Про Юру, монаха Богдана и схимонаха Малахию

Глава 1-я.
Как Юра совершил свой знаменитый побег с зоны с помощью таинственной молитвы, которой научила его мама.

Юра мотал свой очередной срок.
На зоне подхватил туберкулез и был переведен на зону-больничку.
Там мы с ним и познакомились.
Был Юра знаменитый побегушник.
А дело было такое.
Когда Юра вновь загремел на зону и огляделся на новом месте, охватила Юру тоска.
Сильно домой захотелось к маме на день рождения.
Маму Юра любил и уважал.
Она была сильно верующая и дала Юре одну молитовку, которую он выучил наизусть.
В аккурат на мамин день рождения взял Юра свою телогрейку, подхватил с земли какую-то жердину и пошел прямо на забор.
А тот высокий, и наверху еще колючая проволока намотана.
Идет Юра на забор, а сам молитовку читает непрерывно.
И сам не понял, как наверху оказался.
Он очень сильный тогда был после армии.
По телогрейке через колючку перелез, а там еще забор, выше прежнего.
Знает Юра, что тут и овчарки сторожат, и патрули, и охранники на вышках, и сигнализация, а только ему все едино.
Перекинул Юра свою амуницию, сам спрыгнул, и таким же манером через второй забор перемахнул.
А там и третий забор, последний, самый высокий.
Юра знай себе молитовку твердит и прет напролом.
Перемахнул и был таков.
Идет скоро, не оглядывается, сзади тихо все.
Так домой и пришел, к маме на день рождения.

На следующий день там его и взяли, тепленького.

И привезли Юру к самому главному генералу.
Тот ласковый такой, чаю предложил, да и говорит:
- Юра, мы тебя простим, и срока тебе не добавим, если ты мне честно расскажешь, как ты смог средь бела дня убежать?
Юра скрывать не стал.
Только про молитовку генералу не признался.
Впоследствии выяснилось фантастическое стечение обстоятельств: охранник на вышке от холодного ветра отвернулся и Юру не увидел, а когда сработала сигнализация и вышла на поиск группа захвата с овчаркой, то навстречу ей попался офицер охраны, который сказал, что беглеца уже поймали, и группа вернулась. Пока разобрались, что офицер имел ввиду другого побегушника, Юра был уже очень далеко.

Генерал слово своё сдержал и срока Юре не добавил.

Пы.Сы. Мамину молитовку мне Юра по секрету рассказал.
Пы.Пы.Сы. Какая она, не скажу. Тайна!



Глава 2-я.
Как Юра освободился и пришёл жить к нам на приход Лазаря Четверодневного села Толмачёво.

Отсидел Юра свой срок на больничке, вылечился, получил справку о состоянии здоровья и пришел ко мне в храм проситься на работу.
Я его принял сторожем.
Обликом своим Юра был таков, что если встретить его ночью в переулке, то можно помереть со страху.
Огромный, косолапый, с большой круглой головой и косым шрамом через лицо.
Переносица вся переломана, отчего нос кривой и расплющенный.
Губы толстые, верхняя разодрана.
Голос сиплый, надорванный.
Лохматый. Похож на голодного медведя после зимней спячки.
Кстати, поесть Юра очень любил. Видать, наголодался на зонах.

Прихожане когда увидели нового сторожа, про себя, наверное, сильно удивлялись, но вида не подавали. Раз батюшка принял, значит так надо.

Юра по капле выдавливал из себя зону.
Зона выходить не хотела.
На первых порах Юра очень страдал от чифирной зависимости. В консервной банке варил себе чифир, пил и ревел.
Вскоре чифир отошёл от Юры к кому-то другому.
Сложнее было с куревом.
Мой брат невольно стал свидетелем горючих слёз Юры после того, как он после Причастия не выдержал и к обеду закурил.
Сидя под забором, Юра курил и плакал, что Причастие страдает в его душе.
Брат мой пытался утешать Юру, но басистый хрип с воплем пошёл навзрыд.
И табак тоже не выдержал воплей Юры и покинул его.

