Школьная история Сорочинской ярмарки

       Глава 6. Заварила кашу!
  Уважаемому читателю, в особенности юному, трудно представить себе времена(лет пятнадцать тому назад), когда не были ещё общеупотребительными  слова "мобильник","эсэмэска", а для того,чтобы "пообщаться" с "абонентом" на расстоянии,
надо было взять шариковое приспособление для письма и на листке бумаги накропать, к примеру,так:"Вчира на рипитицие был Колька П. В пятнецу апять придёт".Потом поместить своё послание в конверт с маркой, написать адрес и доверить своё творение неспешной почте.
  Хорошо, если адресат сидит на уроке с вами за одной партой и может, скосив глаза в вашу сторону,прочитать написанное. В таком случае ответ следовал немедленно,на этом же листе:"А с кем он был? На кого смотрел?" Первая девица, приятная во всех отношениях,как говаривал незабвенный Николай Васильевич Гоголь, запечатлевала на бумаге кровавые раны своего сердца:"Он прешол с Машкой Н. из 10 класса.И всё время пялился на Любку Ш. Что он нашёл в этой дылде? Ой, Надька,я прям с ума схожу, когда ево вижу!"Её собеседница, девица просто приятная, как могла, утешала и наставляла подругу:"Плюнь ты на него. Он же просто трепло! Бабник!"

  Так перед любознательным взором учителя разворачиваются шекспировские страсти
юных сердец. Нет, лист, на котором они бушуют, наставник не похищал, а обнаружил в тетради по русскому языку, на странице с самостоятельной работой. Вы
осуждаете учителя, как осудили гоголевских почтмейстеров, увлекавшихся чтением чужих писем и коллекционировавших наиболее интересные из них? Напрасно. Учитель не нарушал тайны переписки, не распечатывал чужих конвертов. Этот "протокол" непринуждённой беседы
двух учениц положили именно туда, куда обязательно заглянет учитель.

  И непростительной оплошностью будет, если последний скромно отведёт глаза и не вчитается в предложенный ему текст! Ибо при чтении такого документа
 можно получить весьма важные сведения  о том, например, что "учителя-мужики совсем сбесились. Чуть что - к директору тащат. А бабы-то сами справляются..."
 И ответ:"Да,у Е.попробуй пикни на уроке-башку оторвёт!" Ну не прелесть ли!Голос народа! Особенно пристально вчитываешься в такие "протоколы",если ты и есть та самая Е. и сроду никому башки не отрывала и не планируешь делать этого в будущем. А если
вдруг узнаешь из переписки,что ты " Боинг-17"? А? Есть над чем задуматься.

  Другой аспект изучения ученических эпистолярных изысков также не бесполезен для учителя.Никакая контрольная работа по русскому языку так исчерпывающе не обнаружит фактический уровень грамотности учащихся,культуры их речи, диапазон словарного запаса авторов документа, а также круг интересов и зачатки интеллекта.
И так далее. Словом, ценнейший материал для педагогических раздумий.

  Таким размышлениям предавалась известная читателю Елена Ивановна на следующий день после первой репетиции "Сорочинской ярмарки" с участием десятиклассников.
Восьмиклассники сдали тетради на проверку, и в одной из них был обнаружен "протокол" вышеупомянутой беседы,
 который многое объяснял. Во-первых, вчерашняя репетиция произвела девичий переполох в 8"а". Во-вторых,в классе образовалась заметная трещина в отношениях мальчиков и девочек. В-третьих, стало понятно поголовное желание последних стать артистками школьного театра. В-четвёртых,двум "кавалерам",влюблённым в Любу Ш. разбили сердца, поэтому они,обычно законопослушные, вдруг демонстративно ушли от своих соседок, уселись за последнюю парту и отказались вернуться на место,невзирая
 на грозные требования учительницы. И видно было, что жизнь их кончена , им теперь море по колено и всё трын-трава!

  Следующая репетиция собрала небывалое количество зрителей и особенно зрительниц.
 Причём некоторые из них пришли с текстом "Вечеров на хуторе близ Диканьки" и всеми правдами и неправдами пытались получить роль, пусть даже и без слов.
Оксана Зверева, например,предложила себя как элемент декорации в сцене ярмарки:
  Ну, просто буду стоять в костюме и всё!" Пришлось на женские роли взять дублёров и проходить одну и ту же сцену(например Хиври и Поповича)по нескольку раз то с одной, то с другой Хиврей.


