Пастыри Глава 13

Хуго стоял на балконе маленькой башенки, в которой располагались его комнаты, и смотрел в подзорную трубу, как двое разошлись в разные стороны. Труба была зачарована, разумеется, иначе он едва бы мог их заметить. Увидев, что Тодор направился к поселению один, он опустил её и с хмурым видом погладил короткую светлую бороду, сросшуюся с бакенбардами, которая скрадывала женственность его черт.
    
Этой ночью хорис принёс ему подарок из Делакарона – очень вовремя, - и он с мрачным удовлетворением посмотрел на свиток, который лежал на его рабочем столе. Правда Хуго надеялся, что Лиа тоже явится, ведь подарков на самом деле два – второй приготовлен его собственными руками, - но раз обстоятельства складываются иначе, чем хотелось, остаётся только извлечь из них максимальную пользу.
    
Он вышел из комнаты и запер её на ключ (в магическом замке не было нужды – никто не посмеет войти в его покои), спустился через два этажа на первый и через коридор с комнатами магов прошёл в холл. Здесь всё блистало роскошью и вкусом. Утопая в мягких диванах, праздно сидели маги, скинув обувь на ковёр. Кто-то из них читал, кто-то разговаривал; в углу тихо журчал фонтан, и множество живых цветов наполняло пространство лёгким ароматом.

- Доброе утро, мастер.
Хуго улыбнулся.
- Доброе утро, друзья. Начинается ещё один день в этой дыре.
- Сегодня партия, мастер. Ещё кучка скотов.
- Да, да… Только осознание важности нашего дела и вдохновляет, когда тошнота становится невыносимой, правда?
- Истинно так. Вчера мы с Эгионом повторно заговаривали нескольких. Стоило им прийти в себя, из их ртов сразу полились помои… Это ужасно. По мне так наложить печати на всех!
- Я могу только поддержать ваше рвение, но его не поддерживает Верховный.
- Лаакан мудр и силён, но к людям уж слишком терпим. Животных они превосходят разве что…, - маг замешкался. Его перебил второй.

- Да ничем они не превосходят. Ну производят они что-то, ну способны на какое-то примитивное творчество, это всё не важно. Даже если брать в расчёт их подвижки в науке семисотлетней давности, фактом останется неспособность построить достойное общество. Все ведь читали «Историю кровавых лет»? Сражение за власть, которой нет и быть не может, упоение муками себе подобного, желание побольше сожрать и выпить, удовлетворить свои низшие, ничтожные инстинкты за счёт другого с полным безразличием к его воле… Истинно говорю – нет у них духа! У животных есть – тёмный, древний, повинующийся лишь токам единства и трансформации элементов, а у людей нет и такого. Даже когда я заговариваю, я не чувствую его. И ведь никто не чувствует, - маги закивали.
- Но были же среди них те, кто стремился к большему, - неуверенно прозвучал новый голос.
- Редкие удачные мутации, сочетания генов… Для их вида в целом они не стали нормой. У морских скорпионов тоже есть особи, способные различать интонацию голоса, например, что совершенно уникально…
- Можно было бы вывести новый человеческий вид путём скрещивания удачных экземпляров. В реальной жизни эти экземпляры даже не всегда могут встретить друг друга…
- Да ну! Ещё этой мороки не хватало. Зачем они нужны? Мы и без них прекрасно можем жить. Вселенная тем более.
- Но Творцы ведь задумывали что-то! Для чего-то они их создали!
- Как эксперимент и не более.
- Они создали их, чтобы посмотреть, сможет ли жизнь самостоятельно достичь вершин разума и духа…
- Творцы в итоге потеряли к ним интерес, ибо люди безнадёжны.
- Эксперимент провалился!
- Должен же быть иной смысл?

Голоса стали повышаться и слились в гул. Хуго молча слушал, потом громко произнёс:
- Что ж, время для бесед у нас будет, а сейчас пора за работу.