Но самое удивительное, что речь Юры была чиста. Без воровского жаргона абсолютно. И даже без слов-заменителей.

Юра очень любил молиться.
Соберутся приходские ребята поработать, зовут Юру, а он отвечает: "Братья, простите, я еще кафизму не прочитал, а у меня благословение отца Владимира до 12:00 обязательно прочитать кафизму. Он мне его еще на тройке дал. Грозно так сказал, чтоб до полудня обязательно прочитывал. А уже 11:20".
Ну, раз благословение, ребята понимающе кивали, и шли работать без Юры.

Потом зовут Юру поработать перед ужином, а он: "Братья, извините! Акафист! На десятке меня наш батюшка Алексей благословил обязательно до ужина прочитывать акафист. Вы же помните, батюшка, я попросил на это благословение, и Вы благословили. А ужин через час."
Я уже не помнил, но доверял Юре.
А ребята снова уходили работать без него.

Спустя время все поняли, что Юру лучше не сбивать с его ритма жизни, одному ему ведомому.
Различные благословения лежали у него в каждом кармане, внутри и снаружи.
В то время это были благословения простых священников, а впоследствии Юра приобрёл благословения игуменов, архимандритов, епископов и даже двух митрополитов. И благословения старца.
Про каждое из них Юра мог рассказать целую историю, где, когда и как он его получил.
Поэтому его было лучше не трогать, дабы не нарушить какое-либо из благословений.
Иногда я властью настоятеля приостанавливал действия некоторых благословений.
Юра подчинялся, но очень переживал.
После невыполненных благословений его душила и давила нечистая сила, глаза наполнялись ужасом, он тяжко вздыхал и просился на исповедь.
Его страдания были неподдельны.
Мне было жалко Юру.
Вначале я пытался запомнить его основные благословения, но всё время обнаруживались неизвестные ранее, я сбился со счета и смирился.

Особые отношения были у Юры с женским полом.
Поначалу он сказал, что не может ночевать под одной крышей ни с одной женщиной.
Но на наш приход по субботам приезжали на всенощную из города в том числе и наши прихожанки. Возвращаться поздно вечером обратно в Новосибирск было небезопасно, а зимой еще и очень холодно, и поэтому они оставались ночевать на приходе, чтобы утром участвовать в Литургии. Мы оборудовали для них отдельные спальные места. Вечером, по окончании исповеди, вместе ужинали и молились.
Уходить ночевать в другое место Юра не мог, и поэтому вынужден был терпеть ночевку под одной крышей с женщинами.
Но он тщательно наблюдал, чтобы какая-либо их них хоть краем одежды случайно не коснулась его. Если это всё же ненароком происходило, Юра обильно кропился святой водой, шумно вздыхал, крестился, доставал свой листочек с грехами и записывал туда новый грех. Дабы солома не вспыхнула от искры.
Забегая вперед, скажу, что не напрасно он так опасался женщин.
Впоследствии именно женщина сыграла в жизни Юры роковую роль.
Но до этого ещё далеко.

Глава 3-я.
Как Юра обнаружил в монастыре диверсию врагов, закончил духовную семинарию, получил от митрополита Киевского главное благословение свой жизни и вышел на международный уровень.

Так мы и жили на нашем дружном маленьком приходе до того переломного дня, в который меня перевели служить в храм у самой границы нашей области.

А Юра поехал в Лавру к старцу.

Дедушка направил Юру в монастырь близ моря.
Там Юра, как бывший сварщик, обнаружил диверсию врагов: купол главного собора был приварен плохо, и мог не выдержать сильного ветра с моря, который там регулярно поднимался.
Юра приводил наместнику факты, доводы и аргументы.
Наконец, наместник сдался и благословил его получше приварить купол.
Чтобы Юра не обнаружил какие другие диверсии, да и для пользы душевной, отец наместник направил его учиться в Киевскую духовную семинарию.

Юра помнил наизусть многие молитвы, а другого ничего запомнить не мог.

