее окрестностям не в русском возке, а в немецкой карете. В самой Москве при нем значительно увеличилось число иностранцев, они чаще стали появляться при царском дворе.
Алексей Михайлович любил приглашать на свои пиры иностранных гостей. Обеды, устраиваемые царем, пора-жали своим богатством и разнообразием. В Европе существо-вало  четкое различие манер поведения представителя каждого сословия. Иностранцев изумляло, когда Алексей Михайлович Романов, после богатых пиров, в Страстную неделю Великого поста, шел в простой одежде, с непокрытой головой, словно обычный простолюдин, в церковь.
Русский царь Алексей Михайлович имел довольно привлекательную внешность – мягкие черты полного и румя-ного лица, которое обычно было приветливым, яркие голубые глаза. Волосы Алексея в молодости были русые. Румянец и весьма полная фигура нового государя по русским представле-ниям XVII века говорили о телесном и даже душевном здоро-вье. Очень живой характером и любознательный человек, ме-стами мягкий, даже нерешительный и боязливый. Он любил всякие новости и диковинки, был очень теплым и искренним к своим друзьям и родственникам. К разным иностранным ве-щам царь относился или благожелательно, или, по крайней мере, не мешал им, а то и не брезговал использовать сам.
Любознательность Алексея Михайловича была чрезвычайной. Он интересуется садоводством, охотой, поли-тическими и военными делами, строительством кораблей, устройством разных механизмов, и даже слухами о дальних экзотических странах. Однажды царю доставили изображение египетских иероглифов, покрывавших Обелиск Константина в Стамбуле. В другой раз самодержец просил русского посла в Дании прислать ему телескоп, так как он заинтересовался звездным небом и астрологией.
Не повезло царю Алексею Михайловичу, дела его многочисленные и, безусловно, важные казались малыми на фоне преобразований, проводимых его сыном Петром Вели-ким. Однако, не вызывает сомнений, что  реформы Петра были в немалой степени подготовлены деятельностью его отца, пусть и не всегда последовательной. Во время правления царя Алексея Михайловича Россия возвратила себе в войне с Речью Посполитой Смоленск, присоединила Левобережную Украину и Киев, в основном, завершила покорение Сибири, вела активное строительство Засечных черт на юге. Во внут-ренней жизни государства прошла денежная “медная” ре-форма, церковная реформа патриарха Никона. Состоялись попытки строительства флота и создания  армии европейского типа. Русское Государство стало гораздо крепче как в отношении политического строя, так и в отношении благо-состояния.

 

С  СУДЬБОЙ  НЕ  ПОСПОРИШЬ.

 «Если будете в ненависти жить,
в распрях и ссорах, то погибнете сами и

погубите землю отцов  своих  и дедов своих,
которые добыли её трудом своим великим…»
(Ярослав Владимирович – Великий князь
Киевский и князь  Новгородский)
Недаром  древние полагали, что  рядом с правите-лем  всегда невидимо присутствовал бог войны  или присут-ствовала богиня войны. А помогала им всегда богиня раздора.
Сменил Ареса Марс, того – Беллона…
А суть деяний всех  одна –
Гуляет смерть под крик и стоны…
(На мир нагрянула война)!

Красивы бог войны…  богиня,
Но  так уродлива сама
«война» -  её  пугающее  имя,
Познала каждая страна.

Мир потерял немало стран,
Ну, словно их и не бывало…
Есть исторический обман,
Укрывший память  одеялом!

Есть люди по природе удачливые,  приобретающие земли, селения и личную значимость,  в войнах не участвуя, но умело пользуясь своим умом и своими удачными женитьба-ми на  знатных и богатых  невестах.  Таким оказался Стани-слав Жолкевский,  каштелян Галицкий и воевода русский , трижды женившийся и получивший в качестве приданого от умерших жен десятки селений в различных воеводствах Речи Посполитой.  Ради политических целей  каштелян из пра-вославного  стал католиком. Сын его, тоже Станислав, пол-ностью утратил  корни русские, стал ревностным католиком.  В отличие от отца он добрым воином оказался. Отличившись уже во время войн Стефана Батория, он, благодаря покровительству Яна Замойского, возвысился до сана коронного гетмана Речи Посполитой. Усмирил казацкое восстание, вспыхнувшее на Украине под предводительством Наливайко и Лободы; участвовал в войне со шведами в Лифляндии, побывал в  иных сражениях. В его войске служил сотником  Михаил  Хмельницкий, как и он сам, уроженец Галича. Сотник показал себя храбрым и исполнительным воином, за что получил в пожизненное владение от Станислава Жолкевского на землях Чигиринского староства над рекой Тясмин незаселённое урочище. В 1630-х годах ста-раниями семьи Хмельницких это уже был богатый хутор с панским домом, мельницей, прудом и большим садом. К этому хутору, Богдан лично выпросил у польского короля Владисла-ва IV степные земли за рекой, которые были заселены крестья-нами и которые платили Хмельницкому подати. На этих зем-лях были пасеки, гумна и корчмы. Мне показалось, что хутор Суботов  достоин того, чтобы описать его в стихах:
Большая хата под соломой.
И стены выбелены мелом –
Такие сотника хоромы.
Да вишни две в наряде белом.

Да за стеной тенистый сад,
Стоят фруктовые деревья,
С них груши, яблоки висят…
И соловья ночные трели.

Дверь небольшая, три окна.
Тын невысок, на нем макитры,
Отсюда часть гумна видна,
Да скарб хозяйственный,
нехитрый.

Маеток весь, как на ладони.
А дальше хлеб стоит стеной,
Там, у реки пасутся кони.
А за рекой – простор степной.

Там у колодца журавель,
Ведро тяжелое из дуба
Здесь разрасталась повитель,
Там зеленели стенки сруба,

Там ветрячок взлететь готов,
Крылами воздух пряный режет.
Телега, парочка волов,
Мучная пыль, и камня скрежет.

И в хате есть, что показать:
Привез, когда ходил на хана,
О каждом можно рассказать
Копье, ружье и ятагане.

      Михаил  Хмельницкий продолжал верно служить своему
покровителю. Вместе с ним  в составе войск поль-ского короля Сигизмунда на Москву ходил. Сабля сотника хо-рошо поработала в войне с православными, проливая немало крови христианской. Но кровь та была хорошо оплачена - не-малым количеством золота гаманець (кошелёк) Хмельницкого наполнился. Жолкевский же за поход на Москву получил в 1613 году сан великого гетмана коронного, а через несколько лет был назначен и великим канцлером коронным. Великий канцлер коронный Станислав Жолкевский и сотник Чигирин-ский  Михаил Хмельницкий в 1620 году  в битве с турками под Цецорой  головы свои сложили.  А вот сын Хмель-ницкого, по имени Богдан, тоже сражавшийся с турками в сотне отца, тогда  уцелел, вот только в плен к туркам попал и находился в нём два года. Поговаривали, что  эти два года на галерах трудился Богдан Хмельницкий, орудуя огромным веслом. Через два года то ли ему удалось самому  сбежать, то ли его на кого-то обменяли, но оказался он на свободе. Но вернемся всё же к его юному  возрасту, когда происходила закладка всего того, что потом, во взрослой жизни, таким важным для человека является.… Сказывают, что местом рождения будущего знаменитого гетмана был городок Жолква, что в двадцати пяти километров от Львова находится. Учился он во Львове у иезуитов и получил хорошее по тому времени образование. Кроме своего родного малорусского языка, он владел языками польским и латинским, а впоследствии научился еще языкам турецкому и французскому. Освободившись из турецкого плена,  Хмель-ницкий начал устраивать морские походы запорожцев на ту-рецкие города, побывав под самым Константинополем. Добы-ча богатой  была!
Деньги есть, пора бы и на хутор свой  направиться, уж слишком долгим пребывание  Хмеля  на Запорожье оказа-лось. Давно уже пора и семьёй бы обзавестись… Кусок чер-касской  земли, под Суботов отведенный, давно хозяйских рук дожидался. В звании чигиринского сотника посватался Богдан к Анне Сомко, сестре  приятеля своего Якима  Сомко,  и полу-чил согласие. О семейной жизни Богдана мало что известно. Семеро детей родила Анна, трёх сыновей и четыре дочери.  В конце 1646 года Анна заболела. Болезнь оказалась и тяжелой и затяжной. Богдан стал искать сиделку для больной жены. И он вскоре её нашел. Откуда женщина, известная в истории по именам -  Гелена, Елена, Мотря, появилась в черкасском краю неизвестно. Предполагают, что ее родителями могли быть вы-ходцы из Польши. Поселившись в семье Хмельницких вначале на правах помощницы жены Богдана, корыстная девушка подумывала о выгодном браке Девушка была редкостной красоты. Из сиделки для больной престарелой женщины она через некоторое время стала любовницей Богдана. Пятидесятилетний Богдан прикипел к молодке, но жениться на ней не мог из-за ещё живой супруги.
Есть женщина коварная и злая,
Есть по судьбе и роковая.
Встречаясь  с ней, никто не знает
Что ждёт его дороженька кривая.

Не тянулась к сабле рука сотника до поры, до вре-мени. Не единожды поднимались черкассы (казаки) на борьбу против Польши между 1630 и 1638 годами, но имя Богдана Хмельницкого не звучало среди восставших. Но вот на престол польский   вступил Владислав IV и началась война с Московским государством, Хмельницкий тут же оседлал коня и воевал против русских настолько усердно,  что получил от короля золотую саблю за храбрость. Не так прост  был чиги-ринский сотник, нос по ветру держа. По-видимому, политический ветерок всегда дул в нужном для Богдана направлении, поскольку польский король не забывал  о Хмельницком. Когда в 1645 г. король задумал без согласия сейма начать войну с Турцией, он доверил свой план, между прочим, и Богдану Хмельницкому. Чигиринский сотник пребывал по личному поручению короля Владислава в это время во Франции, совещался с графом Брежи, назначенным на пост посланника в Польшу. Результатом этого совещания была посылка 2400 казаков во Францию, которые и участво-вали в осаде Дюнкирхена принцем Конде. Но до войны с Турцией дело не дошло: вербовка войск вызвала страшное волнение на сейме, и король принужден был отказаться от своих планов. Он же отмежевался от Хмельницкого – необходимость в верном слуге отпала. Хмельницкий возвра-щался домой, не ведая о том, что судьба его круто  изменилась. Причиной стали события, происходящие в Суботове во время его отсутствия.
Судьбу свою в руках не понесешь,
От солнца и дождя под плащ её не  спрячешь!
Посеяв ветер, ураган пожнешь
И на коне  от рока   не ускачешь!


РУИНА (СМУТА)  ЗРЕЛА

Возвращался из Варшавы Богдан Хмельницкий злым, понимая, что после отказа короля в защите, надежд на мирный исход конфликта с Чаплинским не осталось. Путь оставался один – взяться за оружие! Его подсказал Хмельниц-кому сам король при последней встрече, намекнув: «Неужели у казака нет оружия, чтобы защитить своё имущество?»   Он понимал, что , выступив в одиночку, он потеряет голову….  «Нужно поднимать людей! А для этого нужны соратники -  в одиночку  их не поднимешь!  Нужны деньги и – большие!  Но, прежде всего – податься на Сечь» - думал обманутый властью чигиринский сотник, погоняя коня. Возвратившись в Чигирин, он послал  надежных людей к низовой старшине, чтобы коллективно обсудить план действий. В ожидании их приезда он свободное  время израсходовал на то, чтобы превратить спрятанное в тайнике  золото в деньги…
Наступил вечер   воскресного дня, когда по одному, по двое стали собираться приглашенные. Местом сбора, по-служила одна из пустующих клунь хутора Субботова. Выбрана  она была не  случайно:  стояла она   в стороне от остальных строений,  все подходы к ней хорошо просматривались. Внутри клуни было прохладно. Более года прошло с тех пор, когда здесь в последний  раз производился обмолот зерна. Пусто было в клуне, но почему-то запах хлеба, правда, смешанный с мышиным, ещё ощущался.
Хмельницкий распорядился, чтобы приглашения на задуманную им  раду были сделаны, по возможности, втайне. Этих приглашений было немного, поскольку Богдан еще не был уверен в успехе  задуманного. Собралось на совет человек тридцать, но зато все это были казаки испытанные и в бою и  потрепанные жизнью… Тут был Богун, знаменитый казацкий сотник, красивый, молодой, отважный, не теряющий хладно-кровия  в  самом  безвыходном положении; Самко – брат жены Богдана, отличающийся тем, что никогда не изменял данному им слову; Джеджалык, перекрещенный татарин, первый в бит-вах, неустрашимый силач, готовый на любое бесшабашное предприятие… Были тут ещё Никита Галаган, готовый  по-жертвовать для Родины и собой, и своим имуществом,  Мак-сим Кривонос, Остап Павлюк, Роман Пешта и много других не менее храбрых и уважаемых воинов, готовых мстить полякам за поругание Родины. Собравшиеся ограничивались кивком приветствия  знакомым казакам и усаживались на землю, по-турецки скрестив ноги.  Все ждали, что скажет Хмельницкий, понимая, что тот созвал их на  серьёзное  дело, а не для того, чтобы поплакаться на свои личные неудачи…
Окинув взглядом собравшихся,  Хмельницкий заго-ворил:
 – Малая, тощая  была правда у польских  панов, да и та, похоже, умерла… Ничего я на сейме не добился, дело мое должным образом не рассматривали, глядя в глаза, смеялись,  а ваша просьба о правах совсем не прошла, несмотря на то, что король сам лично защищал ее.  Он возмущен  своеволием сей-ма, но бессилен перед его решениями, одно советовал  нам: самим расправиться с нашими врагами,  взявшись  за сабли. И для этого, кажется, время  пришло.  Вы своими глазами види-те, как приходится   терпеть народу! Но всякое терпение имеет  свои границы… Стоит только кликнуть клич - и все встанут с нами заодно, все возьмутся за оружие. Подумайте, не пора ли заступиться за веру православную?.. Дело дошло до того, что  за посещение  храма Господнего  жиды деньги с верующих требуют… На велик праздник такую цену заламывают, что христианину остаётся только пустым овсяным киселём разгов-ляться! Доколе, други  и товарищи, мы  такое терпеть будем? Скоро казаку и есть будет нечего. Число реестровых сейм ре-шил уменьшить наполовину…. Думайте что делать будете, ко-гда это коснётся каждого из вас?»
Загудели собравшиеся, у каждого  немало накипело в душе обид на Варшаву. Потому и просили Богдана передать сейму  петицию от  казаков. Понимали, что не попав в реестр, казак теряет не только права, но и жалованье. Низового казак всяк поляк обидеть может…  если писарю войсковому, сотни-ку  чигиринскому, награждённому золотым оружием, вхожему к королю, не удалось защитить свои права, найти управу на бесчинства польского шляхтича, то, что делать  другим, менее значимым? Общий гул голосов да выкрики отдельные свиде-тельствовали о том, что предложение Хмельницкого не оста-лось без ответа. Когда шум голосов сник, Самко Яким слово свое вставил:
-Ты прав, Хмель, говоря о том, что вольности наши уничтожены,  земли наши отняты, свободных людей, вольных казаков обращают в хлопов, заставляют их и за лошадьми хо-дить, и за собаками смотреть.…  Однако заметить должен, что взяться за сабли нетрудно,  только одними саблями много не сделаешь. Ляхи выставят  пушки - с нашими  саблями да ружь-ями против них не попрёшь…      
– А, что, если нам татар пригласить? –предложил Дженджалык.
– Не пойдут с нами татары, мы за последние два го-да не раз гостями незваными к ним приходили!..  Не пойдут они под руку нашу! – заметил кто-то из казаков.
- Пойдут, коли поживу носом почувствуют, мне ли не знать  татар?.. – вновь заметил  Дженджалык.
Советы сыпались со всех сторон…
Хмельницкий слушал   и молчал.  Наконец он дал знак, и все замолчали.
-  Все вы правы в том, - вновь заговорил Богдан Михайлович, - что без чужой помощи тут не обойтись! Кого мы можем позвать? Выбор невелик: либо русских, либо та-тар…
Русские ближе к нам и по языку, и по вере, вот только вряд ли они против ляхов пойдут?.. В мире они пока с ними живут. Хорошо, хоть припасами Сечь снабжают, а через неё и нам кое-что перепадает. Остаются – татары! С ними в союз вступать нам придётся, хоть и нелегко это будет сделать. Нужно послов к ним послать?..
- А почему бы тебе, Богдан, в Крым самому не наведаться?.. Ты в плену у хана два года был  и язык, и обычаи татарские хорошо знаешь…. К тому же и мозолить глаза  здесь Конецпольскому и Чаплинскому лишний раз не придётся!-  сказал Самко
- Спасибо за доверие,- стрельнул глазами в сторону Самка Хмельницкий, --придётся постараться,  ни чего иного  делать не  остаётся! Решено –  поутру еду! А вы тут поднимай-те казаков, собирайте народ. Возложим наше упование на Бо-га!  Да поможет Господь нам!
Хмельницкий взял со старшин клятву, что пока они все будут хранить в тайне, но по  первому его зову каждый приведет столько народу, сколько он успеет собрать.
Вот только выехать ни поутру, ни к вечеру Хмель-ницкому не удалось. На зорьке он был арестован польскими жолнерами. Откуда он мог предполагать, что вечером на сове-те, на который приглашались только преданные люди, оказал-ся предатель? Как и все, он клятву  верности давал!  «Кто же это мог быть?» – мучительно думал сотник, но не находил от-вета на этот вопрос. Ведь с каждым из присутствующих «Хмель» прежде на коротком поводке был, из одного котла кулеш гречаный, салом заправленный, ложкой хлебал.…
Предательство!  Предательство опять,
Хоть неизвестны повод и основа?
Быть может, совесть повернула вспять,
И в медный  грош цениться станет  слово?..

Клянется жизнью матери,  отца,
Клянется жизнью будущей и  вечной,
Клянётся верой в Господа-творца –
Предатели встречаются извечно!

Служить клянётся Речи Посполитой,
Как  клялся перед тем в Бахчисарае хану,
И  русскому царю, турецкому султану…
Святою кровью  за людей пролитой!

Что клятва для него, так – звук пустой,
Мгновенье лжи – не больше,
А плата – ручеёчек золотой,
Пусть только будет шире и потолще!

Что клятва, если произошло самое обычное явле-ние: в душе кого-то червоточина знак предательством о себе подала. Узнает позднее  Хмельницкий  как всё произошло…
До полночи часа  два ещё оставалось, когда рада за-кончилась, и казаки  быстро стали  расходиться и разъезжаться. Все по домам, а один – в сторону свернул. А ещё минут через пятнадцать  в двери старосты Чигирина ясновельможного пана Конецпольского  постучали. Стук был услышан, ибо в доме не спали. Хозяин дома вел беседу с приятными ему людьми за бокалом венгерского. Ими были: черкасский пол-ковник Иван Дмитриевич  Барабаш  и реестровый полковник  Михаил Станиславович Кречовский.
Конецпольский велел слуге узнать, кого  нечистая принесла в такое  позднее время?
Слуга вернулся и сказал: - Какой-то казак… гово-рит, что у  него к ясновельможному пану срочное сообщение…
- Зови! – приказал староста слуге.
В проеме двери показался  среднего возраста коре-настый казак, снимавший л с головы шапку.  Увидев , что хо-зяин не один, нерешительно замялся у самой  двери.
-  Имя? – спросил Конецпольский 
-  Есаул Роман Пешта.
– Помни, Роман, о том, что достанется тебе на оре-хи, если сообщение твоё окажется пустячным - сказал  Конец-польский сурово,  - я слушаю….
– Есть у меня секретное дело до ясновельможного пана, – сказал  Пешта недоверчиво покосив взглядом в сторону Барабаша и Кречовского.

– Ничего, говори! Это такие же верные слуги коро-ля, как и я! – ободрил его пан. – В чем состоит твое дело?
Пешта  глухо, словно кто=то еще услышит его, кроме присутствующих проговорил:– Богдан Хмельницкий, бывший войсковой писарь, на этих днях раду собирал.
– Раду? – переспросил Конецпольский. – И о чём на той раде говорили?
–На той раде говорили о подготовке к восстанию против Польши. На раде присутствовали многие старшины Все самые знатные казаки, старшины да атаманы.
– А откуда у тебя сведения о раде? – спросил Бара-баш недоверчиво
– Я, пан полковник, на той раде был, – отвечал Пешта, низко опустив голову.
-  Я бы таким, как этот гусь не слишком бы доверял, пан староста? – заметил полковник Кречовский  недоверчиво – Говорит, на раде был… Значит доверяли ему, а он на товари-щей доносит… Не по-казацки  это, не по-казацки…  Не верю я и тому, чтобы сотник Хмельницкий  на такое решился?  Золо-тое оружие из рук короля получил… И же, прямо обращаясь к есаулу, спросил:
–Что же Богдан Хмельницкий затевает?
- Поднять людей против  панов хочет!..  Просить помощи и у татарского хана хочет!
- А где сейчас можно будет найти Хмеля? – глядя  в  упор. спросил казака Конецпольский.
- В Субботове!  Поутру на Сечь собирался, -ответил  Пешта.
-  Пошлём  казаков арестовать там Хмеля! – сказал решительно староста.
– Я не доверил бы такое деликатное дело казакам. Они сами   с ним на Сечь уйдут! - –заметил Барабаш. . – Нужно посылать Потоцкого с жолнерами.
- А что с есаулом делать? – спросил хозяина Кре-човский.
– Пусть домой идёт! Позовем, когда понадобиться!
И, повернувшись к Роману Пеште сказал:
– Благодарю тебя за вести!..   Услугу твою не забу-ду… Если что нужно будет тебе, приходи!
Роман, натянув на голову шапку, быстро скрылся за дверью. Похоже, только сейчас ему стало доходить, что едва ли он получит деньги, на которые рассчитывал, направляясь к Конецпольскому.
Роя  яму Хмельницкому, есаул не знал, какая участь ждала его самого впереди…
Смирился  с  совестью предатель,
Иль день и ночь она его грызёт?
Какое наказание Создатель
По смерти изменившему даёт?

Истошный на всю площадь вой
Исторгло тело казака Романа,
Ему сдирали кожу пред толпой
Подобно шкуре мертвого барана!

Не ожидал ареста Хмельницкий. Историки прошло-го предлагают два варианта его.  Вариант первый: Конецполь-ский, узнав от Романа Пешты о замыслах Хмеля, послал 20 че-ловек людей своих взять Богдана силою, но Хмельницкий вступил в битву с этими посланными, убил 5 человек, а 15 убежало. После этого Хмельницкий тотчас же побежал на За-порожье. Вариант второй: произвести арест было поручено Кречовскому. При аресте Богдан не оказывал сопротивления. Вместо строгого надзора и сурового обращения Кречовский стал обходиться со своим пленником  по-дружески, и чрез не-сколько дней Хмельницкий был свободен навсегда. Правда,  поговаривали, что Кречовский напился пьян, и Хмельницкий воспользовался этим для побега. Конецпольский преследовать сбежавшего не мог, поскольку неожиданно для всех отправил-ся в мир иной. Это пришлось делать новому коронному гетма-ну  Потоцкому. Временем Богдан Хмельницкий дорожил, по-нимая, что его при поимке ждёт смертная казнь, а случай с Ро-маном Пештой показал, что доверяться даже близким  людями следует осторожно.
Объяви за поимку награду,
И не делай больше ничего.
Спрячь в лесу, за каменной оградой,
Выкрадут  и выдадут его.

Что поделать, так уж тут ведётся,
Сложного тут нет, чтоб понимать,
Тот  средь казаков всегда найдётся,
Кто за грош продаст отца и мать!

Путь на Запорожскую Сечь был нелегким …  Пер-вая половина декабря не самое лучшее время для конного пу-тешествия. Но спешить нужно было.
Казаку - одиночке и бес по пути –
Веселее скакать по дороге.
Ну, а если пешком да далече идти,
И от беса тут прока немного!

   Поздней ночью 7 декабря 1647 года от Чигирина в сторону Запорожья группа конных реестровых казаков неслась стремительным аллюром в глубь Дикого Поля. Опасаясь погони, всадники прерывали свой бег на короткое время, только  для того, чтобы накормить усталых лошадей и дать им краткий отдых, затем снова седлали коней и продолжали скачку. И только удалившись от Чигирина на несколько десятков верст, всадники позволили себе первую продолжительную остановку, чтобы дать более длительный отдых и себе, и измученным животным. Всадников было десятка два, не более Среди них выделялся человек крупного телосложения. Спутники обращались к нему не иначе как "батько". Любой житель Чигирина в светлое время дня опознал бы в нем казацкого сотника Зиновия Богдана Хмельницкого. Рядом с ним, не удаляясь более двух десятков шагов, маячил  широкоплечий казак Иван Ганжа, старинный приятель Хмельницкого, деливший с ним тяготы военной службы и веселые застолья.   Дорогу на Запорожье Богдан хорошо знал, бывал здесь не раз и в молодости, и в более зрелые годы. Знал он и то, что Сечь не имела  постоянного местопребывания, и как военный стан переходила с одного днепровского острова на другой. В первый раз, когда он при-был на Сечь, она находилась на острове Базавлук на Чер-томлыкском Днеприще. Сейчас же она должна была находить-ся  на Микитином Рогу, но фактически  запорожцев там не бы-ло. Они в количестве 300-400 человек ютились на соседнем острове Бучки, а на самой Сечи расквартировался польский гарнизон, захватив весь запорожский арсенал, в том числе и около 30 пушек. От Крылева на Днепре до Микитиного Рога вела прямая дорога на юг с выходом на Черный шлях. Двига-ясь по этому шляху, не  отклоняясь от него  в сторону, до Пе-рекопа добирались. Сечь всегда служила пристанищем для тех, кому судьба не позволяла ужиться на землях, контролируемых Польшей. В извилинах днепровских протоков, на островах,  покрытых густым лесом, чересчур сложно было изловить бег-леца. Иное дело поймать его под Сечью,  когда он к ней при-ближался с северной стороны. Казаком мог стать любой, кто жил не в ладах с моралью….
Не можешь правды доказать
Так лги, хотя б умело….
Не можешь с гневом совладать,
Сражайся  в драке смело!

Забыл про совесть, честь,
(Бывает  и такое…)
Есть намеренье к власти лезть,
Забудь  про мир  покоя.

Вредна избыточная лесть,
Лихая брань  вреднее,
Что будешь в мир с собою несть –
Тебе, сказать, виднее...

Коль есть душа, души её!...
С душою иль бездушный –
Со смертью, только и всего,
Играешь, ей послушный…

Убить тебе, что плюнуть в снег
(Следа почти не видно).
Судьбы не остановишь бег
За разум твой обидно

Ограбил, прогулял, пропил,
Шагая не в те двери,
На кол посажен властью был,
Прикован был к галере.

Утихомирить массу бесшабашных было слишком сложно.  Для присмотра над  территорией Запорожской Сечи гетманом Конецпольским была построена  над порогами кре-пость Кодак, с польским гарнизоном. В самой Сечи в описываемое время содержался гарнизон, состоявший  из реестровых казаков и польских жолнеров, находившихся под начальством своих офицеров.
Прибытие ночью  в Сечь могло наделать немало пе-реполоху, поднять на ноги польский гарнизон, поэтому  Хмель со спутниками  заночевали, не доезжая Запорожья.  Ночь прошла спокойно. Под утро холод напомнил о себе. Люди просыпались, и прежде чем заняться собой, шли к своим коням. Начало сереть, звезды угасали, близился рассвет. Отдохнувшие за ночь кони хрустели ячменем в торбах. Пора было продолжать путь. Несмотря на начало зимы, декабрь в том году выдался сравнительно теплым. Солнце всё выше под-нималось по небосклону. Снега было мало. Под солнечными лучами он быстро таял. Казаки ехали, придерживаясь правого берега Днепра, извилистая стальная лента которого прерывалась немногочисленными холмами, расположенными у самого берега. Этот путь был хотя и длиннее, чем напрямую по Черному шляху, но зато безопаснее. Кодак  собирались  обойти стороной. Сечь встретила путников спокойною  Сто-рожа донесли о прибывших кошевому.  Кошевым оказался старый приятель Хмеля казак Лутай. Встретились друзья сердечно ,рассматривая и похлопывая друг друга по плечам. Позднее, уединившись в доме кошевого, Богдан рассказал о причине своего появления на Запорожье. После непродол-жительного молчания, Лутай, затянувшись табачным дымом, спросил: 
-Ну и что теперь будем делать?  Зима только начи-нается, а люди заполняют Сечь по весне.  Низовых казаков ед-ва ли три десятка насчитается… К реестровым так просто не сунешься, а без них  ни о каком выступлении против ляхов и речи быть не может, только высунемся из Сечи, нас Потоцкий порубит, как капусту! Тебе тут долго засиживаться не следует Тут у нас под боком ляхи засели. Твое прибытие на Сечь не-долго сохранится в тайне. Коронный гетман, небось, уже давно послал гонцов с приказом схватить тебя живым или мертвым. С ляхами надо что-то решать, иначе быть беде.
-  Я засиживаться в  польском окружении не наме-рен. Полагаю, что приказ Потоцкого придёт сюда не ранее, чем через пару дней, Кони наши к этому времени сил наберутся… провизией, надеюсь, снабдишь нас. ..
- А куда намерен? – перебил кошевой.
- На Бахчисарай!
- В пасть к крымскому хану, съест он тебя!
- Не съест, подавится!
Ошибался Богдан, отводя на отдых себе и друзьям два дня. Пришлось  бежать утром следующего дня. Приказ По-тоцкого пришёл ночью. Богдану нельзя было оставаться в Се-чи. Он бежал в низовье к Лиману;  погоня устремилась  за ним. По известию современника, в этой погоне участвовало  пятьсот человек казаков и триста поляков. Богдан послал  к участникам погони реестровых казаков из своего окружения в надежде  на то, что они найдут среди тех, кто участвовал в погоне друзей и просто знакомых, и проведут среди них  «разъяснительную работу»…  И он не ошибся!
«Для чего вы на своих идёте? – говорили послан-ные- У нас идёт дело не о себе, а о благочестивой вере христи-анской. Знайте это. Богдан, которого вы собираетесь схватить,  и мы не станем поднимать сабли на единоверных и единокровных товарищей. Когда вы идёте заодно с ляхами на благочестивую веру, так вы за это отдадите богу ответ».
И  возмутились казаки, преследующие Хмеля, от  речей тех «прелестных» и набросились яростно на ляхов!..  Куда уж тут тем до погони?..  Ляхи, преследуемые казаками, бежали в сторону Кодака. Их догоняли и рубили саблями…  Вот так-то повернулись неожиданно дела!..
Теперь у Хмеля на пути к Крыму преград не было, Только степь бескрайняя темно-коричневого цвета… ни еди-ного жилого  строения… ни единой живой души.
Казаки без происшествий добрались до Бахчисарая. Царствовал в Крыму в то время Ислам-Гирей. Хан делегацию казаков принял милостиво, выслушал предложение, но не спе-шил с принятием  решения. Пришлось Хмельницкому  предъ-явить бумаги, подписанные польским  королем Владиславом. В них шла речь о постройке сотни казацких челнов, называе-мых чайками, на что отпускалось из польской казны 170000 злотых, отпускались деньги и на содержание 12000 казаков для ведения войны против Турции.
Откуда у тебя королевский указ? – спросил хан, ознакомившись с содержанием бумаг.
Пришлось Богдану Михайловичу рассказать о том,  что зимой прошлого года он находился в составе  казацкой де-легации, направленной к королю с челобитной от всего Войска  Запорожского. Возглавлял  ту делегацию полковник Иван  Барабаш, а он, Хмельницкий, был писарем при нём. Замыслил король Владислав войну вести с турецким султаном и для осуществления своего плана выдал эти бумаги полковнику Барабашу. Тот хранил их у себя дома. Понимая важность этих бумаг и зная место, где они хранятся, он, Богдан, обманом завладел ими. Об обмане узнал полковник… Пришлось бежать.
А какую цель определил ты для себя лично? - поин-тересовался хан.
Пришлось Хмельницкому подробно рассказать о личных обидах и притеснениях, нанесённых ему.
Ислам Гирей убедился в том, что Польша действи-тельно замышляла войну против Крыма и Турции, но опасаясь провокации со стороны поляков, прямую помощь запорожцам предпочел не оказывать,. Свои сомнения он таить от Хмель-ницкого не стал, прямо заявив, что, возможно, поляки все это подстроили для того, чтобы, когда татары выйдут за Перекоп, уничтожить их войско. Поэтому он потребовал оставить в Крыму в залог сына Богдана - Тимофея, который в случае пре-дательства ответит за него головой. С этими условиями Хмельницкий вынужден был согласиться. Он дал присягу на ханской сабле в том, что не помышляет о предательстве, и оставил Тимофея в заложниках, но хан все же не решился вы-ступить всей силой на стороне казаков, выжидая, чем закон-чится их первое столкновение с поляками.
Перекопскому мурзе Тугай-бею ханом приказано было идти с Хмельницким, не объявляя формально войны Польше. Тугай0бей  в свою очередь обещал Хмельницкому прибыть к устью реки Тясмина, где они соединят войска. когда на полях появится трава для коней. Тугай-бей обещал привести с собой около 4000 татар. Пока же он выделил Хмельницкому лишь около 300 всадников.
Оставалось ждать условленного времени.

РОКОВАЯ  ЖЕНЩИНА

В Речи Посполитой в конце XV , в той части её, что в России принято было позднее называть «Малороссией»,  стали нарастать серьёзные проблемы. Пока русские земли входили в состав Великого Литовского княжества, православная вера была государственной. После объединения Польши с Литвой начался переход литовцев в католичество. Русское население сопротивлялось.   Католическое большинство стало понуждать их к переходу в свою веру. Для ускорения процесса католики пошли даже на создание униатской (объединённой) церкви, которая признавала католические догматы и главенство римского папы при сохранении православных обрядов и службы на русском языке. Казалось бы, компромисс был  найден. Но, поляки слишком уж торопились веру  изменить, ломая взгляды верующих насильственно.  Православные храмы закрывались или отдавались униатам, были случаи, когда с прихожан взималась плата за вход в православную церковь. Православные серьёзно ограничивались в правах, подверга-лись моральному и экономическому давлению. В результате большая часть русской знати поменяла веру, перешла на поль-ский язык и на латиницу, то есть перестала быть русской. А вот простой народ за веру держался. Да  и прав у простого лю-да в  Польше просто не было  - существовал большой разрыв между панами-шляхтичами и крестьянством, которое называли «холопами» и «быдлом». Например, шляхтич мог судить и казнить своих холопов, что в Московии было невозможно. Работа на польского барина могла составлять 5 дней в неделю. Плюс всевозможные поборы – налоги на каждую голову скота, каждый улей, на свадьбы, рождение ребёнка…  Но и такого правового положения в Польше был  лишен человек, говоривший на чужом, русском, языке и неправильно молящийся. Убить такого – святое дело! Но убить огромную массу русских, компактно проживающих  дело трудно выполнимое, хотя для некоторых  государственных деятелей и в прошлом, и в настоящем желательное. Самая активная часть  обездоленных уходила в степи южные, безлюдные, тянувшиеся до самого Крыма, где татары разбойничье гнездо себе свили. Вблизи днепровских порогов на острове Хортица ушедшие  свое вольное становище построили, называемое «Запорожской Сечью»  Сечь управлялась своим выборным руководством, старшиной, население этой «вольницы»  становилось «черкассами, как в те времена называли казаков. Черкассы количественно пополнялись теми, для которых  побудительным  был призыв: «то хочет за христианскую веру быть посаженным на кол, кто хочет быть четвертован, колесован, кто готов принять всякие муки за Святой Крест – приставай к нам!»
Как ни странно, этому призыву следовали многие из тех которым было уж совсем нечего терять.  Кто потерял имущество, влез в неоплатные долги, лишился семьи, кто не знал, куда голову приклонить; кому жить настолько обрыдло, что он чужую жизнь и в грош не ставил, да и своей не жалел.
Казаки были готовы воевать с кем угодно и за кого угодно – хоть за турок, хоть против поляков, хоть с православ-ными.
Польское государство вскоре оценило потенциал этих смертников и, чтобы держать их под контролем, выдели-ло из общей массы небольшую прослойку профессиональных вояк, которых включили в реестр. Казакам даже выплачива-лось жалованье.
К середине XVII века польское государство начало трещать по швам. Невиданная свобода была у шляхетства. Об-ладая огромной властью над крестьянами, сами шляхтичи практически никому не подчинялись. У короля власти мало, любое серьёзное государственное решение принимается на общеимперском съезде шляхты – сейме. Государственный ме-ханизм начинает буксовать, законы перестают работать, страна сползает в анархию.
Управлять казаками стало сложно, а восстания ка-заков стали частыми и грозным.
 Чтобы как-то обезопасить Польшу от запорожцев французский инженер маркиз Гийом Левасер де Боплан по за-данию Польского короля Владислава IV построил на правом возвышенном берегу реки Днепр, над Кодакским порогом ,крепость Кодак, способную вместить тысячу и более человек. Крепость  эта долго не  простояла и вскоре была разрушена казаками.
К 1639 году крепость Кодак была восстановлена по проекту немецкого инженера Гектанта. Новая крепость стала в три раза больше и представляла собой квадрат со сторонами 112,5 м. По периметру квадрата тянулся наружный земляной вал с пятисторонними, выдвинутыми вперёд бастионами. Ши-рина вала в основании составляла 24 м, высота 7 м. С трёх сто-рон крепость окружал широкий сухой ров, с четвёртой — кру-тые, обрывистые берега Днепра. Глубина рва достигала 11 метров, ширина — 16 метров. Верх вала был усилен двумя ря-дами деревянного частокола.
Осматривать восстановленную крепость  прибыл великий гетман  Александр  Конецпольский  в окружении большой  группы шляхтичей, среди которых были Богдан Хмельницкий и Данила Чаплинский.
Говорили тогда, что Чаплинский слишком вырази-тельно проявлял своё восхищение  мощью крепостных соору-жений.
Конецпольский, обращаясь к Хмельницкому,  спросил:
- А ты, сотник, как  думаешь?
Хмельницкий  ответил, используя латинскую цитату:
- Ave novie — nostra ales. (Что  один  человек сде-лал, то  другой разобрать может).
Гетман недовольно поморщился, но ничего не ска-зал. Вроде бы ответ Хмельницкого не касался лично Данилы Чаплинского, но тот, видимо желая выслужится, следующей ночью схватил Хмельницкого и отправил в Чигирин под стра-жей. Хмельницкий, сумел освободиться и бежать, после чего отправился в Варшаву и подал королю жалобу за своевольный и оскорбительный поступок с офицером королевского войска, которым на тот момент являлся. В планы короля Владислава IV не входила ссора с казаками, — ведь он рассчитывал на их помощь в борьбе с Турцией. Король, якобы приговорил в каче-стве дисциплинарного наказания для Чаплинского — обрезать тому один ус, и стражник Скобкевский, присланный для ис-полнения приговора, исполнил волю короля. После этого, Чаплинский искал удобного случая отомстить.
Если б знал, что так произойдёт,
Кончиком бы пальчика не тронул.
Что беда с тобой произойдёт,
Обошёл бы сотою  дорогой.
Спрятал  бы в котомку  свою
 спесь,
Под крестом, на перекрёстке спрятал.
Была б незапятнанная  честь, 
Да и совесть без заметных пятен.