Маги стали расходиться парами и группами, продолжая обсуждение на ходу. Хуго остановил одного.
-Зохар, поди-ка сюда. Я ожидаю гостя к вечеру, человека. Дело очень… эм… щепетильное… После его визита мне нужно будет отсутствовать неопределённое время. Могу я положиться на тебя в делах управления на этот период?
- Конечно, мастер! Но что человек будет делать в поселении? Один, да ещё как гость!
- Ну-у, Зохар, ты ведь знаешь о том, над какой пропастью мы все висим, так вот этот человек имеет важные сведения. Они в его голове. Он, конечно, не понимает этого, но его направили ко мне из Делакарона, чтобы Мастер-чтец проник туда, куда только он один и может проникнуть – в самую глубину сознания. Когда я получу информацию, мне нужно будет выполнить одно поручение, понимаешь? Другие не должны знать, потому что Верховный не хочет, чтобы страх отравлял жизни магов, даже если этим жизням суждено в скором времени оборваться. Я поверяю тебе управление поселением в моё отсутствие. Остальным скажешь, что я отправился по делам в Нагаир. Будут спрашивать подробности, говори «не знаю». Это ясно?
- Да, но…
- Хорисы от Лаакана вряд ли прилетят, он занят другими делами. Доклад я отправлял неделю назад. У тебя не возникнет сложностей, а я управлюсь быстро.
- Хорошо, мастер.

Зохар ушёл, а Хуго, рассеяно повертев на пальце одно из своих сверкающих колец, решил вернуться к себе и как следует подготовиться к встрече.

***

Тодор пришёл к поселению, когда уже давно смеркалось. Огромная, мрачная крепость, ощетинившаяся шпилями и башенками, хранившая почти все свои огни и звуки внутри, была разительно отлична от сияющего, шумного Делакарона. Одиноко возвышаясь посреди ветреной равнины, она производила впечатление зловещее и гнетущее. Но, возможно, такими красками эту картину рисовало восприятие Тодора, возбуждённое страхами и рассказами о поселении, которые он слышал с детства. С замирающим сердцем и недобрыми предчувствиями остановился он перед воротами, размышляя, насколько обоснованы доводы Лии и не совершает ли он ошибку, слушаясь её так беспрекословно. В конце концов, именно потому, что она маг, Лиа может недооценивать опасность, которая угрожает человеку. Для неё маги свои. Разумные, мудрые, желающие добра всем и вся… Но он-то знает их с другой стороны.
    
В неверном свете сумерек Тодор видел, что ворота совершенно гладкие и только посередине на уровне его головы в их поверхности есть два углубления в виде ладоней, причём только левых. Он потрогал поверхность – то ли отполированный камень, то ли какой-то неизвестный сплав… Сплавы и металлы забыты людьми после заката гильдии кузнецов – только слова и остались, но магам те знания не нужны. У них всегда были свои. Только он подумал об этом, как плиты ворот поползли в стороны, уходя в толстые стены, и перед ним предстал маг в свете факелов. Их держали два человека с совершенно отсутствующим выражением лиц. Маг был одет с шиком: штаны, рубашка, туфли, длинная накидка – всё было пошито из материалов, дороговизну которых мог оценить даже Тодор. И длинные тонкие пальцы усыпаны перстнями – не так уж часто у магов можно встретить такую любовь к ювелирным изделиям.

- Углубления для ладоней только для Мастера-чтеца и его Первой руки, - бархатным голосом проговорил маг. Потом, окинув Тодора оценивающим взглядом, произнёс: - Проводник. Какая честь! Заходи-заходи. Будь… как дома.
Маг развернулся и сопровождаемый одним подконтрольным пошёл вперёд. Другой взял Тодора под руку и мягко, но настойчиво потащил следом. Они обогнули красивое, освещённое магическими огнями четырёхэтажное здание в центре поселения, за которым возвышалось второе – намного больше, похожее на короб, скрытый в густеющей тьме,- и вошли, как Тодор догадался, в его заднюю дверь. Люди остались на улице.
    
Внутри было тепло, светло, под ногами - так любимые магами ковры, на стенах и в углах горшки с живыми цветами. Маг посмотрел на обувь Тодора, она была вся в грязи.
- Элементы, - проворчал он, повёл ладонью, и грязь рассеялась, исчезла и с обуви, и с ковра. – Теперь можешь следовать за мной.
    
Они прошли коротким коридором, поднялись по лестнице. Снизу доносились голоса и смех. Видимо, там какое-то общее помещение, решил Тодор. Маг привёл его в небольшую уютную комнату и наконец развернулся лицом, словно говоря «мы на месте».
- Я не представился, Проводник, - сказал он, - меня зовут Хуго, Мастер-чтец поселения подконтрольных.
- А я Тодор.
- О, я знаю, - улыбнулся маг, и Тодору стало совсем уж не по себе. Что-то не нравилось ему в этой улыбке, в жеманных повадках Хуго, даже в его светлых волосах, сплетённых в длинную косу.
- Слушайте, я ненадолго. Мне бы продуктов каких-нибудь взять и узнать, нет ли вестей из цитадели, да и всё. Утром я уйду…
- Конечно, конечно. Я посодействую Проводнику, как того требует мой долг. – Хуго сел в кресло. – Присядь.
Тодор сел.
- Ты, как я вижу, пришёл один.
- А с кем мне быть?
- Что же ты, идёшь спасать мир и не знаешь, что совершить это не сумеешь… если нет… друга?
- Эм-м-м… Я вообще мало что знаю о том, что делаю. Вы, маги, не особо-то откровенничаете с людьми, даже если от этого зависит ваша собственная судьба.
- И ты знаешь, почему.
- Ещё б не знать. Вы думаете, это ниже вашего достоинства. Или мы настолько тупые, что не поймём.

