Глава 7-10

Глава 7
Утром меня будит рингтон моего мобильника. Однообразная электрическая мелодия режет мне барабанные перепонки, прежде чем я прихожу в себя и хватаюсь за телефон.
- Да?..- я даже не успел посмотреть, кто звонит.
- Привет, Хью,- слышу я нежный, глубокий голос. Он похож на мед, который медленно льется на горячие блины.
- Оу… привет, Иби. Что случилось?
- Я бы хотела кое о чем поговорить с тобой.
- Да? И о чем же?
- Не хочу обсуждать это по телефону.
- Ну, давай встретимся где-нибудь.
- Кафетерий на углу Голдон-стрит подойдет?
- Да, хорошо. В пять сможешь?
- Хм… хорошо, да.
- Ок`ей… ну, тогда до скорого?
- Да, до скорого.
Отключив телефон, я еще пару секунд с удивлением пялился на трубку. Иби Джейн хочет со мной о чем-то поговорить?..
Мама готовит завтрак. Ее ссутулившаяся, узкая спина напоминает мне о тех сумрачных днях, когда Бетт лежала в больнице. Прошло уже несколько дней с тех пор, как сестра снова оказалась дома. И эти дни значили для меня чертовски много.
Во-первых, я все же попытался выяснить, о чем она говорила, когда рассказывала про парня с дредами и его жестоком «фокусе».
- Бетт?
Когда я аккуратно протиснулся в приоткрытую дверь, она лежала на кровати, раскинув руки и ноги в разные стороны. Ее кудрявые светлые волосы напоминали мне итальянские спагетти; от них словно тоже веяло теплом и солнцем далекой европейской страны, в которой мы никогда не были.
Вопреки всем моим ожиданиям, в руках Бетт не было телефона, а на коленях не лежал ноутбук с кучей открытых диалогов. Девочка просто лежала и смотрела в потолок, а на ее губах играла легкая, странная, пугающая улыбка.
- Да?
Она смотрела в потолок, и даже не шевельнулась, когда я зашел.
- Почему ты… так… лежишь?
- Что за глупые вопросы, Хью?- на секунду мне показалось, что все так, как должно быть и как было всегда- раздраженная моим присутствием и дурацкими фразами Бетт.
- Прости. Просто никогда раньше не видел, чтобы ты так лежала и смотрела в потолок, ничего не делая.
- Хм, ну да,- она помолчала, а потом, выгнув шею, спросила совсем другим тоном:
- Вы ведь не думали, что произошедшее на меня никак не повлияет?
Я сглотнул.
- Думали, конечно. Доктор сказал, пройдет целый месяц, прежде чем ты придешь в себя.
Она посмотрела на меня так, что мне стало страшно- а не Фира Ятамахи ли лежит передо мной? В этих глазах было много дерзости и недовольства, словно я опять сказал какую-нибудь ерунду.
- Целый месяц? Я бы сказала, всего лишь месяц.
- Ну…- я пожал плечами. В последнее время ко мне все чаще начало приходить осознание того, что у меня слишком часто возникают трудности в понимании людей. К чему клонит Бетт?
- Хью,- она рывком села в постели и закатила глаза. Я подавил волну раздражения в своей груди видя, что Бетт себя явно нехорошо чувствует- под глазами у нее пролегли черные тени, которых не было, когда мы забирали ее с больницы, а губы все время вздрагивали, как будто она чувствовала непрерывную боль и пыталась все время ее заглушить.
- Послушай меня. Есть вещи, о которых ты никогда не забудешь. Сколько бы лет тебе не было, ты всегда будешь помнить, что у твоей сестры была передозировка. И я тоже буду это помнить. Еще ты будешь помнить, как нашел меня, как вместе с той синеволосой девушкой… Фира, да?.. как вместе с Фирой Ятамахи вы меня спасали, везли в больницу на угнанной машине. Скажи мне, Хью, пока я не забыла. Владелец машины устраивал разборки?
Я на секунд закрыл глаза. Это- отдельная история, которая окончательно подвела финалную черту в моих отношениях с Фирой Ятамахи. Бетт узнает правду, так или иначе, но что-то подтолкнуло меня на первое время сказать неправду- ту самую «официальную версию», подобные которой всегда вызывали у Ятамахи презрение.
- Страховая компания выплатила ему большие деньги, и родителям Фиры тоже пришлось заплатить, но не так много… Он быстро успокоился, когда узнал, что его машину использовали в благих целях.
 Я сказал это все потому, чтобы у Бетт не возникало лишних вопросов. Я не хотел много говорить о Ятамахи, и уж точно совсем не хотел говорить о той страшной ночи в больнице.
Бетт покачала головой.
- Ну вот. И он тоже запомнит это, Хью. Он запомнит, что на его машине в больницу везли девушку после того, как она приняла лошадиную дозу наркотиков внутривенно. Я останусь и в его памяти тоже. И это самое страшное. Люди будут помнить совсем не то, что надо. Никто не запомнит, как Фира разбила стекло этого автомобиля, лишь бы быстрее довезти меня до больницы. Зато все будут помнить, что у меня была передозировка.
- К чему ты клонишь, Бетт?
- Все изменилось. Теперь люди знают обо мне нечто настолько отвратительное, что мне самой хочется два пальца в рот засунуть, когда я смотрю на себя в зеркало.
Я почувствовал, как маленький кубик льда прокатился по горлу в живот. Бетт никогда не была самовлюбленной, но в ее характере всегда присутствовали уверенность в собственном совершенстве. А теперь?
- Зачем ты так говоришь? Все ведь в порядке, это было не по твоей вине…
- Ну а по чей же тогда?
- Ты ведь… тебя ведь заставили принять наркотики, да? Тебе вкололи дозу насильно?
- Вот!- она показала на меня пальцем, так пренебрежительно усмехнувшись, что мне стало непонятно, кто тут еще чувствует отвращение самому к себе: я или она?
- Вот, Хью. Стоило мне заикнуться об этом, и твоя вера в мою невинность пошатнулась. Вот и все, очень просто. Если ты не на все сто процентов уверен в том, что я тебе рассказала, так что же говорить про других людей?
- У тебя ведь полно друзей!- я сам знаю, что это глупость.
- Заткнись,- она закрывает глаза и взмахивает рукой.- Уходи, Хью.
- Да что опять такое?!- мне становится не по себе от приступа злости, обжигающем мое горло.- В последнее время мне уже начинает казаться, что все вокруг просто пользуются моим желанием во всем разобраться и сделать как лучше!
Бетт вздохнула и вновь легла. Разговор был окончен, хотел я этого, или нет.
Во-вторых, я уже несколько ночей не мог уснуть. Мне каждый раз снился один и тот же сон, точнее, сон-воспоминание.
Она уходит, покачивая головой, по белому, стерильному, светлому коридору, и ее волосы качаются на спине, туда-сюда, туда-сюда.
После того, как Фира ушла, взметнув копной синих волос, я еще минуты три стоял посреди коридора и не мог поверить собственным глазам. Взяла и ушла.
«И что мне делать?»
Было три возможных варианта. Первый- еще не надолго остаться, понаблюдать за Пайпер, хотя для чего, я ведь действительно о ней ничего не знаю. Второй- догнать Ятамахи и силком вернуть обратно, чего я конечно же не сделал из-за своей стеснительности или чего там еще. Ну и третий- именно так, как я и поступил,- просто спокойно уйти домой.
К моему великому удивлению, когда я спустился в фойе, Иби Джейн все еще сидела на стуле. Она дремала, откинув голову назад, а на коленях лежал открытый журнал. Тогда, когда я увидел ее- без сладкой улыбки, с закрытыми глазами, нежно приоткрытыми губами, мое сердце кольнуло где-то там, где колет, когда влюбляешься. Мне очень не хотелось будить эту спящую красавицу, глядя на которую я мог просто на время забыть о психах Ятамахи и полюбоваться прекрасным лицом, но тут Иби Джейн сама встрепенулась, рассеянно огляделась по сторонам и, увидев меня, со вздохом облегчения поднялась.
- Тебя не было целую вечность!
Я кивнул, отводя глаза. Теперь, когда Иби Джейн проснулась, я вспомнил, какая она на самом деле.
Мы сели в ее машину. Иби еще раз сладко зевнула.
- Ну что там? Все хорошо?
- Вроде бы,- я не стал вдаваться в подробности, что и как. Думаю, Иби не из тех людей, кому можно доверять такие вещи.
- Фира Ятамахи ушла прямо перед тобой,- Иби вздохнула, и я не упустил того момента, когда она легко закусила губу.- Я думала, вы выйдете вместе.
«Я думала, вы выйдете вместе».
- Нет,- отрезал я, отвернувшись в окно. Иби завела мотор, и мы поехали, в полном молчании и с взаимным чувством неловкости.
О том самом дне, когда я навсегда потерял для себя Фиру Ятамахи.
Это было ясно, как небо яркого июньского денька- замять историю с угоном машины не получится. Директор приложил все силы, и в итоге, на уроке геометрии, кто-о постучался в дверь.
Не дожидаясь приглашения войти, в класс ввалился толстый, краснощекий мужчина с жидкими волосами на голове, зато с пышной растительностью в носу и ушах. Одним словом, картина была неприятная и страшная.
С первого взгляда стало ясно, что перед нами- владелец печально известной машине, без которой Бетт бы не была спасена.
Фира Ятамахи рассеянно посмотрела на мужчину, затем кинула быстрый взгляд в мою сторону и снова подняла глаза. Девушка бесстрашно, и даже нагло смотрела в глаза толстяку, чьи губы и многочисленные подбородки тряслись от едва сдерживаемого гнева.
- Ты!- рыкнул он, ткнув толстым как сарделька пальцем в сторону Ятамахи. Фира моргнула, и по упрямо сжавшимся губам я понял, что она изо всех сил пыталась не бояться дальнейшего исхода событий. Учитель геометрии, почтенный мистер Браун, набожно склонил голову и успокаивающим тоном сказал толстяку:
- Мистер… я понимаю ваше негодование по поводу испорченного имущества, а также ваше торжество, что преступник… преступница так быстро нашлась. Однако, как вы понимаете, у меня идет урок…
- Мне плевать!- вновь взвыл мужчина. Кто-то хихикал, прикрыв рот ладонью. Кто-то, и это был Гейл, самодовольно ухмылялся, посылая в спину Фире уничтожающие взгляды. Я перегнулся через стол и наткнулся на пустующее место Пайпер.