Возможностей для вредительства у католического чиновника  чигиринского подстаросты Чаплинского оказалось  много. Деньги, связи и более «правильная» религия сделали своё дело. Порывшись в архивах, Данила обнаружил, что хутор официально не закреплён за Хмельницким. Его получил отец Богдана в награду за подвиги в польско-русской войне, но по закону такие пожалования не являлись наследственными. Зловредный подстароста доказал, что юридически Хмельницкому хутор не принадлежит, и решил конфисковать его вместе со скотом и запасами хлеба.
Воспользовавшись отсутствием Богдана, Чаплин-ский появился в Суботове, чтобы лично осмотреть большое хозяйство. Жена Хмельницкого Анна, извинившись за свое нездоровье, не смогла выйти к подстаросте. Вместо нее из дома сотника вышла Гелена… Гость был поражен ослепительной красотой девушки, ее беззаботностью и шутливым характером. Она показала Чаплинскому хутор, хозяйственные сооружения, пасеки и мельницы на речке Суба. Очевидно, помощница Анны дала тогда какую-то надежду очарованному ее красотой вдовцу, так как через несколько дней тот снова явился в Суботов.
На этот раз подстароста с жолнерами совершили на хуторе настоящий разбой. Под поводом выселения сотника с «незаконно» им занятого Суботова, он разгромил хозяйство Богдана, похитил Гелену и спешно обвенчался с ней в Чиги-рине по католическому разряду. Обозленный Хмельницкий, вернувшись домой и увидев разрушенный хутор, бросился за правдой к Конецпольскому. Тот  и слушать не стал обиженно-го сотника, считая  действия своего помощника Чаплинского  с юридической точки  зрения правильным.
Хмельницкий начал было искать возмездия на суде, но там ему ответили только насмешкой, возместив ему лишь 100 золотых, хотя  сумма стоимости две  тысячи  золотых.  Что касается любимой женщины,   посоветовали её забыть. Хмель-ницкий вынужден был обратиться к королю,  Владиславу, то-му, кто вручал ему золотую саблю и у которого служил  его отец. Король был внимателен к чигиринскому сотнику, вы-слушал его не перебивая, затем вздохнул тяжело и сказал:
- Ты знаешь, что король Речи Посполитой  бессилен перед Сеймом! Мне всегда казалось удивительным, что казаки, имея сабли за поясом, не защищают сами своих привилегий.
Проигравший тяжбу, но не покоренный возвращал-ся будущий гетман от короля…
Чаплинский продолжал травить своего соперника. Один раз он приказывает побить Богданова сына публично на рынке -  и тот от побоев умирает. Потом он подсылает  под-купленного жолнера, который наносит удар Хмельницкому саблей, по счастью парированному Богданом.. Затем бывшего хозяина Суботова арестовывают, обвиняя в заговоре, и поме-щают в тюрьму ,откуда освободиться удалось  после того, как за него поручился  старый чигиринский полковник Кричев-ский, да заступился полковник  Барабаш.
В декабре 1647 года Хмельницкий с сыном Тимо-шем бежал в Запорожье, чтобы подготовить почву для восста-ния…
Украинские и польские земли запылали.
Через год Богдан Хмельницкий  возвращается в Чи-гирин гетманом, выдающимся полководцем, за плечами у ко-торого разгром польских войск под Желтыми Водами, Корсу-нем, Зборовом, взятие Львова. В Суботове уже была благо-устроена его усадьба, которая и стала резиденцией гетмана. Казацкая разведка разыскивает и приводит к Хмельницкому Гелену.  Позднее пойман был и казнен по приказу гетмана и Данила Чаплинский. 54-летний гетман решил вступить в брак с женщиной, которая перевернула его жизнь. Гетман, находясь по государственным делам в Киеве, просит благословения на бракосочетание у иерусалимского патриарха Паисия.  Чудны дела твои, Господи!!! Священнослужитель дает согласие, за-очно отпускает грехи полководцу и его невесте, которая нахо-дится в то время в Чигирине. По Божьей милости Паисий по-лучает от грозного Хмельницкого щедрый гетманский дар – упряжку из шести коней и тысячу злотых. Сам патриарх не остается в долгу перед молодыми и присылает для Гелены три самовоспламеняющихся свечи, молоко пресвятой Девы и мис-ку цитрин.
Елена, ставшая Мотрей после венчания по право-славнму обычаю, властвовала в гетманских покоях всего три года. Наряженная в самые дорогие бархатные платья, сияющая бриллиантами и жемчугами, она, выполняя роль хозяйки, набивала табаком трубки знатным гостям, угощала их медом и водкой. А чаще всего, как свидетельствовали  многочис-ленные свидетели того времени, угощала из золотых кубков самого гетмана. Тот  не проявлял склонности к сопротивлению, поскольку часы полного отдыха выпадали редко. Чаще государственные  и  военные дела  сопровождались длительными  отлучками. Мотря  не тосковала по мужу, напротив, в окружении своих поклонников, как хотела, отводила душу.  Окружение гетмана с неприязнью относилось к польке, часто жаловалось на нее самому Богдану. Да и сын Богдана Хмельницкого не жаловал мачеху добрым отношением, хотя открыто ненависти не проявлял. Расходы мачехи на увеселения не могли, по раз-мышлению старшего  сына  гетмана, покрываться  доходами с имений. «Не запускает ли она руку в казну государственную?»  - думал он. Его подозрения подтвердились, когда в 1651 году во время отсутствия в Суботове гетмана ,Тимош произвел сверку и обнаружил большую недостачу в государственной казне.. Вспыльчивый Тимош приказал казакам казнить Мотрю, обвинив ее заодно в любовной связи с казначеем. По тогдаш-ним обычаям, молодую красивую женщину повесили публич-но на въездной башне гетманского дворца. Действовал ли Ти-мош самовольно, или по приказу отца – так и осталось тайной.  Весть об этом поступила в момент самого горького поражения  войска Хмельницкого в национально-освободительной войне. Случилось это под Берестечком. Предаваться унынию по ино-му поводу было недопустимо.


ТРИУМФ БОГДАНА

Весна не спешила осчастливить своим приходом поля Малороссии. Соответственно, соглашение, заключенное Хмельницким и Тугай-беем откладывалось изо дня на день. Наконец, в первых числах апреля подули жаркие ветры с юга и, буквально за несколько дней широкая степь между Крымом и Запорожской Сечью  превратилась  в зелёный пышный ковёр из высоких трав и массы самых ярких расцветок  цветов, Повсюду жужжали насекомые, низко над степью носились птицы. В воскресный день прогремели и первые весенние грозы, сопровождаемые крупным весёлым дождём. После дождя мир стал и чище и яснее. Вот об обстановке, царившей в Речи Посполитой, этого сказать было невозможно - слишком  тревожной она была. Правда, большинство  в государстве жило ожиданием, не ведая  чем это всё проявится? Те, кто принимал активную подготовку, рисовали будущее, исходя  из того, что ими было уже сделано. Так, Богдан Хмельницкий думал о том, как завоевать расположение сечевиков, каким образом сохранить расположение к себе  короля; если  не привлечь на свою сторону реестровых казаков, то хотя бы нейтрализовать их  и, естественно, обдумывал ход предстоящих сражений в ближайшем будущем... Побудительным мотивом к действиям  была личная месть обидчикам.  Он был готов к любым поворотам судьбы.
Весна – то время  года, когда со всех концов Мало-россии и земель,  расположенных за пределами ее, стекаются  мужчины, не растратившие физических сил, но  промотавшие-ся,  до последнего гроша и не знающие иного способа приоб-ретения, кроме  открытого  разбоя и ожидающие того, кто по-ведёт  их   на все четыре стороны света. Побудительный мотив к действиям -  жажда военной добычи
Реестровые казаки, как манны небесной, ожидали королевского указа об увеличении числа реестровых, позволя-ющего не  опасаться  исключения из списка, за которым следо-вала утрата привилегий.
Польский король ожидал  случая, в том числе и во-енного конфликта, позволившего бы ему  обуздать неукроти-мый нрав  высшего круга шляхты., сковывающие по рукам и ногам волю короля.
И польская коронная армия мирного времени гото-вилась к предстоящим военным действиям, не представляя  размаха, который они примут.  И всё ожидаемое  в последнюю декаду апреля 1648 года пришло в движение….  А началось  это с возвращения Хмельницкого из Крыма. Посетив Запорож-скую  Сечь,  он зажигательными речами возбудил казацкую толпу, тут же превратившую чигиринского  сотника  в казац-кого гетмана.
Подался Хмель на Запорожье,
Сечь благосклонно приняла,
Поведал о делах безбожных,
Громада Хмеля поняла:

«Доколе нам терпеть поляков?
Гляди, что делают евреи?
Мы для панов хуже собаки,
Нас притесняют в нашей вере.

Ключи от храмов у евреев,
Налоги с нас еврей дерет,
Мы, казаки, сказать не смеем,
Казацкий переводят род!»

Собралась тут казачья рада,
По воле гетманом он стал,
Хмель назначенье, как награду
Принял. Восстание поднял!

Нашлись у Богдана нужные слова и для реестровых. Сопровождались они демонстрацией документа, подписанного  королем Яном-Казимиром.
-  Этим документом, - говорил Хмельницкий, - по-казывая королевский указ запорожской старшине, -  король предлагал  сейму расширить число реестровых до шестидесяти тысяч. И был указ вручён черкасскому  полковнику Ивану  Барабашу, а  полковник утаил его от казаков корысти ради…
Знал Богдан, что этим заявлением он подписывал сметный приговор Ивану Барабашу, одновременно склоняя на свою сторону значительное количество  реестрового казаче-ства. А ведь Барабаш кумом ему доводился!..
И далее, размахивая документом и продолжая ком-ментировать его,  Богдан Михайлович и словам не обмолвился о том, что документ этот им самим был украден у полковника, а  от использования  его сейчас, через значительный период времени замалчивания, пожалуй,  откровенной подлостью  по-пахивало. Ведь не в глаза Барабашу обвинение было сказано, а тайком, в отсутствие обвиняемого, когда тот оправдаться пе-ред казаками  не мог.
Расчёт, во всяком случае,  Богданом был сделан правильно! О том свидетельствуют последующие события. Ко-гда коронный гетман Потоцкий послал против  Хмельницкого  четыре полка реестровых казаков в лодках вниз по Днепру, те перебили своих командиров, полковник Барабаш, находив-шийся среди них,  испив водицы днепровской, ко дну кулем  пошёл. А сами казаки перешли на сторону казачьего гетмана Хмеля. А далее события развивались так…
Дождавшись 3-4-тысячного отряда крымцев  пере-копского мурзы в конце апреля, 8 тысячное казацкое войско вышло из Запорожской Сечи. Крепость Кадак обходили сторо-ной, чтобы не завязнуть  на продолжительное время, тратя его на  осаду. Навстречу запорожцам двигались поляки численно-стью в шесть  тысяч человек при восьми пушках, к ним по пу-ти присоединилось два полка реестровых казаков. Командовал этим объединенным отрядом  20-летний Стефан Потоцкий -  сын коронного гетмана. Основные польские силы  гетмана коронного- Николая Потоцкого и полевого гетмана Мартина  Калиновского остались в лагере между Черкассами и Корсунем поджидая подкрепления. Войско Хмельницкого, покинув  Запорожье, разделилось: впереди  шли казаки, за ними  на некотором расстоянии шёл Тугай-бей с тремя тысячами татар. Хмельницкий направился к устью реки Тясмина и остановился лагерем на притоке Жёлтые Воды. Отсюда 4 мая он послал своего казака  к Тугай-бею с просьбой поспешить на помощь Тугай-бей  откликнулся на просьбу Хмельницкого, отправив  отряд ногайцев в тыл полякам. Сама битва началась  5 мая и продолжалась несколько дней с перерывами; под конец поляки принуждены были отступить от Желтых Вод на запад по направлению к балке Княжим Байракам. Но это отступление было роковым для них: поляки не подозревали, что в тылу их стоял Тугай-бей с татарами и что Хмельницкий, предвидя отступление их, послал в балку Княжние Байраки отряд пеших казаков, приказав им выкопать там рвы и канавы. Это было 8 мая перед обедом;, поляки, повернув от Желтых Вод, добрались до Княжих Байраков. «Вдруг на горизонте поднялась пыль, потом зачернела толпа людей и, через несколько времени, воздух наполнился диким криком: то был Тугай-бей с татарами. Не уважая договора с казаками, ногайцы бросились на польский обоз; стрелы тучами летели, поражая людей и лошадей; поляки ускорили движение,  вошли в яр; и не могли далее двигаться. Путь лежал через канавы и ямы  да преграды из камней и поваленных деревьев. Свернуть в сторону было невозможно.  Кони падали, возы переворачивались. Тут  появился Хмельницкий с казаками и пушками, захваченными у поля-ков, Отчаянная храбрость не помогла полякам…  Сабли оказа-лись бессильными против пушек и стрел. Тяжелораненый Стефан  Потоцкий полумертвый взят был в плен; оставшиеся в живых поляки сложили оружие. Потоцкого и других польских начальников Хмель отправил под конвоем в Чигирин, Пути туда Стефан не одолел, скончавшись  по дороге. Простые  польские воины стали платой татарам за их участие в битве.
Узнав от пленённых поляков о месте расположения основного польского войска, казаки поспешили на север, где на левом берегу р. Рось рядом с Корсунем была ставка обоих гетманов. Польские воеводы еще не знали о разгроме их аван-гарда и гибели Стефана Потоцкого. Узнали они об этом из до-проса захваченного  казака Никиты Галагана. Допрашивая с пристрастием пленного, Николай Потоцкий пытался выведать, с какой стороны следует ожидать польскому войску нападения противника? 
К Потоцкому казака привели,
Избитого, помятого, в пыли,
Презрительно взглянул коронный
гетман:
«Откуда взялся этот пес?
Он что-нибудь с собою нес?»
- Да нет, похоже, нем он.

Удар бича лег поперек лица,
Потом еще, по телу без конца,
Пытают пленника жестоко,
«Где Хмель сейчас, откуда ждать?
Куда ведет Хмельницкий рать?»
И пленник проскрипел: «С Востока!»

Но муки, пытки продолжались,
Подробно выпытать пытались:
Как Хмель находится далеко?»
Казак храпел, и телом рвался,
И кровью алою плевался,
Твердя одно: «Придет с Востока!»

«Признайся и дадим коня,
В карманах деньги зазвенят,
Жизнь станет вольной и широкой,
Казак, едва живой стоит,
Но продолжает говорить:
«Хмель явится сюда с Востока!»

Уж смерть казака клонит,
«Клянись схизматик на иконе,
Клянись святыми и пророком!»…
А пленник глубоко вздохнул
И тут же ноги протянул,
Шепнув последнее:
«С Востока!»

«Теперь мы знаем Хмеля путь.
Навстречу пушки развернуть!-
Потоцкий потирает руки, -
От нас схизматик не уйдет,
В Варшаве смерть свою найдет,
Пред этим, претерпевши муки!»


Пушки, повернутые в противоположную сторону от  нападающих,  помочь полякам не могли, хотя Конница татар, находившаяся в составе 15-тысячного войска Богдана Хмельницкого, напавшая  на поляков была с потерями отбита Николай Потоцкий, поняв, что его войска попали в  окруженные, принял решение идти на прорыв
По линии движения поляков Богдан Хмельницкий мастерски разместил в засаде свои силы, подстроенной в лес-ном урочище. Казаки вместе с повстанцами-крестьянами вы-копали через дорогу несколько глубоких рвов, заложили засе-ки, а по обочинам дороги сделали завалы. Густой кустарник скрыл в себе казачьи малокалиберные пушки. В укрытиях воз-ле засады разместились отряды пеших и конных воинов. Осо-бую задачу Богдан Хмельницкий поручил выполнить полков-нику и атаману Максиму Кривоносу. Тот был направлен вме-сте со своим отрядом в ближайший тыл польской армии. Утром 16 мая Максим Кривонос начал преследовать по дороге тыловые отряды войск коронного гетмана Потоцкого. Корон-ный гетман после недолгих колебаний принял решение оста-вить хорошо укрепленный походный лагерь близ Корсуни.
Поляки по пути больше обращали внимание на хвост своей походной колонны, в котором постоянно происхо-дили рукопашные стычки. Поэтому довольно беспечно колон-на поляков втянулась в Гороховую балку с одной единствен-ной дорогой. Там на войско коронного гетмана неожиданно напал противник, причем одновременно с нескольких сторон. Из-за узости дороги, густого леса и искусственных препят-ствий поляки не смогли развернуть свои войска в боевой строй. В противном случае исход сражения мог бы быть со-всем другим. Застряв во рвах, польская артиллерия так и не смогла открыть огонь по атакующим повстанцам. Еще и отряд Максима Кривоноса стал давить сильнее на неприятеля с ты-ла.20--ти  тысячное  войско поляков было разгромлено полно-стью. В плен взяли 8,5 тысяч человек. Знамена армии короля и 41 пушка в качестве военных трофеев перешли в собствен-ность победителей. Таким образом, вся королевская артилле-рия досталась победителям. В числе главных героев битвы при Корсуне оказался полковник Максим Кривонос. Потоцкий и Калиновский были взяты в плен и отданы, в виде вознаграждения, Тугай-бею. Сразу после этой победы на Украину прибыли основные силы крымских татар во главе с ханом Исламом III Гиреем. Поскольку сражаться уже было не с кем, был проведен совместный парад в Белой Церкви, и орда с огромной добычей и с многотысячным количеством ясыря вернулась в Крым.
Удивительно, об этом сражении в известность был поставлен письменно польский король Владислав IV:
…Найяснейший милостивый король. Согрешили мы, что взяли в плен гетманов Н. Потоцкого и М. Калиновско-го  и войско вашей королевской милости), которое на нас наступало, разгромили. Однако просим милосердия и, чтобы строгость гнева вашей  королевской милости не привела нас к десперации (отчаянию), ожидаем теперь ответа и милосердия; верно возвратимся назад, а сами на услуги вашей королевской  милости надеемся. 
Богдан Хмельницкий, войска в(ашей) к(оролевской) м(илости) Запорожского старший.
Победа близ Корсуни  привела к тому, что многие территории Правобережной Украины присоединились к вос-станию против гнета поляков. Волны восстания докатились до самых Карпатских гор… В этом же 1648 году Максим Криво-нос возглавил восстание реестровых казаков, украинских кре-стьян и бедноты городов Подолии, Волыни и Брацлавщины. Он стал народным героем-освободителем. Одно только имя Кривоноса приводило в ужас местных поляков. Отряды по-встанцев под умелым командованием Максима Кривоноса одерживали одну за другой победы над польскими войсками — отрядами шляхты. Эти победы были получены под Махнов-кой, Константиновом, Баром и Пилявцами. Особенно следует отметить битву под Пилявцами, Здесь к  концу лета 1648 года  сосредотачивалась польская армия численностью 35-40 тыс. человек. Командование войском было поручено князю Влади-славу-Доминику Заславскому, Николаю Остророгу и Алексан-дру Конецпольскому. Первый был статен и изнежен, второй склонен к учености, третий — очень молод и неопытен. Богдан Хмельницкий заметил тогда:
- доверили армию Перине, Латине и Дитине!
При армии был огромный обоз — 100 тысяч под-вод, сопровождало 5000 женщин легкого поведения. Словно не на войну шли, а собрались на свадьбу, увеселение.
Битва произошла на небольшой равнине возле ре-чушки Иква 11-13 сентября 1648 г. Казакам удалось загнать пехоту противника на узкую греблю и там уничтожить её. С конницей разделались раздельно. На польском военном совете было принято решение отступать. Первым побежало командо-вание, его примеру последовали остальные. Войско Хмельницкого захватило 90 пушек, огромные запасы пороха: стоимость трофеев оценивалась огромной суммой от 7 до 10 млн злотых. Большая часть добычи и пленных досталась татарам. В армии Хмельницкого стало много недовольных. Участились случаи и размах грабежа местного мирного населения.
В конце сентября во Львов стекались беглецы из-под Пилявы, которые 29 сентября избрали князя Иеремию Вишнивецкого заместителем гетмана, а графа Николая Остро-рога — его заместителем. Для защиты Львова осталось 4 400 человек, остальные 13 500 человек оставили город. В кратчай-шие сроки горожане смогли собрать значительные средства для защиты города — 900 тысяч злотых и большое количество драгоценностей. Но при приближении войск Хмельницкого Вишнивецкий и Остророг вместе с солдатами и ценностями просто сбежали. Оборона практически беззащитного города легла на бургомистра Мартина Гросвайера. В октябре Максим Кривонос сначала взял в осаду польскую крепость во Львове под названием Высокий замок, а потом решительным штурмом занял ее. Как показывают действия гетмана, он не собирался занимать город, а скорее стремился заставить магистрат выплатить крайне нужную контрибуцию за снятие осады. Хмельницкий согласился на сравнительно небольшую сумму в 220 тысяч злотых деньгами и товарами, которая была доставлена в казацкий лагерь 21 октября. Уже 26 октября его войско сняло осаду и направилось в сторону Замостья. Основная часть татар ушла в Крым, с гетманом остался только Тугай-бей и около 10 000 татар.
17 ноября 1648 года, после смерти Владислава IVновым королем Речи Посполитой, не без поддержки Богда-на. Хмельницкого, стал Ян Казимир. В это время войско Хмельницкого держало в осаде городок-крепость Замосць. Взятие этой крепости открыло бы дорогу на Варшаву. Но осенняя погода, дожди, начавшаяся эпидемия дизентерии, враждебное отношение польского населения к казакам, богатая добыча восставших заставили казацкую старшину  вступить  в переговоры с новым королём. Казаки просили:

  1.Всем амнистия;
  2.Новый 12-ти тысячный реестр Войска Запорожского;
 3. Восстановление казацкого самоуправления;
 4.Право свободного выхода в море;
 5.Удаление с казацких территорий кварцянного войска;
 6.Подчинение старост на казацкой территории гетманской власти.
Не ожидая конца переговоров, 23-24 ноября Хмель-ницкий повернул свои войска домой. Что касается восставших крестьянских отрядов действовавших на освобожденных ка-зацких территориях, то Хмельницкий потребовал прекратить всякую борьбу и вернуться к мирной жизни. Казаки, состав-лявшие наиболее боеспособную часть войска, по пути домой откровенно грабили мирное население.
На второй день нового 1649 года Хмельницкий триумфально въехал через Золотые Ворота в Киев, который приветствовал его перезвонами церквей, пушечными выстрелами и тысячными толпами народа.


СОТНИК  СТАНОВИЛСЯ  ГОСУДАРЕМ

В начале 1649 году в Киев  прибыли послы из Вар-шавы во главе с Адамом Киселём. Но  польскому комиссару  пришлось направиться в Переяслав, где находилась ставка Богдана Хмельницкого. Удивило поляков то, что приёма Хме-ля ожидали послы   от крымского хана, турецкого султана, молдавского господаря, семиградского князя … Такого ещё в истории Речи Посполитой не бывало, чтобы послы польского короля ждали, когда их  примет бывший чигиринский сотник, ставший атаманом запорожских казаков. Ещё более обескура-жены были они, когда им пришлось услышать из уст его:
 «…я маленький, незаметный человек, но Богом да-но мне, и отныне я единовладец самодержец руський … Я освобожу из польской неволи весь руський народ, если я вое-вал раньше за себя, то от ныне я воюю за нашу веру право-славную… … Свободно мне там распоряжаться, мой Киев, я хозяин и воевода Киевский, дал мне это Бог… с помощью мо-ей сабли
Но делать было нечего, пришлось смирить спесь польскую, чтобы выполнить поручение польского Сейма и короля. Они  принесли Хмельницкому королевскую грамоту на гетманство.
Хмельницкий созвал раду в Переяславле, и в при-сутствие её принял гетманское «достоинство» и благодарил короля. Это вызвало большое неудовольствие в среде стар-ши;ны, за которой следовали и простые казаки, громко выра-жавшие свою ненависть к Польше. В виду такого настроения Хмельницкий в своих переговорах с комиссарами вел себя до-вольно уклончиво и нерешительно.
Комиссары удалились, поняв, что на полное прими-рение надеяться пока невозможно. Активных военных дей-ствий Хмель не вёл, но  отдельные казацкие отряды  продол-жали непрерывно партизанскую борьбу с поляками. Польский Сейм, собравшийся в Кракове в январе 1649 года, ещё до воз-вращения комиссаров из Переяслава, постановил собирать ополчение.
Поляки, кажется, прозрели:
Не бунт казацкий, а война,
Не подавить за три недели,
Вся в напряжении страна…

Поляков режут и евреев,
Штурмуют крепости, берут,
Ряды повстанцев не редеют,
Таких не остановит кнут.

Непросто справиться с Богданом,
И в Крым направлены послы,..
Чтоб помириться с крымским ханом,
Поляки золото несли…

Весной польские войска стали стягиваться на Во-лынь. В ответ, Хмельницкий разослал по Украине универсалы, призывая всех на защиту Родины. Все, стар и млад, горожане и селяне, бросали свои жилища и занятия, вооружались чем попало, брили бороды и шли в казаки. Образовано было 30 полков общей численностью около 120—150 тыс. человек. Войско было устроено по новой, полковой системе, выработанной казачеством при походах в Сечи Запорожской. Хмельницкий выступил из Чигирина, но двигался вперед чрезвычайно медленно, поджидая прибытия крымского хана Ислама III Гирея. Объединившись Хмельницкий с татарами подступил к Збаражу, где осадил польское войско численностью в 15 тыс. жолнеров.
Штурм крепости результатов не дал. Пришлось пе-рейти к осаде., Продолжалась она  больше месяца . В польском лагере начался голод и повальные болезни. На помощь оса-жденным выступил сам король Ян Казимир во главе двадцати-тысячного отряда. Хмельницкий знал маршрут движения польского войска и устроил засады вблизи Зборова. 5 августа, произошла битва… Поляки отступили и окопались рвом. На следующий день  казаки ворвались уже в лагерь. Гибель или  пленение короля казались неизбежными…  объяснить эти дей-ствия  Хмельницкого историкам  трудно. Возможно, это была попытка окончательно договориться с  поляками о  будущем  Малороссии?  Переговоры состоялись, но  на них гетман Бог-дан  не был даже приглашён!
Договоренности были достигнуты, но они касались только татар и Польши Речь Посполитая соглашалась с выпа-сом татарских табунов на нейтральной полосе между речками Ингул и Большая Высь. Кроме того поляки обещали 200 тыс. талеров за отвод  своих войск в Крым и дополнительно 200 тыс. талеров за снятие осады Збаража. Правда, ханский визир, ведущий переговоры, настаивал на признании поляками 40 тыс. реестрового списка Войска Запорожского.
Предательство татар поставило Хмельницкого в тя-желое положение. Вечером 19 августа Хмельницкий вынуж-деннг согласился с условиями Зборовского мирного договора. Договор имел 17 пунктов. Казацкая автономия охватывала только  три воеводства — Киевское, Брацлавское, и Чернигов-ское. Администрация этих воеводств назначалась из местной православной шляхты, все евреи и иезуиты должны были быть выселены. Объявлялась амнистия шляхте, крестьянам и меща-нам, которые выступали против коронной армии. 23 сентября была снята осада Збаража.
Осенью 1649 года Хмельницкий занялся составле-нием казацкого реестра. Оказалось, что количество его войска превышало установленные договором 40 тысяч. Остальные повстанцы должны были снова сделаться крестьянами. Это вызвало большое недовольство в народе. Волнения усилились, когда польские паны стали возвращаться в свои имения и тре-бовать от крестьян холопского повиновения. Крестьяне вос-ставали против панов.Паны с толпами вооружённых слуг разыскивали и бесчеловечно наказывали зачинщиков мятежа. Ожесточение нарастало. Хмельницкий по жалобам помещиков вешал и сажал на кол виновных, этим самым стараясь не нарушать договор. Казалось, что гетман не замечает, что  по-ляки не придают серьёзного значения Зборовскому договору. Польские военачальники, не стесняясь, переходили черту, за которой начиналась казацкая земля. Скажем Николай  Потоц-кий, освободившийся от татарского плена, расположился в Подолии и занялся с исключительной жестокостью истреблением повстанческих отрядов.  Мало того, сам Зборовский договор не был Сеймом утверждён. Шляхта решила продолжать войну с казаками!
В декабре польский Сейм  назначил всеобщую мо-билизацию шляхты на 1651 год. Положение Хмельницкого становилось всё более  затруднительным. Его популярность значительно упала. Народ был недоволен союзом гетмана с татарами, так как страдали  от их  своеволия. Между тем Хмельницкий  считал, что без помощи татар не обойтись… . Он отправил своего посланника к турецкому султану и склонил его  на свою сторону. В свою очередь, султан приказал крымскому хану , как своему вассалу, всеми силами помогать Хмельницкому. Татары повиновались, но эта помощь была уже не добровольной.
19 июня 1651 года войска сошлись. Армия Хмель-ницкого оставляла  140 тысяч человек,  в том числе 40 тысяч татар. Польша выставила 120 тысяч. Оба войска сосредоточи-лись вблизи местечка Берестечко  на Волыни. Поляки первыми вступили в битву. Время битвы совпало    с празднованием мусульманского  праздника Курбан-Байрам
 На другой день поляки начали Берестецкое сраже-ние. Дни боев совпали с мусульманским праздником Курбан-Байрам. Татары понесли  большие потери. В бою погиб и Ту-гай-бей, ставший побратимом Хмельницкого. Потери в празд-ничные дни были восприняты татарами  карой Божьей. А тут ещё на беду, на третий день сражения  под крымским ханом убили коня .Это было для татар «прямым  знаком предупре-ждения аллаха» -  орда после этого обратилась в бегство. Хмельницкий бросился вслед  за ханом, чтобы убедить его по-вернуть коня. Хан не только не вернулся, но и задержал у себя Хмельницкого и Выговского. На место Хмельницкого был назначен начальником полковник Джеджалий, долго отказы-вавшийся от этого звания, зная, как не любит Богдан Хмель-ницкий, когда кто-нибудь вместо него принимал на себя начальство. Джеджалий некоторое время отбивался от поля-ков, но, видя войско в крайнем затруднении, решился вступить в переговоры о перемирии. Король потребовал выдачи Хмельницкого и Выговского, а также выдачи артилле-рии.
 Переговоры остались без успеха. Недовольное вой-ско сменило Джеджалия и вручило начальство винницкому полковнику Ивану Богуну.. Лагерь казаков в это время был расположен возле реки Пляшевой; с трех сторон он был укреп-лен окопами, а с четвёртой к нему примыкало непроходимое болото, через которое были сооружены мосты из подручного материала, по которым армия снабжалась водой и провиантом, также казаки водили на другую сторону выпасать коней и хо-ронили там погибших. Десять дней выдерживали здесь осаду казаки и мужественно отбивались от поляков. Поляки узнали о мостах через болото и польская кавалерия Конецпольского переправилась через реку ниже по течению для того, чтобы отрезать казацкую армию. Богун, когда узнал об этом, взял с собой 2 тысячи казаков и в ночь на 29 июня переправился на другой берег, чтобы их выбить. Надо отметить, что Богун оставил в лагере и пушки, и гетманские клейноды (включая печать) — отступать или бежать он не собирался. Поскольку рядовым казакам было непонятно, куда переправился Богун, в лагере возникла паника. Толпа в беспорядке бросилась на плотины; они не выдержали и в трясине погибло много людей. Для поляков эта паника была неожиданной и они поначалу боялись атаковать лагерь. Сообразив в чём дело, поляки бросились на казацкий табор и стали истреблять тех, кто не успел убежать и не потонул в болоте. Польское войско не сумело воспользоваться… Только малая часть двинулась на Украину, опустошая все на пути и давая полную волю чувству мести.
Под Берестечком бой начался,
Нанесен в спину был удар,
Мурза татарский прочь подался,
С собою уводя татар.

Случилось это – среди боя,
Такого Хмель не ожидал,
Кто заменить его достоин?
Он Джеджалия им назвал.

Власть передал. А сам за ханом…

С ним Выговский один…
Татары шли домой упрямо…
Хмельницкий схвачен, едет в Крым!

Остались казаки  без Хмеля,
Поляков – явный перевес,
К тому же ядра смерти сеют,
Отрезан от казаков лес.

Была из воинов стена -
Теперь толпа, баранье стадо,
Надежда только лишь одна,
Уйти бы, оторваться, надо!

Один лишь путь – через болото,
В болоте проложили гать,
Пройти по гати лишь пехоте,
Коней приходится отдать…

Болотная вздымалась гладь,
Когда ядро, шипя, взрывалось,
Трещала, разлеталась гать,
Болото жижею плевалось.

Повсюду крики, стон и вой,
Тела засасывает жижа,
Немногие пришли домой,
Из тех, кто к берегу поближе.

Там где Богун, идет борьба,
Казаки продолжают биться,
Пусть будет тяжкою судьба,
Казаку плакать не годится.

Там тоже трупы, тоже смерть,
Безмерные страдания,
Попробуйте понять суметь
Казака состояние.

Я трижды славлю Богуна,
В таком то положении,
Когда судьба предрешена,
Взять на себя решение.

В конце июля, Хмельницкий, пробыв около месяца в плену у крымского хана, прибыл в местечко Паволочь. Сюда стали к нему сходиться полковники с остатками своих отрядов. Все были в унынии. Народ относился к Хмельницкому с крайним недоверием и всю вину за  поражение  под Берестечком сваливал на него. С другой стороны разброд в польской армии после победы позволил Хмельницкому в том же году собраться с силами и становить продвижение поляков под Белой Церковью. Предшествовала битве  жестокая партизанская война с поляками: жители жгли собственные дома, истребляли припасы, портили дороги, чтобы сделать невозможным дальнейшее движение поляков вглубь Малороссии. Взаимная ненависть между малороссиянами и поляками сделала невозможным совместное проживание Польши и Казацкой Руси под одной государственной крышей.
Хмельницкий был отпущен ханом,
Он снова в Запорожье,
Теперь решать не может сам он,
События так сложны.

Он с двух сторон врагом зажат,
Один  в Бахчисарае,
Устал он хана ублажать,
И старые враги в Варшаве.

Вновь у разбитого корыта,
Все начинать сначала,
Пути на Польшу перекрыты,
Союзников не стало

На берегу Днепра, на правом,
Разбиты польские войска,
Опять он – баловень славы…
По дому мирному тоска.

Сын Хмельницкого Тимофей весной 1652 года от-правился с войском в Молдавию, чтобы жениться на дочери молдавского господаря Василия Лупу Розанде. Польский гет-ман Калиновский загородил ему дорогу, после чего к этому месту подтянулся Богдан Хмельницкий с полками и с татара-ми. Около местечка Ладыжина 22 мая произошла крупная бит-ва, в которой 20-тысячное польское войско погибло, а Кали-новский был убит. Попав в окружение в этом бою, погибла вся польская кавалерия, даже татары отказались брать пленных и уничтожили всех кто сдавался поголовно. Войны на территории Малороссии сопровождались уменьшением числа населения. Брацлавщина, Волынь и Галичина потеряла около 50 % населения. Большинство православного населения бежало в Молдавию и Московское государство. Именно в это время были заселены окраины Московского Государства на левом берегу Днепра, которые значительно позднее стали называться «Слободской Украиной»
Семь лет войны, немалый срок,
Чтоб оценить последствия,
Какой для каждого урок,
Какие будут действия?

Окинем все бесстрастным взором,
Не с точки зрения невежд,
Для Польши – временем позора,
А для казачества – надежд

Евреям скорби и страданий,
Татарам – грабежей, налетов,
Москвы – свершенье ожиданий,
Но только с явной неохотой

На ранее цветущей Малороссии наступил голод. Москва, сочувствуя соплеменникам и единоверцам, отменила таможенные сборы на завоз хлеба, а турецкий султан снял по-шлины при торговле в османских портах. Однако, цены на хлеб поднялись так быстро, что вскоре населению нечем было платить. Уже в ноябре 1649 года казаки и мещане снова жало-вались российским дипломатам, что они снова помирают от голода.
Начались эпидемии болезней. Пришла и самая страшная из них – чума. От чумы умер знаменитый полковник Максим Кривонос.
…1650 год. От Днестра до Днепра «люди падают, лежат как дрова, и нет  милосердия между людьми»- свиде-тельствует очевидец того времени. …Поляки сажают  бунту-ющих  «руських» на кол, местные площади  уставлены висе-лицами, рубят  руки, ноги, головы, выкалывают глаза… Вос-ставшие  руськие  забивают жен, детей шляхты, жгут поместья и костелы. Режут ксёндзев иевреев,… «Редко кто в той крови своих рук тогда не намочил»…]

Хмельницкий давно уже убедился, что Гетманщина не может бороться одними своими силами. Он вел дипломати-ческие отношения со Швецией, Османской империей и Мос-ковским Царством. Ещё в феврале 1651 года земский собор в Москве обсуждал вопрос о том, какой ответ дать Хмельницко-му, который тогда уже просил царя принять его под свою власть и воссоединить все русские земли. Но Московский со-бор  не пришёл к определённому решению.  Не ко времени во-прос пришел?!
Но придет он!

ЦАРЬ В ПОХОД ОТПРАВЛЯЕТСЯ

Бои при Батоге и Жванце,
Войне не видится конца,
Хоть на победу есть и шансы,
Но лучше подождать гонца…
 
Вот, наконец, пришло известье,
Сам Бутурлин сюда идет
И рада не уронит чести,
Судьбу решает сам народ

Война не созидает города
И изобилья не приносит.
Зато везде господствует  беда,
А смерть безмерно жизни косит.