Хуго усмехнулся.
- Смелый человек. А вы бы поняли?
- Любой поймёт, если доходчиво объяснить.
- Одно из ваших людских заблуждений. У вас даже умственно отсталые считают себя умными, и никто их не переубедит… - Хуго прервал мысль и пристально посмотрел на Тодора, вцепившегося в ручки кресла. – Но ты, похоже, действительно редкий экземпляр. Тем интересней.
- Интересней что?

- Знаешь, Проводник, я ведь готовился к твоему визиту, - вдруг весело произнёс маг, игнорируя вопрос и вставая. – Я хочу провести для тебя экскурсию. Представь, ты первый из людей – и наверняка последний – увидишь поселение, скажем так, незатуманенным взором. А-ха-ха. Пошли!
- Но ведь ночь уже.
- Ну и что? Раз ты утром уходишь, сейчас отличная возможность.
- Я не хочу смотреть поселение.
- Я могу сделать так, что захочешь.
Тодор окаменел.
- Шутка, - засмеялся маг. – Профессиональное. Так идём?
Тодору стало совершенно понятно, что выбора у него нет. Его беспокойство всё росло, он уже десять раз пожалел, что пришёл сюда. Лучше бы они с Лией ели раз в неделю и одних ронков, воняющих падалью.
    
Они снова вышли на улицу. Хуго повёл его через двор к тому самому большому коробу, который возвышался над прочими постройками. Открылась дверь, они ступили за порог в кромешную тьму и маг сказал: «Свет!», воздух колыхнулся, будто он взмахнул руками, а потом по-над стенами и под потолком вспыхнули огни, освещая картину, воображать которую Тодор никогда бы не стал, даже если б мог.
    
Они с Хуго стояли в дверях серого помещения без окон, вытянутого далеко вперёд и вверх. В несколько рядов здесь помещались деревянные многоэтажные кровати с лестницами, на которых в совершенно одинаковых позах – на спине с вытянутыми вдоль туловища руками – спали люди. Тодор подумал, что они точь-в-точь как мертвецы на плотах в его городе перед тем, как их обмажут глиной и спустят вниз по Сартону. Эти жуткие полки с людьми поднимались до самого потолка метров в 30 высотой и уходили вглубь зала так, что в последних рядах было уже ничего не разглядеть. Лицо мага выражало удовлетворение. Тодор испытывал чувство близкое к ужасу.

- Они всем довольны, - тихо проговорил Хуго, подавшись к нему.
- Ещё бы! У них ведь даже… даже мозгов своих считай что нет!
- Ну, ну. Это не так. Знаешь, в чём сила чтеца? Он может контролировать степень контроля. Такая вот тавтология вышла. Люди в этой комнате лишены всех желаний кроме тех, что связаны с жизнедеятельностью. Они ощущают голод, естественную нужду, но у них нет эмоциональных, сексуальных желаний, каких-то меркантильных целей, потребности в самоутверждении, которые довели их до преступлений. К тому же мы обращаемся с ними милосердно. На самом верху, например, спят самые здоровые и сильные мужчины; внизу – старики, дети и больные, чуть выше женщины. Они знают, кто они и почему здесь оказались, периодически мы «включаем» их эмоции, чтобы они ужаснулись, затосковали, раскаялись – иначе наказание не возымеет силы. Все они через разные промежутки времени вернутся в свои дома с глубоко укоренившимся в самом подсознании страхом перед этим местом и больше не рискнут вести себя неподобающе разумному существу. Воры, скандалисты, обманщики, неверные супруги – вот они перед тобой, все как на ладони, ровно 987 индивидуумов типичных для вашего отсталого общества. Они сами себя кормят, сами себя одевают…
- И вас.
- Да, и нас.