Меж тем, толстяк решительной походкой направился к Фире. Только сейчас она по-настоящему осознала, что попала в очень сложную ситуацию. Ятамахи вскочила и отпрянула в сторону, поставив между собой и толстяком стул. Ее напряженное лицо- она больше не делала вид, что ничего не боится,- стало бледнее обычного; я почувствовал резкий укол ненависти ко всем здесь сидящим. Им весело, подумать только. Они либо равнодушны, либо наслаждаются ситуацией.
Толстяк выглядел как самый обыкновенный озлобленный грубиян- я не сомневался, что вот-вот, и на голову Фиры польется самая отборная грязь. За несколько секунд школьные блогерши обработают информацию, и уже на следующей перемене со всех сторон коридора будут слышны лучшие цитаты «пострадавшего».
- Иди сюда, ты!- он топнул ногой. Ятамахи сделала еще один шаг назад. Что ей оставалось делать? Только тянуть время. За нее некому заступится, все только злорадствуют; бежать бессмысленно и позорно, а добровольно сдаться- тоже неизвестно чем обернется, учитывая состояние мужчины.
Внезапно я стал осознавать, что именно такое есть одиночество. Одиночество- это не тогда, когда ты живешь один; когда некому готовить тебе завтрак, и некому налить кружку чая после сложного дня. Одиночество- это когда ты один и сразу против всех. Вот в чем весь ужас быть одному. Не тоска, не депрессивное состояние, о которых пишут в своих книгах классики, рассказывая о страданиях главных героев. Ужас одиночества в том, что ты всегда чувствуешь себя ненадежно- тебя никто не подхватит, если ты упадешь.
Фира Ятамахи, какая бы грубая, дерзкая, временами злая и раздражительная она не была, не заслуживала чувствовать себя одинокой в толпе людей. Это было несправедливо.
- Не смейте!- эти слова как-то сами вырвались у меня, когда я увидел, что мужчина пытается схватить Фиру за руку.
Все повернули головы ко мне. На лице Гейла осталась печать светлой грусти, негодования- словно я был актером в этом большом театре, его самым любимым героем в этой странной и страшной пьесе; и вот теперь я, по собственной глупости обрекаю себя на смерть по сюжету, и Гейлу искренне жаль.
Да. Для него это всего лишь очередной школьный спектакль, такой, который ежемесячно показывают младшие классы в актовом зале.
- Влезать вздумал, щенок?!- рявкнул толстяк. Мистер Браун спокойно стоял у кафедры, сделав вид, что ему действительно жаль нас обоих.
Ох, ну да. Мы срываем ему урок.
Я смотрел куда угодно, только не на Фиру. Я видел краем глаза, что она стоит, окаменев, вытянув шею вверх, как маленький оловянный солдатик.
- Пошла за мной,- сердито буркнул толстяк, кивая Фире на дверь. Я нашел в себе силы повернуть голову в ее сторону. Ятамахи молча кивнула и покорно, держа спину прямо, как никогда, пошла в сторону выхода. Мужчина, вытирая рукавом лоб, направился следом.
- Стойте!- это был мой второй шаг к самоуничтожению. Слова срывались с языка слишком опрометчиво, непроизвольно. Говорило мое сердце. Говорил этот глупый, влюбчивый орган, эта излишне эмоциональная мышца, которая на самом деле почти никак не влияет на наши эмоции.
Разве что начинает сокращаться во много раз быстрее, когда мы видим то, что любим.
У меня уже давно наблюдалось подобное явление, стоило Фире Ятамахи появится в поле зрения.
- Заткнись!- не выдержала Фира. Она обернулась напоследок, сверкнув глазами- грозно и предупреждающе. Но я решил идти до конца, решил действовать, как последний идиот.
- Вы ошиблись!- толстяк смутился. Его гнев прошел, осталась одна лишь растерянность. Но градус напряженности не упал вместе с уровнем его злости; напротив, теперь все до единого пялились на меня, как на сумасшедшего.
- На самом деле, Фира здесь почти ни при чем,- после этой фразы все уже знали, что я скажу. Но сама Ятамахи не знала- она так долго была сама себе подмога и сама себе друг, что уже забыла, какого это, чувствовать себя спасенным.
- Это я… я разбил стекло и угнал вашу машину.
Я услышал резкий вздох Фиры. Рискнул взглянуть на нее. Ее нежное, скрывающее под тонной вызывающей косметики личико вытянулось. Фира Ятамахи никогда еще не была удивлена так сильно.
Тишина резала слух. А потом раздался холодный, как снег, и ясный, как январский лед голос Гейла:
- Господи, да это неправда. Расслабьтесь, сэр. Он всего лишь выгораживает девчонку.
Толстяк удовлетворенно крякнул и хотел было уже продолжить «процесс воспитания» Фиры, но она не сдвинулась с места.
- Ты ничего не знаешь!- бросил я через плечо, обжигая Гейла таким яростным взглядом, на какой только был способен.
И знаете что? Он стушевался. Прикусил губу и хмуро уставился в пол.
Но тут голос подала Фира Ятамахи, и все было решено:
- Гейб, не геройствуй. Я угнала чертову машину, я и понесу ответственность за свой поступок. Не нужно меня спасать.
Последние слова она проговорила, выходя из класса. Звук закрывающейся двери совпал с ее непродолжительной, но очень меня задевшей речью.
Не нужно меня спасать.
Так считаешь только ты, Фира. Все здесь, какими бы тупыми, алчными, равнодушными они не были, знали- ты нуждаешься во спасении. Пока Пайпер Стоун следила широко распахнутыми глазами за манипуляциями психолога с листом бумаги, Фира Ятамахи, ее единственная опора, сама умудрилась сломаться.
Глава 8
Чего мне не хочется- так это идти и «говорить» с Иби Джейн. Я знаю, что она заведет разговор именно о Фире Ятамахи- после моего глупого поступка, жалкой попытки выгородить девушку от гнева владельца машины, все мои так называемые друзья от меня отвернулись. Ну, а кому нужен так опустившийся парень? У меня, оказывается, тут же появилась уйма недостатков- я дохляк, я каланча, у меня волосы как копна сожжённой до тла травы, у меня дешевый одеколон, а моя сестра- конченная наркоманка, отмороженная. И к тому же, у нее ноги кривые.
Я не искал этой информации, тем более, я не просил кого-нибудь рассказать мне, какого там обо мне мнения Гейл. Больше всего меня в этой ситуации обижало то, как много времени мне понадобилось, чтобы наконец-то отойти от их компании. Девичья манера оскорблять вызывала отвращение даже у самих блоггерш, и все «интервью» в интернете были подписаны «мнение одноклассниЦЫ Хью Гейба».
Абсолютно неожиданно, я так же узнал много нового и о них тоже. Подруга Иби Джейн, куколка Джессика, в конце прошлого года была вынуждена сделать аборт и даже не потрудилась скрыть это ото всех. Гейл не раз попадался «в любопытном положении относительно ног различных девушек», и управление школы много раз пыталось его исключить. Всякий раз его спасало близкое знакомство с сыном директриссы.
Все люди вокруг меня оказались не в меру порочны. Фира Ятамахи не раз являлась на экзамены в полупьяном состоянии; чем больше я существовал в среде отчуждения, тем больше узнавал шокирующих подробностей. Одно другого ярче.
Тем больше я разочаровывался в Фире. Ятамахи быстро утратила для меня образ честной бунтарки, борца за справедливость, девушки, которая идет только под своим флагом. Все это- романтика для любителей панка, анархии и революции. Она, как оказалось, совсем не стоила моих унижений и попыток «выгородить» ее. Мне пришлось совершенно случайно узнать любопытный факт- то, что за Фирой Ятамахи на урок явились не первого сентября, а аж через полтора месяца учебы, само по себе являлось шоком для «любителей школьной хроники».
Я не искал этой дрянной, грязной информации, всех этих мерзких историй. Скорее, они находили меня.
Но даже сейчас, среди всего этого дерьма и дерьмовых людей, меня окружающих, оставались три человека с безупречной репутацией.
Стив.
Иби.
Пайпер.
Я мог понять что угодно, но только не это. Ладно, допустим, Иби Джейн- уж я-то знал, откуда отсутствие всяких сведений о ее проступках, ведь ее имя произносят чуть ли не с благовейным придыханием,- легко могла дать нужные указания всем школьным блоггершам, таким образом кроме самой Иби и ее подруг об очередном инциденте никто речи и не заводил.
 Стив сам по себе выглядит дьявольски- взять хотя бы эту его полуулыбку, неискреннюю и хитрую, как будто ему уже известны все твои грехи. Он может окатить ледяным взглядом, от которого тут же мурашки побегут по коже. И этот человек- никогда, ни с кем, никого, ничего?
Что касается Пайпер Стоун…
Я уже не знаю, что и думать.
Застегивая пуговицы на пальто, я пытался унять нервную дрожь, сотрясающую мое тело, словно глухие раскаты громкой музыки. Нужно учиться отказывать, тем более, к черту ли мне надо теперь их расположение? Я потерял его однажды, и, как оказалось, это не та потеря, о которой стоит горевать.
- Хью? Куда ты?- мама смущенно оглядывает меня с головы до ног. Я вздыхаю.
- Звонила знакомая по школе…- я выдержал паузу. Во рту появился вкус горечи, пока я произносил «знакомая».
- Ах…- мама кивает головой, но я знаю, о чем она думает.
- Нет, не та девушка. Мы с ней больше не разговаривали с того момента.
Мама не показывает виду, что я ее раскрыл, а лишь еще раз кивает головой. Но я вижу на ее лице плохо скрываемое облегчение.
Мы с ней больше не разговаривали с того момента.
Это неправда.
Просто она сама подвела черту.
Это случилось через три дня после того, как толстый мужик прямо на уроке непонятно куда увел Фиру. Я поражался равнодушию ее родителей. Конечно, им в первую очередь сообщили о том, что сделала их дочь. Но, получается, если пострадавший явился за Фирой прямиком на урок, ее родители не изъявили желания во всем разобраться.
Ерунда какая-то.
Мои мысли были заняты именно этим вопросом, когда, откуда не возьмись, ко мне подбежала Ятамахи. Стоял прекрасный день; такая солнечная, по-летнему теплая погода встречалась в последнее время все реже и реже.