У ней есть множество причин
И важных дел невпроворот:
Калек немало из мужчин,
Рождает много вдов, сирот

Да! вспахана  снарядами земля,
Затоптаны растения пехотой,
Запущены крестьянские поля –
Рук  не хватает  обработать!

Осторожен чрезвычайно был Алексей Михайлович Романов, не  ввязываясь в войны, кругом бушевавшие. Насмотрелся  на следы от смуты и войн, прокатившихся по стране повсюду. Они то и сдерживали ретивое  сердце госуда-ря от непродуманных действий. И всё же…
Как уклониться, если в мире постоянно страсти бу-шуют?   Не успеют в одном месте кончиться, как в другом начинаются?  А в непродуманных действиях одни риски таят-ся….
Царь риска  в войнах избегал,
(А войн без риска не бывает)
В своих посланьях указал,
Как  в битвах славу добывают…

Царь крайне осторожным был,
И слава  мимо пробегала…
Хоть неудачливым он слыл,
Страна землею  прирастала.

Богатствами  велик Восток!
Всё б хорошо, да вот  Беда…
Струился времени  поток  -
И смыты все пути  туда!

Землепроходцы, атаманы
Вели ватаги  наугад
Брегов достигли океана…
И долог путь  домой назад.\

Проходят месяцы и годы –
Вот стены древнего Кремля.
И снова новые походы…
За океаном ждёт земля!

Государи российские, в их числе и царь Алексей Михайлович Романов организовывали множество походов, направленных на освоение Сибири и Дальнего Востока. В ре-зультате этих походов удалось расширить границы государства до берегов Тихого Океана.
Но земли, от предков доставшиеся, и вновь приоб-ретенные,  требовали зашиты от тех, кто хотел богатствами России  поживиться.
Живое серебро – пушнина:
Песцы, куницы, соболя
И горностай  неуловимый -
Богата русская земля!

Восток притягивает запад –
Глаза от зависти горят!
Готовят на Россию напад –
Убрать Московского царя!

 Алексей Романов  появился на престоле царском не волею случая, его основательно  готовили к правлению государством российским. И пусть он рано остался сиротой, но образование, им полученное, соответствовало высоким образцам своего времени. Неплохо он разбирался и в военных  вопросах.  Известно, он лично занимался вопросами органи-зации армии. Сохранилось штатное расписание рейтарского полка, выполненное им самим. Секретарь датского посольства Андрей Роде, свидетельствует, что государь занимался и артиллерией. Так, 11 апреля 1659 года посол записал  в своем дневнике: «Полковник Бауман показал нам чертеж пушки, которую изобрел сам великий князь  Алексей Михайлович». Царь часто  лично посещал Московский  пушечный двор. Работали на пушечном дворе опытные мастера и подмастерья, которые получали казенное жалование. Пушечный двор представлял собой крупное предприятие, с плавильными печами, кузницами, литейными амбарами. В техническом отношении пушечный двор был одним из передовых предприятий 17 века. На московском пушечном дворе отливались пушки, колокола и другие нужные металлические изделия. Артиллерия во времена царствования  Алексея Романова заняла достойное место среди других родов войск. Без неё стало весьма затруднительно выигрывать крупные сражения. Понимая, что в результате Смуты великой,  раз-гулявшейся на просторах России множество земель ею было утрачено, и никто их добровольно возвращать не станет - нуж-на была хорошо  организованная  и отлично вооруженная ар-мия, не удивительно, что царь обратил вынимание на рефор-мирование её.
В ходе реформы 1648 ; 1654 годов были усилены и увеличены лучшие части «старого строя»: элитная московская поместная конница Государева полка, московские стрельцы и пушкари. Главным направлением реформы стало массовое со-здание полков нового строя: рейтарских, солдатских, драгун-ских и гусарского Эти полки составили костяк новой армии царя Алексея Михайловича. Для выполнения целей реформы на службу было нанято большое количество европейских во-енных специалистов, оказавшихся «без дела» в Европе по окончании  Тридцатилетней войны.
События, происходившие совсем рядом, на землях Речи Посполитой, той части ее, которую сами поляки называли Украйной,  поскольку она у самого края государства находилась, рано или поздно  должны  были коснуться России, судьба  людей, проживающих  там, была не безразлична русским, были они одного с ними корня  близкими по языку, вере, обычаями да и называли они себя  не иначе, чем «русь-кими». Мало того, когда-то они входили в огромное  про-странство, которое называлось «Русью»  и входило в него и Московское государство, и Украйна.
Пора наступала Москве начинать собирать утра-ченные земли, тем более, что казаки запорожские уже не раз обращались с  просьбой принять их под руку царя московско-го.
23 апреля 1653 года во время торжественного бого-служения в Успенском соборе  Кремля было сказано много пышных фраз о Родине, о том, что пришла пора вернуть рус-ские земли, отторгнутые литовскими великими князьями и польскими королями. Люди были единодушны в своих стрем-лениях и высказываниях.. Это радовало сердце Алексея Ми-хайловича. Он до слёз умилялся, слушая речи прелестные. Оставалось начинать действовать. Но царь, как всегда, не слишком торопился.               
Только  1 октября 1653 г. он созвал Земский собор. На нём было решено объявить Польше войну. О том был опо-вещён и малороссийский гетман. Москва ждала весны. Только  Богдан Хмельницкий действовал более решительно, провоз-гласив 8 января 1654 г. на Переяславской раде воссоединение Украины с Россией. Россия ответила  «поспешными военными сборами. 
18 мая 1654 сам царь выступил в поход, предвари-тельно  съездив помолиться в Троице-Сергиеву лавру и Савви-но-Сторожевский монастырь. Понятно, прежде, чем начать движение, следовало испросить милости от Создателя
А на войне, как на войне,
Пешком шагаешь, на коне,
В рубахе длинной, иль в броне.
Кто на вопрос  ответит твой?
Вернешься целым ты домой,
Иль будешь спать в сырой земле?
 Всё началось после заутренней молитвы. И млад,  и стар вышли на улицы Москвы, чтобы увидеть, как войско русское на войну двинулось..
Во главе войска ехал сам царь, окруженный алебар-дистами, из коих два предшествующие несли два палаша. Царь в богатой броне, сверх которой была у него короткая одежда, украшенная золотыми позументами, на груди открытая, чтобы можно было видеть броню. Поверх этой одежды, у него было другое одеяние, чрезвычайно шитое золотом: на этом одеянии видны были три большие выпуклости, усаженные драгоцен-ными камнями и жемчугом. На голове у него был шлем, ввер-ху, по старинной форме, заостренный, а на нём было царское золотое яблоко с крестом, усаженным также драгоценными камнями. Спереди каски был солитер, вправленный крупный драгоценный камень, ценимый в несколько тысяч. Многие из  посадских впервые видели царя вооруженным. Привыкли к тому, что лик его  имел мягкие черты, какой бы головной убор на нем не красовался. Русский царь был  привлекательной внешности. Полное румяное лицо обрамляли русые волосы, яркие голубые глаза были всегда приветливыми. Румянец и весьма полная фигура нового государя по русским представле-ниям XVII века говорили о телесном и даже душевном здоро-вье.
Вслед за царём и воеводами цокало копытами коней многочисленное дворянское ополчение, замыкал армию артиллерийский наряд
При выступлении в поход войскам был отдан стро-гий приказ царя, чтобы белорусов православной христианской веры, которые биться не будут, в полон не брать и не разорять.
И так, войско московское двинулось к Смоленску. 28 июня оно встало под Смоленском в Богдановой околице. Русские войска  приступили к осадным работам, под стены Смоленска велись подкопы. Русская артиллерия подвергла го-род массированной бомбардировке гранатами. Артиллерия продолжала подтягиваться к городу до начала сентября. Оса-ждённые  ждали приступа. К ним через стену посылали грамо-ты с предложением покориться Государю и обещанием бес-препятственно отпустить в Польшу всех, кто захочет сохра-нить верность королю. Покорились и челом били русскому царю иные города:   Невель, Полоцк, Рославль, Дорогобуж, Белая и ряд других. Предводители шляхты городов покорившихся были государем пожалованы званиями полковников и ротмистров «Его Царского Величества»
Польско-литовский гарнизон Смоленска надеялся дождаться подкрепления со стороны  Орши, где  армия литов-ского князя Януша Радзивилла находилась, но – напрасно…  Опасаясь этого,  Алексей Михайлович послал 35 тысяч воинов князя Якова Черкасского и Особый Большой полк князя Алек-сея Трубецкого, которые сами атаковали литовскую армию. После разгрома её главных сил в битве под Шепелевичами, царь послал войска на штурм Смоленска. Бой продолжался 7 часов и прекратился только после того, как защитники подо-рвали участок стены с башней,  на которые взобрались русские ратные люди. Вот, что писал об этом сам государь: «Наши ратные люди зело храбро приступали и на башню и на стену взошли, и бой был великий; и по грехам под башню польские люди подкатили порох, и наши ратные люди сошли со стены многие, а иных порохом опалило; литовских людей убито больше двухсот человек, а наших ратных людей убито с триста человек да ранено с тысячу»  Царь  стал готовиться к затяжной осаде. На тульские железоделательные заводы был направлен заказ на срочное изготовление боеприпасов для осадных ору-дий: по 400 чугунных ядер на 40 пищалей, 400 «больших» гра-нат (мортирных бомб) и 1000 ручных, да 750 пудов «чугунного дробу» — для стрельбы картечью и из дробовиков.
Знал государь российский, как  оказать на осажден-ных моральное давление: под Смоленск были привезены и вы-ставлены на осадных валах в виду крепости захваченные под Шепелевичами литовские гетманские знамёна и литавры.
Гарнизон крепости пришел в расстройство: рядовые солдаты и горожане стали перебегать в русский лагерь. Воевода польский Обухович сдал Смоленск , как ему был обещан свободный уход.
Сложив перед Алексеем Михайловичем свои бое-вые знамена, воевода Обухович и около полусотни поляков отправились в Литву, Остальные защитники города перешли на царскую службу, присягнув  царю Алексею. Лично царь в сражении ни отличился, ни как полководец, ни как воин рядо-вой, но и посрамлённым не был
После взятия Смоленска 23 сентября царь вернулся в Вязьму. Теперь он, как участник сражения, мог в переписке с воеводами своими поучать их  в ведении военных действий.
Так в послании к воеводе и князю Ивану Ивановичу Лобанову-Ростовскому царь мягко отчитывает того, словно дитя неразумное, в сокрытии истинных военных потерь.  Изрядно пристыдив князя, и сообщив тому, что он снят с должности воеводы, царь тут же  утешает Лобанова-Ростовского,  говоря о том, что отставка не означает опалы, а есть только лишь желание направить воеводу на истинный путь.
В большом письме к князю Долгорукову он целую лекцию изложил   о том, как надлежит вести себя рейтарам и пешим мушкетерам в бою, как правильно строить войска и до-прашивать пленных.
Царь неоднократно во время войны посылал про-странные, по несколько листов инструкции и наказы своим воеводам, подробно расписывая порядок действий и требуя от воевод постоянных и подробных донесений о ходе боевых действий. Воеводы, зная характер, послушно внимали царю, но действовали согласно своему умению
Война продолжалась удачно для русских
Весной 1655 года предпринят был новый поход. 30 июля царь совершил торжественный въезд в Вильну и принял титул «государя Полоцкого и Мстиславского», а затем, когда взяты были Ковно и Гродно, «великого князя Литовского, Бе-лой России, Волынского и Подольского». В ноябре царь вер-нулся в Москву. Начались переговоры о заключении мира и определении новых государственных границ.  Польская сторо-на так же предложила избрать царя Алексея Михайловича наследником польской короны. 10 июля 1657 года, в ответ на извещение гетмана о ходе переговоров, Хмельницкий написал Государю письмо, где одобрял такой поворот дел: «А что Ко-роль Казимер… и все паны рады Короны польской тебя, вели-кого государя нашего, ваше царское величество, на Корону Польскую и на Великое Княжество Литовское обрали, так чтоб и ныне того неотменно держали. А мы вашему царскому величеству, как под солнцем в православии сияющему государю и царю, как верные подданные, прямо желаем, чтоб царское величество, как царь православный, под крепкую свою руку Корону Польскую принял».
Полагаем, что государь российский, хорошо наслышанный об отношениях польского короля со своими вассалами,  не прыгал от радости, поскольку даже, не примерив сиденье престола, полагал что оно крайне жесткое. А тут ещё, так не кстати, в польские дела  вмешался шведский король Карл X,  завладевший Познанью, Варшавой и Краковом. Казалось, Польша находится на краю гибели. Король Ян Казимир возобновил отношения с Хмельницким, но последний не соглашался ни на какие переговоры, пока не будет признана со стороны Польши полная самостоятельность всей Малороссии. «Наследник польского престола» Алексей Романов, следивший за ходом военных действий шведов,  стал опасаться усиления Швеции за счёт Польши. 15 июля 1656 года царь двинулся в поход в Ливонию и по взятии Динабурга и Кокенгузена осадил Ригу. Был занят им и Дерпт. В 1657—1658 годах военные действия продолжились с переменным успехом. Наконец, 20 декабря 1658 года было заключено Валиесарское перемирие со шведами сроком на три года, по которому Россия удержала часть завоёванной Ливонии с Дерптом и Мариенбургом. Войны требовали денег… С целью занять денег для ведения войны с Польшей и Швецией Алексей Михайлович направил в 1656 году в Венецию дипломата Ивана Чемоданова, но его посольство не выполнило своей задачи, - вернулись с пустым кошелём. Смерть гетмана Богдана Хмельницкого означала начало смуты великой, Приверженцы покойного  Хмеля головы резали друг другу из-за гетманской булавы. Доставалось и русским воеводам, пытавшимся выполнять указания царя по наведению порядка в стране.
Воспользовавшись смутами в Малороссии, Польша отказалась признавать Алексея Михайловича наследником польского престола и не уступала Москве её завоеваний. След-ствием этого была вторая польская война. В июне 1660 года князь Хованский потерпел поражение у Полонки, в сентябре — Шереметев под Чудновым. Дела приняли ещё более опас-ный оборот благодаря продолжавшимся в Малороссии смутам. Тетеря присягнул королю, который явился на левой стороне Днепра, но после неудачной осады Глухова в начале 1664 года и успешных действий его противников — Брюховецкого, из-бранного гетманом на левой стороне Днепра, и князя Ромода-новского — ушёл за Десну. А. Ордин-Нащокин советовал ца-рю отказаться от Малороссии и обратиться на Швецию. Алек-сей Михайлович отклонил это предложение; он не терял надежды. Благоприятному исходу борьбы способствовали внутренние беспорядки в Польше и переход гетмана Дорошен-ко, преемника Тетери, в подданство турецкому султану. 13 ян-варя 1667 года заключён был мир в деревне Андрусов. Царь Алексей Михайлович по этому миру приобрёл Смоленск, Се-верскую землю, левую сторону Днепра и, кроме того, Киев на два года.
Со шведами  окончательный мир заключён в Кар-дисе в 1661; по этому миру Россия уступила все завоёванные места

.
      БЕЙ СВОЙ СВОЕГО, ЧТОБ ЧУЖОЙ ДУХУ БОЯЛСЯ

Летом 1657 года умер Богдан Хмельницкий.  На Корсунской раде 21 октября 1657 Гетманом был  избран гене-ральный писарь Выговский. Хотя он был и православным, но терпеть не мог Москвы и московитов. Мечта его – отдаться под власть польского короля.  И он решился мечту осуще-ствить…
Путь  у Ивана так не прост,
Хотя судьба к нему благоволила,
Он был отменнейший прохвост,
Лез в з…цу  вельможному  без мыла.

Слыл православным шляхтичем,
Но церковь  посещал для виду.
Жизнь била радостным ключом,
Хоть иногда  он чувствовал обиду.

Ползком на пузе лез во власть,
Что с властью делать твердо зная:
Продать, предать, солгать и красть,
Но находиться только с краю

Когда ловили, чтоб побить,
Он говорил, что бес попутал,
Хотя, о чём,  тут говорить,
Иван порядочным  был  плутом.

Но, как-то книги он украл,
На смерть за кражу осужден,
К Потоцкому Иван сбежал-
Стал  писарем служить при нём.

Потом он в плен  попал к татарам,
С рабами в связке  шел три дня,
Купил Хмельницкий почти даром,
Отдав за  пленника коня.

Расцвел под крылышком  Богдана,,
 Гадюкой черной в душу влез…
Рождались планы у Ивана,
Все высотою – до небес!
И все с огромнейшим  изъяном!

И не стал бы я стихи посвящать малороссийскому  гетману   Ивану Выговскому, первому вышедшему на тропу предательств из длинного ряда изменников высокого ранга в политической жизни Малороссии, если бы современные «сви-домые украинознавцы» не сотворили из него героя, а битву под Конотопом, в которой погибло несколько десятков тысяч русских воинов, в которой «отличился» этот герой, не распи-сали ярким возвышенным стилем на страницах  создаваемой заново истории Украины. Поскольку фигуру второго по числу малороссийского  гетмана в белые одежды добродетели  обла-чить невозможно, стихи следует заменить прозой. Стихосло-жение прервется в том отрезке времени, когда Выговский был выкуплен Богданом Хмельницким из плена за лошадь, неиз-вестно какой породы.  Полюбился Хмелю  худенький, подвижный, всегда услужливы й Иван Выговский. О юных годах его, как и о самом годе появления на Божий свет, ничего определённого ничего в истории не сказано, Известно только, что он родился в семье православного шляхтича Остапа  Выговского, служившего у митрополита Киевского Петра Могилы.  Что сказать о роде Выговском?  Только то, что можно  сказать о большинстве выходцев из обедневших шляхетских (дворянских) родов:

Что значит шляхтич? Это – гонор и спесь,
(Роды – «Пясты», «Гнезда»  и «Подковы»…)
За душою и скрытное,  подлое есть,
Есть и то, что зовётся основой.

Как сойдутся роды, так и свара пошла,
Сабли есть, пики есть, пистолеты,
«Как коса, - говорили,- на камень нашла,
Так иные страдают при этом…»

Одни верят в Христа, и другие – в Него,
Богом те и  другие  хранимы,
Православные в Польше лишились всего,
А защита католиков в Риме…

А как быть, если знатность рода незначительна, или он обеднел по какой-то причине?
Знать невысокого происхождения род,
Коль датою рожденья  не отмечен.
И ведает о том лишь сам Господь
Когда за упокой поставить нужно свечи?

Наверное, обедневшим был род  Выговских, раз пришлось будущему  гетману самому  пробивать жизненную дорогу…
И всё же,  Выговский Иван родился не в хлеву,
Хотя неведомо, где должен род гнездиться?
Но только самому Ивану наяву
Позволено  было на свете появиться…
Где учился Выговский?  Скорее всего, в Киевской академии, а возможно, и в иезуитской школе, поскольку в ха-рактере Ивана много было от изощрённого иезуита. Бог грамо-той его не обидел,  он хорошо владел церковно-славянской  грамотой, польским языком и латынью, но главное достоин-ство молодого человека заключалась в каллиграфии – уж очень  красиво он писал…
Наступило время в мир взрослых втискиваться, ши-рокого пути не было. Но выбор у бедного шляхтича не вели-ким был…
Куда податься шляхтичу,
Куда податься?
Работа в поле не к лицу….
Торговлей не заняться…

И там и там утратит честь!..
Всего два выхода  имеет:
За счёт кого-то пить и есть,
Сидеть на чьей-то  шее.

Поставим вопрос такой, кажется, самый простой: мог ли православный шляхтич получить чиновничью долж-ность в Речи Посполитой?  Мог, но только приняв католиче-ство. Православный шляхтич, мог оставаться православным, лишь  состоя на военной службе, часто обращая оружие против единоверцев! А подавляющее количество православных поляками презрительно называется «быдлом»,  что в переводе с польского  означало – «скотина»
Скотом украинский народ
Был полностью бесправный,
Ярмо  тянул из года в год
За то, что православный!

Служба  молодого писаря Выговского началась в магистрате и закончилась там катастрофой. Жалованье малое, а желание казаться значимой фигурой в молодости слишком велико. Но для этого нужны большие деньги! Где их взять?
 И  был писарь Иван пойман на краже книг и приговорён к смерти. Неизвестно, каким образом ему удалось бежать из-под стражи? Через некоторое время он  засветился  «товарищем» в «кварцяном» (наёмном гусарском) войске Речи Посполитой, из которого складывался костяк польской армии. В годы правления короля Владислава IV отметился в борьбе против «неприятеля святого Креста Господня», то есть, воюя против турецко-татарских воинов. А далее Комиссар Речи По-сполитой над реестровиками Войска Запорожского  Яцек Шемберковский использовал грамотного, исполнительного жолнера Выговского Ивана в  качестве писаря. На ту пору Богдан Хмельницкий был  генеральным писарем Войска Запорожского. Тогда-то  и произошло знакомство двух будущих гетманов, между ними возникли дружественные отношения. Позднее Выговский стал ротмистром кварцяного войска и в составе авангарда польских войск под командованием Стефана Потоцкого принимал участие в битве на Жёлтых Водах. В решающий момент боя около Княжих Байраков   Выговский попал в плен. Трижды он пытался сбежать, но неудачно, и тогда его приковали к пушке. Пленного спас Богдан Хмельницкий, который выкупил его у хана Ислама III Гирея за коня. Тогда Выговский дал гетману присягу верой правдой ему служить.!
Хмельницкий сделал  его при себе писарем. Через два года Выговский был уже генеральным писарем малорос-сийского войска и приобрел самое большое влияние на гетма-на, освободив его от ведения дел, связанных с перепиской. Пе-реписка позволила вступить в контакт с множеством высоко-поставленных особ. С московскими послами Выговский был чрезвычайно услужлив,  не забывая о том, что руки чиновни-ков из Москвы сами собой тянутся к  золоту. В  то же время он не забывал и своего первого польского покровителя коронного гетмана Потоцкого, тайно переписываясь  с ним и уверяя в своем усердии к королевской службе. Выговский пересылал в Москву грамоты, которые присылались к гетману от турецкого султана, крымского хана, гетманов Потоцкого и Радзивилла. Усердие его неплохо оплачивалось,  особенно  большие подарки  были от самого царя. Перед смертью Богдан Хмельницкий решил сделать     гетманскую власть наследственной, вручив гетманскую булаву  своему сыну Юрию, но для этого следовало нарушить вековые традиции -  ведь должность гетмана была до того всегда выборной. И следовало учитывать  и то, что казакам, поседевшим в битвах, испытавших вдоволь лиха всякого, не по духу было стать под начало   16-летнего Юрия Хмельницкого. Большинство  из окружения «Хмеля»  склонялось к значимой фигуре генерального  писаря. Богдан, собрав старшину, пригрозил сторонникам Ивана Выговского смертью, а его самого  приказал заковать по рукам  и ногам.  Прижатым лицом к земле , не давая возможности полностью разогнуться, он и держал его в таком положении почти целый день. Выговский плакал, молил о прощении, и гетман, сжалившись, наконец, простил его, взяв клятву с него, что он будет служить Юрию, как ему самому.. По смерти Богдана в Чигирине собралась рада, на которой большинство полковников провозгласило гетманом Выговского. Противники Выговского требовали черной, то есть всеобщей радой, угрожая применить силу. Та-ким образом, произошел раскол казачества. Правобережье сто-яло за Выговского, Левобережье – против. Родилось то, что в Малороссии называли  «Руина», а по-русски – «смута»
Смуты, смуты, смуты.
Кинешь взгляд вокруг- порядка нет:
Голодны, раздеты и разуты.
(И такое длится много лет).

Не дают  с колен и приподняться,
Разогнуть бы спины хоть  чуток..
Продолжают ляхи изгаляться,
А надежда – только  на Восток

 Уже в октябре 1657 года запорожцы, во главе с ко-шевым атаманом Яковом Барабашем, открыто выступили про-тив нового гетмана, отказавшись признавать его власть. Их не устраивало то, что он был избран без согласия Запорожской Сечи и, как они заявляли, «не природной запорожской казак», а взят из Польского… Отвлечемся на мгновение… скажите откровенно  -  этот факт вам, дорогой читатель, ничего не напоминает? И сегодня президент Порошенко получил булаву власти, без согласия всего украинского  общества и действия его ну, как капля воды, напоминают те, что происходили в те давние времена в Малороссии.. С чигиринским выбором гетмана в Москве согласились, но  активной поддержки Выговский пока не ощущал.  Поняв, что власть можно и утерять. Выговский вступил в сношения с крымским ханом и королем Казимиром, который обещал сделать его удельным князем Малороссии, если он отложится от Москвы. Об измене Выговского узнал  полтавский полковник Мартын Пушкарь.
Узнав, он дал знак о том  Москве. Выговский не си-дел, сложа руки. Встретив противодействие со стороны Сечи, он перешёл к самым решительным действиям. Москва, даже не удосужилась  хорошенько провеять  сообщения, поступающие  от  руководства малороссийского казачества…Она продолжала полностью доверять Выговскому, сумевшему щедрыми подарками боярам из близкого окружения царя, поддерживать у Государя уверенность в покое на всём пространстве Малороссии, за исключением нескольких смутьянов, неприязненно относящихся к гетману. Через Москву Выговский  сумел организовать экономическую блокаду Сечи и добиться отставки Барабаша. Запорожская Сечь во все времена своего существования получала из Москвы оружие, припасы и иную помощь, в том числе и людьми от  Донского казачества. «Потеряв» кошевого атамана Якова Барабаша и не получив помощи из Москвы, запорожцы восстали. Восставшую Сечь  поддержал полтавский полковник Мартын Пушкарь, начав восстание на территории своего полка. Пушкарь распространил письма, в которых говорил, что царь Алексей Михайлович объявляет ему свою поддержку, «дал пушки и знамена», и что на поддержку восставшим идет царское войско. Недовольные прокрымской политикой гетмана запорожцы, городовые казаки и «чернь» стекались в Полтаву под начало Пушкаря. Из пастухов и ба-траков был сформирован пехотный полк, вооруженный  рога-тинами, косами и киями... Оружия не хватало, не хватало и припасов для ружей и  пушек. Слали  нарочных   в Москву. Посылали письма и депутации туда же, доказывая свою вер-ность царю и прося о свержении Выговского. Пушкарь писал Алексею Михайловичу Романову:
 … Гетман Выговский посылал полковника Павла Тетерю к полякам «призывать ляхов на разорении Малой Рос-сии его, великого государя, Черкасским городам…
Да только не верил царь Пушкарю,  более доверяя гетману, и пытался примирить стороны, указывая Пушкарю, что тот должен подчиниться власти Выговского «и жити с гет-маном в совете и любви и послушании..., чтоб тому бунтовству неприятели не порадовались и безвестно зла над вами какого не учинили»».
Однако, Алексей Михайлович  и гетману так же указывал, чтобы он с татарами «на его государевы Черкасские города не ходил, и христианским душам большого кровопро-лития не учинил».
Но, так и послушался гетман Малой России  своего государя! То,  что к Алексею Михайловичу  депеши часто по-ступали, только подстегивало действия Выговского, понимав-шего, что в распоряжении его мало времени. Чтобы  распра-виться с оппозицией  гетман обратился за помощью к татарам. А чем расплачиваться?  Да ничем иным, как живым товаром!  Земли Полтавского и Миргородского полков приняли на себя удары татарской конницы и гетманского войска.
 Пал в бою  полковник Пушкарь. Голову его прино-сят  Выговскому. Штурмом взята Полтава, разгромлены Лубны и Гадяч. Тысячи городских и сельских жителей «с женами и детьми», с согласия гетмана, были уведены ордынцами в Крым и проданы в рабство на невольничьих рынках. А Москва молчала, молчанием своим развязывая руки гетману…
Вот и Барабаш, вновь избранный кошевым атама-ном Запорожской Сечи по личной просьбе  Выговского по царскому указу арестован и доставлен к гетману. После пыток он публично казнен. Доверился Барабаш, ища защиты Москвы, отступил в русские земли, и поплатился за своё доверие…. Уверовав в свою силу,  Иван Выговский подписал с поляками Гадячский договор, по которому Гетманщина под названием Великое княжество Русское ( Ksi;stwo Ruskie) входила в Речь Посполитую, как составная часть, наделённая внутренней автономией. Польской шляхте и католической церкви возвращалось отнятое казаками имущество. Изгнанным во время казачьего бунта полякам разрешалось вернуться. Гетман принимал титул «Великого гетмана княжества Русского»
 Договорившись с поляками, Выговский  двинулся на Киев. Вот когда спохватилось русское   правительство и послало свои войска в Малороссию. Выговский был разбит вначале Шереметевым, а затем Ромодановским…  Теперь русские начали жечь города, преданные Выговскому и Польше.  Опять гибли мирные люди…Зима прекратила войну. Весна  1659 г. началась с того, что Выговский взял Миргород и с татарами двинулся к Конотопу. Русские войска, возглавляемые князем Трубецким двинулись  навстречу Выговскому, но близ Сосновки потерпели решительное поражение. Гетман осадил Гадяч.  Наконец-то казаки гетманских полков  прозрели, видя, куда их ведет гетман!  Вновь надеть польское ярмо!..  Недовольные, они провозгласили в Брацлаве Юрия Хмельницкого гетманом. Выговский вынужден  был бежать в Польшу. Король пожаловал Выговского за его преданность Польше сенатором и киевским воеводой. В душе Выговского поселилась боль утраты высокого гетманского положения. Чтобы вернуть себе прошлое, он вступил в тайные сношения с запорожцами, часть которых, под начальством Сулимы, овладела несколькими местечками.  Закончилось  это казнью  Ивана Выговского! в Варшаве.
А что смута?   Смута  продолжалась… Смута – осо-ба кочующая, ищущая пищу для своего неутолимого голода, Стол обеденный для смуты накрывает общество, в котором четко, невооруженным взглядом виден раскол. Остаётся опре-делить лидеров  осколков и столкнуть их лоб в лоб своего  лю-бимца ради политической выгоды
Смута похожа на тёмную тучу-
Молнии мечет.  Грохочут громы….
Массы людские сбиваются в кучи –
Это  начало  «гражданской»  войны.

В хоре безумном не слышат друг друга.
Истину-матку берут на ножи.
Болью и кровью  залита округа.
Первое сносят, на что укажи!

Истина схожа на драную кошку!
Клочья свисают, где тронула ложь.
Клеем не склеить, хоть лей его ложкой
Латкой не скроешь, и не зашьёшь!


ТВОРЕЦ  СУДЬБЫ  СВОЕЙ

Хмельницкий то  «гостит» у хана,
То верно служит Польше,
На содержании султана….
И всех, кто платит больше!..

Готов любому послужить,
Презренный раб, покорный,
Чтоб сладко и спокойно жить,
Забыть об Украине вольной.

Посажен турками в Подолии,
Сарматским князем  возглашен,
Стамбула, подчиняясь воле,
Он средств, по существу, лишен.

Мздоимцем стал и ввел налоги
На всё, на свадьбы даже.
Он вызвал гнев у многих;
Жил окружен турецкой стражей.

Однажды, средств не получил
От матери одной невесты,
Он пыткам мать подверг, убил,
По меркам прошлого бесчестно.

А муж погибшей был купец, -
Хоть «гетман» и «развесил сопли»..
Суровый ждал его конец  -
 Задушен и утоплен!

Отступим от стихов и перейдём к суровой прозе….
Пока Юрий Хмельницкий в киевской академии грыз кремень науки, его регент Иван Выговский полностью узурпировал гетманскую власть. И, наверное, сыну Богдана не представилось  бы возможности хоть пальчиком прикоснуться к гетманской булаве, если бы  гетман Выговский не вызвал против себя возмущение, заключив договор с поляками.   Яким Самко,  переяславский  полковник, брат матери Юрия, рассчитывая сам сделаться гетманом, созвал казацкую раду у местечка Германовки, которая низложила Выговского.  Тут  и  Юрий  Хмельницкий, забросив учёбу, объявил о своих правах на гетманство, Одновременно он стал искать военную и политическую поддержку  в Запорожской Сечи, для чего послал туда Ивана Брюховецкого. Тот поехал, но из Сечи почему-то не  слишком  торопился  возвращаться… Сыну «Хмеля» пришлось действовать самому, не имея ни малейшего политического опыта.  Популярность в народе имени отца действовало безотказно. На раде возле Белой Церкви Юрий был провозглашен гетманом единогласно, а вслед затем на раде близ Ржищева было постановлено ходатайствовать перед русским царем о расширении прав малорусского народа, в смысле усиления гетманской власти и утверждения самостоятельности малорусской церковной иерархии. Русский воевода князь Трубецкой не принял этого ходатайства и потребовал созвать новую раду в Переяславе. Новые статьи, под которыми следовало подписаться  гетману  и старшине, резко ограничивали власть гетмана, от автономии – только следы. Северщина отнималась от Малороссии и присоединялась непосредственно к Москве, не только в Киеве, но и в иных крупных городах ставились московские отряды, ослаблялась власть гетмана и усиливалось влияние на Малороссию центральных московских учреждений. Хмельницкий  предупредил бояр, что условия эти вызовут сильное неудовольствие казаков, но его в Москве не послуша-ли. 17 октября собралась рада в присутствии московского вой-ска; Хмельницкий снова был избран гетманом и присягнул царю. Немедленно по избрании  своем в гетманы  молодой  гетман г занял Чигирин, где находились склад казацкой артиллерии и казна Выговского. Но, когда он в Чигирине  огласил статьи договора, то вызвал ропот низовых казаков на себя и на старшину.  В преддверии войны с Польшей такой разлад ставил нового гетмана  в чрезвычайно сложное  положение. А противостояние между Варшавой и Москвой нарастало…
В 1660 году боярин Василий Борисович Шереметев выступил с большим отрядом из Киева против Польши. Юрий должен был принять участие в этом походе и следовал с каза-ками за русским войском в некотором  отдалении. Русско-казацкая армия Шереметева была остановлена поляками  под Любаром. Русский воевода занял оборону, ожидая  подхода  военных сил Хмельницкого. Однако, ожидание слишком уж затянулось…  Когда стало ясно, что Хмельницкий не придет, Шереметев начал отвод армии к Чуднову, где рассчитывал со-единиться с гетманом. Воевода всё  ещё не верил в предатель-ство молодого гетмана. Под местечком Чудновым Шереметев был окружен польско-татарской армией. Началась осада… Чуть позднее татаро-польские войска  окружили и  казаков Хмельницкого.  Гетман растерялся… Генеральный обозный Тимофей Носач  и группа правобережных полковников наста-ивали  на переговорах с поляками. Под их давлением Юрий сдался полякам и принес присягу на верность королю перед польским комиссаром Станиславом Беневским, влиянию кото-рого он с этой поры и подчинился. Капитуляция гетмана ката-строфически сказалась на положении русско-казацкой армии Шереметева, хотя большинство казаков не последовало за гет-маном и осталась в лагере воеводы - Шереметев капитулиро-вал.
Слух о том, что гетман Малороссии присягнул на верность польскому королю докатился и до левого берега  Днепра. Дядя гетмана Яким Самко поднял казацкие полки  и повёл их против племянника.  Борьба, начавшись между ним и Юрием, продолжалась с переменным успехом в течение всего 1661 года. Летом 1662 года Юрий Хмельницкий осадил Самка в Переяславе. Но к войне подключились и русские силы. На помощь Самку пришли полки  под начальством князя Григо-рия Ромодановского. Юрий лихорадочно стал искать выход из создавшегося положения. Наладить вновь  отношения с Росси-ей успеха не имели…  Польша помощи не присылала… Гет-манская казна  была пуста, и не   было источников её  напол-нения. Не было рядом и преданных людей, на которых можно было положиться. Не было  и Ивана Брюховецкого, которого отец незадолго до смерти  приставил к Юрию в качестве джу-ры (старшего слуги), хотя был записан в чигиринской  казац-кой сотне.  Но был ли Брюховецкий, при этом, сам  природным казаком? Самко, да и другие представители казацкой страшны утверждали тогда, что Брюховецкий «был ляхом, принявшим православие». Впрочем, никто не знал, каково истинное происхождение джуры? «Где искать помощь»?» - мучительно рвалась мысль, Оставалось обратиться к крымскому  хану. Но татары стали требовать уплаты за предыдущую помощь. И  не нашёл ничего лучшего Юрий Богданович, как разрешить брать ясырь людскими душами в Каневе и на его окраинах. И 120 тысяч  малороссиян с пеньковыми петлями на шеях поплелись на невольничьи рынки Кафы и Гезлёва. Татары не исправили военного положения Хмельницкого, пришлось отступать за Днепр. 16 июня 1662 года в битве под Каневом Юрий потерпел сокрушительное поражение от войск Самка и Ромодановского. Оставалось  гетману одно – спасать голову!  А спасти могла только  церковь.  Осенью 1662 года Юрий Хмельниц кий со-звал старшинскую раду в Корсуне. Сославшись на заслуги гетмана Богдана, он сказал, что не может идти его путём ввиду молодости и неопытности, а также из-за отсутствия фортуны, редко покидавшей отца. Юрий Хмельницкий отдал булаву Павлу Тетере. Вот тогда и образовались два гетманства – Правобережное и Левобережное. В первом вольно чувствовали себя поляки, во втором – россияне.  Вопросами деяний правобережных и левобережных гетманов и их ролями в истории России мы познакомимся в нижеследующих главах, а в этой продолжим  жизнеописание разрушителя того,  что было создано отцом, и оплачено  многими жизнями русских воинов. Смотришь на портреты отца и сына Хмельницких и замечаешь фамильное сходство изображений. А что же общего в реальной жизни между ними?..  Желание власти?..   Но оно должно подкрепляться возможностями удержания её…  Выбор цели, определяемый властью при  крутых поворотах истории… Здесь сходство Богдана и Юрия значительно рознятся!  В жизни каждого мужчины немаловажную роль играет женщина.  У Богдана любовь  к полячке, ставшей одной из его жён, служила спусковым механизмом его борьбы с Речью Посполитой. К этой женщине известны чувства Юрия в подростковом возрасте… А далее… Нет ни одной женщины, к которой он бы воспылал чувствами… Жизнь во имя власти, в рамках естественной для него трусости?.. Эта трусость отняла у него гетманскую булаву, но не затронула желания власти , пусть и скованной кем-то!
Итак, 6 января 1663 г. Юрий Богданович Хмель-ницкий  постригся в монахи Чигиринского  монастыря, сменив мирское имя на «Гедеона». Сведения о нём на некоторое время становятся скудными; известно, что он побывал в различных монастырях в Киеве, Корсуне, Смеле… В качестве почетного гостя присутствовал в Белой Церкви на диспуте… Не будучи глубоко верующим, он, между прочим, получил сан архимандрита!  Но даже перейдя в монашество, став священником, Хмельницкий продолжал участвовать в политической жизни. После смерти в 1663 году митрополита киевского Дионисия Болобана разгорелись страсти вокруг выборов нового владыки. На выборы  прибыл и король Ян ІІ Казимир, его  приветственной речью встречал архимандрит Гедеон. Привлечь к себе внимание короля, повлиять на выбор киевского владыки?.. На что рассчитывал Юрий Богданович (Гедеон)?.. Каков бы ни был его расчёт, осуществится ему  не было суждено… На Правобережье вспыхнуло восстание под предводительством Сулимы. Правобережный гетман Павел Тетеря, при поддержке короля,  беспощадно подавил восстание и одновременно расправился со своими соперниками в борьбе за булаву. Были расстреляны Иван Богун и Иван Выговский. Был арестован  архимандрит Гедеон и под стражей отправлен во Львов, а затем, по приказу короля, в крепость Мальборк в Пруссии. Только в 1667году его перевели в Варшаву, а потом уже отпустили в Малороссию. Гедеон поселился в Уманском монастыре, наблюдая за продолжавшимися междоусобицами, в которых каждый из претендентов на гетманскую власть опирался только на своих сторонников и небольшую группу населения, надеясь по-лучить решающую поддержку со стороны какого-либо из соседних трёх государств. На левой стороне Днепра  пре-тендовали Якима Самко, Золотаренко,  Иван Брюховецкий, на -Правобережье-Тетеря и Пётр Дорошенко.
 В Уманском монастыре Гедеон прожил до 1673 г. После того как Польша уступила Турции по Бугацкому дого-вору Украйну, Гедеон. уехал с игуменом монастыря из Умани в Киев, но по дороге был захвачен татарским загоном и воз-вращен в Умань. Татары рассчитывали получить хороший вы-куп за знатного пленника. Жители Умани отказались платить выкуп. Хмельницкого, то отправили в Крым, а хан доставил его в Константинополь. Здесь с ним обошлись довольно мило-стиво и поместили в одном из греческих монастырей, в кото-ром он  до 1675 г.  был архимандритом.
К этому времени за гетманские клейноды в Чиги-рине  шла нешуточная борьба .Турки  решили воспользоваться «пленником», носившим прославленное в «Украйне»  имя, чтобы привлечь на свою сторону народ Украины, и обратились к Хмельницкому с предложением  стать кандидатом на гетманство.  Юрий Богданович скорёхонько сбросил рясу и провозглашённый турками не только гетманом, но и князем Сарматским и принял участие в Чигиринской борьбе. Поход турок в 1677 году был неудачен. Юрий помышлял о побеге к христианам, но турки за ним зорко следили. В 1678 году Чигирин был взят турками и разрушен; русские войска ушли за Днепр. Правобережная Украина была разорена вконец. Хмельницкий получил эту разоренную часть Украйны в управление, хоть и под началом турецкого паши, жившего в Каменце. Управлял Юрий Богданович Малороссией  и бестолково, и жестоко. Многолетняя  война сделала правобережную Малороссию  безлюдною, и Хмельницкому приходилось гетманствовать, по сути дела, в пустыне; резиденцией своей он избрал Немиров… всё таки  в Подолии было более жителей, чем в Киевщине. При его управлении дела в Малороссии шли  плохо, неуправляемый и жестокий, своими непомерными поборами геьман Юрий разогнал все население Немирова и округа, за что  турки аре-стовали его и отправили в Константинополь, а край поручили Молдавскому господарю Дуке, заботившемуся о его заселе-нии. Когда гетман Дука  был взят в плен поляками, султан еще раз, летом 1685 г., восстановил гетманство Хмельницкого, но оно не продолжалось и полугода; желая улучшить свои скуд-ные финансы, он выдумал налог на брак: все жители его обла-сти, при вступлении в брак, должны были спрашивать разре-шения у гетмана и платить налог. Вскоре после этого распоря-жения в самом Немирове один местный богатый еврей Орун отпраздновал свадьбу сына, не попросив предварительно раз-решения у гетмана и не уплатив налог. Этот еврей занимался торговлей, военной добычей и женщинами, которых он от-правлял в турецкие гаремы. Орун полагал, что  обладая дело-выми  связями с высокими турецкими сановниками , ему не обязательно просить разрешение на свадьбу своего сына, да ещё при этом платить деньги.
Юрий Хмельницкий, узнав об этом неповиновении, разгневался и послал своих слуг сжечь дом Оруна, а самого хозяина дома приволочь к нему. Люди гетмана не застали хозяина дома, тот по торговым делам находился в Стамбуле.  Вместо него  гетманские слуги привели к гетману жену купца. Её, по приказу Юрия Богдановича подвергли мучительной казни  — с живой кожу содрали. Орун, когда узнал об этом, пожаловался самому великому визирю, а тот доложил об этом султану. Из Стамбула пришёл приказ  Каменецкому  паше - судить Юрия. Турецкие солдаты почетного конвоя Хмельницкого, арестовали гетмана и доставили в Каменец. На польском рынке, где прежде была польская ратуша, состоялся суд трех пашей над Юрием. По приговору суда, Юрию на площади накинули веревку на шею, отвели на мост, задушили, труп с моста бросили в реку.