На сессии в семинарии попался ему билет про полиелей. То есть надо было рассказать, как служится утреня с полиелеем.
Юра одно только помнил, что на полиелее священник помазывает кисточкой себя и всех богомольцев елеем. На лбу крестиком. И много чего поют и читают на клиросе. А что именно поют и в какой последовательности читают, Юра не помнил. О чем честно и сказал преподавателю.
Тот глубоко вздохнул и поставил Юре тройку.

Закончил Юра семинарию, и при вручении дипломов митрополит Киевский благословил всех выпускников идти на апостольское служение.

Все выпускники вернулись в свои храмы и монастыри, а Юра в монастырь возвращаться не стал, а пошёл на апостольское служение, потому что так его митрополит Киевский благословил.

С этим новым благословением, которое стало главным в жизни Юры, он ходил по дорогам со своим новеньким дипломом и всем проповедовал.
Потом Юру стали подвозить на машинах.
Проповедовал Юра и в поездах.
Затем и в самолётах.

Спустя время Юра позвонил мне из Италии.
В славном городе Бари он поклонился Николе Чудотворцу.
После обеда захотелось ему выпить рюмку водки.
Начал он спрашивать у местных, есть ли у них водка, а итальянцы стали отвечать, что вино у них какое угодно, а вот водки нет.
Но Юре нужна была именно водка.
Наверное, по России взгрустнулось.
Тогда итальянцы его спросили: "Вы алкоголик?"
После чего Юра больше водку не просил.

Звонил мне Юра регулярно.
В основном ночью.
Из разных стран и с разных номеров.
В те счастливые времена телефонных мошенников еще не было, и поэтому если ночью мне звонил незнакомый номер, то это был Юра.
А звонил он для того, чтобы рассказать где он и что с ним, и взять благословение в путь.
Регулярно Юра прилетал и в Новосибирск, чтобы тут же срочно улететь обратно.
Греция, Сербия, Италия, снова Греция, Афон.
Но и Россию Юра не обходил стороной.
Я его увещевал найти себе для жительства приход или монастырь.
Юра пытался, но почему-то нигде не задерживался надолго.
Он жил в дороге. Она не давала ему долго сидеть на одном месте. Звала в путь. Наверное, насиделся на зонах.
И, конечно, действовало благословение митрополита Киевского на апостольское служение.

Глава 4-я.
Как мы чудесно встретились с Юрой в северной столице и про паломничество на Валаам.
"Послушания нет, а питание усиленное".

Совершенно неожиданно увиделись мы с Юрой в славном городе Санкт-Петербурге.
Мы вместе с нашим молодым прихожанином держали путь на Валаам, и, будучи в северной столице, встретили там Юру. Он только что с группой паломников приехал из Киево-Печерской Лавры и, узнав, что мы следуем на Валаам, попросил благословения поехать вместе с нами.

Перед дорогой зашли мы в Иоанновский монастырь на Карповке.
Благословились у Иоанна Кронштадтского, а затем попросились в трапезную. Дабы вкусить благословенной монастырской пищи.
Привратница придирчиво оглядела нас с ног до головы, особенно Юру, и почему-то сразу не отказала, а ушла спрашивать. Вернувшись, сказала, что нет благословения.
Покушали мы перед дорогой в чудном дворике под окнами квартиры Пушкина.

Добравшись до Валаама, пошли мы первым делом на регистрацию.
За столом сидел молодой монах и записывал в амбарную книгу всех прибывших.
Очень кстати стоял горячий самовар и груда пирожков, которые можно было есть бесплатно.
Записав наши данные, монах стал заполнять последующие графы.
- Послушание будете выполнять?
Юра сразу заявил, что послушания он не сможет понести.
- Питание простое или усиленное? - спросил регистратор.
Юра сказал, что, конечно, усиленное.
- Так и запишем, - пробормотал молодой монах, - послушания нет, а питание усиленное.
После чего выдал нам талончики.