  Елена чувствовала,что теряет контроль над ситуацией. "Хиври" ссорились из-за очерёдности репетировать сцену, обменивались колкостями." Попович"Денис отказывался
проходить сцену с Хиврей по четыре раза подряд. "Кум" Николай Перещенков забыл слова и потерял листок с ролью. "Человек с шишкой"Костик смешил "Хиврю Черкашину Иру,которая , видимо, ему нравилась и в ответ строила ему  глазки.
 В зрительном зале около двух десятков "болельщиков" и "болельщиц"
возбуждённо комментировали происходящее на сцене, громко давали режиссёрские  указания артистам, хихикали или пикировались друг с другом - словом, публика жила
весёлой, полнокровной жизнью. Елене некогда было утихомиривать публику- она вела репетицию.

  Но,наконец, шум в зале достиг апогея, заглушая голоса артистов. В результате
Таня Антонова-"Кума" расплакалась и отказалась играть. События, последовавшие за этим, требуют психологической подготовки читателя. Автор,разумеется. мог бы опустить следующий эпизод, дабы не бросать тень на светлый образ Елены Ивановны, отличавшейся редкой выдержкой и самообладанием, доброжелательностью, любовью к детям, умением "приручить" их. Но...из песни слова  не выкинешь, на чужой роток не накинешь платок, и на старуху бывает проруха.
 
 В тот момент, как Таня, заплакав, убежала  за сцену, какой-то остряк в зале выкрикнул:
  -Тише, Танечка,не плачь!
Взметнулся возмущённый тенорок:
  -Прекратите этот бардак!
  Елена Ивановна, стоявшая на сцене  спиной к зрителям,мгновенно оказалась лицом к ним, и все окаменели. Куда девалась приветливая педагогиня? Вместо неё злобная фурия глазами метала молнии, мегера с отвратительной гримасой шевелила побелевшими губами. И страшно низкий голос оглушительно проревел:
  -Ма-алчать!!!(Тишина)Все вон отсюда!!!К чёртовой матери!

 С чем уместно сравнить этот голос? "Аки лев рыкающий"? "Боинг-17" на бреющем?..
Люди в зале "стали как камни", по выражению одного из любимых писателей автора.
 Зловещая тишина сковала всех. Елены уже не было на сцене. Присутствующие не знали, что делать, как смотреть в глаза друг другу. Всем было так же  стыдно,как мне , автору, рассказывать об этом эпизоде. Через несколько  минут Елена Ивановна, бледная, с опущенными глазами, появилась на сцене. Помолчав, она с видимым усилием проговорила:
  -Прошу  простить мою мерзкую выходку,- голос её, странно севший, тусклый, слегка дрожал.-Надеюсь, все понимают, что в такой обстановке работать больше нельзя.
Попробуем репетировать отдельные сцены  по расписанию, которое я сообщу позднее. Прошу не участвующих в конкретных сценах не приходить сюда в качестве зрителей.
  Елена Ивановна уже совсем справилась с собой и говорила теперь спокойно, только иногда останавливалась и как бы откашливалась:
  -Пользуясь случаем, пока мы все вместе, я обращаюсь ко всем присутствующим с просьбой помочь в создании декораций, костюмов, музыкального оформления. Нужны вышитые рубашки, кофточки,полотенца. Можно не насовсем, а хотя бы напрокат.Нужны
 ткани, из которых будем шить костюмы. Можно старые шторы, простыни, даже с дыркой.
 Нужны записи украинских народных песен. Много чего нужно! Но нужнее всего неравнодушные люди, организаторы материального обеспечения спектакля. Все, кто хочет помочь,обращайтесь к Маше Никищенковой, нашему директору.

  -Ну и заварила ты кашу, Елена Ивановна!-говорила себе горе-режиссёрша, медленно
 тащившаяся домой с тяжёлым, распухшим от тетрадок портфелем.-Помощники - Это, конечно, хорошо. Но ведь кашу расхлёбывать всё-таки тебе самой!


            Продолжение следует.