ЮРИЙ БОГДАНОВИЧ

История, старея, многое теряет из памяти своей. Остается то, что записано, или передаётся устно из  поколения в поколение. Не было у человека писчих материалов, способ-ных  сопротивляться бесконечной вечности. Исчезали народы, и письмена, оставленные на камне (самом долговечном в дни юности человечества) становились непонятными потомкам. Язык тоже со временем изменялся  и устные сказания потом-кам становились похожими на тарабарщину.  Что поделать, если ищущему в старом то, что позволяет в большей степени осмысливать настоящее, приходится по многу раз возвращать-ся к истокам. Я не являюсь исключением. Не удивляйтесь то-му, что каждая новая глава моего повествования может содер-жать элементы уже знакомого вам из  прошлого, Ведь прихо-дится касаться того, что может оспариваться  по идеологиче-ским соображениям. На Украине пышным цветом растёт всё то, что может служить целям    разобщения русских  и украин-цев. Для них слова – «русский», «русское», «русская», да ещё с положительным освещением и звучанием,  как нож в сердце… Но что поделать, если эти слова были прилагательными к то-му, что сегодня мешает русофобам переделывать историю?. . Они  не могут согласиться с теми фактами, что при великом князе Ярославе Мудром издавалась «Русская Правда», а  на памятнике дочери его Анне  во Франции в аббатстве Санлис  написано – «Анне русской королеве  Франции»
Но нам не следует останавливаться  только на гет-мане Выговском, он только возглавил список наиболее извест-ных русофобов  прошлых времён.  У него были личные причи-ны для своих действий…
Чреду предателей на гетманский престол
Возглавил Выговский, шляхтич и православный,
Он изменить Москве готов,
Закончив жизнь, пусть, и бесславно.

За стопкою вина он говорил открыто,
Что создаст государство казаков,
Что всей душой не терпит московитов,
При встречах не жалеет кулаков.

                *   *   *
Пытаюсь мысленно я гетмана понять,
Ну, почему так рвется в Польшу?
Имея под собою гетманскую власть,
На Украине выше нет и больше.

Быть может потому, что временна она,
(Низложен, может радой),
А с этим может быть потеряна страна
С казацкой головою разом.

Иное дело, когда он  польский, князь.
Готов за это изменить и вере,
Он может жить, впредь рока не боясь,
Все детям передаст, он в том уверен.

Талантлив Выговский, иль нет?
Князь Трубецкой разбит при Конотопе,
Им в Гадяче оставлен черный след,
Все достижения Хмельницкого утопит.

Ошибка главная  - расчет на обстановку,
А  инструмент для этого – обман.
Бояр московских обойти он может ловко,
Обманут им  король и крымский хан.

Покинут Выговский, расчет не оправдался,
Ушел в предание предателем народа,
Как только сильный в поле появлялся,
Всегда находится предателей порода.

Победа над русским войском под Конотопом и дальнейшие действия  Выговского стали причиной его поли-тической смерти. Он просчитался.  Казаки, узнав, куда их тя-нет гетман, выдвинули гетманом сына Богдана Хмельницкого – Юрия. В сентябре 1659 года под Белой Церковью оба гетма-на сошлись, и казаки Выговского стали переходить без боя на сторону Юрия Хмельницкого. Выговский был вынужден бе-жать в Польшу и сойти с политической арены.
Третий гетман Малороссии был третьим сыном Богдана Хмельницкого. Будучи полным ничтожеством. он сыграл немаловажную роль в истории  южной России. Родился он в Субботове в 1641 году и  волею отца изначально в гетманы не определялся. На эту должность  Богдан  Хмельницкий пророчил старшего сына Тимофея  (Тимоша). Но не сложилось желаемое с  действительностью. Та часть отцовской программы, которая касалась  человеческих качеств, проявилась    с  раннего возраста, хотя о самом возрасте сказать ничего нельзя, поскольку время рождения Тимоша неизвестно. Впервые летописи говорят о нем в 1647 г., когда Богдан Хмельницкий,  отправляясь в Крым с целью расположить хана к союзу с казаками, взял с собой и Тимоша. Хан дал согласие. Тимош  остался в Крыму  заложником ,стараясь поддерживать «дружеское» расположение татар к казакам. По возвращении из Крыма некоторое время Тимош сражался в отрядах отца.  Впрочем,  при этом ничем особым  не выделялся, так как летописи не говорят о нем. Известно, что характера он был тяжёлого, проявляя жестокость там, где не следовало.
21 августа 1652 женился на дочери молдавского правителя Василия Лупулла. Это стало поводом для возобнов-ления союза Молдавии с Украиной. Ранее Василий Лупулл был сторонником Польши, но оставаться им после  молдавских походов украинского войска во главе с Богданом Хмельницким,  уже не мог. Дочь Лупулла, славившаяся красотой, Локсандра стала женой Тимоша Хмельницкого. Вскоре Лупулл был лишен власти Стефаном Гергицом, крупным молдавским боярином, который  с помощью войск трансильванского князя Ракоци II и валашского господаря Матвея Бассараба и сверг его. На помощь Лупуллу двинулся Тимош, с казацким войском. Военные действия происходили  возле Сочав, на берегу реки Серета. Здесь, под Сочавою, Тимош был смертельно ранен и через несколько дней 27 декабря  1953 года скончался. Богдан Хмельницкий  спешил с войском, чтобы помочь сыну, но не успел. Сражаться с трансильванским князем  и валашским  господарем, имея впереди такого грозного противника, каковым была Польша, за интересы Лупулла не имело никакого смысла. Кстати, к гет-ману поступали сведения из Москвы, что русский царь поддерживает интересы противника молдавского господаря. Оставалось забрать тело мертвого сына, чтобы похоронить его на родной земле да забрать внуков с вдовой невесткой и отправиться в Чигирин.  Тело Тимофея Богдановича было перевезено в Субботов и  там в церкви погребено. После смерти Тимофея, за несколько дней до похорон, Локсандра  родила двух мальчиков-близнецов. Она с детьми проживала некоторое время в Субботове,  но впоследствии переехала в имение Зеньковский Ключ, который ей подарил Богдан Хмельницкий, заботясь о материальном положении своих потомков. Судьба мальчиков-близнецов, внуков Богдана Хмельницкого осталась для украинского и русского общества неизвестной.
Богдан Хмельницкий стал чувствовать, что здоро-вье начало покидать его, хотя образ жизни  не изменился. Он по-прежнему, находясь в добром состоянии духа, открыто принимал казаков, протягивая руку каждому  и любезно пред-лагая садиться на лавку. Часто среди близких в хорошем  настроении он   закуривал  трубку, и, взяв в руки кобзу, играл знакомые присутствующим мелодии старинных малороссий-ских песен. В одиночестве для осветления мыслей пил турец-кий кофе, к которому пристрастился, ведя длительные перего-воры с крымским  ханом и сановниками турецкого султана,, в которых нужная мысль могла легко затеряться среди пустых отвлеченных слов и понятий. где истину следовало отделять от перлов словесной шелухи и складывать из неё мозаику. Без чашки кофе тут не обойтись! Если собирались «достойные»  товарищи, можно было и «горилочкой» побаловаться.  Водку гетману наливали в серебряный кубок. Редко, но случалось и так, что в подпитии он не мог сесть на коня, приходилось  ка-закам взваливать отяжелевшего властелина, словно куль, на седло. Болезнь всё более давала о себе знать, Дел было много, гетман спешил. Железной рукой и жестокостью он навёл пол-ный порядок. Не щадил никого. Самые близкие, доверенные  лица, зная суровый характер  «Хмеля», и  то, что он подвержен приступам гнева, во время которых мог совершать поступки, о которых потом  долго мог жалеть, боялись перечить  гетману. Хмельницкий, обладая широкими государственными правами, предоставленными  ему русским царём, ревниво относился к тому, что казалось ему «ущемлением»  прав, как его самого, так и всего казачества. И поводы для этого находились…
Так, осенью 1656-го под Вильном  состоялись мос-ковско-польские переговоры о перемирии и установлении но-вых границ между странами. Казацких послов к ним почему-то  вообще не допустили.
Находясь в кругу доверенных лиц, гетман, узнав об этом, воскликнул возмущённо:
- нужно отступиться от руки царского величества и идти хоть и под басурмана!
 Хмельницкий стал искать новых союзников. В июне 1657-го вел переговоры с послами шведского короля Карла Х Густава. В союзе со Швецией и Трансильванией хотел разделить Речь Посполитую так, чтобы все украинские земли, прежде входившие в Киевскую Русь, вошли в казацкое государство. Да и старшина добивалась признания за Войском Запорожским права на  все земли, , где есть греческая вера и существует их язык, вплоть до Вислы.
Узнав о действиях гетмана, послы московские Фе-дор Бутурлин и Василий Михайлов  срочно о том депеши в Тайный приказ послали.
Москва, обеспокоилась планами Хмельницкого, но, как принято у русских, долго думала о форме действий. Нако-нец,  решила прислать к нему послов, но Хмельницкий уже не мог к ним встать. Произошло кровоизлияние в мозг:  его раз-бил паралич и отобрало речь.
Для самого гетмана  приход смерти  не был таким уж неожиданным. Чувствуя приближение её, он ещё в апреле созвал старшинский совет, чтобы «по его согласию» завещать гетманскую булаву своему  сыну — 16-летнему болезненному Юрию. Многие, опасаясь крутого нрава Богдана, скрепя серд-це, соглашались служить безусому юнцу, не пробовавшему казацкого кулеша, сваренного на костре, попахивающего   дымком, не державшего в руках сабли и пистоля, другие открыто выступили за то, чтобы передать булаву генеральному писарю  Выговскому.  Угрожая смертью строптивым, «Хмель»  навёл порядок среди сподвижников.
Весной 1657 года на Генеральной раде в Чигирине гетман Богдан Хмельницкий назвал младшего сына своим воз-можным преемником, и его предложение было единодушно поддержано. Об этом 23 апреля он сообщил в письме москов-скому царю Алексею Михайловичу: «За изволением всех пол-ковников вручил я гетманство сыну моему Юрию Хмельниц-кому».
27 июля 1657 года утром звон колоколов церквей Чигирина  и выстрелы пушек сообщили  о том, что перестало биться сердце Богдана Хмельницкого. День похорон генераль-ная старшина определила только через четыре недели — чтобы как можно больше людей могли прибыть в Чигирин, чтобы провести гетмана в последний путь. Забальзамированное тело в парадной одежде, под церковными и казацкими хоругвями, лежало в гетманской резиденции.   При жизни гетман  велел похоронить себя в Субботове ,в церкви, рядом  с сыном Тимо-феем. Воля гетмана была выполнена. Казацкая старшина, давая клятву умершему, настаивала, чтобы 16-летний Юрий принял булаву, но он, ссылаясь на молодость, отказался. Поэтому гетманские обязанности были временно, на три года, возложены на генерального писаря Ивана Выговского, ставшего регентом, а молодой Хмельницкий с отцовским оруженосцем  Иваном Брюховецким возвратился в Киев продолжать учёбу. Учиться предстояло многому… В  воспитании будущего гетмана Малороссии  отец  не принимал активного участия, уделяя внимание  старшему сыну Тимофею, видя только в нём своего  приемника, Воспитанием Юрия занималась мать, но она рано умерла, В дальнейшем этим  занялась мачеха Матрена (Гелена), вторая жена отца, полячка по рождению. Кстати, Юрий к ней относился с искренней любовью. «Женское воспитание» Юрия  дало повод некоторым  писать о нём как о «евнухе по природе». Он был болезненным человеком: летописец писал о нём как о «евнухе по природе», временами у него случались приступы эпилепсии, будучи скорее человеком тихим, он в порыве бешенства мог совершить самый жестокий поступок.Итак, практически гетманом стал Выговский, спавший и видевший во сне вхождение Малороссии в Польшу. Отношения с Москвой осложнялись. В октябре 1658 года казацкая рада, собравшись под Гадячем, высказалась за федеративный союз с Польшей. При этом сохранялась власть гетмана, оставались собственный аппарат управления и армия. В ответ на решения рады царь Алексей Михайлович призвал казаков выступить против Выговского. Гетман же, в свою очередь, на раде в Чигирине в марте 1659-го объявил о разрыве с Москвой и союзе с Польшей. Возникло и усилилось недовольство поли-тикой гетмана.
Весной 1659 года Хмельницкий послал Брюховец-кого в Запорожскую Сечь к Ивану Сирко, чтобы склонить Войско Запорожское против Выговского и отнять у него була-ву. В сентябре того же года под Ржищевом казацкие низы ли-шили Выговского гетманства, и вскоре гетманом был провоз-глашён Юрий Хмельницкий. Этот вариант устраивал Москву. Вскоре после выборов Хмельницкий с помощью Ивана Сирко и запорожцев овладел Чигирином. Здесь в гетманской столице оставался небольшой отряд Выговского, размещались главный склад казацкой артиллерии и  казна. Взятие Чигирина стало единственным успехом нового гетмана. В октябре 1659 года  в Переяславе в присутствии московского войска собралась новая рада, которая вновь избрала Хмельницкого гетманом, и тогда же он подписал так называемые Переяславские статьи. Они ограничивали суверенитет Малороссии. Она из равноправного партнера России становилась автономной единицей. Честолюбие  Юрия Хмельницкого было уязвлено. Создавшаяся обстановка требовала опытного и авторитетного руководителя, способного отбросить мелочное честолюбие, но такими качествами гетман не обладал. Война между Польшей и Россией за Малороссию  продолжалась. В 1660 году в Малороссию вторглись польские войска короля Яна-Казимира. С ними шли и приглашенные к походу татары. На помощь Юрию Хмельницкому двинулось московское войско под началом боярина Шереметьева. На Волыни под Чудновым  московская рать была окружена польско-татарским войском. Вместо того, чтобы ударить по тылам врага, Юрий, испугавшись самого сражения, стал молиться и дал обет постричься в монахи, если ему удастся остаться живым.  И молитва его была услышана.  Для этого потребовалось предать русских, послав полковника Петра Дорошенко вести мирные переговоры с польским королём… 
Шереметьеву пришлось капитулировать и провести в татарском  плену 20 лет. Юрием Хмельницкими 17 октября 1660 г. был подписан с польским королём Чудновский дого-вор, который отменил Переяславский  договор  с Россией, вос-становил унию с Польшей. Гетман дал  обязательство   воевать совместно с поляками против Москвы. Казачество снова за-волновалось.  Договор с поляками  не был признан левобереж-ными полками. Эти полки сделали своей столицей Переяслав. Возглавил  недовольных Яким Самко, брат матери Юрия Хмельницкого. Самко действовал решительно. Поддержанный русскими войсками князя Ромодановского  он нанёс пораже-ние Юрию Хмельницкому. Тот потерял около 20 тысяч казаков убитыми. Полковники Самко и Золотаренко, а также запорожский атаман Брюховецкий, на созванной ими «черной раде» низложили гетмана Юрия Богдановича.
Он долго славой жил отца,
Аванс был дан под его имя,
Хотели  видеть молодца,
С делами славными своими.

Прогнала Выговского в Польшу
Тень умершего Хмеля,
А сын ничтожество, не больше,
Используй он ее умело…

Так нет, он оказался трус,
Когда пришли татары и поляки,
Московская прислала Русь
Рать Шереметьева для «драки».

Под Чудновым, что на Волыни,
Был Шереметьев окружен.
Тут бы собраться с силами своими,
Ударить сбоку, - враг сражен…

А Юрий просто испугался,
За жизнь ничтожную боясь,
В бой, не вступая, ляхам сдался.
(К нему возникла неприязнь).

Казацкую собрав старшину,
Самко, Золотаренко, атаман,
Богдана низложили сына -
Был взорван весь казацкий стан.


Как хочется сделаться «важною птицей»
И сесть на «высокий насест».
Но что-то не то в Украине  творится –
Так мало посадочных  мест.

Желающих много, их взгляд не охватит,
А мест не хватает на всех.
И ищут кого-то, кто может уладить,
Чтоб  был, хотя б малый успех.

Где два украинца, там гетманов – трое,
Достойному  нет булавы.
В стране, где певец носит званье героя,
Чего ожидать от дурной головы?!

               ЧЕРНАЯ РАДА

Начиная войну с Польшей за земли Малороссии, преподнесенные на блюдечке, правда, без каёмочки, царь, Алексей Михайлович не учел многое. Когда начались боевые действия, настроение в войске изменилось. Царь жаловался боярину Алексею Петровичу Трубецкому, главному воеводе на то, что нет в войсках единодушия:« Мне уже Бог свидетель, каково ставится двоедушие, того отнюдь упования нет... все врознь, а сверх того сами знаете обычаи их». Да, с такими «двоедушными» воинами отправляться в долгий поход опасно. С ними можно одержать несколько побед, но долгую, требующую великого самопожертвования войну выиграть сложно. Алексей Михайлович, благодушный человек, видимо, надеялся, что пышных фраз достаточно для укрепления единодушия в русских людях. Не хватало слов нужных! Не хватало денег – война слишком прожорливой оказалась, А тут, ко всему ещё, пришла на Русь беда — разразилась чума! Избежать всего того, о чём выше сказано государь не мог, но мог, хотя бы познакомиться с тем, с кем договор подписывал, с тем, кто ещё три года  после этого Малороссией управлял. Ни разу за три года не встретиться?.. Доверять только словам, со стороны доносящимся?.. Но, похоже, не из тех уст и не с той стороны приходили сведения, коли и с Выговским и с Юрием Хмельницким осечки вышли? А каждая осечка многих жизней стоило российским воинам, поскольку верили они выбору государя своего, не опасались предательства от тех, кому они должны были помогать. Ушёл из жизни позорной смертью младший отпрыск Хмеля. За гетманскую булаву нешуточная борьба разыгралась между людьми, входившими в ближайшее окружение Богдана Михайловича, теми, кому он более других доверял Одни делали  это открыто и это не нравилось Кремлю, который никогда не спешил со своим выбором. Другие делали это скрытно, подготавливая для этого почву, опираясь на тех, кто вхож был к московским боярам,  а на людях был поборником прав простого народа. К  первым следует отнести Якима Самко и Василия Золотаренко, ко вторым – Ивана Брюховецкого. Борьба началась вначале на левой стороне Днепра. Во главе движения  стали нежинский полковник Василий Золотаренко и Переяславский — Яким Самко, оба рассчитывавшие на гетманство.
Есть ли выбор, иль выбора нет?
Почему-то не видно покоя!..
Говорят, выбирает казацкий Совет.
И ведут здесь, как на поле боя»!

Кто-то силою прав, кто-то горлом берёт,
(То, что ныне майданом зовётся!)
Мысли глупые силою рвутся в полёт,
Ну, а умным - в беде достаётся!

Ну, и как  тут Москве выбор тот не признать?
Как тут пастыря слову не верить?
Хоть в церковном миру и простые и знать –
Ошибёшься при выборе дверью!

Здесь не разум решает, а сила и меч –
(Не надёжны, к чему тут лукавить!)
Часто нужные головы катятся с плеч,
А назад их никак не приставить!

Пролетают года… Есть земля, есть народ,
Государства нет здесь, как и прежде….
А безумный майдан вовсю глотку ревёт,
Оставляя лишь тень от надежды!

Думается, что гетманская булава в жизни  их  обла-дателей постоянно роковую роль играла, А, может, и не була-ва, а голова?.. Во всяком случае,  голову они теряли и в пере-носном и прямом смысле слова. И первым признаком было то, что грудь распирало от тщеславия и начиналось головокруже-ние  от переоценки своей значимости. К примеру, нежинский полковник. Василий Золотаренко, (по прозвищу Васюта) был  человеком незнатного происхождения, неграмотный, надо ж было тому случиться, что он злою шуткой судьбы стал одним из претендентов на малороссийское гетманство. И в Москве, и в Малороссии  о том громко заговорили, хотя и без особенного изумления … Что поделать:  бурная, богатая приключениями эпоха и не такое вытворяла!  Чем проявил себя Василий Золо-таренко в молодости неизвестно? Скорее всего, протекала служба без особо выдающихся отличий… Известно только, что в 1654 г. Гетман Богдан Хмельницкий поручил ему с отря-дом  казаков из нежинского полка, которым командовал стар-ший брат Василия -Иван Золотаренко, идти на помощь мос-ковскому войску под Смоленск. Там при осаде Смоленска Ва-силий был замечен и награждён самим  царем Алексеем Ми-хайловичем. Это награждение не прошло мимо внимания гет-мана, он в1655 г. после смерти старшего Золотаренко на его место поставил  младшего – «Васюту».  Правда, вскоре, по во-ле того же Хмельницкого, «Васюта»  Золотаренко, которого теперь стали величать Василием Никифоровичем, должен был уступить эту должность человеку более известному и образо-ванному — Григорию  Гуляницкому. Такой поступок гетмана может вызвать  только одобрение, Никто не мог сказать, что Хмель руководствовался при выборе, интересами семейного характера. Дело в том, что третьей женой гетмана была Анна Золотаренко, родная сестра братьев Ивана и Василия. Высокая, статная, красивая, 34-летняя Анна отличалась сдержанным, но властным характером. При ней в гетманском дворе воцарились согласие и покой. Вся казацкая старшина и многочисленные иностранные гости с большим почетом относились к жене Хмельницкого. Анна принимала участие в дипломатических приемах, поддерживала деловые разговоры уместными репликами и остроумными замечаниями. Богдан Хмельницкий полностью доверял своей умной жене. В отдельных случаях он даже поручал Анне выдавать универсалы наподобие гетманских. Выбор Гуляницкого нежинским полковником оказался временным. Вскоре между Богданом Хмельницким и Григорием Гуляницким возник конфликт и гетман приговорил несогласного с ним к смерти. Однако Гуляницкому удалось скрыться и приговор остался неисполненным. После смерти Хмельницкого Гуляницкий примкнул к Выговскому, участвовал в подавлении восстания Барабаша и Пушкаря, воевал против запорожских казаков Ивана Серко, организовал оборону Конотопа против войск русского воеводы князя Трубецкого. Он всегда был сторонником польской ориентации. Это он, возглавляя посольство правобережного гетмана Тетери, убеждал польского короля и сейм предпринять поход против Левобе-режной Украины и Русского государства, закончившийся для поляков рядом поражений и тяжёлым зимним отступлением.  Сражался Гуляницкий в составе польского войска и против гетмана Иванаюховецкого. По доносу был заключён поляками в крепость Мариенбург и расстрелян поляками. Недаром гово-рится: «Бог шельму метит!»
Но вернёмся к Василию Золотаренко… Временное пребывание в полковничьей должности разбудило дремавшее честолюбие, кормом для которого стало множество искуше-ний, рождаемых политической обстановкой. Он вступает в сношения со шведским королем, который приглашает его пе-рейти к себе на службу и награждает грамотой. Правда, полу-ченную от короля грамоту Золотаренко представляет вскоре московским боярам для обозрения, по-видимому, условия для перехода в подданство шведскому королю были менее выгод-ны, чем те, которыми он обладал на службе у русского царя. Впрочем, сам факт  контакта со шведским королём, заставляет предполагать, что Василий Золотаренко изначально склонен был к измене.  Поэтому нет ничего удивительного в том, что после смерти Богдана Хмельницкого  он вместе с Выговским перешел на сторону Польши, получил «клейноды шляхетства польского" и фамилию Злотаревского. Но, позднее,  видя, что «польские дары» и непрочны и удовлетворения душевного не приносят, решил вернуться в московское подданство вместе с другими полковниками, уже раньше вступившими в перегово-ры по этому поводу с киевским воеводою Шереметевым. По-винная государю была принесена, «искреннее раскаяние» ца-рём принято…. Дело об измене предано забвению, грамота на полковничью должность получена. Чего ещё больше надо - живи да наслаждайся, командуя нежинским полком! Богатство и щедрость Василия поставляли ему влиятельных друзей, он пользовался  популярностью среди украинских казаков. Полу-чал  похвалы и подарки от московского правительства. Вот почему, когда Юрия Хмельницкого сменил наказной гетман, вся казацкая старшина понимала, что должность носит временный характер.                Следовательно, Василий еще не утратил надежды быть вы-бранным в совершенные (постоянные гетманы), тем более, что о  его  назначении  казачество усердно хлопотало в Москве. Но Москва, после измены двух гетманов, стала осторожнее и не торопилась с назначением третьего, проверяя слухами со стороны, кто верен и кто неверен царю. Да и в самой Малороссии идущие военные действия против татар и поляков мешали собранию войсковой рады, необходимой для гетманских выборов. Возникшее между Золотаренко и Самко соперничество нарастало и приняло отчетливо видимые формы. Оба соискателя гетманской булавы старались  выслужиться перед Москвой. Самко действовал успешнее своего соперника… Весною 1662 г., когда наступило в военных действиях затишье, он созвал раду в Козельце, под предлогом обсуждения военных дел, и здесь склонил войсковых старшин выбрать себя совершенным гетманом, после чего немедленно стал хлопотать об утверждении себя в этой должности. Золотаренко присутствовал  на Козелецкой раде, но вернувшись к себе в Нежин, отказался признать гетманом Самка. Из Нежина в Москву полетели жалобы и доносы: рада в Козельце не была законною, на ней не было ни московского боярина, ни черни, ни "поспольства"; Самко обманул полковников и угрозами заставил их признать себя совершенным гетманом; епископ Мефодий отказался привести его к присяге и уступил только во избежание крово-пролития…
Все дальнейшие хлопоты Самко о признании его совершенным гетманом не имели успеха, так как встречались в Москве с доносами Брюховецкого  и епископа Мефодия, который по сами уши влез в политику, не переставал уверять московское правительство, что Самко - человек ненадежный и замышляет измену…
Сердце что-то щемит, и душе нет покоя,
И богатство не в радость и устал от забав.
Веселился вовсю от лихого разбоя
И, обнявши коня, на ходу засыпал.

Зависть вила гнездо из желаний без меры.
Неспокойно уму, кочевряжится честь.
И желанья твои остаются  без веры.
Удаётся измене на голову сесть!

Ну, а плата за всё – очумелая память,
Ведь по форме она – несусветная ложь!
И слова о тебе словно гнойные раны.
Ты идёшь, как баран, под топор и под нож.

В Москве не стали открыто  становиться  на чью сторону; велено было только созвать новую полную раду, чтоб в выборах гетмана участвовали и чернь, и запорожцы. Тут и возникла фигура ещё  одного претендента  на  гетманскую бу-лаву – запорожского кошевого Ивана Брюховецкого. До этого кошевой ничем не проявлял стремления стать  гетманом Ма-лороссии.  Теперь он активно прокладывал путь к власти. Брюховецкий воспользовался возникшими раздорами между Самко и Золотаренко, лично  съездил в Москву, где располо-жил к себе многих влиятельным лиц, а летом 1662 г. прибыл с отрядом запорожцев в лагерь главного начальника русских войск в Малороссии, князя Ромодановского,  предложив свои услуги. Снискав расположение Ромодановского, он решил расположить к себе пользовавшегося царским благоволением епископа Мефодия, блюстителя Киевской митрополии. Это больших усилий не потребовало, поскольку сам епископ, проведав о том, что Брюховецкий в глазах московского правительства является самым желательным гетманом Малороссии, только и ждал знака от запорожского кошевого, Таким знаком явилось полученное от Брюховецкого письмо. Тот в нем писал:
«… пан Васюта только в скарбы богатится, которые в земле погниют, а ничего доброго отчизне тем не радит, или до ляхов завезет в заплату за получение шляхетства".
Прочитав это послание, влиятельный епископ по-кинул Нежин и переехал к запорожскому кошевому в Гадяч, где предполагалось собрать раду. Поведение епископа заста-вило Золотаренко хорошенько задуматься…Общая опасность  сблизила с Самком; он согласился на избрание того в гетманы. Весною 1663 г. должна была решиться судьба соискателей гетманства. Перед этим событием наказным гетманом был объявлен Брюховецкий, смениший Якима Самко. Не имея воз-можности открыто действовать против него, Золотаренко при-гласил в Батурин нескольких старшин своего полка и стал уго-варивать их поехать с ним в Гадяч и там убить Брюховецкого. Как ни были преданны старшины своему полковнику, но ре-шиться на убийство Брюховецкого, уже почти гетмана, означа-ло подвергнуть себя верной гибели, естественно, они наотрез отказались. Видя, что просьбы его безуспешны, полковник . в пылу гнева стал угрожать подчиненным… Последние вышли из терпения, и Золотаренко  едва не поплатился жизнью за свое дерзкое намерение. Время начала рады приближалось   В марте 1663 г. из Москвы в Малороссию отправился окольничий князь Данила Великаго-Гагин;, он объявил старшине, войску, мещанам и черни  указ царя Алексея Михайловича о проведении «черной рады» для выбора совершенного гетмана всеми вольными голосами, по их войсковым правам и по Переяславским статьям. В июне месяце под Нежином собралась эта рада: приехали епископ Мефодий, Самко, Золотаренко, Брюховецкий, все полковники и вся старшина, все войско и мещане. Брюховецкий и отсюда постаоался «укусить» своих соперников, отправив донос в Москву. Вот, что он писал государю: "Васюта Золотаренко докладывался окольничего князя Великаго-Гагина, чтоб позволил ему с нами (запорожцами) драться, потому что не любит правды, которую ему чернь хочет в глаза говорить и объявить его измену, что он с Самком усоветовал отложиться от вашего царского величества, для чего и города все укрепили и колокола на пушки перелили. Только их совет Господь разорил счастьем вашего царского пресветлого вели-чества, и если бы эти смутники на сей стороне Днепра чернь не обманывали, то и та сторона давно бы под вашею высокою рукою была". Это было уже прямое обвинение в измене. 17 июня состоялась наконец знаменитая черная, или генеральная рада. Не успел еще Гагин окончить чтение царского указа о гетманском избрании, как с одной стороны раздались крики: "Брюховецкого!", а с другой: "Самка!". За криками последовала драка. Запорожцы Брюховецкого кинулись на приверженцев Самка; бунчук наказного гетмана был сломан; он сам едва выбрался из толпы и скрылся в шатер царского воеводы. Запорожцы победили и выкрикнули своего кошевого гетманом. Гагин однако не дал Брюховецкому утверждения от имени царя и, по настоянию Самка, на 18 июня созвал новую раду. Эта новая рада оказалась для Самка и его приверженцев катастрофой: казаки вновь провозгласили гетманом Брюховецкого и вслед за тем стали грабить возы своей старшины. Самко и Золотаренко., преследуемые собственными людьми, поспешили скрыться в московский лагерь, где оставались двое суток, а 20 июня увезены были в Нежин под арест. Новый гетман отправил в Москву благодарственное посольство и, вместе с епископом Мефо-дием, по-прежнему твердил об измене Самка и Золоьаренко. Вследствие этого была направлена в Нежин царская грамота, предписывавшая воеводе Якима Самка и приверженцев его начальных людей, которые у него в городе, до государева ука-за "держать за крепким караулом с великим береженьем и кре-постью…» Вслед за тем обвиненные в измене, по древнему казацкому обычаю, отданы были на войсковой суд; судьями были враги-победители, которые и приговорили побежденных к смертной казни. 18 сентября 1663 г. в Борзне Золотаренко., Самко и их единомышленники сложили головы на плахе.

РУИНА  НАЧАЛАСЬ

Руина началась. Страсти политические закипели, рождая вереницу предателей, некоторые из них станут народ-ными героями в будущем!
Из прошлого следы к нам тянутся сюда.
(Мы  почему-то  их не замечаем)
Когда нагрянет к нам нежданная беда –
В обличье новом прошлое встречаем.

Мы предков наших воскрешаем имена,
Бубним под нос, что  истина нетленна …
Но видим: меж собой враждуют племена,
Когда-то близкие по  духу, несомненно!

Из праха прошлого, ушедшего придёт
Совсем не то, чем следует гордиться…
Росток прозревшей памяти умрёт
И, может, никогда уже не возродится…

Пусть «мёртвые» своих хоронят мертвецов,
Возврата их к живым не ожидайте.
И память своих дедов, прадедов, отцов
По скудости ума хотя б не осуждайте!

Из прошлого приходит чаще зло,
(Следов    добра почти не остаётся).
Мне жалко тех, кому не повезло –
В них смертью прошлое стреляет и плюётся!

Месит нынче «лаптями» он грязь,
Через смерть лезет к власти упрямо…
Год прошёл – он сиятельный князь,
Сапоги у него из сафьяна!

Шапка кунья с павлиньим пером,
И кафтан из парчи весь в каменьях.
Всё сметая, шагал напролом,
Города занимая, селенья!

А родился он, где и когда?
Никому ничего не известно?..
Помыкали «слугой» господа ,
А теперь - дочка князя невеста!

Знать оценка людей – не причем!
Выбор сделан самим не  плохой?
Воин нынче с копьём и мечом,
Прежде пахарь с косой и сохой.

 Знать, хотя бы, чему служит он :
Справедливости, или обману?
Позволяет казацкий закон
Стать ему кошевым атаманом.