- Ты!- крикнула она мне в лицо. Я замер. Она выглядела совсем не так, как должна была- растерянной, обиженной до слез маленькой девочкой.
Но милый, только я решаю, что и кому я должна.
- Ты ублюдок!- она размахнулась и с неожиданной силой ударила меня по скуле. На школьном дворе было же пусто; я выходил последним, прячась за колоннами у входа, чтобы как можно меньше находится в толпе.
Я не чувствую боли- все-таки, это не тот удар. Я чувствую только странный страх, и не потому, что она может сильнее.
Мне страшно, что я допустил большую ошибку.
- Ты унизил меня перед всеми! Заставил меня чувствовать себя беспомощной! Да кому нужно твое желание выгородить меня?! Шел бы ты!
Но Фира не уходит- вновь бьет меня, куда-то в шею. Теперь боль захлестывает меня с головой, хотя, опять же, она не вызвана ударом.
- Я всего лишь хотел помочь,- говорю я глухим, далеким голосом.
Ятамахи начинает злится еще больше.
- Помочь?! Помочь ты мне хотел?! Вот здорово! Но вот теперь слушай сюда!- она хватает меня за плечи и силком наклоняет к себе так близко, что мы почти соприкасаемся носами.
Прекрасный момент.
От Фиры пахнет ветром, асфальтом после дождя, свежескошенной травой; кружкой остывшего зеленого чая в теплый, приятный августовский вечер.
От Фиры пахнет всем, что я так люблю.
Она смотрит мне в глаза достаточно долго, прежде чем продолжить говорить.
Ее глаза- два великолепно ограненных оникса. Это не просто черный цвет, который мы видим в своей жизни. Это- цвет Вселенной, цвет необъятного Необъяснимого. Цвет Бесконечности.
- Мне не нужна ничья помощь,- тихо говорит она, перебегая взглядом с одного моего глаза на другой.- Мне. Не. Нужна. Ничья. Помощь. Твоя- тем более.
Фира рывком отталкивает меня от себя. То, как растет расстояние между нами приводит меня в замешательство.
- Лучше не попадайся мне на глаза!- выкрикивает Ятамахи, показывая на меня пальцем.
На одной средневековой гравюре так же точно священники показывали пальцем на женщину, приговоренную к смерти инквизицией.
Я для нее- предатель.
Она сама подвела черту между нами.
В кафе заняты почти все столики. На улице морозно, а внутри меня обдает потоком приятного теплого воздуха. Я потираю ладони и направляюсь к столику у окна.
- Будете что-то заказывать, сэр?- слишком чопорно для такого малоизвестного места говорит официант.
- Кружку горячего шоколада.
Иби Джейн еще нет. Я бы узнал ее из этой серой толпы. Может, увидел бы яркую копну рыжих волос, а может, блеск серег с бриллиантами или переливающийся мех шубы. Такая уж она, Иби Джейн.
Горячий напиток обжигает меня изнутри. Тягучая сладость шоколада тает во рту. В такие моменты вроде как и забываешь о всех проблемах, тебя окружающих.
О сестре, морально сломленной.
О маме, ставшей параноиком.
О девушке, которая теперь тебя ненавидит.
О фальшивых друзьях, которые оказались редкими подонками.
Об отце, которого я никогда не увижу.
- Привет, Хью.
И все же, я умудряюсь не заметить Иби. Она мягко проскальзывает на диванчик напротив меня, снимает с себя отделанную мехом дубленку и присаживается на самый край, опустив глаза.
«Иби, незачем теперь делать вид, что тебе стыдно за их поведение. Я уже никогда близко не подойду к этим людям. Мне даром не нужна такая дружба.»- думаю я, зато говорю совсем другое:
- Привет, Иби. Что-нибудь будешь?
- Нет, спасибо.
Я вздыхаю. Делаю еще один глоток, но чуда больше не происходит.
- Так о чем ты хотела поговорить?
Она тут же оживает. Ее миндалевидные, зеленые глаза тут же загораются огоньком нетерпения и взволнованности.
Это делает ее еще красивее.
- Послушай, Хью. Я не хочу сейчас оправдываться перед тобой за все то, что сделал Гейл…
О, да. Спектакль начинается.
-…но я просто обязана сказать, что мне твой поступок…
Она запинается. Замолкает, неловко прикусив губу. Я уже не знаю, что и думать. Это так, для сценического образа, или Иби на самом деле смутилась?
- Я оценила его по достоинству,- заявляет она резко.- Ты молодец. Ты бросил вызов…
Я поднимаю руку, призывая ее остановится.
- Не надо.
Она снова замолкает, теперь я уже точно уверен, что она смутилась.
- Не надо, Иби. Ты же понимаешь. Мой поступок на самом деле дурацкий. Вы все так думаете, ты, Гейл, Джессика, Анна, Дэн, Бель. Все.
- Нет! Ты слишком низкого о нас мнения!
- О, еще как «да».
- Ты просто обижаешься на Гейла из-за того, что он так по-идиотски отзывается теперь о тебе.
- К черту его мнение! Я обижаюсь на самого себя! Зачем я завязал с вами дружбу, если с самого начала знал, какие вы все сволочи?!
Это уже прямое, незавуалированное оскорбление. Плевать! Пусть и Иби Джейн на меня обидится тоже. Пусть Фира Ятамахи продолжит жить своим ошибочным представлением о натуре Стива, пусть хоть поженятся там все!
Иби темнеет глазами.
- Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Ты знаешь нас какой-то месяц.
- О да, и больше я вас знать не хочу!
- Ты любишь Фиру Ятамахи?
Вопрос- такой простой, состоящий всего из четырех слов,- а меня как будто пнули ногой в живот.
- Зачем ты спрашиваешь?
- Так любишь?
Я смотрю на бесстрастное лицо Иби Джейн, и ничего не могу понять. Зачем ей нужен этот ответ? Что это ей даст? Она и Ятамахи- заклятые враги, а я не претендую на чувства ни одной, ни другой.
Теперь не претендую.
- Какая разница?
Иби вздыхает.
- Она любит тебя.
Я недоверчиво поднимаю глаза на девушку. Это еще к чему?
- Я не понимаю тебя, Иби. К чему ты все клонишь?!
Она качает головой и отворачивается.
- Вообще-то, я хотела сказать тебе совсем другое,- она выглядит как-то иначе, не как всегда. Слишком серьезная, чтобы быть такой женственной. Слишком догадливая, чтобы быть такой очаровательной.
- Видишь ли, Хью. Все мы- не больше чем горстка подростков. Кто-то из богатой семьи- им доступны развлечения поинтереснее; кто-то из бедной семьи, для них существуют дешевый алкоголь и бесплатные клубы. Кто-то красив, и этим все сказано, а кто-то умен. Каждый берет по-своему.
Она делает паузу. Мне непонятно, о чем она вообще говорит- ее фразы плохо связаны между собой, и хоть она произносит слова невыразимо философским тоном, смысл каждого предложения просто на просто отсутствует.
Вот я и нашел недостаток Иби Джейн. Хочет казаться умнее всех, но не может донести до собеседника свои мысли.
Однако, в следующую секунду я тут же забываю обо всем:
- До сих пор Фира Ятамахи была для тебя чем-то таким… загадочным. Требующем, чтобы в нем разобрались. А на самом деле? Теперь ты знаешь, какая она на самом деле. Нет, Хью, она не несет в себе первобытного духа бунтарства, на который ты так быстро клюнул. Я вижу тебя насквозь,- на этой фразе она внезапно перегибается через стол и впивается в меня глазами. Иби Джейн теперь- Медуза Горгона, ее лицо прекрасно, но взгляд обращает тебя в камень.- Ты ведь не такой уж и милый-добрый мальчик. Тебе нравится все это! Нравится чертова Ятамахи, это ее желание сделать все наоборот. Ты бы сам так поступал, если бы были силы, да? Конечно! Всем нравится проклятая Ятамахи из-за ее синих волос и кожаных курток! Но почему-то никто, даже такой,- презрительная усмешка на губах Иби Джейн, я уже хочу ударить ее по лицу.- проникновенный человек, как ты, не может понять, что это всего лишь образ. Все эти сигареты, дерзкие фразочки, вызывающий вид,- ширма. Блеф. А вы, идиоты, клюете!
- Да заткнись ты уже!- бессильно выплевываю я. Иби откидывается назад- и на одну секунду перестает скрываться за своими многочисленными масками. На ее лице картина маслом- смесь негодования, обиды и злости.
Где-то я это уже видел.
Ах, ну да.
Сначала я увидел такое лицо, а потом получил удар по скуле.
- Какая тебе разница, Иби?- я развожу руки в стороны.- Она что, отбивает у тебя парней? Чем тебе мешает Ятамахи? Фира держится отчужденно от всех! Ей не нужны отношения с людьми, тем более… с твоим окружением.
- Ты даже сейчас ее защищаешь!- изумрудные кошачьи глаза напротив наполняются слезами. Внутри меня что-то жалостно сжимается. Такие красивые глаза не должны плакать.
Должны, если они на таком бессовестном лице.
- Я ее не защищаю,- мягко начинаю я, подавляя в себе порыв психануть и вылететь из кафе. Спектакль затянулся.- Я просто не могу понять, зачем она тебе нужна? Зачем ты пытаешься открыть мне глаза на ее истинную сущность?
Иби сглатывает.
- Ты обещаешь, что никому не расскажешь то, что я тебе сейчас скажу?
Мне уже так осточертели все эти тайны, что я украдкой закатываю глаза. Но что-то внутри мне подсказывает: эта история изменит многое.
Может, черта между нами сотрется, если я узнаю это.
- Да,- я киваю.
Иби вздыхает- который раз за последнее время? Видимо, ей очень тяжело собраться  с духом.
- У меня есть брат,- неуклюже начинает Джейн, и сама морщится от того, что только что сказала.- Я не буду говорить тебе его имени, все равно это ничего не даст. Так вот… раньше… раньше он был в близких отношениях с Ятамахи. Он любил ее. Ты не представляешь, как сильно он ее любил!
- Когда это было?- спрашиваю я.
- В прошлом году,- глаза Иби Джейн становятся на три оттенка темнее. Она продолжает:
- Он думал, что если счастье есть- то оно заключается в ней. Любой ее дурацкий поступок, например, подраться с капитаном школьной команды по регби, или разбить бутылку вина о машину директрисы школы… он восхищался этим в ней! Всей этой ерундой! «Вау, вот это да! Ты слышала, Иби? Фира Ятамахи ограбила ларек на углу! Офигеть!»