Навестив нашего земляка в одном из скитов Северного Афона, мы обнаружили там немалое количество и других сибиряков. На радостях наш молодой спутник остался в скиту трудником, а мы с Юрой по тёмным водам Ладоги уплыли восвояси.
Я улетел домой, а Юра продолжил исполнять своё самое главное благословение.

Глава 5-я.
Смерь Юры и рождение монаха Богдана.
Смерть монаха Богдана и рождение схимонаха Малахии.
Знаменательная встреча с Туттой Ларсен.

Спустя время я узнал, что Юра умер и родился монах Богдан.
Через несколько лет умер и монах Богдан, и родился схимонах Малахия.

Его немного вначале смущало имя, данное в постриге.
Но когда он узнал, какой замечательный пророк Малахия, успокоился.
Действительно, Малахия - последний пророк Ветхого Завета, Печать пророков, от которого до Христа Царя было четыреста лет пустоты пророческой. Следующим пророком был уже Иоанн Креститель.
Но благословение митрополита Киевского продолжало действовать.
Совершенно неожиданно узнаю про удивительную встречу странствующего схимника с известной телерадиоведущей и журналисткой Туттой Ларсен.
Я сразу заподозрил, что это наш Малахия.
Так оно и оказалось.

Привожу рассказ Тутты Ларсен дословно:
 
"Однажды мы с моей подругой встретились в итальянском ресторане.
Позавтракать, а заодно и поговорить, как мне жить дальше (я была в унынии). Заказали мы всякую буррату с чиабаттой, я ною, что мне плохо,
Ева вздыхает:
— Что ж с тобой делать...
В ресторане кроме нас никого.
И тут заходит монах.
Какой-то не московский тулупчик потрепанный, застиранная серая ряска, на голове мятый «пирожок». И лицо такое у него не столичное — широкое, обветренное, борода дикая. Очень он диссонировал с обстановкой дорогого ресторана. Подошел, взял меню, посмотрел цены и развернулся уходить.
Я сижу истуканом, таращусь на него, а Ева не растерялась. Вскочила, догнала.
— Батюшка, садитесь к нам!
Подошел, сел и говорит зычным басом:
— Здравствуйте, меня зовут Малахия, что в переводе означает «посланник Божий». Еду с Афона на родину, в Сибирь, документы поправить. Во Христа веруете?
— Веруем, — говорим.
— Молитесь?
— Молимся.
— Ну, давайте помолимся!
Достает из кармана бумажную иконку Смоленской Богородицы, ставит на стол:
— Боже, милостив буде мне грешному!
И дальше мы втроем хором вслух читаем утреннее правило!
Официант приносит ему еду, тихо ставит, на цыпочках отходит.
Начинается бизнес-ланч, ресторан заполняется людьми, на нас косятся, но мы продолжаем молиться.
Я в слезах, Ева с улыбкой.
Закончили, и он говорит:
— Ну, вы не забывайте молиться. Первым делом, всегда, как глаза утром откроете — говорите с Христом, и все у вас будет хорошо!;
Он поел, ушел, а я все сидела ошеломленная над своей нетронутой тарелкой.
— Ева, — говорю, — что это было?
А она засмеялась и говорит:
— Ну, ты ж спрашивала, что тебе делать? Тебе и ответили. Вопросы есть? Нет. Ну, и слава Богу!"

Глава 6-я.
Встреча схимонаха Малахии с роковой женщиной.
Арест. Заключение. Выход на свободу.