Ну, а дальше – всё так, как всегда:
Пытки, казни… и та же –измена…
 С ним в содружестве ходит беда.
Да и смерть заберет, несомненно!

Итак, Брюховецкий Иван Мартынович, волею судь-бы, а скорее благодаря природной изворотливости, свойствен-ной определенной национальной ментальности, стал гетманом Малороссии, правда, исключая ее правобережную часть, за ко-торую ему придётся долго сражаться и за которую придётся заплатить огромной ценой – жизнью.
Происхождение Брюховецкого неизвестно; несо-мненно, однако, что он не был природным казаком, и суще-ствуют не вполне достоверные указания на то, что он "был ля-хом, да окрестился". Первое упоминание о Брюховецком отно-сится к 1650 г., под которым он записан в гетманской чигиринской сотне. Брюховецкий обладал достаточной природной изворотливостью, чтобы ужиться с таким сложным характером, какой  был у  Богдана Хмельницкого,  некоторое время находился  при нем в должности старшего слуги. Оставался в этой  должности при его молодом сыне Юрии  до тех пор, пока не был послан тем в Запорожскую Сечь. После провозглашения Юрия Хмельницкого гетманом, Брюховецкий не стал искать возвышения и наград у нового гетмана, а остался в Сечи. Понимая, насколько важно привлечь на свою сторону низовую общину и заручиться ее поддержкой, Брюховецкий выставлял себя поборником простого народа, врагом старшин и их аристократических стремлений; вскоре он снискал себе общее уважение и широкую популярность и был выбран кошевым атаманом. Свои дальнейшие замыслы он умело скрывал под маской скромности. Добившись избрания, Брюховецкий явился в глазах московского правительства самым желательным гетманом Малороссии и утвержден царем Алексеем. Ни единого слова укора царя не последовало  по поводу  казни в Борзне полковников Самка, Золотаренко и Силича… И ссылка в Сибирь многих приверженцев казнённых полковников не изменила отношения добрейшего царя к своему вассалу. Три первых года своего гетманства Брюховецкий провел в непрерывной войне с гетманом Павлом Тетерей, который сменил Юрия Хмельницкого на правой стороне Днепра, а также с поляками, которые поддерживали Тетерю. В то же время он безуспешно старался подчинить своей власти отдельные города и полки, находившиеся на правой стороне Днепра. В левобережной Украйне Брюховецкий  не оправдал надежд народа. Каз-ненных или сосланных им старшин он заменил своими при-ближенными, проявившими страшное корыстолюбие. Сам Брюховецкий, опасаясь за прочность своей власти, постоянно прибегал к казням, ссылкам, конфискациям. Желая заручиться твердой поддержкой в Москве, он ничем не выдавал своего недовольства ею, хотя, пришлось  отказаться от тех статей Пе-реяславского договора, которые обеспечивали административ-ное и финансовое самоуправление Малороссии. Эти части управления Брюховецкий уступал московским воеводам, кото-рые должны были принять в свое ведение малороссийские полковые города и поселиться в них с отрядами московского войска. В 1666 г. состоялась передача всех полковых городов воеводам, начавшим перепись населения, наложение разных податей и налогов Взамен этого сам он получил сан боярина, сопутствовавшие ему полковники — звание дворян, и все они — поместья; Брюховецкий тут же женился на московской бо-ярышне, по указанию царя Алексея (по одним сведениям — на дочери князя Дмитрия Долгорукова по другим — на дочери боярина Федора Шереметева). По возвращении из Москвы, Брюховецкий окружил себя пышностью, сделался крайне надменным, стал удаляться от военных дел. Народное броже-ние против гетмана, полковников и воевод скоро стало повсе-местным. Видя шаткость своего положения и стремясь возвра-тить себе прежнюю популярность, Брюховецкий решился из-менить Москве: в 1668 г. он созвал преданных ему полковни-ков в Гадяч на тайное совещание, на котором было решено поднять восстание против воевод; мысль эта нашла в народе давно подготовленную почву; воеводы были частью переби-ты, частью изгнаны, но народного доверия Брюховецкий не вернул. Тогда он растерялся и стал искать помощи у крым-ского хана и турецкого султана. Высланные против Брюхо-вецкого московские войска, под начальством князя Ромода-новского, заняли два пограничных города — Котельву и Опошню. С небольшим наемным отрядом Брюховецкий медленно пошел было навстречу Ромодановскому, но остановился близ села Диканьки, вероятно, готовый сдаться…  Но, новый гетман правобережной Украйны, сменивший Павла Тетерю, Петр Дорошенко переправился через Днепр и двинулся к Опошне. На пути он наткнулся на лагерь Брюховецкого, остановился вблизи и позвал Брюховецкого в свой лагерь. Насильно приведенного туда Брюховецкого встретил град всеобщих упреков, обвинений и оскорблений. Дорошенко приказал приковать Брюховецкого к пушке и при этом сделал знак рукой. Толпа забила его до смерти. Изуродованное тело его было перевезено в Гадяч и по-хоронено в  соборной церкви Богоявления, им же самим по-строенной.  Всё коротко и ясно… что было в Малороссии, то и будет!
Низложен радой сын Богдана.
Самко стоит за связь с Москвой,
Золотаренко, властью  данной,
Москвою бредит день-деньской.

А Брюховецкий  - атаман
Призывами Москву обходит,
Дает посулы казакам:
В них - бедный будет верховодить.

Республика для бедняков,
Где все равны, и нет старшины.
«Заговорил» он казаков,
Все выкликают  его имя.

Он гетман.  Всех своих врагов,
И кто ему -  неверные,
Лишил имущества, голов
Самко и Силич – первые.

Похоже, по ярму тоска
Стамбул зовет  и манит,
А главный враг ему Москва.
Растерзан гетман казаками.

ВНУК  В  ДЕДА   УДАЛСЯ

Тень прошлого всплывает из глубин –
Вопрос  один: с какой всплывает целью?!
Открытый светлый путь -  для доброго один.
Зло проникает самой узкой щелью.

Проникнув, разом расправляет плечи,
Чтоб видели, какой великою была!..
А опровергнуть  это часто нечем,
Ведь истина давно куда-то уплыла….

Хоть  разобраться крайне сложно:
К добру ведёт  едва заметный след,
Тень перекрасить  невозможно,
Но тянется за ней чреда нежданных бед!

Когда в обществе начинается война с памятниками прошлого,  возникает сразу мысль: общество слишком пере-гружено злом  и ищет  способ, как  освободиться от него?  Ума не требуется для того, чтобы разрушать и сносить! Еще меньше умственных усилий требуется для того, чтобы переименовать. Но, для того, чтобы на месте снесённого воздвигнуть что-то дельное и переименовать, информация кое-какая нужна, да и деньги – тоже… Тени прошлого используются для этих целей чаще всего, поскольку  информация прошлого требует много времени для проверки. Остается  наскоро определить значимость того, что извлекается из глубин прошлого и с ка-кой целью? Прослышав о том, что претендентом  на возрожде-ние в современной мне Украине стала тень гетмана Петра До-рошенко, я решил освежить память об этой личности, оста-вившей по себе след  в истории Малороссии. В предыдущей главе мною было сказано, что Петр Дорошенко в звании гене-рального есаула по указанию гетмана Тетери отправился вме-сте с королём польским Яном-Казимиром на левый берег Дне-пра. Цели короля и гетмана Тетери совпадали. Польскому ко-ролю хотелось вернуть назад Смоленск и Левобережье Мало-россии, отнятые царём Алексеем, а  гетману – объединить Правобережье и Левобережье под своей властью, пусть и огра-ниченной королевской.
Семь лет войны, немалый срок,
Чтоб оценить последствия,
Какой для каждого урок,
Какие будут действия?

Окинем все бесстрастным взором,
(Не с точки зрения невежд):
Для Польши – временем позора,
А для казачества – надежд.

Евреям - скорби и страданий,
Татарам – грабежей, налетов,
Москвы – свершенье ожиданий,
Но только с явной неохотой…

Поход  короля и Дорошенко оказался неудачным.  Победа русских над Польшей не привела к объединению двух частей Малороссии.  Напротив, это послужило сигналом к восстанию правобережных казаков под началом Василия Дроздовского, нанесшего 4 апреля 1665 года под Брацлавом  решительное поражение Тетере, который вынужден был бе-жать в Польшу.  Дроздовский объявил себя брацлавским полковником. Решительный ненавистник поляков, он пользовался большой популярностью среди казачества и был сторонником соединения Малороссии под властью московского царя и левобережного гетмана — Брюховецкого. Поэтому он потенциально  являлся врагом всех претендентов на гетманское достоинство на правом берегу, и  в первую очередь Степана Опары атамана запорожского, а затем Петра Дорошенко, пытавшихся достигнуть этого достоинства  с помощью татар. Случилось так, что Степана  Опару сами крымские татары превратили в пленника  и предложили  его казакам признать гетманом Дорошенко. Самого атамана в Варшаву отправили на расправу. Против Дорошенко   выступил Дроздовский. Сначала Дроздовский имел успех, но с приходом нового большого татарского войска ему пришлось  отступить, запереться в Брацлаве и после двадцати дней мужественной обороны сдаться татарскому мурзе. Дорошенко расстрелял его, опасаясь популярности его между казаками.
Казачья  рада Приднепровья
Правобережной стороны,
Решением  казаков вольных
Избрала гетмана страны.

Поборник Украины вольной, –
Ни под Москву, ни под Варшаву:
«Прочь ту, и ту!  Довольно!
Будую я мою державу!

Над нами нет теперь панов,
Мы сами будем жить, как паны»
Пока в рубахах, без штанов,
Но, как хотели, вольны, пьяны.

Два гетмана на Украине,
Один за счастье и за волю.
Другой казацкую старшину
Удачно грабит и изводит.

Но мира нет, идет война,
И с Брюховецким, и Варшавой
Какая вольная страна?
Какая сильная держава?

Оружья нет,  почти что  нет
И денег, посчитать, - нисколько,
Идет на Польшу Магомет
С огромным и могучим войском

Придется с волей подождать,
(Ну, что поделать, так уж вышло),
Москвы пока что не видать,
Трещит Варшава, чутко слышно.

Все, что задумал, не создал…
На службе гетман у султана,
Он – верноподданный вассал,
Какая власть? Сказать бы прямо.

Над  Украиной пыль взвилась,
Хватают пленников проворно,
Теряет Дорошенко власть
Хоть жив еще, и то довольный.

Когда же русские пришли
И Магомет разбит был ими,
В Чигирин «друзями» вошли,
(Не бился Дорошенко с ними).

Москвой в покое был оставлен
И Самойловичу служил,
И мысль о вольнице оставил,
Людскую память заслужил…
 
Весь правый берег Днепра, за исключением Киева, защищаемого московскими войсками, признал над собою власть Дорошенко.  Созванная им рада постановила изгнать поляков из правобережной Малороссии. Удачно отбиваясь от поляков с помощью татарских орд, он расширил  свое господ-ство и на левом берегу Днепра и двинулся было против мос-ковского воеводы Ромодановского, но, получив известие об измене жены, уехал в Чигирин, поставив на левом берегу сво-им наказным гетманом Демьяна Многогрешного. Царское пра-вительство предпочло утвердить гетманом Многогрешного. Пётр Дорошенко оказался в политической изоляции: и Варша-ве насолил, и Москве не нужен…  В  марте месяце 1669 г. он созвал раду, на которой правобережное казачество решило ид-ти  под власть турецкого султана. По договору 1669 года, за-ключённому Дорошенко с султаном Мехмедом IV, правобе-режная Подолия переходила под власть Османской империи и гетман обязывался оказывать ей военное содействие.
Малороссия  сохраняла за собой не только  автоно-мию, но и свободу от всяких податей и взносов в султанскую казну.  Для себя лично гетман выговорил несменяемость гет-манского сана и наследование его родом  Дорошенко.
Однако Дорошенко просчитался…  Большая часть казаков перешла к  вновь избранному гетману уманскому  пол-ковнику Ханенко, кстати, признанному польским сеймом. Ха-ненко совместно с крымскими татарами стали теснить Доро-шенко,  а тут еще и Польша стала отвоевывать у него города… Выручил на этот раз турецкий  султан: в Варшаву прислана была султанская грамота, требовавшая, чтобы Польша отсту-пилась от Украйны. Весною 1672 г. султан Мухамед IV с гро-мадной армией, подкрепленной крымским ханом и казаками  Дорошенко, вторгся в Польшу, принудил к сдаче Каменец и осадил Львов. Поляки заключили с султаном Бучацкий дого-вор, по которому они отступались от Украйны, признавая ее собственностью казаков. Победители не учли того, что мало-российское население правого берега Днепра, оскорбляемое турками в своем религиозном чувстве, толпами бежало на ле-вую сторону, и край, подчиненный Дорошенко становился с каждым днём всё безлюднее, изо дня на день пустел. Новый гетман левобережной Малороссии, Самойлович,  вместе с вое-водой Ромодановским переправился через Днепр; правобереж-ные полки почти  все перешли на его сторону... Дорошенко  заперся в Чигирине и позвал на помощь турок. Казацко-московское войско поспешно отступило. Города и местечки, признавшие власть  левобережного  гетмана, пусть и временно, подверглись страшному разорению. Дорошенко становился всё более ненавистным народу.     Путем насилия, доходившего  до зверства, удерживал он за собою власть, однако, понимая понять всю шаткость своего положения. Чтобы  сохранить за собою гетманское достоинство, он решил  подчиниться Москве. Для  этого он обратился к посредничеству запорожского кошевого Ивана Серко.  Но Москва отклонила просьбу Петра Дорошенко. Мало того, осенью 1676 г. Самойлович и Ромодановский предприняли новый поход к Чигирину.  Дорошенко сдался и принес присягу верности царю. В 1677 г. он был отправлен в Москву и более уже не вернулся на родину. Через два года он был сделан воеводою в Вятке, а ещё три года спустя получил в вотчинное владение село Ярополец   близ  Москвы,  где  и умер в 1698 году.
Личное честолюбие Петра Дорошенко  оказалось  выше политических идеалов,  часто заслоняя  любовь к отече-ству. Оно и стало результатом того, что западная часть Мало-россии  пришла в разорение,  в состояние, близкое к пустыне,  надолго лишилась всякого самостоятельного значения. При Дорошенко православное население терпело унижения от ту-рок и татар, многих продавали в рабство. Возможно, и об этом забыло современное «украинство», возводя на пьедестал эту противоречивую фигуру
Личность в истории выглядит тенью
Надо трудиться, чтоб четкою стала?
Лучший помощник в работе – сомненья,
А память за годы изрядно устала.

Пятна той личности разного цвета -
Сами собой не могли появиться…
Кто-то, задумав, трудился над  этим ,
Чтоб  нужного цвета могла возродиться!

Род казацкий искать слишком сложно -
Неизвестно начало пути?
Дату смерти найти ещё можно,
Да и прозвище можно найти.

Но когда и за что его дали?
Враг ли, друг ли ему  «удружил»?
Что-то скрытное в нём увидали,
С ним открыто он далее жил.

         ТЕТЕРЯ

Главу придётся начинать с того, что во времена смуты  на земле Малороссии появился герой повествования, носивший фамилию – Моржковский. Под такой фамилией он, во всяком случае был занесен в казацкий реестр 1649 года да ещё рядом полное имя было выписано – Павел Иванович. Ни года рождения, ни достоверных сведений о происхождении.  Дошло     до нас, что род его носил герб «слеповрон», изобра-жающий ворона с кольцом в клюве, сидящего на подкове. Если это так, то сомневаться не следует: был он польским   шляхтичем. О том, что  он не был богатым свидетельствует то, что не ему служили, а он служил. В конце 1630-х годов Павел состоял в услужении у молодого польского шляхтича Николая Пражмовского,  впоследствии ставшего канцлером Польского королевства. Через десять лет Моржковский был подписарем в Луцком суде, под началом Станислава Беневского, который впоследствии стал видным польским дипломатом. Занимал Правел Иванович  должность регента (правителя) канцелярии городского суда во Владимире-Волынском. Позднее  состоял на службе у брацлавского кастеляна Стемпковского. Служба требовала грамотности и прилежания. Их он получил  в мин-ской униатской школе, где обучался латыни и ораторскому мастерству. Особенно преуспевал в ораторском искусстве, которое в нём заметили, когда он стал казаком Случилось это в 1648 году, когда вспыхнуло восстание Хмельницкого - Моржковский присоединился к казакам, став писарем Переяславского­ полка. Дипломатические способности писаря заметил Богдан Хмельницкий. С этой поры фамилия  Моржковского исчезла, взамен  появилась кличка – «Тетеря». Странное прозвище, не правда ли? Хотя в казачьей среде  клички всякие бывали; иные такого характера, что, прости Господи, не перекрестив  лба, произносить было грешно. А кличка «Тетеря», что означает  «тетерев» даже благородной  кажется…  Может, глуховат был Павел Иванович, а может, речь произнося, упивался ею, подобно глухарю, кто знает , но только вошел он в историю под этой кличкой!  А дипломатия стала для него своего рода профессией.  В 1649 году Тетеря возглавил казацкое посольство к трансильванскому князю Юрию II Ракоци.. Тетеря был участником многих дипломатических переговоров, которые велись в Чигирине. В марте 1654 года Тетеря вместе с генеральным судьей Самуилом Богдановичем-Зарудным пребывал в Москве, где обговаривал условия казацко-русского договора. Позднее был снова послан с судьёй Гонсевским в Москву для представления договорных статей царю Алексею Михай-ловичу. Чтобы у читателя не сложилось одностороннего пред-ставления  о характере Павла Тетери, следует сказать о том, что он не только хорошо владел пером и речью, но оружием тоже, участвуя в боевых операциях. Весной 1651 года, вместе с есаулом Переяславского полка Демком Тетеря руководил осадой Каменца-Подольского. Летом 1653 года стал переяслав-ским полковником. Выступал против союза с Русским цар-ством. После смерти Богдана Хмельницкого был одним из ве-роятных кандидатов на гетманскую булаву. Поддерживал по-ли-тику гетманов Ивана Выговского и перешёл на сторону Польши, за что был сделан Заднепровским наказным гетма-ном. В 1662 году, когда Юрий Хмельницкий, изменивший Русскому царю, был разбит князем Григорием Ромодановским и бежал, Павел Тетеря  самовольно присвоил себе звание гетмана, но только Правобережья.
Птицы разные  и звери
В «Хмеля» зарослях жили:
Брюховецкие, Тетери
Вверх взлетали, рядом шли.

Хмель засох и разбежались…
Те к Варшаве, те к  Кремлю.
Услужить теперь старались –
Те царю, те – королю.

Днепр широкий стал границей
Меж враждующих сторон.
Кровь рекою стала литься.
Кормят волков и ворон.

Берег левый, берег правый;
Гетман тут и гетман там…
Нет на Гетманов управы:
В Малороссии – бедлам.

Так похоже на сегодня;
Мирных режут, бойких – бьют.
Не  свобода , страх Господень…
Словно мухи, люди мрут!

Из события такого
Вывод сделать бы могли:
Где нет мира и покоя,
Шиш выходит да нули!

Тетеря пытался объединить под своей властью Правобережную и Левобережную Малороссию, вступив в борьбу с левобережным гетманом Якимом Самко,  а затем с его преемником Иваном Брюховецким. В начале 1663 года Те-теря и Пётр Дорошенко вместе с польскими войсками вторг-лись в Левобережную Украину и осадили Глухов, но вынуж-дены были отступить перед подошедшими русскими войсками.
В октябре того же года Тетеря во главе казацких войск  в количестве 24 тысячи человек присоединился в Белой Церкви к 20-ти тысячной армии польского короля Яна II Кази-мира и сорока тысяч крымских татар.  Планировали  захватить Левобережье и, установив там власть Тетери, а затем занять и Смоленщину, которая отошла к Русскому государству в 1654 году. В  начале всё шло по плану: польско-казацкие войска и татарские отряды заняли большую часть Левобережной Укра-ины. Однако выступления крестьян против польской шляхты вынудили Тетерю вскоре вернуться на Правобережье.
Без царя в голове, но с великой отвагой,
Поднимался народ, всё круша и валя.
На врага навалившись огромной ватагой,
Заставляли бежать воевод короля

Разделилась страна на две части,
А граница прошла по реке, по Днепру.
Постоянно мечтая о мире и счастье,
Спать ложась и вставая молясь поутру.

Королевская армия под давлением русских войск под командованием Гри-гория Ромодановского и полков гет-мана Ивана Брюховецкого, потерпев несколько поражений, отошла  в Литву и Польшу.
В июле 1665 года, Тетеря отказывается от дальней-шей борьбы за власть и, сделав наказным гетманом Михаила Ханенко, выехал в Польшу. Не отказываясь от гетманства, проживал, как частное лицо, в Варшаве. В период правления короля Михаила Корбута Вишневецкого Тетеря подвергся пре-следованию: его имения были конфискованы, а он сам осуж-ден к изгнанию из гос-ударства. Одно время  жил в Молдове, в Яссах, не оставляя мечты о мести противникам. С этой целью в 1670 году встречался в Адрианополе  с турецким султаном Мехмедом IV и убедил его начать войну против Польши. Мехмед IV назначил Тетере пенсию, вручил султанское знамя — санджак. По приказу  того же султана Павел Иванович был отравлен.


ЛЫЦАРИ  СТЭПУ

Был гетман такой – громкой славы достоин.
(Хотя  «Многогрешным» прозвали).
В бою хладнокровный решительный воин –
Друзья и враги уважали.

Чтоб гетманом  стать, одной храбрости мало,
(Казак  не шляхетского рода)
В походах и битвах не раз побывал он,
Известнейшим стал средь народа.

А что погубило? В друзьях был уверен?..
(Другие возможны вопросы…)
 Царю Алексею был предан и верен -
Отправлен в Сибирь по доносу!

Ни один из Малороссийских гетманов, не исключая самого Богдана Хмельницкого, не избежал доноса на себя. Наверное, поэтому  есть поговорка такая: «Два украинца бесе-ду ведут, третий – донос на них строчит!»
Подобное случилось и с  гетманом Демьяном Мно-гогрешным, когда в Малороссийский приказ на него донос поступил. Одним из  авторов этого доноса был генеральный судья Иван Самойлович, которому, как самому себе, доверял гетман. И в Москве доверяли генеральному судье, почитая его, как одного из самых стойких  приверженцев царя Алексея Ми-хайловича. Доносу поначалу хода действия не было дано. Дей-ствовала царская привычка с делами не торопиться. Но про-тивники гетмана не привыкли долго ждать. Они понимали, что вызвать взрыв негодования среди казаков Левобережья против Демьяна Игнатьевича Многогрешного невозможно – слишком популярным он был. Низовые казаки внутренним чутьем  определяли сословную близость гетмана, И действительно, знатностью рода Многогрешный похвастаться не мог. Родился он в 1631 оду в городке с рыбьим названием Короп, что стоит и поныне на берегу реки Десны, в семье простого казака, «мужика», значит. Похоже, «Многогрешный» является кличкой, а не родовой фамилией. Во всяком случае, под этой кличкой он был внесен в казачий реестровый список в 1648 году. Уже через год в реестровом списке он числился казачьим есаулом  «Выбиваться в люди» из мужиков можно, обладая либо гибкостью характера, либо явно выраженными талантами иными… Гибким он  никогда не слыл, не прогибался даже тогда, когда перечить было просто опасно… Скажем,  Демьян Многогрешный, уже будучи гетманом, со свойственной ему прямотой потребовал от царя чётко определить границы Украины с Польшей и заявил о том, что город Гомель должен быть украинским. Когда же царь отказался удовлетворить эти требования, Многогрешный, нарушив волю царя,  взял город под свой контроль!  Недостаток образованности  и культуры были чересчур заметны, и это не раз приводило его к заблуждениям. Он лю-бил выпить вдосталь «горилки», что, впрочем не считалось на Руси  значительным пороком, но он позволял  при этом произ-носить речи непростительного характера в адрес царя москов-ского. И это потом в тяжкую вину ему было поставлено!.. В чём же достоинства гетмана состояли?  Известно, что в годы войны под руководством Богдана Хмельницкого он заявил о себе, как смелый и непримиримый к врагам воин. За мужество и отвагу Многогрешный был избран есаулом.  Он занимался обучением молодых казаков военному делу,  доставкой ору-жия,  руководил военными действиями казацких отрядов. В период гетманства Выговского и Юрия Хмельницкого имя Многогрешного сошло со страниц казацких летописей. Демьян Игнатьевич  Многогрешный занял сторону Брюховецкого, когда тот поднял казацкие полки на борьбу против засилья царских воевод на Украине. Однако, когда гетман начал посягать на права и привилегии мещан, добиваясь отмены их прав на самоуправление и вольностей Войска Запорожского,  он стал его непримиримым противником. Радостью светилось лицо его, когда пришло  сообщение о лишении Брюховецкого гетманской булавы, а после его гибели перешёл на сторону Петра Дорошенко. Дорошенко  проявил к нему большое доверие и назначил наказным гетманом Левобережной Малороссии, надеясь использовать воинский талант Демьяна  для освобождения  всех  малороссийских земель от российских воевод. Однако после того, как российский воевода Григорий Ромадановский начал наступление на Украину, Многогрешный, не имея достаточно сил для её защиты, вынужден был принять присягу на верность русскому царю. При этом были обсуждены детали возобновления российских гарнизонов в украинских городах. 17 декабря 1668 года "наказной гетман Северский" Демьян Многогрешный был избран гетманом всей Левобережной Украины на казацкой раде в Новгороде-Северском и от имени всей старшины принёс присягу царю Алексею Левобережной Украины в составе Российского государства. Став гетманом Левобережья, не вступал  в открытую конфронтацию с гетма-ном Правобережной Украины Петром Дорошенко, объявивше-го себя вассалом Турции, понимая, что обескровленная Мало-россия не выдержит междоусобной войны. А тут еще обнагле-ли крымские татары, постоянно тревожащие «Левобережье». Для борьбы  с ними создал объединённые казацко-российские полки  и  в январе 1669 года направил к царю посольство с просьбой принять Левобережную Украину под российскую «руку». Кроме того, посольство от имени гетмана просило подтвердить права и вольности Войска Запорожского, одоб-ренные Переяславской Радой. В ответ никаких гарантий не получило. Более того, царское правительство решило запугать его тем, что будет карать всех, кто проявляет «междоусобицы и шаткости». Положение гетмана стало сложным.  Казаки и старшина, не отдавшие в свое время голоса за гетманство Многогрешного, начали бунтовать, и это привело к новым кровопролитиям.
В марте 1669 года в Глухове состоялась казацкая рада при участии царского воеводы Григория Ромадановского. Между старшиной и царским правительством были подписаны договорные статьи, после чего рада подтвердила гетманство Демьяна Многогрешного, который присягнул «служить великому царю верой и правдой». Отстранения Многогрешного от власти, на что надеялась казацкая старшина, не произошло.
Местные жители, уставшие от бесконечных воен-ных действий, хлебом-солью встречали гетмана Демьяна Мно-гогрешного. К концу 1669 года почти вся Левобережная Укра-ина была под его властью.
Признали его власть и запорожские казаки, хотя действия гетмана, направленные на изоляцию Запорожья от Левобережной Украины, вызывали недовольство большей ча-сти казаков. В частности, гетманские заставы не пропускали на Запорожье жителей Левобережья. Открытых конфликтов не было, но скрытое сопротивление Многогрешный ощущал до-вольно часто. Это заставляло  его действовать самовластно, не считаясь со своим ближайшим окружением, назначая на ответ-ственные посты родственников и близких знакомых, снимая с полковничьих должностей тех, кто казался ему нелояльным. Все это не могло не насторожить казацкую старшину, и в Москву полетели доносы, благо сам Гетман в подпитии позво-лял се6е говорить такое, что никак не могло понравиться царю Алексею Михайловичу. Долгое время Москва никак не реаги-ровала, и тогда заговорщики решили действовать сами. В Ба-турине для охраны Гетмана находился стрелецкий гарнизон с царским воеводой во главе и несколько доверенных лиц царя, в их числе Танеев и Неелов. Их то, в отсутствии реакции из Москвы на доносы старшин, и смогли убедить в измене Гетма-на.
 В ночь с 7 на 8 марта 1672 года на  сходке у обоз-ного Петра Забелы было принято решение арестовать гетма-на.Ночью13 марта группа старшин, их доверенных лиц вместе со стрельцами окружила резиденцию Многогрешного и после непродолжительной схватки схватили Гетмана. Тот оказал ожесточенное сопротивление, но был ранен из пистолета, за-кован в кандалы и отправлен в Москву... Следом старшина отослала царю длинный список его "провинностей и преступ-лений", отметив при этом, что это только незначительная их часть. Вместе с Гетманом был арестован его брат, Чернигов-ский полковник Василий Многогрешный. Расправа с гетманом в Малороссии  могла вызвать взрыв народного негодования, вот  почему суд над Многогрешным  решено было провести в Москве.
В Москве сопровождающий арестованного гене-ральный писарь Мокревич от имени старшины дал показания против Многогрешного, что он де замышлял начать против царя войну. Показания эти  нашли своё подтверждение при допросах свидетелей. Сам гетман пьяные крамольные речи признал, но намерения действовать отрицал полностью. Де-мьян Многогрешный вместе с братом Василием был приго-ворен к отсечению головы. Казнь была назначена 28 мая на Болотной площади в Москве. Когда головы братьев Много-грешных уже лежали на плахе, примчался гонец царя, объ-явивший  царскую милость - смертный приговор был заменен вечной ссылкой в Сибирь. Похоже,  Алексей Михайлович не поверил в измену гетмана, иначе бы казнил... Ссориться с казацкой старшиной не стал, не то время было.  Решено избрать нового гетмана по своему усмотрению. Им  стал Иван Самойлович.
В Сибирь, до Тобольска  отправились «изменник  и клятвопреступник  войска Запорожского» бывший гетман Де-мьян Многогрешный, его жена Настасья, сыновья Петр и Иван, дочь Елена, брат Василий, племянник Михаил Зиновьев, впоследствии принявший фамилию дяди. Ехали они в телегах  с сибирскими служилыми людьми и с провожатыми. В Тобольске велено их держать за крепкими караулами скованных, а из Тобольска  послать Демьяна  в Селенгинский острог. а  Василия в Красноярск 
Острог, куда прибыл опальный гетман, располагал-ся  на правом берегу Селенги в 6 верстах ниже устья Чикоя.  Крепость имела  стены высотой в пять с половиной метров, четыре угловых и одну проезжую  башни. Над проезжими во-ротами размещалась часовня с образом Михаила Архангела. В одной из башен находилось тёплое караульное помещение. Ря-дом с Селенгинским острогом  была построены церковь  во имя Спаса Нерукотворного образа да тридцать изб, в которых жило более двухсот человек, занимавшихся  рыболовством и огородничеством. Демьяну Многогрешному томиться в скуке великой не пришлось… Незаменимым оказался его военный и жизненный опыт для освоения Забайкалья. Русская военная школа северо-востока, так называемая Владимиро-Суздальская, была в основном оборонительная, определялась природно-климатическими условиями.  В лесных массивах ставилось укрепление в стратегически важном месте, обычно на стыке рек, и оно позволяло контролировать основные тор-гово-транспортные пути, а соответственно и территорию. Так и действовали казаки на Сибирских просторах, в тайге и на берегах Сибирских рек. С легкостью, приводящей в изумление, за  40 лет им удалось покорить  огромные сибирские просторы до берегов Тихого океана. Но так было не везде. Где кончались леса и начиналась степь, все шло далеко не гладко. Там нужно было умение другого рода. Кинжальные кавалерийские удары требовали организацию мобильных отрядов, стремительных как при нападении, так и при отходе. А этого умения слугам Московского царя, наследникам Владимиро-Суздальских дружин, как раз и недоставало. Здесь требовалась тактика Древнерусских Черниговских и Переяславских полков, успешно бивших степняков половцев их же оружием, стремительными наступательными ударами конницы в степи. А наследниками их как раз являлись Запорожские казаки. На момент завоевания Сибири в Сибирских казачьих войсках их было ничтожно мало, но даже в таком количестве они успешно решали боевые задачи в пользу Московского царя. Одним из них и стал по воле судьбы Демьян Многогрешный. В 1688 году в Селенгинском остроге в осаде оказался посол Ф. А. Головин. Крепость была осаждена пятитысячным войском монгольского Тушету-хана. Гарнизон острога состоял из 294 человек, вооружённых шестью пищалями и мушкетами. Осада была снята после дерз-кой вылазки осажденных, когда горсть русских храбрецов вступила в неравный бой с монголами и наголову разбила их. Во главе осажденных был ссыльный украинский гетман Демь-ян Многогрешный. Долина, где в кровопролитном сражении Многогрешный порубил монголов, получила название «Падь Убиенных». Позднее об этом будет написано: «Тогда среди общей паники, город спас сосланный туда за любовь к свободе и Малороссии Запорожский гетман Демьян Многогрешный, которому правители города догадались вручить главное начальство над гарнизоном и стрельцами” За успешное отра-жение монголов Многогрешный был поселен в Иркутске и ему было разрешено «исправлять городовую и уездную службу».. Когда слух об освобождении Многогрешного из тюрьмы дошел до Малороссии, в Москву посыпались протесты и уже в 1684 году по требованию гетмана Самойловича Многогрешный был снова арестован и отправлен в Селенгинск, где условия его содержания значительно ухудшились. Положение Многогрешного и его семьи резко изменилось в 1687 г. после смещения с гетманства его врага Самойловича. Он был освобожден из тюрьмы и произведен в селенгинские «дети боярские», т.е. стал одним из лично свободных подданных царя, которые за освобождение от выполнения повинностей и уплаты в казну налогов несли воинскую службу. Ему было назначено жалованье в размере 18 руб. денег, хлебное же – вдвое против денежного. И позднее Демьяну Игнатьевичу с силами малыми удавалось неоднократно обращать в бегство и монголов и маньчжуров. И те, и другие одного его имени смертельно боялись.
В 1701 году, когда на склоне лет он, по старой ка-зацкой традиции постригся в монахи. После этого о нем ничего не известно, когда умер и где похоронен… Память Демьяна Многогрешного чтут в Забайкалье и сегодня, помнят тот вклад, который он внес в освоение Сибири и в укреплении Восточных границ Российской державы.

СТОРИЦЕЙ  ВОЗДАЛОСЬ  ТЕБЕ


Самойлович сменил Многогрешного:
У России дела шли успешнее,
Стычки частые, часты победы,
И Волынь - не Болгария, Сербия,
И народ похрабрей, поусерднее,
И османов преследуют беды.

Рассудителен гетман, суров,
И клещами не вытянешь слов.
Избегает случайных ошибок,
В битвах гетман всегда впереди,
Руку твердую знали враги,
Неподкупен, характер негибкий.

Рядом ходит завистник успехов -
Осторожный и хитрый Мазепа -
Фаворитом  у князя Василия,
Там шепнет, а там золото даст,
«Укрепляет» Голицына власть,
Умирая от злобы, бессилия.

Потихоньку интриги плетет,
(Сеть надежна, в нее попадет)
Самойлович, ему доверяет,
Ведь не раз побывали в бою,
Рядом в конном и пешем строю,
Чашу хмеля за жизнь поднимет.

Иезуит, славный воин Мазепа
Шлет Голицыну часто наветы
На приятеля, верного друга.
Чем наветы обширней, нелепей,
Больше верят Ивану Мазепе,
Ведь с наветом и золота груда.

Кабы знать, да еще бы предвидеть,
Что и друг может друга обидеть,
Как Иуда, целуя в дорогу…
Не гонялся бы гетман за славой,
Уступал бы и будучи правым,
Сам ушел подобру-поздорову! 

Наступит время и придут воспоминания, и всему достанется: и добру малому, на дне чаши жизни валяющемуся, и злу большому, необъятному… И будет стегать память пле-тью невидимой, заставляя молится и надеяться на то, что будет Бог милосердным, когда придешь к нему на суд…
Величьем не прославлен дел,
Но пред Москвою не виновен…
Возможно, что-то не успел –
Объём работы так огромен!..

Безропотно служил Кремлю
Младому Фёдору и Софье…
Врагом был хану, королю
Не хныкал, распуская сопли

В июле 1687 года генеральные старшины и не-сколько полковников, руководимые, как позднее выявилось, генеральным писарем Иваном Степановичем  Мазепой, подали князю Голицыну донос на Самойловича, обвиняя его в намерении образовать из Малороссии отдельное владение. Голицын отправил донос в Москву, откуда вскоре получил указ арестовать Самойловича, отрешить его, согласно желанию старшин, от гетманства и сослать его в один из великоросских городов. Голицын отправил Самойловича в Орёл, откуда гетмана с сыном Яковом повезли в Нижний Новгород.
Путь не слишком тяжёл и далёк
На  Орёл по дороге на Кромы.
Только тощим у гетмана стал кошелёк,
Да под телом лежит пук соломы.

А из Орла на Нижний по Оке
До самого слиянья с Волгой,
По Волге матушке-реке,
(Но тут уже совсем недолго).

Поразмышлять бы да понять –
(Так голова тяжела, бестолкова).
Мысль разбежалась - не поймать,
Собраться бы, создать основу?

