Солнце

 Я снова выхожу курить утром. Ничто не изменит моей старой привычки – отравлять себя никотином сразу же после пробуждения. Покидая постель зябко поёживаюсь, чувствуя утренний холод и останавливаю взгляд на своем спящем муже.
Торис. Спишь так сладко, совсем как маленький ребенок. Волосы, немного сбитые после сна, разметались по подушке, ладони сложены под щеку, на лице спокойная и мягкая улыбка. Наклоняюсь и целую свое чудо в лоб, вдыхая самый нежный и теплый запах родного тела.
Что-то снова меня потянуло на нежности, черт подери.
Вынимаю из кармана висящей в углу шинели пачку сигарет и зажигалку и выхожу в одной рубашке на крыльцо. Уже утро. Солнце едва касается лучами снега, золотя его и играя искорками, такими яркими, что глазам больно на них смотреть.
Плотно зажимаю губами сигарету, закуриваю, наполняя легкие едким табачным дымом. Ты неоднократно говорил мне, как это вредно, кричал, злился, плакал, ломал пополам мои сигареты, а мне доставляло радость за тобой наблюдать. Какой-то садистский восторг прямо-таки будоражил мозги, когда я видел твои истерики насчет курения.
Вынимаю «белую палочку с отравой» изо рта, выпускаю дым. Лучи солнца проходят сквозь него, исчезая, подсвечивая и он кажется молочно-белым, пока не растворяется в зимнем воздухе.
Почему я ассоциирую тебя с солнцем? Не знаю. А сам я – снег. Белый, холодный, колкий, завывающий и ударяющий в лицо миллионами лезвий. Так же, как сейчас играют лучики на бледно-белом покрывале зимы, так и ты своей нежностью и добротой, порой заставляешь меня светится изнутри. И даже улыбаться. Ты столько раз твердил, что мне идет улыбка, что за время нашего общения это просто превратилось в догму, которую я при всем своем желании и всех доводах опровергнуть не могу.
Солнце потом уничтожит снег и он заплачет горькими слезами ручьев. Так же и ты, Литва, убиваешь меня. Своей добротой и нежностью, сам того не понимая и не желая. Ты причиняешь боль своей любовью, тем, что находишься рядом и крепко сжимаешь мою руку. Жгучая ненависть, которая пронзает твою по-детски открытую душу насквозь, как холодный кусок стали – вот, что я чувствую, когда слышу твое имя. Порой она захлестывает меня с головой и я набрасываюсь на тебя, нещадно терзая твое тело и срывая с покусанных, темнеющих запёкшейся кровью губ громкие протяжные стоны.
Ты что-то бормочешь, прижимаясь ко мне ночью, наверняка тебя опять терзает очередной страшный сон. А я лежу, не смыкая глаз и отчетливо понимая, что самый большой мой кошмар – ты. Забавно, правда? Человек, которого я больше всего на свете ненавижу спит со мной в одной кровати и носит такое же, как и я, обручальное кольцо на безымянном пальце.
От своих мыслей меня заставляет очнуться мягкое прикосновение теплых рук. Вздрагиваю и роняю сигарету в снег. Она с шипением затухает.
Я медленно и четко выговариваю:
- Торис.
И ты, немного недовольный тем, что я все-таки угадал, кладешь голову мне на плечо, весь такой мягкий, теплый и заспанный и тихо произносишь:
-Доброе утро, Коля.
Непроизвольно поворачиваю голову, глядя в эти шоколадные глаза, огромные и удивительно глубокие.
- Доброе утро.
- Ты опять куришь?
(О Господи, как же я устал от подобных вопросов. Не хватало еще, чтобы это шикарное воскресное утро было испорчено очередной твоей истерикой.)
- Да. Я знаю, что это вредно.
Привстаешь на носочки, дотягиваясь до моих обветренных губ и целуешь. Твой поцелуй, он… всегда похож на вопрос. Можно ли я прикоснусь к твоему телу? – ненавязчиво спрашиваешь без слов.
Я разрешаю. Затем, обхватив холодными руками твою тонкую, будто бы женскую талию, прижимаю тебя к себе, впиваясь в твои губы, больше не целуя, а кусая, сминая их.
(Моя ненависть медленно превращает меня в животное. Яростное и беспощадное.)
Чувствую во рту привкус железа. Да, я немного перестарался.
Ты лишь улыбаешься, стирая выступившую на месте укуса кровь и говоришь тихо, почти неслышно:
- Я люблю тебя.
Моя рука по-привычке тянется за ножом, но он, черт возьми, остался в кармане шинели и я безоружен. Так хочется тебя ударить, но я сдерживаюсь, тщетно пытаюсь обуздать внутреннего зверя.
- И я тебя люблю. Безо всяких «тоже».
Подхватываю на руки и ухожу вместе с тобой в дом.
Солнце лижет лучами снег, медленно его убивая.