- Вы держите их, как животных, - прошептал Тодор, блуждая взглядом по залу. – Как бездушных тупых скотов!
- Вы такие и есть, дорогой мой Проводник, - ответил Хуго с лучезарной улыбкой.
Тодор почувствовал, как его сердце бешено забилось, как захотелось броситься на мага, вцепиться в его холёное лицо и бить головой о каменную стену пока он не перестанет дёргаться. Как же надоело ему терпеть все эти унижения! И тут в черепе его стало как будто тесно.
- Ай-ай-ай, - заговорил Хуго, глядя ему прямо в глаза - какие желания… Знаешь, чем это может обернуться? Я сказал, здесь воры и обманщики, а знаешь, где убийцы и садисты?

В горле у Тодора пересохло, он весь дрожал от смеси страха и ярости, но молчал.
- Я покажу тебе, Проводник. Ты уже горд, что попадёшь в святая святых?
Не дожидаясь ответа, маг схватил его за плечо и с силой толкнул вперёд. Тодор понял, что либо он повинуется, либо рискует не выйти за ворота, поэтому сжав губы и собрав всю силу воли в кулак, пошёл туда, куда толчками гнал его Хуго.
    
Они прошли через бесконечный зал и жуткий шорох сотен вдохов и выдохов, спустились вниз по узкой лестнице и оказались перед очень старой на вид деревянной дверью без ручки, на которой так же, как на воротах, были сделаны два углубления в форме ладоней. Хуго вложил свою в одно из них, и дверь тихо открылась. За ней была тьма, и вместе с тьмой наружу хлынули вопли, стоны, хрипы – адская какофония, порождённая хаосом немыслимых страданий.
    
Тодор невольно отшатнулся и вжался спиной в стену, ноги его стали противно ватными. Он уже было закричал, что ни за что не пойдёт дальше, но гордость лишила его голоса. Молить мага сжалиться? Превратиться прямо на его глазах в то самое ничтожество, каким видит он каждого человека? Не просто подвергаться унижению, но принимать его с опущенной головой, променяв достоинство на безопасность? Никогда!

Тодор поднял на Хуго угрюмый взгляд и сказал:
- Вонь едва с ног не сбила.
Лицо мага выражало лишь презрение и самодовольство. Он поднял одну руку ладонью вверх, держа во второй посох, и снова произнёс «Свет!». Магические факелы раздробили темноту своими причудливыми голубовато-оранжевыми огнями; Хуго с Тодором вошли в темницу.

Здесь было сыро и душно, смрад стоял просто невыносимый, и Тодор заметил, что маг сотворил вокруг себя воздушный кокон, оставив его «наслаждаться» антуражем в одиночку. На осклизлых каменных стенах, прикованные тяжёлыми цепями, висели обнажённые люди. Истощённые, грязные они стонали, рыдали и вопили нечеловеческими голосами, извиваясь и корчась в железных цепях, которые впивались в их тела и натирали кровавые раны.
- Видишь, - прямо Тодору в ухо закричал маг, - убийцы и насильники. Они не выйдут отсюда никогда.

Тодор, бледный, как мел, глядел себе под ноги. В глубине души он не мог не чувствовать, что муки этих людей справедливы, однако их крики, тошнотворная вонь и безотчётный ужас выкачали из него все силы.
- Посмотри, - приказал Хуго, но Тодор не мог себя заставить взглянуть на висевшее перед ним дёргающееся тело. Тогда маг крикнул: «Я сказал: посмотри!», схватил его за подбородок и дёрнул лицо Тодора вверх. – Они тут орут днями и ночами, а знаешь, почему? Я тебе расскажу. Выложу все тайны нашего ремесла, можно сказать. Сначала чтец проникает в сознание преступника и смотрит его воспоминания о содеянном, ощущает его эмоции. Это очень тяжёлый труд, потому что чтецам, которые работают с подконтрольными-вечниками, приходится не просто соприкасаться с самой немыслимой мерзостью человеческой натуры, но погружаться в неё, ощущать её, окунаться с головой в ваше… дерьмо. Грязная работа. Но и почётная. Далеко не каждый чтец способен выдерживать это и сохранять душевное здоровье, ведь наша суть – в отличие от вашей – чиста, гармонична, возвышенна…

Тодор невидящим взглядом смотрел перед собой и старался думать о чём-нибудь хорошем, чтобы побороть тошноту и липкий страх, но ничего не выходило. Лёгкие словно сжались, сердце щемило и билось о грудную клетку молотом, а Хуго продолжал:
- Затем чтец начинает заговаривать, и когда последний звук растворится в воздухе и будет наложена печать, человеческая тварь будет обречена каждую минуту своей жизни чувствовать во всех нюансах муки своей жертвы. Снова, и снова, и снова, и снова… Будучи при этом в полном сознании. Два раза в день они получают пищу. Мы не даём им умереть, потому что страдание должно длиться как можно дольше. Что ещё рассказать?.. Ну, как видишь, они справляют все естественные потребности под себя и цепи им трут, но покончить с собой в этих ужасных условиях они тоже не смогут – это действие в их жалких мозгах просто заблокировано. Правда, мы не даём здесь появиться смертельным болезням… Твой умишко соображает, почему?
   