Все происходило быстро - и Самойлович Иван Са-мойлович на личном примере убедился, как легко стать жерт-вою доноса. Сам сценарий удаления от власти гетмана  был хорошо знаком  бывшему гетману, ныне арестанту. Он сам лично, будучи генеральным судьей, подобное произвёл с гет-маном Многогрешным, отстраняя того от власти. Правда, были и кое- какие отличия… Многогрешный оказал сопротивление и на уже раненого, истекающего кровью, гетмана были наложены железа; сам же Самойлович сдался без сопротивления. Многогрешный побывал в застенках Тайного приказа, и голова его побывала на плахе под топором палача. Этого с Самойловичем не происходило, к нему мер физического воздействия не применялось. Везли осуждённого Многогрешного вместе со всей семьей в Сибирь, в то время как он, Самойлович направлялся в изгнание в одиночестве. Судьба остальных членов семьи ему пока была неизвестна. Позднее дойдёт весточка до него о том, что третий сын его, Григорий, полковник черниговский, некоторое время живший в Москве "при его царском величестве в премногой милости", во время крымского похода 1687 г. командовавший отдельным отрядом из 4 казацких и 4 охотных полков, после низложения отца был взят под караул, лишен знаков достоинства и отправлен в Севск. Там начался допрос с пыткой, по окончании которого было постановлено "Гришку Самойловича за его воровские, затейные и непристойные слова", "також за измену" казнить смертью. Приговор был исполнен. в Севске, причем для большей мучительности казни Григорию отрубили голову не сразу, а в три приема…
Всё же, в  чём конкретно обвинялся сам опальный гетман?
В самоуправстве при назначении войсковых вла-стей. Этот пункт обвинения не нуждался в исследовании. Сто-ило только обратить внимание на сыновей гетмана, носивших звания полковников, заносчивых и надменных, чтобы убедиться в правоте этого пункта обвинения.  В вину Самойловичу вменялись незаконные поборы и подати с мельниц и винокурен. Арестованный ссылался на то, что у него были большие расходы по приему послов государевых и вспоможения переселенцам с правой стороны Днепра. Такие расходы,  и немалые, действительно были, но лукавил Иван Самойлович, ни чего не говоря о присвоенных им ценностях. Судя по описанному имуществу гетмана, алчность его должна быть действительно велика: кроме столовой серебряной посуды, разных золотых и серебряных украшений, дорогого оружия, роскошных одежд, экипажей и пр., в наличных деньгах оказалось: 4916 червонцев, 47432 талера, 2286 левков, 3814 серебряных копеек и 3000 чехов. А что следовало ожидать от сына священника бедного прихода в Красном Колядине, что в Черниговщине находится, ставшего могущественной особой, благодаря природным способностям, хорошему образованию, ловкому, вкрадчивому, готовому к участию в любой интриге?
Кстати, имущество гетмана было конфисковано, половина его отошла в казну государеву,  другая — в казну войсковую малороссийскую. Жене  ссыльного гетмана назна-чено было местожительство в местечке Седнёве близ Черниго-ва; из имущества мужа ей дали лишь самую ничтожную часть.
И так остаётся стандартное обвинение всех времен и народов - измена!   Измену гетмана определила казацкая старшина, ближайшее окружение, в котором роль первой скрипки играл генеральный писарь – Иван Мазепа. 

Понимал Мазепа, что никак серая, не яркая лич-ность гетмана Самойловича на роль изменника не тянет, Он никогда не проявлял личной инициативы, четко выполняя приказы и указы Москвы. Весною 1687 г. Самойлович получил приказание выступить со всем войском в поход. Выступив в конце апреля, гетман собрал полки в Полтаве и в мае во главе 50 тыс. казаков соединился с великороссийским отрядом, бывшим под начальством князя Голицына. Даже в походе гетман не скрывал своего раздражения: "Безрассудная эта война московская совсем лишила меня здоровья. Чертовскую тягость взяла на себя Москва!» Прав был гетман… Отправляться  в поход на Крым в конце июня, когда господствуют жгучие, всё иссушающие ветры, уже само по себе было глупостью. Стоило углубиться глубоко в бескрайнюю степь, контролируемую легкими конными татарскими разъездами, чтобы понять, каково придётся растянувшемуся на вёрсты обозу, если, к тому же, степь будет  крымцами подожжена?!  И вообще с любой точки зрения такой поход тогда не соответствовал  интересам России. Чётко отслеживались  интересы других государств, и в первую очередь - Польши. А это уже хорошо стало прослеживаться…
В 1679 году в Москве появились польские послы, которые стали предлагать заключение союза христианских государей против магометан. Самойлович старался отговорить московское правительство от такого союза, указывая на веро-ломство поляков и на то, что в случае успеха войны с турками православные христиане, свободно исповедующие свою веру под турецким господством, были бы отданы под власть папы римского. Ответов на свои послания гетман не получал. И это  было естественно, фаворит царевны Софьи, правившей Росси-ей за малолетних царей, братьев Ивана и Петра. Проводил прозападную политику. Самойлович не догадывался об этом, полагая недостаточно продуманной, а потому и ошибочной политическую ориентацию  фаворита. Поэтому Самойлович отправил в Москву Кочубея с инструкцией, в которой подробно описывались коварные поступки поляков и излагались желания малороссиян — отнять у поляков русские исконные земли, входящие в Червоную Русь  (Подолье, Волынь, Подляшье, Подгорье)  заступиться за православную веру, терпящую гонения и поругания в польских областях. Усилия Самойловича были напрасны: всемогущий любимец царевны Софьи — князь Василий Голицын — окончательно склонился к мысли о вечном мире с Речью Посполитой и о союзе христиан против ислама. В этом смысле и заключён был в 1686 году договор с Польшей, причём, Правобережная Украина отошла к Польше, правда, с условием не заселять её.
В период проведения предполагаемого похода на Крым на крымском престоле находился Селим-Гирей хан. Это был один из выдающихся крымских правителей. Историки оценивают его как человека умного, рассудительного, демо-кратичного и гуманного. Селим-Гирей не был властолюбив и не один раз добровольно порывался сложить с себя ханские полномочия. Однако османские султаны, крымская знать и народ четырежды призывали его на крымский трон. Крым-ский  хан об этом походе русских ничего  не знал. Согласно приказу султана  Селим-Гирей должен был выступить во главе своего войска против Австрии что он и выпорнил. Но едва хан подошел к австрийским землям, как пришла весть о том, что армия численностью в 100 тысяч русских и 50 тысяч казаков под началом боярина Василия Голицына при-близилась к границам Крымского государства с целью вторгнуться в его пределы. Спешно покинув Европу, Селим-Гирей прибыл в Крым. Чтобы не дать русским добраться до Перекопа, татары подожгли степь! 
Русская армия была  огромной, более половины её полков  были нового строя… достаточно было и пушек. Одним словом, военной  мощи было более, чем  достаточно для победы над ханством. Но, войскам предстояло пройти сотни километров по безлюдной, выжженной солнцем степи, малярийным болотам и солончакам, где не было ни капли пресной воды. По мере углубления в степь люди и кони стали ощущать недостаток продовольствия и фуража. Достигнув 13 июля урочища Большой лог, войска столкнулись с новой бе-дой - степными пожарами. Не в силах бороться со зноем и закрывавшей солнце копотью, ослабевшие войска буквально валились с ног…
… 17 июля 1687 года в районе реки Конские Воды противники сошлись. По сравнению с русским войском крым-ская конница была малочисленна. Но это обстоятельство не смутило хана. Он разделил свою армию на три части, одну возглавил сам, а две другие поручил своим сыновьям –  Девлету и Азамату. Первое и последнее сражение  в этом походе  длилось с перерывами несколько дней. Азамат бросил свои основные силы в центр русского войска и полностью расстроил его;  татарами были захвачены   30                                пушек и взято в плен около тысячи человек. Одновременно аскеры под руководством хана перекрыли путь русским к от-ступлению. Спустя два дня Голицын принял решение заклю-чить мир с крымским ханом. В ставку крымского хана были посланы русские парламентеры. Но соглашение о мире так и не было заключено в силу того, что князь приказал своим вой-скам в ночь перед заключением возможного мира спешно по-кинуть лагерь. С большими потерями русские вырвались из окружения. Они отступали, преследуемые крымско-татарской конницей… 4-го июля войско подошло к реке Самаре, притоку Днепра.
Там было двенадцать мостов, оставленных еще с предыдущей переправы. И тут произошло удивительное… Ма-лороссийские казаки перешли реку совершенно спокойно, пользуясь всеми мостами, а когда наступила очередь русских, то десять мостов перед ними почти одновременно вспыхнули и сгорели, и для перехода великороссийского войска при-шлось строить новые мосты. Эти неудачи похода имели роковой исход для гетмана Самойловича.. Князю Голицыну, имевшему личные счеты с гетманом, было весьма на руку свалить всю вину на него. Ему в этом помогли казацкие старшины, которые видели в этом случае удобный повод избавиться от ненавистного гетмана. Князь открыто обвинил гетмана в том, что тот сорвал поход и что степь, по которой продвигалась русская армия, была выжжена якобы самими казаками по приказу гетмана, не желавшего войны с крым-скими татарами. Без особых разбирательств Самойловича лишили гетманской булавы. Голицын за «предательство» казаков был обласкан царевной Софьей, которая ободрила его тем, что в следующем походе его будет сопровождать «преданный» царской короне новый гетман – Иван Мазепа.


А в Москве все причины
Неудачи под Крымом
На невинную пали главу,
Самойлович отставлен
И в Сибирь был отправлен…
Ян Мазепа поднял булаву!

Никто в Малороссии не пожалел опального гетмана. К концу правления он не пользовался в Малороссии популярностью. Он после низложения Дорошенко и ссылки,  стал держать себя не только с народом, но и со знатными людьми как самодержавный деспот. Стяжательство  и алчность гетмана и его сыновей не знали никаких пределов. Народ был недоволен введением  откупов, на вино, деготь, табак и налога за помол с мельниц… Забытый  всеми, он быстро угасал в Сибири. В  1690 году он умер в Тобольске без всякого допроса и оправдания.
 В Сибирь сослать!.. В Тобольск!
Там – гнус… Заснеженные дали!..
Заброшен тяжкою судьбой…
Здесь люди  тихо угасали…

Повсюду резкий чует пот,
Идёт тяжелая работа…
Зима таёжная придёт –
Застынут реки и болота.

Рядами избы – тусклы, серы
Огромная у каждой печь.
Здесь сохранились староверы
И странная для слуха речь.

Жизнь тяжела, но не острог,
Свободно ходит без оков.
Пусть быт и скромен, даже строг…
Такой, как местных мужиков

Такой же, вроде, небосклон,
Но звёзды, кажется, здесь малы…
Такой же цвет у здешних вод…
Холмов изрытые провалы.

И всё ж иное…быт иной.
Не слышен конский цокот звонкий.
Суровой пахнет стариной.
Но не украинской сторонкой.

Иные песни, их напев
С раздольем, уханьем таёжным.
Не видно в лентах юных дев.
Ночами жутко и тревожно…
.
Предательство не редко среди нас, -
Большим бывает, чаще – малым.
За нашу жизнь свершается не раз,
И наказуемо не раз оно бывало.

К нему ведут различные причины, -
(Анализ может быть не завершен) -
Как часто предают подруг своих
мужчины,
Не редко это качество у жен.

Но это быт, о чем тут говорить,
Грешат по мелкому и  снова,
Предательство возможно разбудить,
Что разрушенье может стать
великою основой.

Причины две здесь: страх и власть,
Но обе так соединимы,
Убить и оболгать, а иногда – украсть,
Стараясь не запачкать свое имя.
Говорят в народе: «Двум смертям не бывать, а од-ной – не миновать». Но может быть и иначе…

           МАЗЕПА

7 ноября 1708 года в столице Малороссии городе  Глухове на площади у Николаевской церкви собрались чины и казаки на Раду. Предстояло выбрать нового гетмана. На ней присутствовать изволил сам Государь Петр Алексеевич Рома-нов. Казачья старшина  напомнила Государю Петру,  что они не иначе должны приступить к выбору гетмана, как подписав-ши вначале договор от лица всего народа малороссийского, что выбор этот производится с подтверждением гетману всех прав его, преимуществ и прерогатив, вольности народа и права его обеспечивающих, и просили при том Государя заверить их в том своею грамотою.
Государь заверил собрание клятвенно, что он все права гетманские, войсковые и народные согласно прежних договорных статей, подтвердит непременно, по прошествии нынешних военных замешательств и неудобств.
Затем, в присутствии Государя и его министров, выбрали в гетманы полковника Стародубского полка Ивана Ильича Скоропадского. Государем выбор  утверждён. Тут же избраннику были  вручены клейноды войсковые и националь-ные, гетманское достоинство означающие: булава, бунчук и печать, а от Государя пожаловано знамя Государственное, изображающее двуглавого орла с регалиями царственными.
Отрешённый от гетманства Мазепа находился вне досягаемости русского царя. Как его наказать? Вспомнили об анафеме
По окончании кратких торжеств выбора и утвер-ждения гетмана «открылось там же, в Глухове, новое явление, до того еще в Малороссии небывалое, явление страшное, названное сошествие  Мазепы в ад.
Многочисленное духовенство малороссийское и из ближайших местностей великороссийских собиралось в Глу-хов по призыву известного епископа, Феофана Прокоповича  на, поместный собор, для предания Мазепы вечному прокля-тию или анафеме.
12 ноября 1708 года в Троицком соборе города Глу-хова звонили колокола, приглашая горожан на площадь. И призыв был услышан  верующими - толпа росла. Каждый при-бывающий стягивал головной убор, осенял себя широким кре-стом и отвешивал поясной поклон. Взгляды всех тянулись к дверям собора. В самом соборе в присутствии царя Петра I митрополит Киевский, Галицкий и Малыя России Иоасаф, ро-дом из Львова, совершал литургию и молебен. Помогали мит-рополиту архиепископ Черниговский и Новгород-Северский Иоанн и епископ Переяславский Захарин. Песнопения певчих, преодолевая толщину стен собора, достигали ушей горожан, стоящих на площади. После молебна духовенство и клирики переоделись. Теперь они были в чёрном одеянии и все со све-чами  чёрного цвета. Чучело Мазепы, в полный человеческий рост, висевшее до того среди города на столбе, приволокли палачи и втянули внутрь церкви. Духовенство, окружив его, читало некоторые псалмы из Священного Писания, потом, провозгласив и трижды повторив: «Да будет Мазепа проклят!» поворачивало над чучелом горящие свечи, обращая их огнём книзу. Митрополит Иосаф ударил концом жезла своего в грудь чучела и громко изрёк: «Анафема!». И поволокли обратно чучело из церкви под церковное песнопение: «Днесь Иуда оставляет учителя и приемлет Диавола!»
Затем была произведена символическая казнь гет-мана. На площадь вынесли чучело гетмана, набитое соломой.  Глашатай громким голосом зачитал  приговор о преступлении Мазепы и казни его. Князем Меншиковым и графом Головки-ным были разорваны  пожалованные гетману Мазепе царские грамоты на гетманский уряд, чин действительного тайного советника и орден святого апостола Андрея Первозванного. Сняли с чучела  и сожгли голубую ленту ордена Андрея Первозванного - высшего ордена Российской империи. Иван Мазепа был его удостоен в числе двенадцати кавалеров. Затем на чучело был повешен специально созданный для этого случая позорный «орден Иуды» с изображением висельника и девизом: «Треклят сын погибельный Иуда еже за сребролюбие давится». Чучело было брошено наземь  и его стали попирать ногами. Затем палач потащил чучело на верёвке по улицам городским до места казни, где его и повесили. Символическая смерть постигла опального гетмана. Чучело сожгли… пепел по ветру пустили…
А как же обстояло дело с реальной смертью Мазе-пы? Где останки его покоятся?
На крутом берегу Дуная, вблизи румынского города Галац, стоял когда-то  православный монастырь св. Георгия, в котором, как о том свидетельствуют исторические источники, должны были находиться останки Мазепы. Но, что поделать, если на месте красивых строений остался только пригорок земли. Монастырь был полностью разрушен в социалистической Румынии - коммунистам никакого дела не было до останков когда-то вельможного гетмана, Поиски его могилы сопряжены с трудностями , поскольку здесь хоронили много людей, достойных, по мнению общества, внимания. Сподвижники покойного гетмана обратили внимание на монастырь в низовье Дуная потому, что он был подчинен церкви Гроба Господнего во главе с Иерусалимским патриархом, а не Московской, осудившей на вечные муки душу Мазепы.  Смерть отделила душу от тела, настигнув старого гетмана  близ города Бендеры, когда он стремился поскорее покинуть пределы Малороссии..
Мазепа больше всего боялся попасть в руки царя Петра.  Он-то очень хорошо знал характер своего бывшего по-велителя! Имения Мазепы были разорены, разрушены, сожже-ны, люди разогнаны, все богатство, до которого смогли до-браться царские слуги, ушло в казну. Мазепа недаром боялся Петра!  До его ушей дошли сведения о том, что  Петр предло-жил 300 тысяч червонцев туркам за выдачу его! Боязнь того, что сребролюбивые турки выдадут его разгневанному русско-му царю, подорвала здоровье гетмана. Прибыв под стены Бен-дерской крепости, Мазепа не захотел оставаться со всеми в во-енном лагере, а тихонько снял себе крестьянский домик в селе. Варница. Он чувствовал, как жизнь покидает его,  с каждым днем ему становилось  все хуже и хуже…  Лечение и лекари не помогали… Жаркое молдавское лето уже не согревало стынущей  крови Ивана Степановича Мазепы. В конце августа состояние гетмана стало совсем плохим… Послали в Яссы за православным священником. Мазепа попросил Карла прислать к нему надежного человека, чтобы проследить за исполнением его последней воли.. На смертельном одре он сохранял мужество и с полным присутствием духа шутил, что умирает, как Овидий, в тех же краях, как м тот. Ему еще хватило сил сделать распоряжение относительно тайных документов, которые затем были уничтожены. Вскоре он впал в беспамятство. Получив известие о безнадежном состоянии гетмана, шведский король пришел к нему проститься. Но умирающий уже никого не узнавал. 22 августа 1709 года,  не приходя в сознание, Иван Степанович Мазепа тихо скончался на чужбине. В селе Варнице Мазепу и похоронили. Однако племянник гетмана Войнаровский и крестник Орлик обратились к КарлуXII с прошением, в котором указывали, что подобные скромные похороны не подходят для гетмана, знаменитого на весь мир своими героическими делами. В результате в марте в Яссах состоялась повторная, на этот раз официальная церемония захоронения. Шведские фанфары и казацкие сурмы сменяли друг друга. Казацкая старшина несла перед гробом знаки гетманской власти: драгоценную булаву, знамя и бунчук. Гроб был покрыт алым оксамитом с широкой золотой отделкой, его везли шесть лошадей, на которых сидели казаки с обнаженными саблями. За ними следовали Карл со своими генералами, иностранные послы, представители турецкого султана, молдавского и волошского господарей. Верхом ехали Орлик и Войнаровский. Далее с опущенным оружием и знаменами шли королевская охрана и янычары. Однако после смерти Мазепа не нашел окончатель-ного упокоения. Опасения о том, что и после смерти его настигнет месть Петра, заставили перенести тело  из Ясс в  Га-лац, Но и там покоя не было. Сначала прах забытого гетмана потревожили, «подселив» к нему местного боярина, умершего гораздо позже. А потом грабители вскрыли могилу обеих и ограбили ее. А потом исчез и сам монастырь. И стало неиз-вестным место, где покоится его прах.
Небольшой, поросший травой пригорок неподалеку от Дуная хранит тайну могилы Мазепы.
И так, улетело неведомо куда проклятая церковью душа, неизвестно, где покоится прах… Осталась память…. И она почему-то беспокоит сейчас живущих? Что же такого сде-лал Мазепа, что для одних его имя стало синонимом преда-тельства,  а другие пытаются сделать из него национального героя? Начнём с предательства…  Сам факт предательства  в жизни каждого из нас - явление совсем нередкое. Важна вели-чина его и след, оставленный им. К примеру, каждый после-дующий гетман получал  булаву (символ гетманской власти) в результате предательства того, кто оказывал ему покровитель-ство, осыпая  милостями и заметными знаками внимания. Не стал исключением и Иван Степанович Мазепа…Мало того, предательство для него стало важнейшим  инструментом ре-шения всех сложных вопросов, в том числе и политического характера, и преуспел он в этом настолько, что это не скрылось от внимания православной церкви, предавшей его анафеме. Анафема (проклятие) досталась нам от иудеев. Подвергшихся анафеме прежде предавали  смерти. Умер Мазепа за пределами России. Подвергшийся анафеме в православии несет проклятие, наложенное на него и после смерти, Анафема, независимо от времени её провозглашения, звучит постоянно в храмах Господних даже тогда, когда от самого праха проклятого ничего не остаётся.  Поэтому удивителен сам факт появления на денежной купюре Украины (банкнота 10 гривен) портрета гетмана Мазепы, когда сама анафема с него не снята! Невольно возникает вопрос: Какую веру исповедует нынешняя власть Украины?! И исповедует ли вообще?
Само изображение на денежной купюре условное, портрета гетмана при его жизни не существовало. Соответ-ствует  ли портрет на гривне тому, что описал французский дипломат Жан Балюз: «Иван Мазепа симпатичный, стройный. Взгляд у него суровый, глаза блестящие, руки тонкие и белые как у женщины, хотя тело у него крепче, чем у немецкого рей-тара и наездник он отличный»!
Принц Максимилиан Эммануил, участник похода Карла ХІІ, так описывает Мазепу: «Мазепа был телом худоща-вый, невысокий, на голове имел «кучери»                или польские косы, при этом, имея более 60 лет возраста, со-хранял присутствие духа и ясный ум»
«Самый богатый, самый влиятельный, самый ум-ный и самый хитрый правитель этого угла Европы» - так о нём отзывались позднее современники.
Из перечисленных эпитетов при рождении будущий гетман Малороссии обладал только врожденными способностями легко усваивать необходимую информацию. Добывал он информацию, обучаясь в  в Киево-Могилянском коллегиуме, у иезуитов, прослушав  курс риторики, в Варшаве закончил курс философии, в голландском городе изучал военные науки, уделяя особое внимание артиллерии, долгое время продолжал учёбу в Германии,
Франции, Италии. Везде по толике, а в сумме полу-чилось блестящее образование. Отлично владел русским, поль-ским, латынью, немецким, французским, итальянскими  язы-ками. Из всех изучаемых трудов более других ценил произве-дения Никколо Макиавелли, особенно его книгу «Государь», рекомендующую политикам быть беспринципными, продаж-ными и действовать только в своих личных интересах. По-хоже, эти рекомендации в дальнейшем стали основой поведения Мазепы. Напрашивается сам собою вопрос: как мог православный шляхтич из какого-то села «Мазепинцы» на Белоцерковщине, разъезжать в поисках знаний по Европе? И на деле он не малороссиянин, и не православный, и имя ему не Иван, а – Ян! Настоящая фамилия рода Мазепы – Колединские, они - литовские поляки. Предки гетмана получили землю в XVI веке в районе Белой Церкви от польского короля. Мазепа – это прозвище, данное предку гетмана на Белоцерковщине Мыколе Колединському, который получил в 1572 году «привилей» короля Жигмонта II Авґуста хутор Каменец в пойме реки Рось. Фальшиво всё в гетмане  Мазепе-Коледенском, и всё же, чтобы стать «заслуженным предателем», чтобы имя стало нарицательным, как это произошло с Мазепой, нужно здорово постараться. Кроме ума тут и время нужно да и талант какой никакой. Цель предательства, как правило – богатство!.. Да и власть – тоже! Благодаря власти, добившийся её, становится хозяином жизни и смерти жалких людишек, копошащихся под ногами! И того, и другого Мазепа достиг, хотя знал, что во все времена и у всех народов предательство считалось одним из тяжких пре-ступлений.
Остановимся вначале на богатствах гетмана… Ни одному из гетманов до него такое  богатство и присниться не могло. Он владел  120 тыс. душ бесправного «быдла», как по-ляки тогда называли православных украинцев. Да ещё 20 тыс. крепостных в российских имениях, которые ему пожаловали сначала сестра Петра, царевна Софья, а потом и сам Пётр Ве-ликий. А сколько земель и дворцов?..
До сих пор ходят легенды о грудах золота и сереб-ра, которыми владел он и спрятал, убегая от русских, пресле-дующих его  после разгрома под Полтавой. Часть денег  Ма-зепа всё же успел взять с собой. Сумма довольно внушитель-ная, если, находясь в изгнании, он имел возможность дать Карлу XII взаймы 240 тысяч талеров. И после смерти Мазепы в его казне осталось только деньгами 160 тысяч червонцев, не говоря о серебряной утвари и различных украшениях.
Возникает вопрос, зачем он занимался накопитель-ством, если от его сексуального участия ни чего не произрас-тало?  Ходило немало слухов о его любовных похождениях, но слишком мало исторических фактов, подтверждающих их. И ещё одна странность у гетмана – склонность в любви к замужним женщинам. Возможно, следует искать ответ в детском воспитании Яна Мазепы?.. Отец Яна- Адам-Степан Кисиль-Мазепа видел в сыне будущего казака, а мать Мария-Магдалена Мокиевская -  польского вельможу, отец искренне любил сына и баловал его, мать – была сурово и ласками сво-ими никогда не баловала сына Мальчику не хватало любви, той любви, которой мать одаривает свое дитя. Иногда у гетма-на прорывалось наружу то, что таилось в глубинах души его, когда он говорил матери: «Всю жизнь точила ты меня, как червь старую осину. Может, оттого и сидит во мне этот червь, которого никто, кроме меня, не чует».  А другим близким с горечью в голосе заявлял: «Я для матери ни лях, ни казак, а выродок!»
По воле матери, использовавшей свои родственные связи при королевском дворе, он стал одним из «постельни-чих» короля Польши Яна-Казимира. Здесь ему впервые жен-щины оказывали внимание. Это были жены польских магна-тов, уставшие от своих перезревших мужей. Их внимание льстило Яну Мазепе, и в объятиях их он забывал о наставлени-ях  матери. Следует сказать о том, что придворные женщины – это путь к богатству и карьере. Но это и зависть, и слухи. Не-которые слухи носят  долговечный характер. Так, до наших дней дожила история о любовной связи  молодого  Мазепы с пани Фальбовской. Он наезжал к ней в имение по ночам, и однажды молодого любовника схватила стража, раздела донага, привязала к спине лошади и отпустила в степь.  История  эта не претендует на правдивость, и скорей всего, создавалась за тем, чтобы бросить тень на гетмана, хотя он и без того был во власти тени беспросветной. Реальной первой женщиной, ставшей любовницей Мазепы, была молодая красавица Гелена Загоровскаая, жена старого польского магната. Любовные приключения сына раздражали Марию-Магдалену, она отчитывала его. А он, в свою очередь, каялся и лгал, ложь с каждым разом становилась более  изощрённой, мать перестала верить сыну и всё более от него отдалялась
Следует понимать, что служба у короля состоит, наверное, не из одних амурных похождений придворных. Приходилось Мазепе выполнять отдельные дипломатические поручения короля.  Ян- Казимир доверял ему передачу писем украинскому гетману Ивану Выговскому, а через год отпра-вил с миссией к ставшему гетманом Юрию Хмельницкому. Перед Мазепой открывалось блестящее будущее. Но тут у Мазепы возник некстати серьезный конфликт с Пасеком, одним из приближенных польского короля. По одной из версий, ссора произошла из-за дамы, которая нравилась обоим. Дело дошло до того, что в одной из словесных перепалок Пасек так оскорбил Мазепу, что тот, не сдержавшись, замахнулся на него саблей. Такой жест в королевских покоях считался преступлением и наказывался смертью, но король смиловался над молодым шляхтичем, ограничившись изгнанием из королевского двора.
Несостоявшаяся дипломатическая карьера при Яне Казимире, заставила Мазепу задуматься о возможностях сде-лать карьеру на службе у гетмана Малороссии. Но  для этого необходимо было из  католика ляха Яна Адама Мазепы пре-вратиться в православного Ивана Степановича Мазепу. И он принимает православие. Когда мать узнала о принятии право-славия сыном, сказала ему, стоящему в церкви на коленях: «Ты же знаешь, что у Бога очи лучше моих. Я и то вижу, а он… »
Иван Мазепа  направился к гетману Правобережья Петру Дорошенко. Он сумел при первой же встрече понра-виться гетману, имея некоторый опыт дипломатической служ-бы, обретенный при польском дворе, и своим образованием, особенно знанием иностранных языков.
Карьера Мазепы была стремительной. Сначала его назначили комендантом гетманской гвардии, а затем удостои-ли чести стать генеральным писарем, то есть представителем всей дипломатии в казацком государстве. В исторических хро-никах того времени да и в народной памяти в этот период вре-мени любовные похождения Мазепы были особенно яркими. Он, как мотылёк, порхал в цветнике, не испытывая ни к одной девице продолжительной привязанности. Вот как он сам писал об этом в сочиненном им стихе:

«Чи шляхцянка, чи крулювка,
Чи ли жона воеводы,
Чи москевка, чи русинка,
Чи Маруся, Катаржинка… »
 Можно легко понять молодых красавиц: перспек-тивный, элегантный, остроумный и словоохотливый Мазепа не мог не привлечь внимания. Он не только наслаждался их любовью, но даже иногда и извлекал из этого политическую выгоду. К сожалению, большинство имен хорошеньких воздыхательниц не сохранилось,..  Но вот имя жены Мазепы — Анны, богатой вдовы полковника Самуила Фридрикевича, на которой он женился из сугубо материальных соображений, зафиксировано в исторических документах. Анна была на два десятка лет старше Мазепы и очень скоро оставила сей бренный мир, а ее суженому досталось богатое наследство. Служба у Дорошенко не требовала напряжения физических и душевных сил, протекала спокойно  и, казалось, что так оно и далее будет…
Но вот, в марте 1674 г. гетман решил заключить до-говор с Турцией с целью обеспечить свободу Украины от по-сягательств Польши и России. Выполнение этой деликатной миссии было поручено энергичному Мазепе. Прихватив сем-надцать невольниц и пятнадцать пленных левобережных каза-ков в качестве подарка турецкому султану, дипломат отпра-вился в дорогу. Но до султанских палат он так и не добрался. Кошевой атаман Иван Сирко, состоявший на службе у  гетмана Левобережья Ивана Самойловича, сумел перехватить обоз. Над жизнью Мазепы нависла серьезная угроза. Казаки, пленившие Мазепу, решили предать его смерти за то, что он их товарищей вёл в турецкую неволю. Спасло его от быстрой кары, как ни странно, лишь заступничество самого Сирко. А тут и Самойлович, узнав об этом случае,  потребовал от запорожцев выдать ему пленника с тем, чтобы самолично учинить над ним расправу. Бедный дипломат, ожидал неминуемой тяжкой смерти, но… то ли Бог, то ли дьявол вмешались, то ли пробудился дар завораживать даже врагов, но ему  не только удалось избежать наказания, но еще и стать учителем и наставником гетманских детей. Влияние Мазепы на гетмана Самойловича росло, соответственно рос и чин его. Во время царствования Фёдора Алексеевича Мазепа становится генеральным есаулом. Вскоре власть в Москве переменилась: на трон взошла царевна Софья, регентша при малолетних Петре и Иване. В правление Софьи власть фактически находилась в руках её фаворита Василия Голицына. По поручению Самойловича, Мазепа каждый год ездил в Москву и, кажется, не с пустыми руками…   Вкрадчивый, расторопный, готовый в каждую минуту услу-жить, Мазепа снискал к себе его расположение и выжидал  удобного момента для нанесения удара по своему благодетелю Самойловичу, чтобы захватить гетманскую власть. Такой мо-мент он увидел в неудачном Крымском походе князя Голицы-на, готового свалить все беды похода на участвовавшего в нем Самойловича. Он тут же сочиняет донос на Самойловича, об-виняя его в поджоге степи, сожжении мостов на переправе и в намерении оторвать Малороссию от России. Донос  попадает прямо в руки всесильного фаворита царевны Софьи. Самойло-вича лишили гетманства, сослали в Сибирь с толпою родных и сторонников, сыну его Григорию отрубили голову, а Мазепу избрали в гетманы, главным образом оттого, что так хотелось этого любившему его Голицыну, хотя и деньги Ивана Степа-новича, вложенные в руки князя Василия,  оказались совсем не лишними. Сыграли роль и щедрые обещания, данные казацкой старшине. Эти обещания впоследствии были выполнены. Мазепа вознаградил своё окружение, раздавая имения, полковничьи и другие должности.
Время правления царевны Софьи приближалось к концу. Подросший царь Пётр уже начал предъявлять свои пра-ва на единоличное управление государством, что должно было  привести к неизбежному столкновению Софьи со своим млад-шим братом. Софья все чаще настаивала на физическом устра-нении Петра от престола, Миролюбие князя Голицына делало его бесполезным в этой борьбе. Вес при царском дворе наби-рал окольничий Шакловитый. Софья добровольно уступать власть не собиралась, но заговор с целью физического устра-нения Петра провалился. В ночь с 7 на 8 августа 1689 года мо-лодой царь успел бежать из Преображенского в Троице-Сергиев монастырь, куда прибыли «потешные» полки с пуш-ками. На несколько недель в стране воцарилось формальное двоевластие. Петр был законным царем, и его поддержало зна-чительное количество высших чинов государства и подавляю-щее большинство армии, что, в конечном счете, и решило ис-ход дела в его пользу. Вскоре сторонники Софьи были взяты под стражу, а сама она оказалась в Новодевичьем монастыре под строгим надзором, Мазепа не мог оставаться в стороне от происходящего, учитывая тесные контакты с опальным Голи-цыным, бросавшие тень и на него самого, и поспешил в Трои-це-Сергиевский монастырь. Мазепа вовремя сориентировался и отправился в Троице-Сергиеву лавру к царю Петру, который тоже не устоял перед чарами малороссийского гетмана. Когда вопрос власти был решен в пользу будущего императора Петра Великого, Мазепа, чтобы окончательно откреститься от Голицына, подал царю челобитную, где написал, что во время отрешения от власти Самойловича, Голицын через Леонтия Неплюева угрозами вынудил дать ему  громадную взятку, ча-стью из пожитков отстраненного от власти гетмана, а частью из собственного своего „именьишка“, которое по милости мо-наршей нажил на гетманском уряде, 11 000 рублей червонцами и ефимками, более трех пудов серебряной посуды, на 5000 рублей драгоценных вещей и три турецких коня с убором.
Донос был прямым предательством Мазепой своего величайшего благодетеля князя Василия Васильевича Голицы-на, перед которым он ещё недавно льстил и унижался. Только заступничество двоюродного брата Голицына спасло жизнь опальному князю.
Пользуясь своим даром очаровывать власть имущих людей, стареющий гетман постоянно давал советы молодому монарху в польских делах, со временем между ними возникла тесная личная дружба. Мазепа был 20 лет на службе у Петра I. Ни до него, ни после никто не занимал этот пост так долго. Как удалось ему столько лет удерживать булаву, спрашива-ется? Ответ на этот вопрос довольно прост – политическим м физическим устранением потенциальных соперников. К примеру,  в 1706 г. вопреки всем воинским правилам, он отправил Стародубского полковника Миклашевского в Не-свиж, а Мировича, полковника Переяславського – в Ляховичи, приказывая сражаться им с целыми корпусами шведов и поляков: первый из них был убит, а последний взят в плен и отослан в Стокгольм, где и умер.  Еще один пример, Мазепа, опасаясь конкуренции со стороны очень популярного на Правобережье Фастовского и Белоцерковского полковника Семёна Палия, приказал арестовать, оговорив его перед царем. Около года полковник пребывал в батуринской тюрьме. В 1705 году по приказу Петра I Палий был сослан в Тобольск. В 1708 году, после того, как Иван Мазепа открыто выступил против Петра, Семён Палий был реабилитирован, возвращён на родину и назначен полковником Белоцерковского полка. Участвовал в Полтавской битве.

1706 год был годом политических неудач Россий-ского государства: 2 февраля 1706 года шведы нанесли сокру-шительное поражение саксонской армии, 13 октября 1706 года союзник Петра, саксонский курфюрст и польский король Ав-густ II отказался от польского престола в пользу сторонника шведов Станислава Лещинского и разорвал союз с Россией, Москва осталась в войне со Швецией в одиночестве.
Вот тогда Мазепа и замыслил переход на сторону Карла XII и образование из Малороссии «самостоятельного владения» под верховенством Польского короля. Осторожный и умный политик стал действовать. В сентябре 1707 года Ма-зепа получил от польского короля, сторонника шведов Стани-слава Лещинского письмо, где «Станислав просил, чтобы Ма-зепа „намеренное дело начинал“, когда шведские войска по-дойдут к украинским границам».
В «своей беседе с генеральным писарем Филиппом Орликом Мазепа объяснял свои переговоры с Лещинским ис-ключительно военной угрозой». Он говорил, «что будет оста-ваться верен царскому величеству, „пока не увижу, с какой силой Станислав к границам украинским прейдет и какие будут успехи шведских войск в Московском государстве… Таким образом, уже за год до перехода на сторону Карла Мазепа подготовил почву для того, чтобы в случае «крайней и последней нужды» перейти на сторону противника, если тот будет побеждать.
Следует сказать и о том, что, начиная с 1689 года, поступали доносы Петру, говорившие о своеволии гетмана, граничившего с изменой….
Священник из Путивля привез в Киев первый письменный донос на него. В бумаге сообщалось, что гетман тайно, через сестру, скупает в Польше имения. Об этом потом заявлял киевскому воеводе Ромодановскому и наказной гетман войска запорожского Павел Полуботок. Мазепа тут же сместил Полуботка, а дела свои в Польше списал на «сестреницу» как называл свою любимую сестру. В Москву и Киев шли доклады, что Мазепа продает басурманам не только серебряные оклады с икон из православных храмов, но и православных людей с Подолии и Волыни.
 Пётр доносам верить не хотел; доносчиков наказы-вали, а доверие царя к гетману только возрастало.
В конце августа 1707 года пришел новый, опасный донос на Мазепу со стороны генерального судьи Василия Леонтьевича  Кочубея, через севского иеромонаха Никанора, который прибыл в Москву в средине сентября. И это  донесе-ние было признано ложным в свете хорошо известной личной вражды между Кочубеем и Мазепой. По приказу Петра I Кочу-бей и также доносивший на Мазепу полтавский полковник И. И. Искра подверглись пыткам, после чего, 14 июля 1708 года, были обезглавлены.
Напуганный этим доносом Мазепа заторопился, пе-реговоры со Станиславом Лещинским и Карлом XII, закончи-лись заключением тайных договоров. Мазепа уговорил Карла XII не идти прямым маршем на Москву через Минск и Смо-ленск, а пожуировать на вольных хлебах Малороссии, дви-гаясь через Полтаву. Но Полтава не открыла ворот своих, не вышла встречать с хлебом-солью, осаждая её, шведы потеряли два месяца, а также почти весь пороховой запас. Ко времени знаменитой Полтавской битвы у них оставалось зарядов только на 4 орудия. Мазепа обещал передать Карлу XII «на время войны и опасностей» города Стародуб, Малин, Батурин, Полтаву, Гадяч. Однако, забегая вперёд, следует сказать, что жители городов и крестьяне Малороссии с ненавистью встретили иноземцев и также как белорусы убегали в леса, прятали хлеб, корм для лошадей, убивали фуражиров. Шведы огнём и мечом усмиряли непокорных. За свое недолгое пребывание в Малороссии Карл XII сжег Краснокутск, Куземин, Хухрю, Олешню, Котельву, Мурафу, Колонтаев, Коломак и Рублевку. По воспоминаниям Нордберга, духовника короля Карла, на семь миль вокруг каждого селения все было выжжено и уничтожено, скот конфискован. И это – результат предательства гетмана Мазепы. Но это всё в будущем…
До осени  1708 года Мазепа всё ещё продолжал пользоваться полным доверием царя. Когда же осенью 1708 года царь Пётр пригласил Мазепу присоединиться с казаками к русским войскам под Стародубом, чтобы на Карла идти, тот сказался больным…  Меншиков решил навестить больного Мазепу. Опасаясь разоблачения, Мазепа с гетманской казной бежал к королю Карлу.
Уже после того, как Мазепа перебежал к шведам, к Петру явился миргородский полковник Апостол, сообщивший, что в обмен на прощение гетман готов… захватить и выдать русским шведского короля. После долгих колебаний Пётр не дал хода этому делу…
Согласись он, возможно свершился бы еще один факт предательства Мазепы.
Мать Мазепы Мария-Магдалина пережила смерть сына. Она была настоятельницей Вознесенского Фроловского женского монастыря. В 1691 году в  монастырь неизвестная монахиня принесла письмо, в котором говорилось, что Мазепа продавал христиан туркам, и даже указывалась цена. Мать пы-талась воздействовать на сына… но – тщетно! Значительно позднее она прокляла его, возмущаясь:
«Чтобы шведов привести в Малороссию!.. Чтобы казнить лучшего друга!.. Чтобы грешить со своей «духовной дщерью»!.. Чтобы сказать родной матери: «Не нужно мне тво-его благословения»!.. Однако, когда анафема Мазепе звучала во всех церквях, игуменья Магдалина простила его. Но сын этого так и не узнал.


