1. Три степени свободы Из цикла Письма из-за моря

     Блюдце Захаринского аэродрома, окруженного древними елями, бережно приняло нашу бело-синюю стрекозу. И в открывшуюся дверцу самолета вдруг с теплой упругой силой приласкалась к нам такая тишина, какой, наверное, нет нигде:  крепко настоянная на влажной хвое и запахе грибов, морском ветре и нагретой солнцем траве. Но вот уже бегут от игрушечного домика  аэропорта встречающие:  впереди ярко-желтая  лайка, за ней маленькая черная дворняжка Шпунтик, захаринцы всех возрастов, прибывшие сюда на тракторах, мотоциклах, мотоблоках, велосипедах. Говорят, в летний сезон тут бывает оживленно, почти как во Внукове.

     Люди тесным кольцом окружают  летчиков, жмут руки, сообщают свои новости, о чем-то просят. И над солнечным аэродромом за эти двадцать минут до отлета на летчиков выливается такая волна симпатии, дружелюбия и доброты, какой, конечно же,    не перепадает даже самому блестящему лайнеру на международной линии.

     Нынче утром в Ярославле был туман, серые облака цеплялись за полосатые флаги на аэродроме. Полет обещали задержать. А мы не теряли времени – было удобно поговорить с летчиками об их житье-бытье и о необычной их работе. Дело в том, что  рейс Ярославль-Рыбинск-Брейтово-Захарино  остался последним после сокращения многочисленных коротких воздушных линий, которые многие годы надежно связывали с самыми труднодоступными  точками области. Но все подорожало, в том числе и наша способность летать: изменились цены на самолеты, на бензин, на билеты. И людям как будто перебили крылья. Особенно летчикам.  Отменялись рейсы, пилоты расставались с небом и трудно смирялись с  земной работой. Но рейс в Захарино решено было сохранить – иначе жители зеленого треугольника, что по ту сторону Рыбинского моря, остались бы без всякой связи с «большой землей». Они и живут-то теперь от прибытия до прибытия самолетов. А летчики – родные  для каждого здешнего дома.

     Я написала  «последний рейс» и зачеркиваю выражение. Летчики суеверно не любят это словосочетание.  Предпочитаю говорить «завершающий» полет, рейс. Для нас, земных, это ненамного радостнее. Неужели Захарино поставит точку на доброй славе ярославских летчиков?

     Кто же они, сегодняшнее лицо  ярославской авиации? Командир эскадрильи Анатолий Михайлович Мацюк, с двадцатилетним стажем полетов. Его почерк хорошо знали в Воронеже, Курске, Белгороде, Казахстане,  Узбекистане, Туркмении, куда наших летчиков приглашали для проведения химической обработки  посевов. Два года он работал в Чехословакии,  четыре – в Германии. И вот двадцать лет стоит в очереди на жилье,  а пока перебивается в однокомнатной квартире с двумя детьми. У Александра Ивановича и того сложнее – живет в гостинице аэропорта. У него стаж много меньше, поэтому и ожидание будет с разгоном. Это он сказал в разговоре, что у летчика три степени свободы: вверх-вниз, влево-вправо, по крену. Даже позавидуешь – возможно столько маневров. Но так и кажется, что  положение в экономике свободу эту стремится урезать, зажать. Смотрите, еще недавно в Ярославском аэропорту было 35 экипажей – 70 пилотов. Ныне осталось трое. С третьим, Виктором Волковым, мы улетали из Захарина. У него четырнадцать лет работы. И также командировки во все концы бывшего СССР. Когда мы прощались  после возвращения  в Левцово, и я спросила, понравился ли ему этот полет, он  грустно улыбнулся:

     - Конечно, понравился, тем более что полеты теперь так редки. 

     Рейс Ярославль-Захарино бывает по вторникам и пятницам. Туда нас летело пятеро,  обратно – весь комплект, двенадцать человек. И груза, наверное, набралось под завязку: Захарино снабжает своих разлетевшихся детей клюквой, грибами, рыбой, картошкой. Был и особый груз – самая маленькая из 130 захаринских жителей – Машенька Красикова. Она еще  и ходить  не умеет, а налетала уже порядочно часов, летчики смеются – скоро их обгонит. Люди летят к врачам и за покупками, в гости и по служебным делам. С летчиками передают срочные посылки, лекарства, с которыми тут  всегда перебои. Стоимость билетов, естественно, не компенсирует  все расходы на полуторачасовой  полет.  И областная администрация ежеквартально выделяет дотацию для поддержки этой линии. Во втором квартале дотация составила 25 миллионов рублей. Пилоты выходят на работу с огромным чувством ответственности. Это заметно во всем  в их подтянутом внешнем виде, в уважительной и даже подчеркнутой внимательной манере обращения: идет ли речь о руке, протянутой на трапе бабушке с тяжелой авоськой , или загрузке самолета  мешками, рюкзаками, детскими колясками. Саша Иванов оговорился, что работа на земле была бы для него тяжела и тем, что ранят грубость и хамство со стороны окружающих.  В маленьком АН-2 невозможно представить, чтобы тебя обидели, оскорбили.  Может, поднимаясь над обыденностью хотя бы на час, и мы становимся другими!

    И это все вопреки низкой зарплате летчиков, все сужающемуся ареалу их полетов. Было недавно два рейса в Ленинград, шесть в Иваново. Правда, бывают и сейчас дальние рейсы, как этим летом, когда в Карелии  случилась автокатастрофа и один из водителей сильно обгорел. Друзья его сложились деньгами и закупили рейс  за пострадавшим.  Все трое наших знакомых немедленно отправились  в путь и доставили раненого в ожоговый центр за считанные часы.

     Тихо теперь и в незакрытых еще аэропортах Рыбинска,  Брейтова, Захарино. И начальников их  называют сейчас иначе: агенты по отправке пассажиров.  А все равно праздник встречи и печаль потерь остаются. Мы видели, когда взлетал самолет и провожающие уже разошлись, как две старые матери всё стояли в в шелестящем сухом ковыле и махали  темными ладонями небу, где таяла легонькая стрекоза. А нас нетерпеливо ждал красный трактор с рыббазы, на котором приехал за нами ее молодой начальник Владимир Николаевич Красиков. И вот уже шустро затарахтел трактор вдоль кромки аэропорта,  усыпанной маслятами и мухоморами, нырнул под полог  тяжелых еловых лап. Впереди у нас была неизвестная страна.

     Фото  А. Лукиной: вверху за штурвалами  АН-2  А.М.  Мацюк и А.Н. Иванов; внизу – в Захарино; летчики  Мацюк, Волков и Иванов

     Северный край, 28 сентября 1994 г.