Иби переводит дыхание.
- Но я-то знала, что это все такое. И пыталась объяснить ему. Растолковать, что это не смелость, а глупость, не бесстрашие, а сумасшествие. В итоге, мы поссорились. Не знаю, о чем я тогда думала, но на тот момент единственным выходом из ситуации было все рассказать родителям.
Услышав, что ее сын души не чает в какой-то странной девчонке с синими волосами, они пришли в бешенство. Был скандал. «С кем ты связался?!», «Куда ты смотрел?!», «Да она тебя до тюрьмы доведет!», «Наша репутация запятнана!» и так далее. Перед ним поставили выбор: либо он отказывается от своих чувств к Фире Ятамахи, либо он уходит из дома.
Что ж, на следующее утро я нашла у себя на кровати записку. «Я никогда не чувствовал себя родным среди вас. Это все похоже на какую-нибудь пьесу Шекспира, «Ромео и Джульетта», вот что это все. Но я не хочу, чтобы конец оказался трагичным. Я ухожу.»
И он ушел! Знаешь, я зашла в его комнату, и увидела, что все шкафы пусты, ящики вывернуты, а окно открыто. Он убежал! Мой брат! Я любила его, я любила его, он был самым лучшим человеком в моей жизни! А Фира Ятамахи, эта сумасшедшая тварь, забрала его у меня!
Иби уже не пытается сдержать слез. Они катятся по ее щекам, а она размазывает их тыльной стороной ладони- сердито и зло.
- Прекрасно, правда? Он сбежал навстречу своей любви. Черти куда, бросил меня, и все. Но он не на шутку обиделся. Он решил отомстить мне до конца. Не знаю какими средствами, он сменил фамилию. Это был первый удар. Родители о нем не говорили, но я следила за ним, мне помогали Анна и Бель. Он сменил фамилию. Отрекся от родителей. От меня. Показал, что теперь ему все равно на нас и наши судьбы.
Я не собиралась с этим мириться! Какого черта какая-то Фира Ятамахи смеет разрушать мою семью?! Ох нет, тут я была бессильна. Ты видел хоть одного человека, который был ы свидетелем моего бессилия? Нет, потому что таких людей нет! Я всегда шла к своей цели и всегда ее добивалась. В мои шестнадцать лет у меня есть все, что я хочу, даже независимость от родителей. Зато у меня нет брата.
Итак, оставалось одно- смириться. Но как, если Фира Ятамахи ходит счастливая по школе, размахивая своими дебильными синими волосами?! О да, она была счастлива! У нее было то, чего никогда не было у меня. Настоящей, глубокой любви, когда любят за душу, а не за внешность.
Иби всхлипывает. Ее глаза отчаянно мечутся с моего лица на стол и обратно. Создается впечатление, будто она не может смотреть мне в глаза, но и куда-либо в другую сторону смотреть не может тоже.
Впервые за время ее рассказа я вздыхаю полной грудью.
- А потом мой брат нанес второй удар. Стоило мне перестать думать о нем по ночам, а в темноте моей депрессии загореться тусклому огоньку, как он… он вернулся в школу. Представляешь, в тот самый день, когда я, впервые за несколько месяцев уложила волосы, накрасилась, стала хорошо выглядеть и смотреть не как загнанный зверек, а так, как смотрела всегда… я захожу в школу, и вижу толпу. А в центре толпы стоит мой брат, и все кричат ему «С возвращением! Воу, привет, чувак! Ты где пропадал, друг?!». Он лишь улыбался и держал за руку Ятамахи, эту мразь, которая совсем забыла про свой «отчужденный образ» и вовсю щерилась. Всем подряд!
Я выбежала из школы и до утра бродила по городу. Мне звонили все, кто только мог, даже мои родители мне звонили! А я просто ходила и ревела, ты понимаешь, как я себя чувствовала? Я чувствовала себя униженной до максимума, я чувствовала себя никем рядом с этой самой Ятамахи. Мне хотелось умереть, и я даже попыталась прыгнуть под машину, но у меня не хватило духу. Тогда-то я и поняла, почему мой брат полюбил Фиру больше, чем меня, свою родную сестру. Я недостаточно смелая для него.
Но через пару дней моя гордость взяла вверх. Я решила, что буду вести себя так, как ему совсем бы не хотелось. Я больше не буду пытаться вернуть прошлое. Я поставила жирную точку в этой истории, и мой брат стал для меня совсем другим человеком. Правда, похоже на красивый роман какой-нибудь сердобольной французской писательницы? О да. Но мне так надоело страдать, что я стала абсолютно бесчувственной к нему. Взяла, и изменилась.
С того момента в школе я перестала быть просто Иби Джейн. Я стала роковой чертовкой Иби Джейн. Я стала разбивать сердца всем подряд! Я стала делать людям хуже потому, что хотела… хотела, чтобы кто-то почувствовал, как плохо мне было. И я занимаюсь этим до сих пор.
Она последний раз шмыгает носом и отворачивается. Непривычное суровое выражение ее лица вводит меня в ступор.
- И… что же потом?- спрашиваю я, с пересохшим от волнения ртом.- Что же с Фирой Ятамахи и твоим братом?
Иби зло и самодовольно усмехается.
- Он ее бросил через две недели. Бедняжка Фира! Она попала в число тех несчастных девочек, которых чудом спасли во время попытки суицида.
- Ты приложила к этому руку, не так ли?- за этот час я пережил кучу различных чувств, но сейчас я сильнее всего чувствую гнев.
- О, еще бы. Пустила по школе слух, что Фира Ятамахи изменяет своему парню с другим. С помощью одного своего знакомого, который в совершенстве владеет навыками фотошоппера, сделала историю достоверной, прикрепив пару-тройку снимков. Мой брат ненавидит измены.
- Ты говоришь, что Ятамахи мразь… а сама поступаешь вот так!- я бью ладонью по столу. Она невозмутимо пожимает плечами.
- Если чувства можно разрушить с помощью одного слуха и двух фотографий- это ненастоящие чувства. Рано или поздно они бы расстались, и это могло бы выглядеть еще печальнее.
- Ты тварь, которых я еще не видел,- мне приходится бороться с ярым желанием плюнуть Иби Джейн в лицо.
- Да, возможно. Так оно и есть.
И вдруг, совершенно неожиданно, мне в голову приходит мысль. Наверное, внезапное озарение отражается на моем лице, потому что Иби Джейн вдруг начинает быстро одеваться и уходить.
Я позволяю ей дойти до двери из кафе, а потом в один прыжок пересекаю разделяющее нас расстояние, хватаю ее за руку и шепчу ей на ухо- так ядовито, как только умею:
- Стив. Твоего брата зовут Стив.
Она что-то неразборчиво взвизгивает, выдергивает руку и убегает прочь, к своей машине.
Я никогда не любил причинять людям боль, но сейчас я чувствую себя чертовски хорошо.
Глава 9
Теперь все было по-другому. Я уже не мог спокойно осознавать, что Стив Джулиас некогда был Стивом Джейн. Мне было странно, дико, непривычно видеть его за одним столом с Иби Джейн, сидящей на коленях у Гейла; они слишком разные, чтобы состоять в таком близком родстве.
Еще я все никак не мог понять, что мотивировало Иби Джейн, когда она рассказывала мне свою историю. Зачем ей было выставлять Ятамахи жертвой, если она хотела убедить меня в совсем другом?
Брат и сестра, подумать только. Он- высокий, уточненный, болезненно-худой и как-то высокомерно изящный; она- идеальный силуэт женщины, тот самый образец, на который можно сказать «наградила мать-природа!». Стив, мрачноватый, замкнутый, загадочный; чего только стоит его мистическая полуулыбка и маниакальный блеск темно-карих глаз. И Иби, псевдо-открытая, псевдо-дружелюбная, милая, острая на язык, и главное- с идеально чистой репутацией.
Брат и сестра.
Возможно, раньше тоже самое можно было бы сказать обо мне и Бетт. Мы и внешне абсолютно разные, и по характерам… хотя сейчас я уже сам не знаю, какая она, моя сестра.
Это все ложь, что если человек проходит курсы психологической реабилитации, то он действительно восстанавливается. «Постоянно отвлекайте ее, не давайте оставаться наедине со своими мыслями, больше разговаривайте с ней, водите на прогулки, заставляйте беспрерывно находится в обществе.» Вчера я порвал этот листок с рекомендациями ее психолога. Либо нам попался бестолковый врач, либо с Бетт- особый случай.
Как постоянно разговаривать с человеком, который сам этого не хочет?
О, мы пытались, я и мама. Первое время я даже перебрался спать к ней в комнату. Не ложился, пока не был уверен, что она заснула; вскакивал с постели, стоило ей слегка шевельнуться; просыпался гораздо раньше нее. Каждый день ездил в магазин за ее любимыми сладостями, и брал ее с собой. Когда Бетт начинала жалеть меня, она делала вид, что действительно заинтересована в чем-то, что я для нее придумывал. Сначала мы с мамой не могли нарадоваться; потом я понял, что Бетт это все играет.
Это ничего не давало, только у меня появилось хроническое недосыпание.
Мама сдалась вперед меня. На нее давило ото всюду: работа, на которой то и дело возникали конфликты; из-за стресса, связанного с Бетт, мама сильно похудела и частично перестала следить за собой. Менеджеры рекламных компаний, куда приглашали раньше сниматься мою маму, разводили руками в ответ на вопросы, почему ей больше не дают работы. То, что все так в ней ценили- живой блеск глаз, нежная, и в то же время яркая улыбка исчезли. Трагедия, связанная с дочерью, тяжелой, темной печатью легла на ее лицо.
Помимо вечных поисков работы, маме нужно было успевать содержать дом в порядке. Я помогал, чем мог; бросался после школы мыть посуду, готовить еду, вытирать пыль, гладить. Для меня это и раньше было вполне обычно- но раньше какую-то часть всего этого выполняла Бетт. Сейчас она просто каждый день ложилась на кровать и смотрела в потолок. Если бы я не приносил ей поесть, она бы и не поднималась с этого положения.