В предательстве Иван поднаторел,
(И до него подобное умели)
Ученье ордена Лойолы не предел…
 В нем все приемлемо для достиженья
цели.

Мазепой предан покровитель, друг,
Не потому, что беден был Мазепа,
У Самойловича для действий шире,
круг,
Он действует, открыто, а не слепо.

 Предательства причина – булава,
Желанный для Мазепы символ власти,
А сколько подлостей создала голова,
Чтобы достичь такого счастья?

Пал Самойлович. Предан им…
Огромнейшая власть над Украиной!
Самим Василием Голицыным храним,
Стал для врагов своих неодолимым.

Разоблачений страх, за власть боязнь
Всегда довлеют над душой  Мазепы,
Им будет предан покровитель – князь,
Когда увидит, песня того спета.

И при Петре он полный господин,
Пусть строчат на него доносы.
И Кочубей – доносчик им казним,
И Искра с ним. И нет вопросов.

Мысль светлая, родившись поутру,
Глядишь, и к вечеру сама собой
завяла.
Так трудно угодить царю Петру,
А нет царя, и голова пропала.

Он не герой, а просто – человек,
Добившийся несправедливо власти,
Кругом идет война, - жестокий век,
А он стремится к собственному счастью.

Бесспорно он умен, и в том его беда,
Поверил своему железному расчету.
Карл не проигрывал сражений никогда,
Король в зените славы и  почета.

Петр – невоспитанный, прямолинеен,
груб,
И предсказать его поступки трудно.
На первом месте – тяжкий труд,
Служи ему, как пес приблудный.

То может приласкать, то наказать-
Одно и тоже совершив деяние,
Попробуй настроенье предсказать,
Не царь – сплошное наказание!

Ему бы Карлу взять и уступить,
Санкт-Петербург отдать и к старине
вернуться,
Как прежде веселиться, водку пить,
Ведь есть Восток, туда бы и тянуться!

Война с соседями, а это – не секрет,
Не раз, не два велась, а больше,
Да и конца войне той нет,
Теперь против царя и Швеция, и Польша.

А Турция? А есть и  крымский хан?
Не устоять Петру. Растерзана держава,
А гетманом прекрасный создан план,
Куда не повернись, а гетман- правый.

Страх потерять, что создано трудом,
Чему он посвятил  свои все силы, годы,
Швырнуть коту под хвост, жалеть потом?
Пора заняться  срочно переходом

Княгиня Дольская – Лещинского посол,
Так зачастила к гетману с визитами,
В ней собеседницу прекрасную нашел,
Тайн много рождено, но  шито-крыто!

Он в Польше – пан ясновельможный,
Ян-Стефан светлый князь Мазепа,
Все это в будущем возможно,
Но нужно поспешать и делать срочно это.

Чтоб царь о плане не проведал,
Не то храни Господь-творец,
Тогда не только думай о победе,
И в Польше не спастись, тогда – конец!

«Казаки за меня, о чем тут речь,
Пусть даже казаки и разного оттенка,
Против царя поднимется вся сечь,
Там атаман, что надо, - Гордиенко.

Расчет не сделан на народ,
За весь народ нельзя ручаться,
Часть большая за гетманом пойдет,
Вторая  будет в хатах оставаться.

Расчеты хороши, на деле все не так,
Сечевики пошли под Карла,
Петр Сечь разрушил, Это – не пустяк,
И многие полковники коварны»…

Карл шведский потирает руки,
(Он видел казаков в бою),
Казак, что Шива многорукий –
Хорош и в одиночку, и в строю.

Привел с собой Мазепа сердюков, -
Карл ожидал их тысяч сорок,
А кот наплакал этих казаков,
И те покинут ставку скоро.

И гетмана сомненья гложут,
Явился Карл, султана – нет,
А на войне, как на войне – все статься
может,
Так трудно отыскать единственный
Ответ!

Посланник гетмана к царю Апостол,
Потом туда подался Галаган,
Готов Мазепы план – он просто,
Похитит короля, он им царю отдан,

За это царь одарит булавой,
И снова будет добр, сердечен.
Ушам не верит царь, он потрясен -
Такую странную запел Мазепа  песню.

Потом были и стычки и Полтава.
Бежал в Стамбул король, а с ним Мазепа.
Пора итоги подвести, а то, ведь право,
Нет слов, чтоб говорить и далее об этом.

ВЫБИРАТЬ  ИЗ НЕЧЕГО

Как прежде, Русь ворчала
Не в силах разорвать оковы;
У иноземцев под началом
Как прежде, ошибаясь снова.

Поляки, турки, крымский хан…
Ходили долго  под Литвой…
Встречали в битвах басурман
И бились  часто меж собою.

Хоть пили водку, как всегда,
И заедали хлебом, салом,
Согласья нет – вот в чём  беда!
Единство недоступным стало.
Мазепа изменой своей оставил тягостное воспоми-нание в душе Государя Петра Алексеевича. За двадцать лет, казалось, преданной службы, купаясь в лучах славы, богатей-ший  человек России оказался предателем.   Из кого выбирать преемника Мазепы? Кому довериться? Выбора для Государя не было, выбор предстояло сделать казачеству. А оно вибрало из трех  претендентов:  Апостола, Полуботька и Скоропадско-го. Все   трое были  приближенными  Мазепе . Избрали пол-ковника Стародубского  полка Скоропадского Ивана Ильича. Он показался более мягким и покладистым, чем двое осталь-ных, к тому же, он долго отказывался от такой  важной  долж-ности.. Был тот Скоропадский внуком польского шляхтича, перешедшему на службу  к  Богдану Хмельницкому,  приняв-шему православие и погибшему в битве под Желтыми Водами.  Иван Ильич начал службу писцом в войсковой канцелярии.  Уже при гетмане Мазепе Скоропадский стал генеральным бунчужным, а потом вскоре стал генеральным есаулом. Мазепа нередко посылал его к Петру Великому с разными поручениями и он очень понравился царю своею «простотой».  В этой должности Скоропадский пребывал до конца октября 1708 года, когда, совершенно неожиданно, получил от гетмана Мазепы письмо, в котором тот приглашал его покинуть враждебную власть Москвы,  решившую истребить последние казацкие права и вольности. Следовало полагать,  что Мазепа надеялся на поддержку Скоропадского, которого он полюбил за скромность и услужливость, награждал и выдвигал по службе. Но Скоропадский. не имел ни малейшего желания менять свое положение, которым он был очень доволен.  Уже в должности левобережного гетмана Иван Ильич участвовал в Полтавском сражении.
Вскоре после Полтавской битвы, Скоропадский по-дал царю статьи о Малороссии, где просил об утверждении прав, вольностей и порядков, доселе бывших в малороссий-ском войске, о том, чтобы великороссийские воеводы не вме-шивались в городские и полковые дела, расправы без малорос-сийской старшины сами не чинили, чтобы выведены были гарнизоны, помещенные в некоторых малороссийских горо-дах, в частности о себе, как гетмане, просил, чтобы гетману слушаться одного только государя, указы получать только от его имени…Ответ царя поразил гетмана…
В Киев назначался от правительства наместник — воевода князь Д. М. Голицын, в Глухове, подле гетмана, учре-ждалась должность "государева министра", особого чиновни-ка, который должен был отвечать перед правительством за благонадежность гетмана и участвовать вместе с ним в управ-лении страной. Первым таким "государевым министром" при С. был назначен суздальский наместник А. П. Измайлов. Ему даны были в распоряжение великорусские полки, которые раньше находились при Мазепе.
Присутствие при гетмане великорусских чиновни-ков — одного, потом двоих, разумеется не могло не возбудить неудовольствие в Малороссии. Толки пошли о том, что чинов-ники, приставленные к гетману, не дают ему сделать шага сво-бодного, всякое письмо гетмана осматривают, что гетман не станет долее терпеть такой опеки над собой и весной, в союзе с запорожцами и татарами, пойдет на Москву…  Эти слухи стали известны киевскому воеводе Голицыну, который  недолюбливал гетмана Скоропадского    с удовольствием всегда принимал клеветнические доносы на него. Гетман это знал и беспокоился.
Он с виду, кажется, так прост….
Прикинется убогим….
На деле он такой прохвост,
Заткнет за пояс многих!

Проходит время… Не поймешь:
За что и почему-то  -
Продаст тебя за медный грош
В тяжелую минуту?

Не верь и клятве, что даёт
 В тяжёлую годину …
 Ослабнешь, он тебя  добьёт –
 Удар наносит в спину

Иван писал канцлеру Головкину, что объят раз-мышлением: от начала гетманства своего имеет несносные скорби от злобных и безбожных клеветников. Канцлер уверял его, что царское величество о верности его довольно известен. В подтверждение этого в начале 1715 г. гетман получил цар-скую грамоту, в которой для пресечения произвола и злоупо-треблений полковников своей властью предписывалось сокра-тить их права, между прочим, в деле выбора ими старшин и сотников. Этот царский приказ оказал действие искры, бро-шенной в горючий материал; недовольство полковников своим гетманом усилилось и полковники между собой назначили нового гетмана Полуботко. Слухи усиливались, кругами расходясь по Малороссии: "Нынешний гетман че-ловек смирный, за Малороссию стоять не умеет; кто ни нападет, все дерут... Не Мазепа — проклятый Иуда, а ны-нешний гетман проклятый, не стоит за землю руськую, а москали ее разоряют". На полковников жаловались, что они разоряют простой народ, а они жаловались, что разоряют народ москали своими войсковыми поборами, а виноват во всем гетман, который по своей слабости все позволяет. Полковники отказывают гетману в повиновении… Положение гетмана было более, чем незавидное.  Следовало понимать, что гетманство отживало свой век. Отживал свой век и Скоропадский. Шестидесяти с лишком лет от роду он принял в свои руки гетманскую булаву, отказываясь, ссылаясь на свою дряхлость; немудрено, что теперь эта булава  у него из рук валилась! В 1722 г.  гетман собрал свои последние силы и бодрость духа, какие у него остались, и вместе с женой, окруженный свитой, едет в Москву поздравлять царя с Ништадским миром. Здесь был нанесен ему последний удар, которого он не вынес. Гетмана встретили в Москве хорошо, но проводили плохо. Гостил он там около полугода. Он ещё  пы-тается показать себя настоящим   защитником интересов полу-самостоятельной Малороссии, напоминает царю о "статьях", но в ответ получает  указ об учреждении малороссийской кол-легии, состоящей под председательством бригадира Вельями-нова из шести штаб-офицеров украинских гарнизонов. Таким образом вместо одного чиновника при гетмане явилась целая коллегия. Уничтожаются пункты договора  Богдана Хмель-ницкого, с русским царём.   С  таким царским  подарком и ду-шевной болью Иван Ильич Скоропадский  в конце июня воз-врашается домой и только успел доехать до Глухова. 3 июля 1722 года его не стало.

ПОПЫТКА  СТАРОЕ  ВЕРНУТЬ

Форму власти время съело -
Лишним стало грузом.
Не находит себе дела…
Гетман, как обуза…

В отсутствие военных действий казацкая старшина, привыкшая к относительному своеволию, мешала проведению задуманных Петром реформ. А о том, как она может повести себя в войне, он уже мог и сам убедиться. Измена Мазепы, действия атамана запорожского войска Гордиенко, привед-шего под знамена шведского короля слишком были свежи, чтобы не заставить царя принять меры к недопущению по-добного. По смерти Скоропадского царь не спешил с выбором  нового малороссийского гетмана. Наиболее значимому претенденту на гетманскую булаву Павлу Леонтьевичу По-луботко поручено было впредь до избрания нового гетмана ведать малороссийскими делами. В то же время была учре-ждена "малороссийская коллегия " с целью - ослабить значение местного самоуправления и защищать простой народ от старшин. Не понять, чего не хватало Полуботко?
Пожалованными грамотами за ним было утвержде-но более 2000 дворов, и он сделался одним из. первых богачей в Малороссии, жил широко и даже держал у себя "двор" напо-добие гетманского. Власти широкой, почти неограниченной, такой, какой прежде Мазепа обладал, хотелось Павлу Леонтье-вичу! Но те отрасли гетманской власти, те "права и вольно-сти", по которым якобы управлялся малороссийский народ, никогда не были точно определены, постоянно изменялись по произволу всех властных фигур, начиная с гетмана и кончая сотником. Не довольствуясь даваемыми им наделами, они производили захваты и насильственные покупки земель у ря-довых казаков. Ограбленные добиться справедливости не мог-ли - судебная власть сосредоточивалась в руках самой же старшины. Положение простого крестьянина в Малороссии стало известно в Москве, был издан  указ, согласно которому   запрещалось употреблять казаков на  приватных работах под угрозой строгого наказания и указывался порядок разбира-тельства судебных дел. Изменить существующий порядок ока-залось сложно, для этого  следовало прежде всего сместить полковников, поставленных самим царём!
Пан Полуботко тем себя прославил –
В бочонках  золото отвёз
И в банке Англии оставил…
А как вернуть его – вопрос?

Пришлось ограничиться полумерами, обратив осо-бое внимание на денежные и хлебные сборы,  которые должны были поступать в казну на основании статей Богдана Хмельницкого. Сборы эти были разнообразны и неопределенны, а во-вторых, все они поступали в распоряжение Полуботко, ставшего с 1722 году наказным гетманом. Наказной гетман превращался в самого  богатого человека  Малороссии. Этого было мало....
Началась упорная борьба старшины во главе с По-луботко за защиту автономии Украины. В мае 1723 года Полу-ботко был вызван в Петербург, где он подал челобитную Петру I об отмене новых стеснительных порядков, чем очень разгневал царя, который велел Полуботко с товарищами посадить в Петропавловскую крепость. Имущество Полуботко было конфисковано. Умер Павел Леонтьевич в заключении в декабре 1724 года.
Согласно легенде, перед арестом Полуботко тайно отдал на хранение 200 тысяч золотых монет Банку Англии под 7,5 %.  Некоторые источники указывают на две бочки с золо-том,  и речь идёт о банке Британской Ост-Индской компании. В завещании, Полуботко якобы завещал 80 % золота на буду-щее независимой Украины, а остальные — своим правопреем-никам. Существует миф и о том, что были попытки вернуть это золото ещё в годы Советской власти, однако в связи с отсутствием надёжных доказательств банк всякий раз отказывал в подобных претензиях.

ГЕТМАН  МАЛОРОССИЙСКИЙ  КИРИЛЛ ГРИГОРЬЕВИЧ РАЗУМОВСКИЙ

Полковник Федор Степанович Вишневский воз-вращался в Санкт-Петербург из  Венгрии, куда ездил по пору-чению Анны Иоанновны для приобретения токайского, особо почитаемом при российском императорском дворе. Путь его пролегал через черниговское село Чемер  Козелецкой казацкой сотни. Проезжая мимо местного Божьего   храма, он услышал мощный, удивительного звучания, бас, доносящийся оттуда. Бас этот принадлежал молодому казаку, почти юноше, Алешке Розуму. Федор Степанович расспросил местного дьячка о пев-чем, обладающим таким великолепным голосом. Тот поведал, что юноша – сын казака Григория Розума, жителя соседней деревни Лемешки, сбежавший от отца, когда тот, будучи пьяным, во гневе запустил топором в сына. Питерский вельможа, зная о том, как ценит императрица Анна Иоанновна хороших певчих из Малороссии, прихватил юношу с собой, назвав его Алексеем Григорьевым. Императрице Анне молодой казак понравился, и она велела принять его в дворцовую певчую капеллу.   Царевна Елизавета, дочь Петра Великого, увидев красавца певчего, брюнета с окладистой черной бородой, высокого роста, широкоплечего, пропорционально сложенного, увлеклась им. И превратился Алешка Розум  из певчего в «знатного» бандуриста, а затем в графа Разумовского, любовника и фаворита Елизаветы, и, наконец, в законного, хотя и тайного, по преданию, супруга Ее Величества.
Дым коромыслом!.. Чарок звон!
В дворцах вельмож, царицы.
Во власти – Вакх и Купидон
Все ночи до зарницы.

Бунтует плоть, бунтует дух
В озёрах сладострастья!
Здесь музы услаждают слух…
Здесь тело, как причастье!

Ох! Удивительна страна –
Такую предки дали?..
За секс вручают ордена
Поместья и медали…
Фаворит из народа отличался от суетящихся при-дворных спокойным характером и не был жаден до денег и власти, совершенно не стыдился своих бедных родственников, но и не стремился во что бы то ни стало продвинуть их на вы-сокие посты. Правда,  это не касалось младшего брата Алексея Григорьевича Разумовского, проживавшего в том же селе Ле-меши, пасшего отцовский скот на общественном пастбище.
Что нынче делать казаку?
Раздолья нет и воли!
Сшибать подсолнух наскоку,
Ходить за плугом в поле?..

Он прежде направлялся в Сечь…
А что теперь осталось?..
На теплую забраться печь…
Горилку пить, есть сало…

Он юным пас коров отца…
Весной и жарким летом…
Потом женили б  молодца –
Труд дальше без просвета!

Кирилл, как и старший брат, научился писать и чи-тать у местного дьячка,  в детстве пас отцовский скот, а после восшествия на престол Елизаветы Петровны получил в Петер-бурге первые основы образования. 

Кириллу просто повезло –
Брат пригласил в столицу…
Потом – поехало!.. Пошло!...
Послали за границу

Потом вернулся в Петербург
(В карманах много денег).
Хоть на щеке чуть виден пух –
Он – русский академик.

В прозе это выглядит так: В 1743 г. был отправлен братом для обучения, инкогнито, в Германию и Францию, в сопровождении адъюнкта Академии Наук Теплова. В 1744 го-ду, уже находясь за границей, Кирилл Григорьевич Разумов-ский был возведен в графы Российской Империи. В Берлине он учился у знаменитого математика Эйлера, потом слушал лекции в Геттингене, объехал Францию и Италию и в 1745 году , когда ему исполнилось шестнадцать лет, вернулся в Петербург, где был сделан действительным камергером. Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина II .  знавшая толк в мужской внешности и уме, писала о том времени: "он был хорош собой, оригинального ума, очень приятен в обращении и умом несравненно превосходил брата своего, который, однако, был великодушнее и благотворительнее его". Его очень любили при дворе; особенным успехом он пользовался у женщин. Любовь  женщин при дворе всегда способствовала успешной карьере. Наверное, поэтому, через год  Кирилл был назначен президентом Императорской Академии Наук. Такого случая ученый мир ещё не знал: президенту храма наук было всего-навсего 18 лет.
В жёны ему императрица подобрала свою троюрод-ную сестру Екатерину Нарышкину, за которой было дано ко-лоссальное приданое, включавшее в числе прочего несколько сёл на территории современной Москвы. К 1748 г. он обладав уже чином подполковника лейб-гвардии Измайловского полка, был сенатором и генерал-адъютантом
В 1750 г. Разумовский был возведен в звание гетма-на Малороссии; для него было восстановлено упраздненное перед тем гетманское достоинство. По поводу избрания в гет-маны Разумовского Ломоносов  сочинил идиллию. Назвал её Михаил Васильевич - «Полидор», что с древне-греческого означало – «богато одарённый» Отрывок из этого произведе-ния привожу ниже:
…Доколе будет Днепр в брегах своих крутиться,
Дотоле олтари здесь будут ей куриться
И лавры завсегда торжественны цвести.
Здесь плески на лугах повсюду раздаются,
И с шумом радостным в порогах воды льются,
Избыточно цветы дают свой нежной дух,
И ветвьми дерева, красуяся, качают,
И горы и леса богиню возвышают,
Что к их желанию склонила щедрый слух.

На титульном листе «идиллии» красовалось напи-санное рукой посвящение.
Дела в академии шли не шатко-не валко, между академиками шли постоянные распри. Разумовский только числился президентом, делами академии занимались директо-ра.
Отменною пройдохой  был Кирилл,
Нет в действиях его ни одного прокола…
Двух женщин на престоле пережил
И двух особ мужского пола.

Внимание к себе он привлекал,
(Судьба хуле не дала прикоснуться).
Но, чтоб поток щедрот не иссякал,
Он во время умел переметнуться!

Императрица Елизавета Петровна  подарила вновь избранному гетману город Батурин вместе с Почепом, Шепта-новской и Бакланской волостями. Кроме гетманского звания он получил и все гетманские доходы, собранные со дня смерти предыдущего гетмана, увеличив тем самым и без того огром-ное состояние. 2 августа 1750 года императрица подписала указ о новом титуле Разумовского. Отныне он титуловался «Ея Императорского Величества гетман всея Малыя России, обоих сторон Днепра и войск запорозских, действительный камергер, Академии наук президент, лейб-гвардии Измайловского полку подполковник, орденов святого Александра, Белого орла и святой Анны кавалер, граф Кирила Григорьеви».
 Кирилл поселился в Глухове, где жил царьком, окружив себя двором, телохранителями; тут давались балы и даже разыгрывались французские комедии; устроен был новый дворец для гетмана, а правителем его канцелярии сделался бывший его ментор Теплов. Первые шаги деятельности Разумовского возбудили справедливые жалобы на месте и неудовольствие государыни: он стал пользоваться своею властью для обогащения своих родственников... Пришлось издать целый ряд указов, ограничивших гетманскую власть: малороссийские дела были переданы из ведения коллегии иностранных дел в ведение Сената; гетману запрещено было собственною властью назначать  полковников и сотников. Время шло… И гетман, и его жена не знали, что делать от скуки,  и рвались в Петербург, ко двору. Императрица разрешение дала. Теперь супруги Разумовские большую часть времени проводили в северной столице империи. 
Кончина Елизаветы Петровны... Кирилл находится в затруднении. Ставший императором Петр III , часто посеща-ющий его и уверенный в его преданности, готовится к войне с Данией назначая  его главнокомандующим армией. Гетман получает звание фельдмаршала. В это же время Разумовский становится сторонником Екатерины и активно участвует  в подготовке дворцового переворота 1762 года. Странно…  но в момент решительных действий он остаётся в стороне, дав только распоряжение типографии Академии наук напечатать манифест о восшествии на престол новой императрицы.
Поддержав Екатерину II, Кирилл Григорьевич со-хранил все свои посты и должности. Более года он пребывает в Петербурге, затем направляется к себе в Батурин, вынашивая мысль о наследственном гетманстве графов Разумовских. Со-ответственно составленная челобитная ложится на стол  импе-ратрицы Екатерины II. Импкератрицу не может устроить появление под боком  России обширного княжества во главе с династией Разумовских. Затея эта не пришлась Екатерине по вкусу, и в её окружении скоро возобладало мнение о необходимости отмены гетманства. Разумовский был вызван ко двору, где у него затребовали прошение об отставке. Указ об упразднении гетманского достоинства вышел 21 ноября 1764 года. В качестве компенсации Разумовский получил чин генерала-фельдмаршала, хотя не имел боевого опыта. К тому же Екатерина II пожаловала ему город Гадяч с прилегающими селами и деревнями и Быковскую волость 

. Оставив должность президента Академии наук в 1765 г., следующие два года Разумовский провел за границей, после чего вернулся в Санкт-Петербург. В 1771 г. он овдовел. После смерти жены, родившей ему II детей, переехал в Бату-рин, где провел последние годы жизни.
В последние годы жизни он много болел, но оста-вался таким же, как всегда, — добрым, ироничным и умным. В 1796 году на престол вступил Павел I, и Кирилл, помня о своем участии в свержении его отца, Петра III, не питал никаких иллюзий насчет своей судьбы — ждал, что его арестуют. Когда к Разумовскому заехал офицер, везший в Петербург известие о смерти жившего тогда на Украине фельдмаршала Петра Румянцева, и спросил старика, что передать новому императору, Разумовский пошутил в последний раз: «Передай Его Величеству, что и я умер!» Но Павел не тронул Разумовского, причисляя его к августейшему семейству. В мае 1801 г. Разумовский получил рескрипт вступившего на престол императора Александра 1, в котором говорилось: «Граф Кирилл Григорьевич! Послужив верно и ревностно толиким монархам, нося и оправдывая на себе их милости, вы имеете все право наслаждаться в недре покоя вашего всеобщим уважением и отличным моим благоволением...»

Кирилл Григорьевич Разумовский скончался в Ба-турине 9 января 1803
Гетману стало делать нечего - казачество в Мало-россии становилось не только ненужным, но и опасным для любой власти.

ЗАПОРОЖСКАЯ СЕЧЬ ОТЖИЛА СВОЁ ВРЕМЯ

Казачество жило,
Но вольницы не стало,
Еще шумели на Сечи,
Горилку пили, ели сало.
Хоть головы у многих горячи…

Но нет путей,
что прежде были,
Один остался путь – на Юг,
Походы, битвы стали былью,
И кто-то саблю заменил на плуг.

Разводят скот,
Коней, коров, -
Степные хороши просторы –
Прокормят множество голов,
И мирным быт их станет скоро.

Из Петербурга
Ждут наград,
Хоть кровь еще бурлит, играет,
Не собирают больше рад,
И гетмана не выбирают.

Назначен гетман
Из столицы, -
(Хоть непонятно, что и как),
Он приближен к императрице,
И то приятно, что – казак.

И буйства нет,
Никто не спорит,
Досада душу не берет,
С Кириллом Разумовским скоро
Сам титул гетмана уйдет.

Ликвидация сечи
У прошлого есть качества, объём:
Когда нам выгодно, мы к прошлому взываем,
Глотаем информацию «живьём»,
Что неприятно – просто забываем!

У западной границы Российской Федерации нахо-дится прибалтийское государство  с названием «Литва». Ко-гда-то оно пережило бурный период расцвета силы и значимо-сти, раздвинув свои границы на юге до берегов Азовского и Чёрного морей, захватив земли Галиции и Волыни, Чёрную и Белую Русь,  и стало называться «Великое княжество Литов-ское, Жемайтское  и Русское». И об этом современные власти Литвы конечно не забыли, но прочь улетела  память о том про-должительном периоде, когда Литва съеживаться стала, затем утратила свою государственность, правда, дважды возвращая её, когда  Россию подвергали  испытанию Красный Октябрь и распад Советского Союза. Впрочем, эта видимая только под микроскопом независимость,  не даёт никакого права  властям Латвии вести себя подобно болонке, трястись в неистовом за-пале, оскаливаясь и захлёбываясь пенной слюной, лая из под-воротни  на проходящего мимо ньюфаундленда.  И всё-таки, следует  напомнить всем, что силу, находящуюся в покое, во все времена уважали.
В какой-то мере не уважать позволительно тем, кто государственности никогда не имел, а научиться межгосудар-ственному этикету в  постоянных распрях в  борьбе за власть было просто некогда, Научились воровать по-чёрному, не опа-саясь быть пойманными, поскольку воровали все, в том  числе и те, кто был обязан ловить воров и судить – и достаточно!. В этом даже шарм какой-то находили…  Впрочем, воровать друг у друга учились, но генетически веками проверенное и  за-креплённое что-то из глубин прошлого приходило  - предки малороссиян прекрасно владели всеми методами законного и незаконного обогащения. Почему-то законным считалось тогда ограбление с бою, хотя подлежащего ограблению в известность об этом не ставили, и к бою он не был готов… 
Грамотные среди сечевиков были, а вот летописцев не было. Поэтому история Запорожской Сечи отсутствует. До нас дошли кое-какие документы, касающиеся казацких кладов, подобных тем, которые создавались по тематике  - «флибусть-еры»
Сечевики, идя в поход,
Добро свое скрывали -
В дупло, иль потаённый ход,
Иль просто зарывали…

Знак вырезали на коре:
Пусть это- конское копыто,
И вешка, если клад в норе,
Иль тряпочка прибита.

А, если попадали в плен,
Или в бою убиты,
Примету уничтожил тлен,
Иль просто позабыты…

Кто спрятал, сам тому не рад,
Не отыскать примету;
Тайник тот превратился в клад,
Канул с владельцем в Лету.

Правда, большинство казаков, вернувшись с добы-чей из похода, пускались в загул, быстро проматывая награб-ленное. Но находились и те, кто собирал  на «чёрный день».
В Сечи давно так повелось,
Добро с собой не брали.
Когда добра был с «Гулькин нос»,
То просто пропивали.

Распорядилась жизнь сама,
Что кладов стало много,
Из-за добычи шла война,
А все живут под Богом…

Была у войска и казна,
За ней велась охота,
Припрятать, коль идет война –
Особая забота.

Для скарба лучше места нет,
Как опустить на дно.
Так поступали много лет,
Условие одно:

Чтоб не боялся скарб воды.
В реке искали мели,
И чуть приметные следы
Вели к заветной цели.

По скарбу названа река,
Иль скарб по ней назвали:
Не широка, не глубока -
Реку Скарботной звали.

Грамотные казаки оставляли письменного характе-ра описания захоронения  клада, иногда сопровождаемые до-лей казацкого юмора:
Жизнь вмешалась как-то
в планы,
Был припрятан скарб под Бугом
Славным храбрКм атаманом
По прозванью «Криводубом».

На берегу поставил крест
И ложную могилу.
Там дуб могучий рядом есть,
Вход в штольню завалил он.

Канава к тайнику ведет,
От дуба семь саженей,
Кто камень на пути свернёт,
Под ним найдёт ступени.

Огромный погреб, две двери…
Там скарб лежит навалом,
Ну, сколько хочешь набери,
Живи себе на славу.

Ведь не вернется атаман;
Он на чужбине с братом,
Отдали души небесам,
Нам весть, послав когда-то.

Я вам так много наболтал,
Пора и за работу.
Тот крест, могилу разыскал…
В напарники б кого-то?..

Представляю содержание реальных документов, ко-торым я придал стихотворную форму:
Первый документ:
«Чи выше, чи ниже Переяслава,
Над Днепром, где он подковой,
Разыскать три нужно ясеня.
Там, где гребля есть Попова.

Чуть пониже гребли той,
Есть Бакай – болото,
Сруб дубовый, непростой,
Зелье с приворотом.

Над болотом тем верба,
Нет у ней вершины,
Денег будет два ведра,
Может, с половиной»

Второй документ:
«У Корсуне  близ могилы,
Яр и лес там – «Литовщина»,
Люди нам наговорили,
Там панует бесовщина.

В  яру колодец рубленный,
Чуть в сторонке растет ива,
Души в нём загубленные,
Чур, с нами крестная сила.

А у ивы стоит гроб из камня,
В том гробу серебро и золото,
Пуда три оно потянет,
Унесешь, если молод ты»

Разбойники по-разному действовали  - всё зависело от характера местности.
В лесах разбойники образовывали ватаги, посколь-ку трудно, находясь меж деревьев и быстро передвигаясь, строй соблюдать... Иное дело на открытом пространстве  - тут и строй следовало соблюдать и последовательность, а этого без дисциплины никак не выполнить. А на всё  - время требова-лось, да и место подходящее  нужно было подыскать…
Когда возникла Сечь?
Да  до сих пор не знают,
Так мало удалось сберечь,
Но часто поминают

Добром, ли злом, всё  от того,
Восток ли это, Польша…
Здесь много делалось всего,
Могли бы сделать больше.

Народ не мирный, это так,
Но кто к ним ходит с миром?
Сроднился с саблею казак,
А мог сродниться с лирой.

Казак мог сеять и пахать,
(Он многое бы мог)
А приходилось воевать,
От быстроты зависеть ног

Коня – товарища родного,
Да от друзей, что были рядом;
Он истово молился Богу,
Не кичился своим нарядом.

Не ведал здесь он разносолов,
Была б горилка, огурец.
Ценили здесь и острослова,
Но самым ценным был боец.

Стрелки лихие и рубаки
Срезали на скаку лозу,
И выстрел меткий у казака,
Не показать в беде слезу.

Последним с другом поделиться,
Работать целый день веслом,
Не дать врагу пройти границу,
К нему отправиться послом.

Вести степенный разговор…
Врагом посажен может на кол,
Но на решения не скор,
При взрывах не бросался на пол.

А ремеслом была война,
Так часто приходилось биться,
В поступках Сечь была вольна,
Но с Юга стерегла границу.

   Самым удобным местом для обучения разбою
  оказались  острова за порогами Днепра. И названо 
было  это место – «Запорожская Сечь».
В устьях Чертомлыка и Прогною,
Да над речкой Скарбною,
Не возникла Сечь сама собою,
А воздвигли люди храбрые.

Каждый житель здесь вооружен,
И с врагом готов любой сразиться,
В центре башня двадцати сажен,
В башне той построены бойницы.

Вал земли шести сажен вокруг,
Коши деревянные с землею,
Да дубовый и замшелый сруб,
Островки, прикрытые водою.

Для того, чтоб по воду ходить,
Восемь форток и опять бойницы,
Через фортки можно уходить,
В камышах надежно можно скрыться.

Лихой жизнью жила масса людей, находившихся в этом оазисе разгула,   объединенных одной целью – грабить. Естественно никакой государственностью в Сечи и не попахи-вало… Порядок устанавливала казацкая старшина, приспосаб-ливаясь к условиям, Кого грабить – им было все равно, по-скольку единства национального состава здесь не было. И ма-лороссы, и великороссы, и татары, и молдаване. Такой порядок веками длился, к нему привыкли… И вдруг  всё кончилось!
Межгосударственных границ  прежде не было, но все знали: на запад пойдешь – там Речь Посполитая находится, на юг – кони до Крыма доскачут, коим крымский хан заправ-ляет. Спутала царица Екатерина Великая все карты казакам. На запад пойдешь на польские земли – а они теперь царице русской принадлежат; на юг – тоже идти нельзя, опять же, Крым тоже царице принадлежит…  На чайках бы да  с попутным ветерком   по волнам морским к Стамбулу мчать-ся….  Нельзя!  Оказывается, мирный договор между Россией и Турцией навеки заключен. Одним словом, оказались казаки вне  привычных для них условий: вроде бы свободен, а путы невидимые крепко связывают.
Разбиты Турция и Крым,
И надобность в Сечи отпала.
Над ней клубится прах и дым,
Все надо начинать сначала…

Не по Днепру, не по Дону,
Построят  все казаки сами,
И снова поведут войну
На Тереке и на Кубани.

 Предки - малороссияне, в отличие от потомков - современных украинцев, были буйными, но в какой-то мере понятливыми и совестливыми. Они и предполагать не могли, что станут потомки малороссов  через триста с лишком лет ру-гательствами заходиться в адрес Екатерины Второй, мир при-несшей на земли исстрадавшейся Малороссии. Да,  ограничи-вались возможности казачества, но совершалось это  не из же-лания нанести вред «украинцам», живущим в конце XX века и вступившим в XXI век. Потому предки, будучи вооруженны-ми, привыкшие к трудностям и частым битвам, ропотом от-дельных казаков и ограничились.
Не отмахнуться, не сбежать,
Учитывать просчёты надо.
Рок надо мягко провожать,
Вздохнувши от досады.

Великая степь  с богатыми плодородными землями, протянувшаяся от современного Днепропетровска до северных берегов Азовского и Чёрного морей, рук пахарей ждала. Около двух миллионов крестьян по указу из Петербурга были прикреплены к земле. И опять же бунтов не было…. Хотя национально «свидомые» и по этому поводу разражаются проклятиями в адрес Великой императрицы. Им, наверное, хотелось, чтобы смута тогда великая пришла, с кровью и самозахватами земли. Но не заметили в угаре национальной сверхзначимости того, что российская императрица изменила только форму того, что уже многие годы существовало до неё, а не сущность.. И до неё «свободные» обогащали казацкую старшину и польских магнатов,  хотя крепостного права в Польше того времени не было.
Каждый крестьянин мог уйти от пана, Создавалась иллюзия свободы…  Но  уход от пана означал полную потерю имущества и даже личной свободы, потому что свобода огра-ничивалась системой жестких налогов. Парадокс, отсутствие крепостного права обрекало крестьянина на полное бесправие. Шляхтичи, привыкшие к праздной жизни в мирное время, функцию контроля за производственной деятельностью пере-ложили на евреев, которые ссужали деньгами шляхтичей. Налогами было обложено все: земли, водоемы, охотничьи уго-дья, сенокосы и даже православные церкви. Побойтесь Бога, украинские русофобы, говоря о закабалении казаков русскими. Не стоит ставить знак равенства между казаками и крестьянами. казаки презирали крестьян и не прочь были, при случае, пограбить их. Хлеборобы же казаков любили ничуть не больше, чем татар. Казаки в большинстве своем от действи1 русского правительства не пострадали.
Помещиками в Малороссии стали те же сотники и полковники и шляхта православная, влившиеся в российское дворянство по указу императрицы, многие, к примеру, род Ко-чубеев, (кстати, татарского происхождения), и высшую рос-сийскую знать пополнили, российскими графами стали. А что оставалось делать, если надобность в казачьей защите границы от татарских набегов отпала, исчез сам смысл существования Запорожского воинства?
Оно становилось опасным, поскольку лишившись возможности совершать боевые походы, быстро морально раз-лагалось. Казацкая старшина плела интриги, разворовывала выделяемые правительством деньги на содержание войска, а это приводило к восстаниям сечевой бедноты. Дело доходило до того, что сам кошевой атаман Пётр Калнышевский дважды вынужден был бежать из Сечи и приглашать регулярные рус-ские войска для подавления восстания с помощью регулярных русских войск. Подстегнуло  к действиям русское правитель-ство восстание Емельяна Пугачёва, когда к мятежному атаману немалое число запорожцев присоединилось. Восстание казаков с Яика и Дона было подавлено. В ходе проводимых допросов мятежников было  выявлено неосуществлённое намерение Пугачёва на Днепр прорваться. Несомненно казацкая голытьба его бы поддержала.
Зачем гнездо разбойничье держать,
И ожидать удара в спину,
Да содержать большую рать?
Не лучше ли привлечь старшину.