В одном московском храме подошла к отцу Малахии очень богатая московская барыня из очень влиятельной семьи и попросила помолиться за свою дочку-подросточку, которая в храм перестала ходить, над мамой иронизировала, что она Богу молится и, вообще, совсем от рук отбилась.
Отец Малахия сказал, что нужно дочку благословить его походным деревянным крестиком.
Барыня привезла схимника к себе домой, подозвала дочку, и отец Малахия девочку крестиком благословил.
Потом мать сказала, что и её саму бесы мучают, и хорошо бы съездить на отчитку.
Отец Малахия знал, где есть хороший монах, который изгоняет бесов.
Но нужно ехать на Урал.
Москвичка попросила показать дорогу.
Отец Малахия всегда любил путешествия и согласился её сопроводить.
Сели они в её супер-пупер-мерседес и поехали на Урал.
На полпути влиятельная родня забеспокоилась.
Генерал с тяжёлыми погонами, друг семьи, приказал полиции остановить машину на трассе, барыню вернули в Москву, а схимонаха Малахию арестовали.
Привезли его в Матросскую Тишину и начали следствие.
Но поскольку были показания дорожного инспектора, что за рулём была хозяйка, а схимонах машину не водит и был пассажиром, то это обвинение сняли.
А чтобы не выпускать отца Малахию, научили девочку-подросточку, какие надо дать показания.
И вообще не торопились.
Больше года расследовали.
Генерал очень старался.
Начальству Матросской Тишины, наверное, было жалко оклеветанного схимника.
Оно дало отцу Малахии дали хорошую, чисто выбеленную камеру с холодильником и микроволновкой, но он попросил их убрать. Начальство пожало плечами и выполнило просьбу.
В магазине-столовой СИЗО можно было заказывать по интернету вместо баланды неплохие завтраки, горячие обеды и ужины. Но платно.
Отец Малахия, опытный арестант, раздобыл сотовый, и мы общались.
Он просил исповедывать его по телефону.
Я надевал епитрахиль, становился свидетелем покаяния, и совершал разрешительную молитву.
И блюда ему заказывал, благо братия православная денежкой помогала.
Правда, наш арестант своё доброе начальство Матросской Тишины огорчил: всю камеру святой водой забрызгал, чем побелку попортил и видеонаблюдение сломал. Отец Малахия вообще не любил фотографироваться, а сознание того, что за ним всё время наблюдают, было невыносимо.
И судью обидел.
На очередном заседании привели девочку-подросточку, которую родня закрывала ладонями от взгляда схимника, говоря, что девочка сильно напугана.
Охотно верю, мне и самому временами было страшно на него смотреть.
Девочку заявила на суде, что, когда он её деревянным крестиком благословлял, то сделал ей больно. Да, очень больно.
Хотя это было в присутствии матери и по её слёзной просьбе.
И дочка сама подошла под благословение.
Но матери на суде не было.
Она вообще куда-то пропала и на звонки не отвечала.
Московские православные благодетели наняли отцу Малахии адвоката.
Тот постоянно пытался обратить внимание суда на отсутствие каких-либо повреждений головы отроковицы от благословения крестиком, на присутствие матери и вообще добровольность ситуации, но тщетно.
Тогда отец Малахия не выдержал и сказал судье: "Ваш суд напоминает дешёвый спектакль".

Судья обиделась, и вернула дело на доследование.
Несмотря на некоторую шумиху в СМИ (не каждый же день у нас сажают схимников) дело отца Малахии ещё полгода доследовали.

Зря он эти слова судье сказал. Не надо было.
Я ему так и сказал.
Он был согласен. Не сдержался.

Беседовал я со следователем. Тот всё пытал меня, как давно и хорошо ли я знаю бывшего вора-рецидивиста Курачева Юрия Александровича.
Я отвечал, что знал даже его маму.
А самому ему был работодателем, и он несколько лет жил у меня на приходе.
Следователь допытывался, не нарушал ли он дисциплину, не имел ли вредных привычек.
Я давал положительные характеристики, следователь морщился и кисло записывал мои показания.

Через полгода судья пережила обиду и дала подсудимому Курачёву ровно такой срок, который он уже отсидел в Матросской Тишине.

Вышел наш схимник на свободу и продолжил исполнять благословение митрополита на проповедь.
Я снова увещевал отца Малахию найти себе пристанище.
Даже называл его аэромонахом.
Но дорога звала неугомонного в путь.

В 2024 году под Владикавказом его собьёт машина.
Скончается схимонах Малахия в реанимации.
Братия Аланского монастыря будет до конца за ним ухаживать.

А сейчас наш счастливый герой вновь вышел на свободу.

P.S. На фото отец Малахия на заседании суда.