О материальных и моральных сложностях стало каким-то образом известно в школе. Отныне я был «Золушкой», «Маменькиным сынком», «Трудоголиком» и так далее. Я настолько уставал, что даже не пытался дать отпор своим обидчикам. Вскоре у меня появилась целая куча прозвищ, но думать об этом было некогда.
Впервые я понял, что жизнь до сих пор мне давалась слишком легко. Друзья, сестра, дом, успеваемость в школе, все было в порядке слишком долгое время. Теперь мне наконец-то стало известно, что это такое- тяжесть.
Но несмотря ни на что, я продолжал мечтать о маленькой девушке с японской фамилией.
В своих чувствах относительно Фиры Ятамахи я еще сильно сомневался. Каждая новая скандальная подробность ее жизни заставляла меня сомневаться в правдивости своей влюбленности- вдруг, я тоже всего-навсего восхищаюсь духом бунтарства, который она приносила с собой так же стойко и постоянно, как свой самодельный альбом с кучей аппликаций.
Но время шло, а мои сомнения рассеивались- медленно, но верно, я приобретал уверенность, что первой моей любовью станет девочка с копной темно-синих, вечно растрепанных волос. В конце концов, мне пришлось сдаться самому себе и признать: история, произошедшая со Стивом-тогда-еще-Джейн, повторяется теперь со мной.
Ее «идиотские поступки», как говорила Иби Джейн, мне нравились; я не чувствовал всеобщего отвращения к этим маленьким (а иногда и очень крупным) проявлениям страстного желания плыть против течения. Единственным препятствием являлась моя природная скромность- иногда мне было стыдно за Фиру Ятамахи. Иногда.
Итог, к которому я пришел в первых числах ноября, был далеко не таким радужным. Из простого, незаметного парня, который живет по принципу «дом-школа-дом-задание-школа» я превратился в измученное недосыпом (когда- недосыпом, а когда- бессонницей) затравленного собственными проблемами зверька. Который, ко всему прекрасному, еще и не мог решить, влюблен он, или нет.
Сегодня утром пошел первый снег.
Раньше это было большое событие для Бетт. Из дерзкой острячки она превращалась в счастливого ребенка, готового высовывать язык на морозе, чтобы поймать снежинки. Она постоянно выбегала из дома совсем раздетая, и мама всегда ее ругала; но в ответ раздавался лишь звонкий, веселый смех, которым Бетт редко когда нас удостаивала, и мамин гнев в момент испарялся.
Мне стало трудно дышать и захотелось тоже лечь на кровать, когда я понял, что в этот раз ничего подобного не случится.
- Бетт?- я был уже одет, чтобы идти в школу, но не смог пройти мимо приоткрытой двери в ее комнату. Сестра все так же лежала на кровати;  шторы были наглухо задернуты.
- Да?
- Открой шторы, Бетт. Идет первый снег.
Она медленно поворачивает голову в мою сторону- так пугающе медленно, что я уже пожалел о том, что зашел к ней. Но ничего не случилось. Лицо Бетт выражало удивление, перемешанное с напряжением и странной грустью.
- Это плохо, что в этом году снег пошел так рано. Я надеялась, что выздоровею до того, как пойдет первый снег.
Что-то странное переворачивается у меня внутри. Она садится на кровати, отдергивает край штор; я вижу узкую, ослепительно-белую полоску, это серое, снежное небо, и притрушенная белым земля.
Мне тяжело дышать. Так тяжело, что я ни с того ни с сего убегаю.
Я рывками спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через три ступени. Бетт кричит мне вслед, но я ничего не хочу видеть и слышать.
Все осточертело.
Я знаю, что этого делать не стоит, но место остановки, где ждет учеников школьный автобус, я несусь на своих ногах просто вперед.
Просто вперед, никуда не сворачивая, не оглядываясь, не смотря по сторонам.
Обернешься- умрешь.
Обернешься- утонешь в собственных мыслях, захлебнешься в отчаянии и уже никогда не выкарабкаешься из этого состояния.
Так тебя и похоронят: в зимних ботинках, в куртке, в шапке, и с портфелем.
Ничто так не убивает тебя, как твои мысли.
- Хью!
Почему-то именно после того, как меня кто-то окликнул, я остановился. И обернулся.
Ко мне  бежала небольшая женская фигурка; если не вглядываться, то можно не заметить, что это человек. Кажется, словно это просто очередной порыв ветра всколыхнул снежинки, заставил их закружиться в бешеном ритме.
- Хью, подожди!- говорит мне Пайпер Стоун.
Ее невозможно большие для такого узкого личика глаза, цвета бледного весеннего неба; такие прозрачно-голубые, что как будто и вовсе белые, были обрамлены густым ворохом черных ресниц. Щеки Пайпер нисколько не раскраснелись от мороза- стали лишь бледнее. Кожа, тонкая, как рисовая бумага, обтягивала кости лица гораздо плотнее, чем это было при нашей последней встрече.
- Пайпер? Тебя уже выписали?- я все еще не мог унять бешеного сердцебиения, но уже не задыхался от непонятного чувства.
Чувства, как будто ты разрушаешься изнутри.
- Да,- она кивает. Впервые я заметил, какой редкой красотой она обладала. Ничего такого, что можно было бы увидеть повсеместно- ни кукольного очарования, присущего почти всем блондинкам; ни дерзкой, вызывающей красоты. Пайпер даже не была похожа на невинного, чистого ангелочка. Скорее всего, Стоун казалась мне существом с другой планеты, инопланетянкой, прилетевшей с далекой звезды.
Мы неловко молчим, переминаясь с ноги на ногу. Вдруг Пайпер резко вскидывает голову:
- Я тоже ищу Фиру.
Сама того не зная, Пайпер раскрыла тайну моего странного поведения. Вот, почему я бежал, задыхался, метался по дороге, боясь лишний раз отвести глаза от далекого, размытого по краям ориентира на горизонте. Я ищу Фиру Ятамахи.
- Как ты догадалась?
- Что- догадалась?
- Что я ищу Фиру.
Пайпер пожимает плечами. Ее белый длинный пуховик и летящие от ветра назад цвета молока волосы сливаются с горизонтом, но сейчас для меня существует она и только она.
- Мне кажется, все люди, которые ищут Фиру Ятамахи, похожи. Мы обязательно должны бежать, выглядеть немного испуганными… словом, как будто мы- сумасшедшие.
Я пытаюсь выдавить смешок, думая, что это шутка. Но, встретившись глазами с Пайпер, я понимаю, насколько она сейчас серьезна.
- Пайпер?
- Да?
- Ты… ты была расстроена, когда очнулась, а у твоей постели никого нет?
Она слегка приподнимает левый уголок рта, и от этой милой, космической улыбки мне самому хочется расслабиться.
- Вообще-то, я  никогда не просыпалась… и чтобы кто-то был рядом. Когда я открыла глаза в больнице, то увидела белый крашенный потолок и тусклую лампочку прямо над собой.
- Я бы остался… прости меня. Я растерялся. Фира так… так странно себя повела, что я абсолютно…
Пайпер вопросительно приподнимает брови.
- Что ты такое говоришь, Хью? Зачем оправдываешься? Я одинока столько, сколько себя помню. Это нормально для меня, Хью, так даже лучше.
Теперь моя очередь удивляться ее словам.
- Почему же лучше? Это страшно, когда ты никому не нужен, когда некому тебя поддержать.
Девушка вновь странно улыбается мне.
- Это вы так думаете. Вы- все, кто вокруг. Я много наблюдаю за людьми, и я прекрасно знаю, как вы все боитесь одиночества. Но, знаешь, чему меня научила моя психолог? О, это по-настоящему великолепная фраза! Она сказала мне: «Лечи свои страхи, испытывая их ежедневно». Для того, чтобы перестать бояться одиночества, нужно быть одиноким. А вы все крутитесь вокруг друг друга, зависите от других таких же людей, которые зависят от вас и еще от кого-то.
Она вновь замолкает. В ее глазах- ни тени искры, словно она только что сказала что-нибудь заурядное о погоде. Потом Пайпер продолжает, отведя взгляд куда-то за мою спину.
- Ты, наверное, подумал, что Фира страшно поступает, когда она оставила меня в больнице и ушла.
- Ты знаешь?
- Твоя сестра мне рассказала.
Я изумленно перевожу глаза на бесстрастное лицо Пайпер Стоун. Она в свою очередь фокусирует глаза на моем лице.
- Да,- а потом, немного помолчав, добавляет:
- Твоя сестра стала совсем другой после того случая.
Эти слова задевают меня за живое. Как будто я, черт возьми, не заметил!
- Да. Но курс психологической реабилитации еще не закончился…
- Закончился,- неожиданно жестко говорит Пайпер.- Если бы эта вся история на нее не подействовала бы, она бы почувствовала себя хорошо едва только ей разрешили встать с постели.
- Нет, Пайпер…
- Да! Я бываю в больницах достаточно часто, чтобы это знать. Я видела уйму людей, в том числе спасенных от передозировки, и все они вели себя по-разному. Кто-то просто смущался, кто-то был несказанно рад, что ему повезло, кого-то увозили в наркодиспансер,  а кого-то- в психбольницу. Ну, и  был еще третий тип людей. Они, как и Бетт, выглядели как ходячие призраки…
Эта абсолютно несвойственная характеру Пайпер быстрая гневная тирада пробудила во мне ярость. Да кто они все такие, что берутся судить?!
- Бетт никогда не была ходячим призраком!- с угрозой в голосе вскрикиваю я. Пайпер вздыхает.
- Ты живешь прошлым, Хью. Для тебя никогда не происходит никаких изменений. Ты думаешь лишь о том, какой Бетт была, а не какой стала. Вот почему вы с Фирой так и не можете прийти к ответу, быть или не быть. Она не думает ни о том, что будет, ни о том, что уже случилось; а ты все пытаешься предугадать, как люди себя поведут, основываясь на их поступках в прошлом. Бетт уже не будет такой как прежде, если только не произойдет для нее… что-нибудь.
- И что же?- язвительно спрашиваю я. Пайпер пожимает плечами.
- Откуда я знаю.
Я опускаю голову. Мне не хочется сердится на Пайпер Стоун- в конце концов, она сказала сейчас чистую правду, озвучила то, о чем я давно знал, но не решался признаться самому себе. С другой стороны, то, что всех так волнуют наши с Ятамахи отношения, меня и волновало, и раздражало.