Средь казаков порядок наведу -,
Им все условия знакомы,
Смутьянов дальше уведут,
Кто посмирней, оставят дома.

И выход есть такой простой –
Старшину записать в дворяне,
Казак свободный – крепостной,
Казаки прежние – крестьяне.

Те, что записаны в реестр,
Пускай уводит атаман;
В России есть немало мест,
Есть Терек грозный, да Кубань.

А то, что шумно, смутно там,
(Казаки сами не спокойны),
Пускай покруче атаман
Ведет там небольшие войны!

Так что правительство должно было вскоре принять какие-то меры, чтобы либо разоружить казаков и занять про-дуктивным трудом, либо переселить их на новую границу, где их боевой опыт будет востребован. 5 июня 1775 года коман-дующий русскими войсками в Новороссии генерал-поручик Петр Текелли подошел к Запорожской Сечи, располагавшейся на острове Чертомлык. Внезапное появление регулярных рус-ских полков так ошеломило казаков, что они не оказали ника-кого сопротивления. Текелли потребовал к себе казацкую старшину, а когда та явилась, генерал зачитал манифест импе-ратрицы об уничтожении Сечи и упразднении запорожского войска. На раздумье о будущем была определена неделя. Ка-зацкая старшина отпущенную неделю пировала вместе с офи-церами Текелли. Разумеется, не все казаки были довольны. Полсотни запорожцев получили разрешение отплыть для лова рыбы на реке Ингул, и, воспользовавшись этим, несогласные во главе с полковым старшиной Ляхом отбыли во владения турецкого султана. Так возникла Задунайская Сечь.  Часть старшины, виновной в расхищении казны, была отправлена в ссылку. В  ссылку был отправлен кошевой атаман Петр Иванович Калнышевский. Местом ссылки для него был определён Соловецкий монастырь.
Был день второй Великой Пасхи,
В монастыре идет обед,
На Соловках не ждут напасти,
Жизнь монотонна много лет.

На звон приходят рыбаки,
Ждут подаяния калеки,
Здесь есть солдаты-старики,
И редко женщины, и дети.

Сюда идет три раза в год
Старик седой, с ним – часовые,
Всех отгоняют прочь, вперед.
Глаза у старца неживые,

В морщинах, сморщенный совсем,
Власы свалялись, обсеклись,
И борода бела, как снег,
И тело наклонилось вниз.

Дрожат, трясутся мелко руки,
Кузнечным мехом ходит грудь,
Какие перенес он муки?
С лица его не сходит грусть.

По-русски говорит не чисто –
Малороссийский диалект,
Склонил колени пред Пречистой,
Спросил: «Какой сегодня век?

И кто сегодня на престоле?
Живет ли прежней жизнью Сечь,
Как там браты живут на воле,
Чья голова скатилась с плеч?»

Ответа нет. Старик вздохнул,
Скрывая бурю чувств, волненье,
И на владыку не взглянув,
Принял его благословенье.

Кто он такой, и в чём вина?
Старик, а грозная охрана,
Ведь Соловецкая тюрьма,
В могилу сводит слишком рано.

Он Петр Калныш, он – атаман
Последний Запорожской Сечи,
Сюда привел его обман,
Он сам взвалил его на плечи.

Ловил повстанцев- гайдамаков,
Своих восстанья подавлял,
Короче, был цепной собакой
Санкт- Петербурга. Мало спал,

По балкам, по степи носился,
России ревностно служа,
К чему брехать, он славно бился,
И был пронырливей ужа.

Клинок в руке его блистал,
В бою ему не сыщешь равных,
Похоже, плохо просчитал -
Конец его постиг бесславный…

Служить, служи, но нужно б знать,
Царица с казаком играла,
Придворная вторила знать,
Ум атамана усыпляла.

Сам атаман, его старшина
В медалях ходят золотых,
Придворные меняют имя
На клички казаков простых.

Потемкин просит записать,
Он будет «братчик», нет вопросов,
И просит кличку ему дать,
Он просто стал Грицко Нечеса.

Потом ходили на Дунай,
Татар и турок славно били,
Потом в родной вернулись край,
И волю-волюшку пропили

Захвачены все были разом,
Кого в Сибирь, кого в тюрьму
Согласно царскому указу:
« Быть по сему!»

Одна лишь ночь и Сечи нет,
Помыли руки - они чисты.
Прошло совсем немного лет,
Живут здесь немцы – колонисты.

А по Днепру, по хуторам,
Не казаки, а  крепостные.
И слышна песня тут и там,
Слова её совсем простые:

«Ой, полети черна Галко,
Да по Дону рибу iсти,
Ой принеси черна Галко
От Калниша вiстi!»
 (Слова  старинной  песни).
Почему оплакивают судьбу последних сечевиков современные «украинознавцы»,  историю Украины, сделавшие скоморошьей. А ничего плохого с оплакиваемыми сечевиками не произошло. .. Старшину приравняли к российскому дворянству и наделили землей, сами наделы были совсем немаленькие: от полутора тысяч до тринадцати тысяч десятин (десятина примерно равна современному гектару). Простым казакам было предложено вступить в пикенерские и гусарские полки. Уже в 1783 году светлейший князь Потемкин выпустил «прокламацию» следующего содержания: «Объявляю, чрез сие из пребывающих в Азовской губернии, Славянской и Елизаветской провинции жителей, кои в бывшем войске Запорожском служили, что полковому старшине и армии капитану Головатому Антону препоручено от меня приглашать из них охотников к служению в казачьем звании под моим предводительством».
 Через восемь лет после ликвидации Сечи запорож-ское казачество стараниями русского правительства было воз-рождено. В 1787 году правительство предоставило запорожцам место в урочище Васильково у Бугского лимана для основания войскового коша. В это время казаки получили название Войска верных казаков (запорожских), а через год Войско было переименовано в «Войско верных черноморских казаков».
Активное участие казаков-черноморцев в очередной русско-турецкой войне снова вернуло им благосклонность русского правительства, ведь роль казаков в разгроме османских армий была огромна. Именно казаки ночным штурмом овладели крепостью Хаджибей, на месте которой сейчас стоит Одесса. Они же стремительной атакой захватили остров Березань. Поэтому, когда черноморцы обратились к Екатерине с просьбой предоставить им для поселения обширные и незаселенные берега Кубани, ответ не заставил себя долго ждать. 30 июня 1792 г. Екатерина II подписала указ о переселении казаков на прикубанские земли и жалованную грамоту на вечное владение ими. Всего на Кубань переселилось около 25 тысяч человек, распределенных на 40 куреней, из которых 38 получили старые запорожские названия. А при императоре Николае Первом в 1828 году вернулись на родину и принесли покаяние русскому царю казаки Задунайской Сечи. Эти, заблудившиеся в своих желаниях люди, нашли для себя достойное место тна Кубани.
Поселившись на Кубани, казаки быстро переняли у горцев одежду и вооружение. Они сыграли важнейшую роль в покорении Кавказа и в войнах с турками. Так что скулёж «украинознавцев» по поводу  уничтожения Запорожской Сечи и сечевиков, вызванной ненавистью русских к украинцам, не  имеют под собой никаких оснований. Великая ложь, искус-ственно созданная русофобия, не позволяет им в создаваемом ими  современном учебнике истории поместить хотя бы не-сколько строчек о Первом Запорожском Императрицы Екате-рины Великой полке Кубанского казачьего войска, который за доблесть был удостоен практически всех высших отличий им-перии, получил георгиевский штандарт, а на папахи казакам были пожалованы специальные памятные знаки. Кстати, императрица Екатерина Великая до самого 1917 года считалась вечным шефом в этом героическом полку.
Это на Украине вместо серьёзной осмысленной ра-боты над белыми пятинами истории ведётся, на потеху здра-вомыслию,  игра в казаки, в основе которой лежит ношение казачьей одежды, согласно современному представлению о ней, присвоение многочисленных званий казачьих генералов и объявление друг друга гетманами.

РУСИНЫ  ГУЦУЛАМИ СТАНОВИЛИСЬ

Одними из главных вопросов,  которые задаёт ма-лыш своим родителям, звучат почти у всех одинаково: «Кто я?.. Откуда взялся?»   Но всегда ли он получает правдивые от-веты? Едва ли родитель будет посвящать чадо своё в то, чего стыдится сам? Тёмная, в омерзительных пятнах, отталкиваю-щая правда  тут же облачается  в светлые, излучающие  свет и радость одежды лжи. Тут же преступник отец, отбывающий  тюремное наказание, превращается в героя, ведущего опас-ную,  требующую секретности, работу вдали от семьи. Ребенку предлагается верить в придуманные соответственно истории.
Потомкам нужен образец –
Герой могучий и отважный.
Героем для детей - отец…
А истина?  Совсем неважна…

Так же поступают, когда родные   ребёнка  сами ни-чего не знают о его отце.
Так поступают и с обществом, навязывая ему  лож-ную историю, если  истинная противоречит самой цели созда-ваемого. Здесь часто  присутствует предварительное   оболва-нивание  той части общества, которая является самой активной физиологически и самой неподготовленной в социальном плане. Тут важнейшую роль играет создание образа  врага, мешающего выполнению поставленной  «благородной» цели. Ну, попробуйте в развитом обществе заставить прыгать на месте огромную толпу людей с криками: «Кто не скачет, тот – москаль!»  «Москаль» (подразумевается  русской национальности человек)– это враг! Однако враг этот не имеет определённых, характерных только ему черт. Как отличить его от патриотов?   
В душе понимают создатели нелепого физического теста, что москаль не станет дико подпрыгивать, поскольку обладает интеллектом и этим выдаст себя. Создаваемое  на ба-зе Украинской Советской Социалистической Республики  тер-риториальное образование, чтобы отмежеваться от всего свое-го, общего с Россией, прошлого, решило обзавестись своей собственной историей. Задача далеко непростая, если   учесть, что самостоятельной она никогда не была, а большие участки территории её входили в прошлом в состав  разных государств,  имеющих каждое свою историю, к тому же  из памяти людской сразу всего  этого, ставшего исторической аксиомой,  не удалить. Наверное, помнят жители западных областей  Украины о том, что Галиция ещё в  XIV веке вхо-дила в состав  Короны Польской,  а до того ею владела Литва, что в 1434 году из земель Галицко-Волынского княжества король Владислав III Варненчик образовал «Русское воеводство», административным центром которого стал город Львов. Коренное  население Галиции, Буковины, Закарпатья называло тогда себя «руськими» или «русинами». В украинцев  они  будут постепенно превращаться  по плану, задуманному  Польшей и реализуемому ею же и  Австрией.
Память наша – прошлого оплот,
В ней пребывают тени предков;
Не натянуть на них  живую плоть,
Хотя желают этого нередко.

К началу  XVI века вся социальная верхушка Гали-ции была окатоличена и ополячена;  греко-католическая (уни-атская) церковь укоренилась в Галиции и стала традиционной религией для многих её жителей. Но они продолжали называть себя русинами и русняками, помня о корнях своих.  Вследствие последующих разделов  Польши, насильственно  произведенных Пруссией, Австрией и Россией,  Галиция досталась Австрии.  Австрия, для того, чтобы надолго закрепиться в подвластной территории, население которой тяготело к России,  начала перевоспитание населения Галиции, насаждая русофобские настроения, создавая «украинство», с резко выраженными чувствами национализма, противопоставляя  его всему русскому. Использовался метод «кнута  и пряника»: «украинство» финансировалось из казны, русины  испытывали гонения. Многие из  них покидали страну в поисках счастливой доли за рубежом. В  России поняли опасность слишком поздно,  про-тивовеса этому не стали искать.
Олферев в 1908 г. писал:
…. Пока в Галиции живет еще русский дух, для России украинство не так еще опасно, но коль скоро австро-польскому правительству удастся осуществить свою мечту, уничтожив все русское в Галиции и заставить на веки забыть о некогда существовавшей Червонной Православной Руси, тогда будет поздно и России с врагом не справиться…  Перед самым началом Первой мировой войны, в феврале 1914 г. бывший российский министр внутренних дел П.Н. Дурново в своей пророческой "Записке" писал про Галицию: "Нам явно невыгодно, во имя идеи национального сентиментализма, присоединять к нашему отечеству область, потерявшую с ним всякую живую связь. Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан, сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов? Так называемое украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров."
В период Первой мировой войны территория Гали-ции стала театром боевых действий. Большая часть местной русофильской интеллигенции была репрессирована австрий-скими властями в самом начале войны. Не менее 20 тысяч «ру-софилов» были заключены австрийскими властями в концен-трационные лагеря Талергоф и Терезин, многие были казнены. Австрийские власти преследовали русинов за сотрудничество с российскими властями.  Численность русинов быстро сокра-щалась, всё более о себе заявляли гуцулы. Из них австрийские власти формировали  отряды «сечевиков», сражающихся с русскими войсками. Идти воевать гуцулов заставляла нужда; голод, нищета и эмиграция были свойственны Гуцульщине. Следует несколько остановиться на самом понятии – «Гу-цульщина», поскольку с ней тесно переплетается знакомое людям,  жившим  в XX  веке и живущим в   XXI ещё одно по-нятие –«бандеровщина». Гуцульщина включает в себя земли сразу трех различных исторических областей западной Украи-ны - Галиции, Буковины и Закарпатья. Гуцульщина никогда не была отдельной политической или экономической общностью, но она является уникальным историко-этнографическим краем, включающим в себя горные районы Восточных Карпат Галичины, Буковины и Закарпатья. Нередко всех жителей Западной Украины считают гуцулами, хотя слово «гуцулы» носит не этнический, а скорее профессионально-хозяйственный характер. Гуцулы издавна занимались горно-пастбищным скотоводством, лесными промыслами, сплавом леса по горным рекам. Земледелие у них  имело второстепенное значение, это принципиально отличало их от русин равнинной части Галиции. Гуцулы резко отличаются от других малороссов, в том числе и живущих в Карпатах русин, своим говором, одеждой, строением жилья, традиционно-прикладным искусством. Гуцулы – горцы. В горах многое может случиться, многое, угрожающее жизни встретиться  могло, вот и ходили гуцулы постоянно во-оруженными. До второй половины XIX века у каждого было ружье, за поясом пистолеты, длинный нож и  знаменитый гу-цульский топорик, который мог применяться как оружие. Хотя правительство Австро-Венгрии несколько раз проводило кампании по разоружению горцев, применяя для этого войска, и к началу XX столетия у каждого гуцула за кушаком всегда был длинный нож в металлической оправе (чепалик), топорик, а в доме ружье.. В 1940-х среди сотрудников НКВД ходила шутка, что каждое гуцульское село может вооружить дивизию,
Происхождение самого слова «гуцул», как и его значение, до сих пор остаётся загадочным. Одни связывают его со словом «гоцалы», так называли ранее Карпаты, другие - со словом «гуц» (разбойник). Оно появляется в начале  XVIII века, причем гуцулами называли карпатских разбойников.
В XIV веке гуцульские земли попали под власть Польши и Молдавии. После раздела Польши гуцульские земли оказались в составе Австрийской монархии Габсбургов. В ней они оставались самым  отсталым краем, занимая почти по всем экономическим показателям последнее место. На последнем месте в Австро-Венгрии стояла Гуцульщина по уровню обра-зования, здравоохранения, социальной защиты.
Попытки иноземных владык насильственно асси-милировать гуцулов натыкались на их упорное сопротивление. Горцы вообще проявляли непримиримость к чужеземцам.. В XVI-XVIII веках на Гуцульщине действовали опришки - народные мстители, благородные разбойники. Действуя небольшими отрядами по несколько десятков человек, опришки совершали набеги на поместья, грабили и сжигали их, чинили суд и расправу делясь с крестьянами добычей. Один из самых знаменитых предводителей опришков, Олекса Довбуш стал самым популярным персонажем гуцульского фольклора, о котором сложено множество баллад и песен.
В годы Первой мировой войны Гуцульщина стала местом жестоких боев между русскими и австрийскими вой-сками. Неграмотные, смелые, нетерпимые к чужеземцам, гу-цулы, встали под австрийское ружьё. После распада Австро-Венгрии в последовавшем хаосе даже возникла Гуцульская республика, просуществовавшая 6 месяцев (с ноября 1918 по июль 1919 гг). Впрочем, хотя эта республика была совершенно крохотной, состоявшая из примерно полутора десятка дере-вень, не включая даже большинство гуцульских районов, за-нимая только нынешний Раховский район Закарпатской обла-сти, важен был сам факт того, что гуцулы оказались способны на создание собственного государственного образования. На территорию маленькой новоявленной республики немедленно двинулись воинские формирования другой маленькой новояв-ленной республики - Западно-Украинской народной республи-ки . Впрочем, попытки руководства этой республики присо-единить территории венгерских русинов очень быстро прова-лились по причине крайне негативного отношения местного русинского населения к войскам русинов из Галиции, которые нередко занимались открытыми грабежами местного населе-ния. Просуществовали  республики недолго.  Через девятна-дцать дней после   этого вся Восточная Галиция была захваче-на поляками, а Буковина была полностью оккупирована Румы-нией. Правительство провозглашенной Западно-Украинской народной республики, переехало в Тернополь, а в конце декаб-ря — в Станислав ( Ивано-Франковск). Армия её с перемен-ным успехом, невзирая на острый дефицит боеприпасов, про-визии и амуниции, воевала с польскими войсками.  15 мая 1919 года сформированная и вооружённая во Франции 70-тысячная польская армия генерала Юзефа Халлера была пе-реброшена в Галицию и вытеснила повстанцев  практически со всей территории Галиции.Осенью 1918 года в городе Тарнобжег была провозглашена Тарнобжегская республика.    К вновь образованной республике присоединились такие города, как Кольбушова, Мелец и Сандомир.   Однако уже в начале 1919 года Тарнобжегская республика прекратила свое существование, когда польская армия заняла Галицию.
Вскоре началась  Советско-польская война 1919—1921 годов, в ходе которой на короткое время (июль—сентябрь 1920) была провозглашена Галицийская Социалистическая Советская Республика.  Война «Советами»  была проиграна, Западная Украина, в том числе Галиция, вошла в состав Польши. Казалось, что всё вернулось на круги своя:  Галиция вновь оказалась в Польше, как и было когда-то     - стоило только память, доставшуюся от предков, освежить да пообещать кое-какие свободы, чтобы наладить мирную жизнь… Но, недаром говорят, что дважды в одну и ту же воду не вступишь. По условиям Рижского мирного договора 1921 года Польша обязалась обеспечить украинцам равные с поляками права и гарантировать национально культурное развитие, предоставить автономию, открыть университет и т.д. Ни одно из этих условий правительство Польши не вы-полнило. Русины фактически считались людьми второго сорта подлежащими насильственной ассимиляции, полной ликвидации русинского духа  Восточной Галиции, Волыни, Холмщины, Подляшья и других территорий, на которых они составляли большинство или представляли значительную часть населения. Однако, русины были давно уже не теми, которые Польша оставила Австрии при своём развале. Над ними основательно потрудились и австрияки, и развитая си-стема «украинства», готовая к  ведению террора и провока-ций. Прежде народ, населяющий Галицию, размахом повстанческого движения не отличался, считался по-кладистым и спокойным, восстания бывали редкими, малых размеров, среди казаков галичан не было. Всё теперь измени-лось… Диверсии  на железнодорожном транспорте, поджог военных складов, повреждение телефонно-телеграфной связи, нападения на жандармерию - все они носили яркий антиполь-ский характер. Разрушали и поджигали польские фольварки, дома польских колонистов, убивали польских полицейских и жандармов. Для осуществления  экспроприации польского имущества была создана «Летучая бригада» из боевиков, за-нявшаяся нападением на почтовые дилижансы и кареты, поч-товые отделения и банки. Кстати, одним из боевиков был  Ро-ман Шухевич, получивший посмертно звание» Героя Украи-ны» указом президента Украины Ющенко.  Русины привыкали постепенно к тому, что их теперь стали  называть украинцами, хотя в душе своей от своего прошлого они не отказывались. Название «украинцы»  подчеркивало их национальную идентичность.
Для  координации действий радикальных украин-ских националистов  была создана «Организация украинских националистов» - сокращено ОУН
На первоначальном этапе она декларировала своей ближайшей целью защиту этнического украинского населения от репрессий и эксплуатации со стороны польского правитель-ства, конечной — создание самостоятельного и единого укра-инского государства, которое должно было включать в себя польские, советские, румынские и чехословацкие и советские территории, населённые украинцами.  Декларировала она себя в 1929 году на съезде в Вене. Первым её руководителем стал Евгений Коновалец
Активизация ОУН происходит в 1938 году при поддержке нацистской Германии. Главным  источником финансирования  ОУН стал 2-й отдел Абвера, задачами которого была организация диверсий  и психологическая война.. В задачи отдела также входило создание «пятой колонны» на территории противника. ОУН призывает украинскую молодёжь не уклонятся от службы в польской армии, а там — держаться вместе.  Берлин разыгрывал «украинскую карту» лишь в интересах дестабилизации ситуации в Польше накануне готовящейся с ней войны. как показали последующие события, не намеревался создавать или терпеть самостоятельное украинское государство.
1 сентября 1939 Германия напала на Польшу. 17 сентября 1939 на территории, принадлежавшие в то время Польше, были введены советские войска. В соответствии с Договором о дружбе и границе между СССР и Германией, Во-сточная Галиция и Западная Волынь были присоединены к СССР и после проведения формального референдума были включены в состав Украинской ССР. Началось  создание сов-хозов и колхозов, национализация крупных и средних пред-приятий и хозяйств, очистка территорий от неблагонадежного элемента» — лесников и «осадников» (отставные солдаты и офицеры польской армии), проституток и членов семей ре-прессированных контрреволюционеров. Вглубь СССР было направлено 83207 человек.  Чуть более 300 было приговорено к высшей мере наказания.
ОУН, находясь в подполье,  стало по заказу Абвера вести разведывательную работу, собирая данные по дислока-ции войск  Красной  Армии, размещению складов, месту про-живания командиров и другой информации представляющей интерес для вермахта. К весне 1941 имели место уже открытые боевые столкновения между отрядами ОУН и силами район-ных отделов  милиции и НКВД ГБ. Ответом стали многочис-ленные аресты
К началу нападения Германии на Советский союз, на руках у командиров немецких частей были подробные дан-ные о противостоящих им в Галиции советских войсках, со-бранные ОУН. 22 июня 1941 ряд командиров РККА и их семьи подверглись внезапному нападению боевиков, проводились диверсии на линиях связи.   В сельской местности отряды ОУН при поддержке части местного украинского населения нападали на мелкие части РККА и отдельные машины.
С приходом немецких войск, встречаемых во мно-гих населенных местах как «освободителей» частью местного украинского населения, организовывалась местная украинская администрация,  уничтожались представители советской вла-сти, коммунисты и комсомольцы, евреи. Всего на территории Галиции было уничтожено более миллиона евреев, как мест-ных, так и депортированных из стран Европы.
В начале августа 1941 года территория Галиции бы-ла объявлена  округом «Галиция», исключительно украинской по национальному  составу. С осени 1941 ОУН уделяет особое внимание созданию украинской вспомогательной полиции из своих сторонников и не только для Западной Украины, но и Восточной.  «Украинская национально-сознательная моло-дёжь» стала массово добровольно записываться в кадры укра-инской полиции. Эти подразделения украинской полиции ста-ли важной составляющей частью формирования Украинской Повстанческой армии (УПА). Гуцульщина стала одним из ак-тивнейших центров бандеровского движения. Формировались и чисто военные подразделения.В апреле 1941г. был создан батальон «Роланд» имени Симона Петлюры и Евгения Коно-вальца. «Роланд»  входил в состав «Бранденбург-800».  Коман-довал им  Рихард Ярый. О нём историки редко пишут, хотя фигура этого человека, носившего множество кличек («майор верхних Карпат»,  «Серый», «Рик»)  весьма интересна. Он участвовал в карательных акциях, арестовывался  и интерни-ровался вместе со Степаном Бандерой  - идеологом и теорети-ком украинского национализма, но остался не наказанным по-сле войны, проживая в своём имении в Австрии, кстати, в со-ветской  зоне. Чуть позднее создаётся батальон «Нахтигаль», под командой  Романа Шухевича. Похоже, услышал Адольф Гитлер призывы Андрея Мельника, одного из руководителей ОУН, звучащие так:
«Украинский народ как никто другой, борясь за свою свободу, всей душой проникается идеалами новой Евро-пы. Стремление всего украинского народа — принимать уча-стие в осуществлении этих идеалов. Мы, старые борцы за сво-боду 1918—1921 годов, просим предоставить нам и одновре-менно нашей украинской молодежи честь участия в крестовом походе против большевистского варварства. Наряду с Легио-нами Европы просим и мы дать нам возможность маршировать плечом к плечу с нашими освободителями — германским вермахтом и создать для этой цели украинское боевое соединение»
Целью деятельности военных формирований было проведение диверсий на фронте и в тылу врага, а также прове-дение карательных операций. Кстати, вышеназванные баталь-оны на фронтах войны не побывали,  зато прославились звер-ствами в карательных операциях против партизан и особенно с гражданским населением иного образа мышления. Вы-ражаясь современным языком, для гитлеровцев ОУНовцы были «полезным быдлом» и выполняли за фашистов всю самую грязную работу, так как психику своих солдат немцы берегли. Одновременно с формированием  украинских батальонов, в польском городе Закопане создается школа Гестапо, куда гитлеровцы, по согласованию с Бандерой (агент Абвера «Серый» -Рихард Ярый), отбирают свыше ста лучших бандеровцев во главе с Николаем Лебедем. Их ускоренным темпом  обучают  ремеслу палачей, натаскивая   на допросах арестованных евреев и участников польского сопротивления.
30 июня 1941 г. диверсионный батальон «Нахти-галь» под командованием Р.Шухевича и 1-й батальон «Бран-денбург» заняли оставленный советскими войсками Львов. «Великие воины» из батальона «Нахтигаль», духовно настав-ляемые униатскими священниками И.Гриньохом, В.Дурбаком и Р.Лободичем, сразу принялись за «работу» по воплощению плана  под  названием «Тюремная акция»: по заранее состав-ленным спискам местного ОУНовского подполья, они выводили из домов коммунистов, поляков, евреев, которых просто вешали на столбах и балконах. Или же, когда аресто-ванный выходил из коридора, за дверями он получал удар молотком в висок и падал, а ОУНовец, вооруженный карабином со штыком, прокалывал сердце и живот упавшего. Другие сразу же оттягивали тело и бросали на большую телегу... Убивая мирных жителей, «нахтигалевцы» параллельно раздавали украинскому населению листовки с призывами участвовать в погромах. «Нахтигалевскими» вояками, было расстреляно, заколото и повешено, около семи тысяч человек, в том числе более 70 академиков, профессоров Львовского университета и других видных деятелей науки и культуры. Одновременно по радио было передано обращение Бандеры с заявлением о создании украинского государства, которое заканчивалось призывом к борьбе вместе с герман-ской армией против русской оккупации «за суверенную объ-единенную Украинскую Державу и Новый порядок во всем мире». В своем обращении Бандера призвал: «Народэ! Знай! Москва, Польша, Мадяри, Жыдва – цэ Твойи ворогы. Ныщ йих! Ляхив, жыдив, комунистив зныщуй бэз мылосэрдя!..» Невольно задумываешься над  тем, какое  украинское госу-дарство собирались строить, если умы и таланты в нём под-лежали уничтожению?
В третьем пункте провозглашаемого  Акта говори-лось следующее: «Восстановленная Украинская Держава будет тесно сотрудничать с национал-социалистической Великой Германией, которая под руководством Адольфа Гитлера созда-ет новый порядок в Европе и мире и помогает украинскому народу освободиться из-под московской оккупации. Украин-ская Национально-Революционная Армия, которая будет со-здаваться на украинской земле, в дальнейшем будет бороться совместно с союзной немецкой армией против московской ок-купации за Суверенную Соборную Украинскую Державу и новый порядок во всем мире». Только пан Бандера, кликуше-ствуя, не знал о том, что создание независимой Украины в планы фашистов не входило, и через несколько дней они, по личному приказу Гитлера, разгонят самозваное «правитель-ство». А самозванцев во главе со Степаном  Бандерой и Яро-славом Стецько (несостоявшемся руководителем независимой Украины) в начале июля арестуют  и отправят в специальный лагерь, где они будут проживать в комфортных условиях, ли-шенные прямой активной деятельности, но продолжая верно служить германскому  Рейху, формируя карательно-диверсионные группы из украинцев.  Один из министров несостоявшегося украинского правительства Роман Шухевич преспокойно продолжит служить немцам в батальоне «Нахти-галь», затем станет  одним из командиров карательного эсэсов-ского 201-го батальона, образованного из слившихся батальо-нов «Роланд» и «Нахтигаль»..За «труды успешные» по борьбе с белорусскими партизанами, проведение карательных опера-ций против местного населения Шухевич в 1942 – 1943 годах награждается двумя «железными крестами». Рейхсфюрер Гиммлер присваивает  ему звание гауптштурм-фюрера (капи-тана) СС. За что, спрашивается? Ведь отличия Шухевич полу-чил не за сражения на фронте, а за зверства, творимые в тылу его подчиненными  над мирными людьми без суда и след-ствия. Носили эти зверства массовый характер, по форме не уступая изощренным  казням средневековья. Я не ставил перед собой  цели в деталях   описывать злодеяния бандеровцев, они не уступают тем сценам, которые создают психически ненор-мальные кинематографисты в фильмах-ужасах.
Убивали  евреев за то, что они евреи, поляков за то, что они – поляки убивали русских и украинцев, убивали даже своих воинов УПА только за то, что они были   недостаточно  национально сознательные. Всего от рук карателей погибло около 1 миллиона 700 тысяч мужчин, женщин, стариков и де-тей. «Треба крові по коліна, була б вільна Україна!» - распева-ли бандеровцы.
Современные политики Украины делают вид, что ничего этого в истории не было. Возводят палачей в ранг героев, боровшихся за независимость Украины!  Спрашивается, с кем они за неё боролись?
 Средь всех поставленных задач -
Преступные встречаются порою…
Издан указ: эсесовец- палач
Становится украинским героем!..

По локоть руки палача в крови.
В душе Шухевича нет ничего святого
А президенту, что ни говори,
Штамп на лице поставлен был от Бога!!!

Возможно и за то наказание Божье, что палачей, служителей дьяволапостоянно восхвалял. Ну, что стоило Вик-тору Андреевичу хоть глазком взглянуть на запись речи, хоть краем уха услышать то, что прославлял командир батальона «Нахтигаль».               
Вот, что говорил герой Украины,  капитан войск СС Роман Шухевич, когда живой, во плоти своей. обращался к своему «славному» воинству: «Домагатися, щоб ні одне село не визнало радянської влади. ОУН має діяти так, що усі, хто визнав радянську владу, були знищені. Не залякувати, а фізич-но знищувати! Не потрібно боятися, що люди проклянуть нас за жорстокість. Хай із 40 мільйонів українського населення за-лишиться половина - нічого страшного в цьому немає".
Нынешние вожди бандеровского движения утвер-ждают, что бандеровцы сражались с немцами, но  при этом не приводят в доказательство ни одного названия города или се-ления, освобождённого ими от немцев. Этого сделать невоз-можно просто потому, что их не было. Как не было и уничто-женной живой силы…  А как привести пример немецких по-терь от действий бандеровцев, если вообще не было ни одного случая, когда были, хотя  бы, ранены служащие немецкой по-лиции или военнослужащие вермахта!.. Изданные в 1943 году приказы по УПА запрещали разрушать немецкие коммуника-ции, уничтожать немецкие склады оружия и продовольствия, нападать на немецкие подразделения даже в том случае, если они обессилены и отступают. За их нарушение полагалось наказание, вплоть до расстрела. Заслуги галичан перед Рейхом, наконец-то, были замечены Гитлером, учитывая их, фюрер разрешил формирование «дивизии СС — Галичина». В дивизию записалось более 80 тысяч добровольцев.  Большое число гуцулов  стали членами карательных батальонов.
Сначала они проходили боевую выучку в Польше  возле Гдыни, и Белостока  против польских и советских партизан, а также мирного населения этих районов,  затем в Меце, По, Тарб и Солье-де-Борн во Франции  против французских партизан. Легко проводить карательные операции против невооружённых людей, подвергая их нечеловеческим мукам и зверски убивая. Но стоило только один раз встретиться с регулярными советскими войсками под Бродами, как от дивизии СС «Галичина» остались не герои, а лишь группы бежавших в великом страхе людей.  Остатки ее переформировали в Нойгамере в запасной полк, который после выучки, влился в обычную полицейскую дивизию СС , используя ее в карательных целях. Соколов из ворон оказалось сделать невозможно…
Как ворон в сокола рядился,
Пытаясь подобрать наряд.
И чёрной точкой в небе вился,
Задравши голову назад.

Но взор  его острей не стал,
И клюв его прямой, как прежде.
И благородством не блистал.
Не ярче стала и одежда…

Хоть вещий он, но не поймёт
В полётах истинной причины:
Живую сокол плоть клюёт,
А ворон чаще – мертвечину!

Уже в начале октября 1944 года дивизию в полном составе (уже снова переформированную) перемещают в Сло-вакию для подавления вспыхнувшего там восстания против фашистов. После карательных акций в Словакии дивизия СС «Галичина» была направлена в Югославию для борьбы с пар-тизанами. Долго воевать галицким эсесовцам не пришлось.  Дивизию «Галичина»  направили в Германию против совет-ских войск, но она, оставив боевые позиции, бросилась навстречу английским войскам, чтобы сдаться в плен. Коман-дир дивизии Фриц Фрайтаг не вынес позора в и застрелился В местечке Тамсвег, англичане поставили пропускной пункт и стали принимать в плен украинские эсесовские части…
Гуцулы, ослепленные русофобией, беспрекословно повинующиеся своим клановым вождям, не желающие подчи-няться чужакам с долины начали вооруженную борьбу с совет-ской властью. Горно-лесной характер местности, идеально приспособленной для партизанской войны, наличие огромного количества оружия у прекрасно владевшего им населения, сделали Гуцульщину оплотом бандеровцев, украинских самостийников. Только к 1953 году бандеровщина в Карпатах была ликвидирована.  Забрала борьба ещё немало русских и украинских жизней. Но никто не знал, какие испытания ждут Украину?..

Распад СССР больно отразился на Гуцульщине
В незалежной Украине Гуцульщина переживает упадок экономики… опять массовая эмиграция населения… опять горцы вернулись к натуральному хозяйству. Массовая неконтролируемая вырубка лесов привела к изменениям ланд-шафта местности. Возродились многие старинные и порой со-вершенно дикие обычаи. Гуцулы насторожены к любой власти в долине, а следовательно, всегда может возникнуть  гуцуль-ское движение со своей структурой, лидерами и даже с «сила-ми самообороны». Сейчас им по духу жёсткий украинский национализм. Память крепко  цепляется за прошлое, когда их роль была слишком значимой   Современная Украина скатыва-ется к феодализму: целые провинции  отданы для   «кормле-ния» олигархам, с их венными дружинами,  называемые бата-льонами, неподконтрольными центральной власти.
Падение Украины может и продолжаться. Гуцулам знакомы и привычны родо-племенные отношения и нищета жизни. Песни гуцула, исполняемые под сопилку при свете ва-тры (костра) протяжны и грустны…
«Гей-гей!  Вівці мої, вівці й ти, сивий баране, хто буде вас випасати, як мене не стане?»
Мирный, вроде бы гуцул, но не следует забывать и о том, что воспитан на русофобии средствами массовой ин-формации, которой он верит, поскольку других пока нет.
Следует помнить и о том, что в 1943-1953 гг. гу-цулы составляли фашистские ударные подразделения ("желез-ные сотни")  Украинской Повстанческой Армии (УПА) и Ор-ганизации Украинских Националистов (ОУН).  В данной главе мы коснулись одного  национального пласта современной Украины, а их множество. Только среди «западенцев», которых на востоке и в Российской Федерации считают поголовно «бандеровцами», есть карпатские русины, бойки, лемки, покутяне, гуцулы. Надо было, создавая независимое украинское государство хорошо подумать, чтобы многонациональное общество было относительно гармоничным.

Украина – страна, не слоёный пирог,
Создавать её заново сложно…
Не нашли мудреца, что построить бы мог,
А глупцу доверять невозможно!

Ведь  у  каждого слоя ментальность  своя,
Путь развития долгий, особый…
На наречиях разных они говорят,
Чуть не так – закипают от злобы.

Разложить бы слои, чтоб красиво легли,
Развивались бы в ней гармонично.
Но лепили её кое-как, как могли…
Сикось-накось, и всё – не логично!

И стонала страна от родильных потуг,
Иностранцы  у ней – акушеры.
Тот хватался за меч, тот хватался за плуг,
Причиняя ей боли без меры.

И название дали по месту жилья –
Хаты с краю, ну, знать – «Украина»!
Опекали  враги, доверять им нельзя…
А ведь верят, признаться, поныне!

И лежала она  много лет под Литвой:
Может сотню, а может быть больше?..
С телом крепким, больной головой,
Бунтовала и билась под Польшей!

И взмолилась к сестре (по соседству жила):
«Помоги, дорогая сестрица!
Я устала, по правде сказать, чуть жива.
Я  хочу к тебе снова прибиться.

И откликнулась та, помогла, чем могла…
Под  одним стали жить покрывалом.
Украина окрепла - и память ушла
Стала чёрным казаться провалом.

И слои поднялись, и « качают» права,
И в Европу полезли  оравой!
Снова стала  больной у страны голова,
И свободной не стала держава!