Он отпустил ошеломлённого Тодора и его голос зазвучал вновь:
- Знаешь, Проводник, когда дежурный маг приходит кормить вечников, он ведь даже не заходит в это помещение. Он становится в дверях и «рассылает» порции заключённым, то количество, которое указано в его записях. Цепи превращаются в живые поводки, эти животные... жрут – ровно десять минут, - а потом цепи затягивают их обратно…

Хуго ещё не успел договорить, а Тодор уже всё понял. Он рванулся к выходу в отчаянной попытке, но ноги отказали ему, и он упал в нечистоты. Он чувствовал Хуго в своей голове, чувствовал, как тело перестаёт подчиняться.

- Лиа придёт за мной! – крикнул он. – Она замотает твою белобрысую косу на твоей шее! Она Зачинающая! – Хотя Тодор не знал, что это значит, но это явно имело немалое значение. – Будь ты проклят всеми элементами, тварь! Сучий выродок! – Тут голос его затих, только рот продолжал открываться и лицо искажали гримасы.
Хуго спокойно подошёл к нему, ступая по плиткам, которые возникали под его ногами прямо из воздуха. Кольца на его пальцах сверкали, из причёски выбился короткий локон, и тень от него чёрной полосой пересекла торжествующее лицо мага.

- Ну вот и всё, - вздохнул он, - вот твоё глупое путешествие и подошло к своему логическому финалу. Ну и дураки же вы с Лией. Ладно ещё ты, но от неё не ожидал. Или это я так необыкновенно умён, а? – Хуго хрипло засмеялся. – Надеешься, она спасёт тебя? Я бы не обольщался.

Он отошёл немного назад, поддёрнул рукава и развёл руки в стороны, выставив посох вперёд. Его правая рука, отведённая назад начала светиться, и одновременно засветился концентрирующий кристалл. Сияние было голубым, а потом превратилось в золотое. Сжатые губы Хуго кривились от напряжения, свечение нарастало и окутывало его, волосы мага растрепались, а длинная коса извивалась в воздухе, словно дул сильный ветер, хотя Тодор его не ощущал. В один момент Хуго, издав, казалось, непроизвольный вскрик, взметнул посох вверх, на мгновение вспыхнуло золотым, и тут же сияние стало тускнеть, а Хуго… Тодор смотрел на него с ужасом, понимание безнадёжности положения навалилось на него и раздавило все оставшиеся надежды – Хуго менялся: его волосы стали тёмными, на лице появилась жёсткая щетина, глаза из голубых превратились в карие, и худощавое тело стало мощным и мускулистым. Перед Тодором стояла его точная копия, правда в одежде мага.

- Ха-ха! Филигранно, правда? Конечно ты не в состоянии оценить сложности и тонкости заклятия перевоплощения, но держу пари, такого зрелища ты ещё не видывал. Ну-ка скидывай свои уродливые тряпки. Фу, надевать твою одежду - это невероятно мерзко… Но ради моего племени можно и потерпеть.

Хуго переоделся, сложил собственные вещи в полотняный мешок и склонился над обнажённым Тодором, который сидел на полу обессиленный, лишённый воли и надежды.
- Теперь нужно разузнать побольше, чтобы не оплошать, я ведь отныне Проводник.
Он наклонился к Тодору ещё ближе, и глаза его затуманились. Несколько минут маг просматривал его воспоминания и изучал привычки, и Тодор ничего не видел, не слышал, не ощущал в этот момент, кроме страшной распирающей тяжести в голове. Потом глаза Хуго прояснились, он глубоко вздохнул и посмотрел на человека.
- Что ж, благодарю.

Раздался какой-то скрип, звон металла о камень, шорох, и Тодор вдруг почувствовал на теле холодных змей. «Цепи!» Он начал кричать, но ни звука не вырывалось из его рта, он бился, вырывался, но тело слушалось плохо, а цепи были неумолимы, они оторвали его от пола, протащили по воздуху и больно ударили о покрытую слизью стену, приковав к ней навеки.
- Остался ещё прощальный аккорд! – с издевательской торжественностью провозгласил Хуго. – Прощай, Проводник.

Перед глазами Тодора вспыхнул свет, замерцали кровавые огни, а через минуту его не волновало уже ничто