- Не надо о Фире Ятамахи, Пайпер,- по возможности нежно говорю я.
На ее лице снова появляется космическая улыбка.
- Возможно, для тебя это очень неожиданно, но мы стоим напротив ее дома.
У меня холодеет в груди и я как заведенный начинаю трясти головой.
- Нет! Я не пойду… тем более, скоро начало занятий…
- Да, но во-первых, мы все равно опоздаем, а во-вторых, она с минуты на минуту выйдет из дома.
Я сжал кулаки. Чувство волнения- в высшей степени приятного, всепоглощающего волнения, охватило меня.
- Что ты хочешь сделать?- отрывисто спрашиваю я у Стоун.
- Зайти к ней в дом. Поздороваться с ее дядей, встретить ее, пойти вместе в школу ко второму уроку без уважительной причины. Я хочу жить как прежде, как будто меня никто не увозил на скорой из школы и я не шаталась от психиатра к психотерапевту и обратно.
Мое сердце сжимается при мысли о том, как отвратительно я веду себя с Пайпер. Она едва успела кое-как «выздороветь», а я уже пристаю к ней со своими проблемами, которые ни она, ни кто-либо еще не решит. Так или иначе, а я не могу удержаться от вопроса:
- Дядей? Она живет с дядей?
Стоун, которая уже сделала пару шагов в сторону дома Фиры Ятамахи- двухэтажного, чуть кривоватого, который напоминает мне все эти «жилища одиноких весельчаков» из фильмов,- останавливается и смотрит на меня достаточно долго. В этом взгляде- оценка, можно ли мне говорить правду.
Ну, если даже Пайпер Стоун сомневается, можно ли доверять мне секреты, то поведение Иби Джейн в кафе вообще невозможно объяснить.
- Да,- говорит Пайпер тихо.- Она живет с дядей, его зовут Мэтт. Он сам-то дома редко бывает… все мотается по здешним клубам со своей рок-группой,- она произносит последние слова каким-то неуместно вдохновленными голосом, словно то, что ее подруга (в чем я уже сомневался) живет практически одна- вполне нормально.
- А почему Фира живет с дядей? Где ее родители?
Лицо Пайпер быстро вытягивается, и я прикусываю язык.
- О… они погибли много лет назад, Фире и пяти лет не было.
Мне сводит живот. Я всегда болезненно реагирую, когда случайно затрагиваю тему какой-либо трагедии- будь то болезнь кошки соседки тети Лэйн из Теннеси, или тот факт, что родителей моей одноклассницы нет в живых больше десяти лет.
Я молча киваю, сдержанно и сухо, как обычно делают взрослые мужчины в такой ситуации. Пайпер внимательно следит за моими движениями, а потом отворачивается.
- Пошли,- коротко бросает она.
Мы пересекаем асфальтированную дорогу, на который лежит уже изрядная доля снега, и останавливаемся у калитки к дому Фиры Ятамахи.
Вблизи я начинаю замечать, что сходство с домом-для-вечеринок лишь усиливается. На втором этаже было приоткрыто окно, что было странно- зима, как никак. Дорожка, ведущая от некогда наверняка красивой кованой ограды, не была выстлана ни деревом, ни камнем, ни плиткой- просто земля. Сбоку, скрытая густыми, разросшимися кустами, виднелось некое подобие танц-площадки под открытым небом, а с другой стороны от дома- Бог знает какой старый деревянный гараж с громадными воротами, разрисованными непристойными графити.
- Воу,- тихо говорю я. Пайпер толкает калитку и с внезапным неудовольствием поворачивает голову ко мне.
- Мне нравится этот дом. Больше, чем все дома, в которых я бывала. Это- настоящий дом, открытый для всех. Здесь не будет всех этих фальшивых белозубых улыбок, хозяюшек с пирогами в руках, вежливых разговоров. Это не показное гостеприимство, это искренность. Мэтт никогда не откроет тому, с кем у него плохие отношения. Наверное, именно поэтому налоговые служащие уже несколько лет безуспешно пытаются попасть к ним в дом.
Я улыбаюсь. Пайпер смягчается, но космической улыбки я не заслужил.
Теперь и мне нравится этот дом. Издалека он кажется несуразным, типичным домом хиппи, где только и могут, что курить марихуану и плясать в гостиной под регги. Теперь я вижу, что этот дом- дом людей, которые рады видеть друг друга; на металлических воротах гаража помимо всех этих матерных надписей есть признания в любви, дружески подколки, росписи. Высоко, на уровне глаз рослого мужчины написано:
«ФИРА ЯТАМАХИ»
и чуть ниже:
«НЕТ НИКОГО КРУЧЕ МОЕЙ ПЛЕМЯННИЦЫ».
Пайпер трогает меня за плечо.
- Я очень не хочу тебя отвлекать, но нам нужно идти. Сама безумно люблю читать все, что тут написано. Некоторым подписям лет больше, чем нам с тобой.
Здесь все дышит бунтарством- бессонными ночами, громким смехом, танцами и песням под гитару, кожаными куртками, ветром, рокотом мотоциклов и шутливыми драками.
Здесь все пахнет Фирой Ятамахи.
Пайпер коротко стучит в дверь. Проходит приличное количество времени, прежде чем изнутри дома раздается радостный возглас и кто-то начинает торопливо снимать дверь с цепи. Я замечаю, что Пайпер прямо-таки вся охвачена волнением- переминается с ноги на ногу, поправляет волосы, улыбается уголками рта.
Дверь распахивается. На пороге, в одной застиранной, некогда белой майке, стоит высокий худой мужчина лет сорока. Его лицо напоминает мне лицо Стива Джейн- наверняка он в молодости тоже был красивым. Слегка заросшее, оно не выглядело запущенным,- волосы не просто торчали, а торчали в каком-то чисто рокерском беспорядке, который так любят все эти девчонки в клубах.
Большие, ярко-голубые глаза Мэтта светятся радостью. Пайпер с визгом кидается ему на шею.
Я никогда не видел ее такой счастливой.
Мужчина приветливо обнимает ее, прижимает к груди, как сестру или лучшую подругу детства, хотя у них наверняка больше двадцати лет разницы. Он быстро целует ее в макушку.
- Ну как, выздоровела уже, Белоснежка?- он гладит ее по белым волосам. Пайпер улыбается ему так широко, что ямочки на ее щеках отодвигаются к ушам.
- Да, можно и так сказать.
Мэтт переводит взгляд на меня и тут же настораживается, выгибая одну бровь со следами пирсинга.
- Воу, а это что за перец?
- Я Хью,- я дергаю рукой вперед, но что-то мне подсказывает, что не стоит- никогда не видел, чтобы подобный тип людей требовал к себе всех этих вежливых формальностей.
- Он наш одноклассник,- поясняет Пайпер. Мэтт улыбается- его зубы идеально белые, ровные, но некоторые из них поблескивают золотом.
- Хех, одноклассник,- он быстро оглядывает меня с головы до ног. Возможно, что от этой минуты зависит все его дальнейшее ко мне отношения.
Хотя, пока Фира не начнет считать меня «умнее всех остальных», мне можно и не думать о реакции ее дяди.
- Ну что, зайдете, хоть на минутку? Фира все равно еще в ванной, скоро оденется и спустится.
- Эм… точно скоро?- взволнованно спрашиваю я. Перспектива опоздать еще на один урок меня не радовала, хоть и не огорчала.
Мэтт с сомнением скашивает глаза.
- Оу, друг, ты куда-то спешишь?
- Хм… да нет,- я пожимаю плечами, чувствуя, как заливаются румянцем мои щеки. Мэтт смеется- громко и хрипло, его смех похож на собачий лай.
- Хахаха, Хью, я еще не видел на пороге своего дома никого более странного!
Учитывая его близкое знакомство с Пайпер Стоун, мне было чем возразить на его заявление.
Мы проходим в дом. В узком коридоре-прихожей- кучи обуви; в основном здесь стертые кеды разных цветов и тяжелые армейские ботинки. Своеобразные обои- обыкновенные, персиковые, еще и в цветочек,- смотрелись по крайней мере несуразно рядом с черно-белыми снимками. На одном из них  узнаю Мэтта- он стоит среди толпы людей, в рваных джинсах и без футболки, держит в руке банку с пивом и приветливо улыбается, склонив голову чуть набок. Рядом с ним- миниатюрная темноволосая девушка, с нежным, маленьким личиком.
Мне кажутся знакомыми эти черты, но я не могу понять, кого мне напоминает эта девушка. Я силюсь угадать, чьи черты лица, столько похожие на эти, я видел совсем недавно, и тут ответ с громким топом спускается по прямой, покрытой истоптанным множеством ног ковром.
- Мэтт! Кто к нам там?- Фира Ятамахи, такая, какой я ее не видел никогда.
Она была с еще не до конца наложенным макияжем- успела накрасить только один глаз и губы. На ней не было привычного одеяния, всех этих огромных курток, браслетов с металлическими шипами, тонких черных колготок. Синие волосы, почти не расчесанные, казались уже гораздо темнее, чем раньше. Фира, Фира Ятамахи, такая домашняя в этих широких штанах и тонкой маечке, казалось мне чем-то таким…
Чем-то таким, что я просто стоял и смотрел на нее, чуть приоткрыв рот.
Она быстро замечает Пайпер, и улыбка трогает ее губы- однако, тут же тает, стоит ее взгляду пасть на меня.
- Гейб?- Фира выпрямляется, нахмурившись. Ее дядя что-то делает на кухне, подпевая магнитофону.
Я опускаю голову.
- Что ж, ясно,- она отворачивается от меня, а я не могу найти в себе силы сказать то, что так хочу.
Я искал тебя.
- Привет. Ну, как самочувствие?- Фира спускается еще на одну ступеньку ниже. Пайпер вновь принимает свой отрешенный вид.
- Все отлично. Вчера вечером приехала домой. В школу ходить нельзя, но дома сидеть невыносимо.
Ятамахи понимающе кивает головой. Но так или иначе мне становится ясно, что это- вовсе не типичная для них беседа. Они никогда так бы не стали разговаривать, не будь меня рядом. Фира Ятамахи никогда бы не стала прибегать к таким формальным фразам.
- Сейчас, подожди, я докрашусь и пойдем. Снег выпал, что-то в этом году рано.
Окончание ее фразы долетает до нас уже из другой комнаты, куда Фира тут же захлопывает дверь.
- Она меня игнорирует, Пайпер,- мягко говорю я, глядя на безучастное лицо девушки.
- О, это очень хорошо.
- В смысле?
- В смысле, что Фира не из тех девушек, которые обижаются и начинают игнорировать парня. Если бы она тебя ненавидела хоть в половину так же, как всех остальных, то уже бы зарезала прямо в коридоре. Фира не станет терпеть, если кто-то, кому она не рада, является к ней домой.
- Я так понимаю, Мэтт тоже.
- О, да. Они очень похожи.
Через пару минут выходит Ятамахи. Одновременно с ней из кухни выпрыгивает Мэтт.
- Оу, ну да. Школа, школа, школа,- он подкатывает глаза, глядя как Фира завязывает шнурки на кедах.- Даже поесть вам, школьникам, некогда.
Пайпер украдкой улыбается ему. Он подмигивает ей, а потом с притворной строгостью говорит племяннице:
- Дневник взяла?
Фира цокает языком, хотя я замечаю, что на самом деле она не раздражена, а наоборот, ее забавляет дурачества Мэтта.
- О Господи! Кончено нет!
- Правильно,- Мэтт с невозмутимым видом кивает головой.- Чрезвычайно глупо носить дневник в школу, если ты все равно не записываешь домашнее задание. Зачем лишний груз?
Он пожимает плечами, делая вид, что действительно не понимает, для чего вообще созданы дневники и зачем их носят школьники. Фира прямо в обуви подходит к нему и обнимает на прощание. Мэтт тут же бросает кривляться и, наклонившись, так же как и Пайпер целует в макушку.
- Будь умницей,- говорит он с улыбкой.
Стоит нам выйти из дому, как я начинаю себя чувствовать не в своей тарелке. Присутствие Мэтта, его кривляния и шутки значительно разбавляли ситуацию. Теперь создавалось ощущение, что я мешаю уединению двух влюбленных.
Мы так и шли- молча. Я всячески боролся с желанием придумать какую-нибудь причину и уйти, но в тоже самое время мне казалось, что это будет неправильно. Нечто внутри- будь то слепя надежда, или какое-то сверхнутро,- подсказывало мне, что Фира ждет первого шага от меня. С точки зрения логики и всего, что я о ней знаю, это было исключено. Но мне все же хотелось верить, что Иби Джейн не соврала. Что Иби Джейн все поняла правильно и Фира Ятамахи любит меня.
Однако, первой заговорила все же Пайпер:
- Первый снег.
Фира кивает. Я вздыхаю, чтобы сказать нечто банальное, но Пайпер не дает мне этого сделать:
- Кажется, нам всем пора перестать думать о том, как можно избегать общения друг с другом. Это ужасно заметно, и со стороны выглядит, как будто мы только что убили человека и теперь пытаемся не подавать виду.
- Что ж, тогда, пожалуй, я просто обязана сказать, что, Хью-мать-твою-Гейб, ты нарушаешь мое гребаное личное пространство. И да, еще раз придешь ко мне домой и я изобью тебя на глазах у всей школы.
Я вдыхаю поглубже.
- Ну а я тогда обязан сказать, что так и не понял, в чем ужас моего поступка и остался сугубо при своем мнении, не смотря на то, что тебе произошедшее показалось катастрофой.
Пайпер растягивает губы в довольной улыбке, а Фира рывком останавливается.
- Ты вздумал со мной разговаривать? Не слишком ли самонадеянно?
- Нет,-заявляю я, пожав плечами.
Рассчет оказался верным- преодолев свою робость и страх, я заслужил какую-то частичку уважения от Фиры. Она с подозрением сощурила глаза, а потом вдруг наклонилась.
- О, черт, подождите. Шнурок…
Я не успел среагировать- Фира схватила гость снега, сжала его в кулаке и запустила мне в лицо. Мне удается увернуться, и снежок попадает в единственный узкий участок открытой кожи на шее. Маленькие иголочки снежинок впиваются в тело, приятно охлаждая.
- Эй!- вскрикиваю я. Фира ухмыляется.
- А ты думал, в сказку попал?!
Следующий снежок прилетает мне в плечо. Пока я собираюсь снег в ладони, меня уже всего успевают обстрелять.
Стоит мне выпрямится, как кто-то толкает меня в живот и я падаю спиной вперед. Фира гордо выпрямляется, сидя на мне, как кавалерист на лошади.
- Первый снег, а ты еще не извалялся в нем,- она усмехается. Ее колени больно толкают меня под ребра, но не смотря ни на что, мне хочется, чтобы это мгновение длилось целую вечность.
Так я стал другом Фиры Ятамахи.
Глава 10
Так я стал просто другом Фиры Ятамахи.
О, да, теперь я заслужил ее доверие. Мы стали лучшими друзьями, новой компанией. За столиком сидели втроем, ни с кем больше не общались, игнорировали толпу вокруг нас. Делились своими переживаниями, иногда вместе проводили перемены на заднем дворе и делали уроки. И ничего больше.
Ее последний романтический намек- тот самый, когда мы залезли на крышу,- видимо, значил намного меньше, чем мне бы этого хотелось. Фира не пыталась как-то вернутся к прошлому, затронуть тему нашего знакомства. Пайпер Стоун была права- она живет только настоящим моментом и не признает другого.
А между тем, у меня появились большие проблемы.
Не знаю, кто, когда и как- но Стив узнал о том, что я теперь прекрасно знаю, чей он брат, и более того, я знаю, кто был его девушкой. Возможно, он переоценил мою храбрость и бесшабашность, ведь я бы точно не посмел даже заикнуться об этом. И все же этим утром Стив решил расставить все точки над «i».
Обеденное время- вокруг бегают ученики, каждый стремится сесть поближе к столику Иби Джейн и ее подруг, независимо от того, где находятся его друзья. Шум стоит такой, что сам себя не слышишь- грохот отодвигаемых стульев, стук ложек, громкие голоса, смех, даже крики- какая-то парочка с другого конца зала решила выяснить отношения.
Фира плюхается на стул рядом со мной.
- Дерьмо,- заявляет она с какой-то странной улыбкой. Я поднимаю на нее глаза от учебника по химии.
- Эм… ты про что?
Фира хмурится.
- О, забей.
Такое странное поведение являлось вполне обычным для нее- сначала она вроде как начинала что-то рассказывать, потом у нее внезапно пропадало всякое желание и она становилась раздраженной и злой.
Пайпер аккуратно и до ужаса медленно опускается на стул рядом с Фирой. На подносе Пайпер- стакан воды.
Ятамахи это замечает и тут же меняется в лице.
- Повторяю: дерьмо. Какого хрена? Иди и возьми себе нормальной еды!
Пайпер опускает взгляд на стакан. Ее губы быстро дергаются, как будто она читает молитву про себя.
- Але!- Фира поджимает губы.- Пайпер! Ты слышишь меня?
- Я не голодна,- Стоун пожимает плечами. Ятамахи бросает на меня быстрый взгляд. Этот взгляд- просьба совета, желание без слов понять, что я думаю о конкретной ситуации.
Но Фира Ятамахи не слушает ничьих советов.
- Хм, это как минимум странно, Пайпер,- она качает головой.- Сейчас два часа дня, вполне логично уже захотеть есть.
Стоун откидывает назад белую прядь волос и упрямо повторяет, глядя на качающуюся поверхность воды в стакане.
- Я не голодна.
Фира закусывает губу. Я не говорил ей об этом, но на самом деле Пайпер очень редко ест- точнее, последний раз она брала кроме воды еще что-то неделю назад.
- Слушай,- Фира наклоняется к ней.- Если ты хочешь умереть от истощения, тебе придется для начала съехать из страны. И то не факт, что я не найду тебя, хоть в Сахаре от меня прячься. Возьми хоть что-нибудь! Что за хрень, Пайпер?
- Я не голодна.
Вот теперь, когда терпение Фиры подходило к концу, я начал понимать ситуацию. Пайпер отказывается есть?
И тут мой взгляд соскальзывает с девушек.
Я вижу Стива. Он- в безупречной черной рубашке и брюках, волосы красиво зачесаны назад, но без этих тонн геля, которым пользуются спортсмены. Вообще-то, Стив всегда выглядел удивительно хорошо. И я бы вовсе не обратил на него внимания, если бы он не шел прямо ко мне.
Решительно огибая толпу, протискиваясь между столиков, с грозным и упрямым видом, Стив надвигается на меня. Я хочу сказать об этом Фире, которая уже теряет над собой контроль, пытаясь что-то доказать равнодушной Пайпер и ее стакану с водой, но не успеваю. Парень вырастает передо мной, как скала.
- Добрый день,- медленно и очень тихо произносит он. В столовой становится в половину тише.
- Привет,- я начинаю краснеть. Взгляд Стива внезапно перескакивает с моего лица на Фиру.
Он все еще любит ее. Одного взгляда достаточно понять, что он все еще любит ее.
Стив молчит. Вокруг становится совсем тихо, только парочка у дальней стены все никак не может прийти к согласию.
Внезапно Стив делает резкий выпад вперед и хватает меня за руку чуть повыше локтя.
- Нам нужно поговорить.
Его глаза сверкают так страшно и дико, что у меня внутри все непроизвольно сжимается. Не желая выглядит трусом, я высвобождаю свою руку из его стальной хватки и киваю головой.
- Хорошо.
У меня нет сил уйти просто так- я бросаю взгляд на Фиру Ятамахи. Она чуть привстала, удивленно и в то же время напугано вытянув шею и округлив глаза.
Мы выходим из столовой- нас провожают десятки заинтересованных взглядов. Как же мне это надоело, когда смотрят непонятно зачем- вчера еще их взгляд выражал лишь голое презрение ко мне, но стоило вновь засветится «в компании» со Стивом, как я чудовищно вырастаю в их глазах.
Я медленно открываю дверь. Стив тяжело дышит мне в затылок. Представить себе не могу, что сейчас начнется.
Но то, что происходит в следующую секунду- неожиданно, как ни крути.
Я получаю резкий тычок в спину, пролетаю пару метров вперед и падаю на колени. Боль отзывается по всей ноге, когда я соприкасаюсь с полом.
В тот же миг Стив хватает меня за волосы и силком заставляет встать. Я смаргиваю выступившие слезы как раз вовремя- он бьет меня по лицу так, что я в деталях чувствую, как начинается внутреннее кровотечение под левым глазом.
- Мелкий подонок,- тихо и мстительно говорит Стив. Я поворачиваю голову к нему, но в этот момент он бьет меня коленом в живот. Боль такая, что мне остается лишь тихонько сползти по стенке.
- Ты, мелкий, мелкий ублюдок!- Стив срывает голос, с каким-то странным хрипом, похожим на рычание зверя, снова бьет меня по лицу, в то же самое место. Что-то странно трещит у меня на щеке, не исключено, что это ломается кость.
- Ну как, стало легче, когда раскопал, что к чему?!- он рывком хватает меня за плечи и с силой прикладывает затылком к стене. Смазанная картинка перед глазами окончательно расплывается. Мир выглядит так, словно я вижу его отражение в луже с грязной водой. Оглушающая боль в затылке распространяется на всю голову, кровь стучит в ушах, и очень хочется, чтобы такое больше не повторялось.
- Да, да, еще как!- Стив весь дрожит. Я сквозь рубашку чувствую, какие у него ледяные от волнения ладони.
- Тебе ведь она тоже нравится, Фира Ятамахи?- мое зрение слегка приходит в норму, я пытаюсь сфокусировать взгляд на его лице. Кажется, он ухмыляется.
- Ох, конечно! И поэтом ты решил выпытать у моей чертовой сестренки всю подноготную. Молодец, Хью Гейб, прекрасная работа. А ты ведь только хочешь казаться таким дурачком, да? Ты ведь тоже умный, и хитрожопый, прямо как эта рыжая дрянь, да?
Я качаю головой из стороны в сторону. Шея болит, такое ощущение, что моя голова сейчас слетит с  плеч.
- Ну, как тебе наша история? Понравилось? Сделал какие-нибудь выводы? Быть может, Иби рассказала тебе нечто такое, что я и не знал.
Да, рассказала. Да, ты не знал.
Я снова качаю головой.
- Что ты все качаешь головой?! Что ты ей трясешь, как тряпичная кукла?! Ты, ты, собака, сукин сын, что, тебе ведь понравилось иметь дела с моей сестренкой, да? Может, тогда лучше будет, если ты будешь бороться за нее, а не за Фиру?
- С чего бы это?- говорю я каким-то далеким голосом. Стив клацает зубами, словно хочет откусить мне голову.
- Да с того. Фира Ятамахи- моя, ты понял это? Иби Джейн трахает вся школа, ты тоже можешь. А Фира Ятамахи- моя. Ты понял? Моя. Была, есть, и будет.
- Да ни хера!- я нахожу в себе какие-то силы и сплевываю ему в лицо. От удивления Стив убирает руки и отходит на шаг назад.
Я все еще плохо вижу, поэтому бью наугад. Мой кулак попадает ему в плечевой сустав, хотелось бы верить, что это доставит много боли. Другой рукой я хватаю его за грудки и швыряю к противоположной стене.
Стив с грохотом ударяется спиной. Я набрасываюсь на него, сажусь верхом и хватаю за горло.
- Ни хера не твоя,- мой голос страшно хрипит. Выпирающий кадык Стива под пальцами двигается вверх-вниз, с таким диким отчаянием он пытается сглотнуть.
Его лицо внезапно расплывается в улыбке. Стив сгибает ногу и абсолютно неожиданно я вновь оказываюсь откинутым от него на добрых два метра. Мои ноги скользят по гладкому полу, и я вдруг оказываюсь на спине. Мой взгляд упирается в потолок, прямо на небольшую электрическую лампочку на верху.
Стив подлетает, как из ниоткуда. Он наступает ногой мне на ключицу и с презрением смотрит вниз.
- Послушай сюда, Хью Гейб. Не затевай войны, которой тебе не выиграть. Фира- моя. Она любит меня. Мне достаточно щелкнуть пальцами, чтобы вернуть ее себе. А ты продолжай ждать неизвестного.
Он разворачивается и уходит прочь, оставив меня слушать звук его удаляющихся шагов.
Мне удается кое-как встать. Болит спина, адски ноет левая сторона лица, кажется, что по затылку ударили железной кувалдой.
Я дохожу до туалета. Обеденная перемена кончилась, и все школьники спешат на урок.
Моя расплывчатая фигура отражается в зеркале. То, что я вижу- далеко не то, что бы мне хотелось. На лице- огромный синяк,  охватывающий левую щеку и глаз, а на груди- грязноватый отпечаток его ботинка.
Я медленно сажусь на пол. Все, чего мне хочется- сидеть так целую вечность. Почему-то меня клонит в сон, хотя, естественно, жутко пульсирующая боль в позвоночнике и странный гул в ушах после удара не дадут мне сомкнуть глаз.
Нужно отремонтировать кран. Капли воды сами по себе соскальзывают с носика и громко стучат в раковине.
Одну вещь я, пожалуй, никогда не пойму. Каким образом так получилось, что два абсолютно разных человека- я и Стив Джейн- полюбили одну и ту же девушку? Как нам могло понравиться одна и та же черта ее характера- стремление плыть против течения?
Как могло так получиться, что Фира Ятамахи оказалась в любовном треугольнике?
Мысли не отвлекают от боли. Внезапно, мне становится резко хуже- гул в ушах перерастает в рвоту и сильную мигрень. Мне уже до того плохо, что я со слабым стоном заваливаюсь на бок прямо на полу в туалете.
Моя больная щека соприкасается с обжигающе холодным кафелем. Мне кажется, что в этот момент кто-то выдернул мои нервные окончания в том месте. Я заставляю себя сделать усилие и лечь на спину, задрав голову вверх.
О Господи, Фира, я так люблю тебя, что сейчас умру.
Я закрываю глаза. Не знаю, действительно ли я погрузился в сон, или мне просто показалось- так или иначе, а раздается возглас:
- Черт!
Я распахиваю глаза. Полубоком ко мне стоит какой-то паренек, которого я никогда особо не замечал в школе. Он смотрит с таким ужасом, что мне самому становится страшно.
- Оу,- моя попытка привстать не заканчивается успехом,- я снова падаю на пол, при этом неудачно подставив локоть. Вот только этого мне еще не хватало.
- Эй, кто тебя так?- парень садится на корточки возле меня. У него темно-рыжие волосы и проницательный взгляд.
- Да… так… фигня…
- Хм, выглядит совсем наоборот,- он чуть помладше меня, и его черты лица- простые, незапоминающиеся,- почему-то вызывают во мне бурю эмоций.
- Как тебя зовут?- спрашиваю я. Парень бросает на меня еще один изучающий взгляд, а потом вместо ответа вдруг отрывает кусок рубашки.
- Эй! Не стоит…- тихо произношу я. Он не выглядит так, как будто сочувствует мне. Его лицо напоминает мне лицо врача, который спасал Бетт после передозировки- холодное и спокойное, уверенное в себе, хотя пару секунд назад он был реально напуган.
- Эвард,- перебивает меня он. Эдвард включает кран на полную, подставляет под него кусок своей белой рубашки. Ткань быстро намокает, и он идет ко мне.
- Ты что, с регбистами дрался?- хмуро спрашивает Эдвард. От еще одного холодного прикосновения у меня все разлетается внутри, но это уже не боль- это чертовски приятно.
- Ох, нет. Так, поспорил с одним парнем.
- Девушка?- внезапно спрашивает Эдвард, продолжая аккуратно надавливать на место кровоподтека.
Я бросаю на него удивленный взгляд.
- Откуда ты знаешь?
Эдвард пожимает плечами.
- Я знаю, кто ты, и из-за какой девушки ты дрался.
- Откуда?!
- О тебе в последнее время много говорят, особенно те, кто раньше не о ком не говорил.
- Что ты имеешь в виду?
- Те, кто вроде как «неудачники». Например, я.
Он делает паузу, внимательно вглядываясь мне в глаза. Я закусываю губу.
- Когда ты попытался вступиться за ту синеволосую девушку… твои друзья очень обиделись на тебя, не так ли?
- Они мне не друзья,- тихо отзываюсь я.
- Да, это было ясно с самого первого дня, когда тебя увидели в компании с Гейлом. Меня уже давно перестала интересовать его жизнь, но ты не производил впечатления «новой звезды» в школе, а скорее… да, не обижайся, что-то типа нас. Серый, незаметный, легко потерять в толпе.  И знаешь, я почему-то сразу подумал, что ты уже обо всем догадываешься. Ну, что от Гейла и его компании ничего хорошего ждать не нужно. И почему-то ты все равно тусовался с ними. Но еще я сразу заметил, как тебе нравится та самая синеволосая девушка.
- Да… она чертовски мне нравится.
- Ну вот. А Гейл ее просто ненавидит, считает каким-то отбросом общества. Я тоже так думал, пока дружил с ним,- Эдвард поддерживает меня за плечо, и мне удается встать.- О, да, все прошли через это. А потом получалось так, что ты делал что-то, что якобы могло послужить хорошим предлогом перестать с тобой общаться и начать тебя гнобить. Вот и все. Это единственное развлечение Гейла, и оно настолько же глупое, насколько жестокое.
- За что Гейл так не любит Фиру Ятамахи?- спрашиваю я. Эдвард пожимает плечами.
- Он ненавидит ее столько, сколько я его знаю. Странно,- он замолкает, уставившись себе в ноги. Я хочу как-то заполнить неловкое молчание и поэтому говорю:
- Спасибо… за все.
Эдвард кивает.
- Не за что. Так или иначе, а я тебе настоятельно рекомендую спустится к медсестре.
Я киваю. Эдвард еще пару минут задумчиво водит глазами по помещению, а потом резко поворачивается и уходит.
Стоит мне сделать пару неуверенных шагов к двери, как перед глазами все снова начинает плыть. Головокружение такое, что я бессильно заваливаюсь на бок, поймав руками дверной косяк. Я не успеваю зацепиться и неловко приземляюсь на руку.
Пытаясь сфокусировать зрение, я пытаюсь понять, что гласят разноцветные надписи на стене. В основном они все были посвящены разного рода оскорблениям- пара из них посвящалась Иби Джейн. Но одна надпись, одна из самых бледных и неразборчивых, гласила:
«СЛЕДУЙ ЗА СВОЕЙ МЕЧТОЙ»
Сам Бог велел моей голове закружится именно в тот момент, чтобы я в последствии оказался нос к носу к этому посланию.
Я буду следовать за своей мечтой.