Когда у тебя комсомолец имя... большевик в. маяков

 На улицах, по которым я ходил в школу, было много грязи и они до самой школы были не мощённые. И в первые, послевоенные годы их мостили пленные японцы, речными обкатанными булыжниками. А пленные немцы строили в нашем Ленинском районе города здания. Тогда меня поразило то, что они работали в своей военной форме. Немцы в германской, а японцы в японской.
 И так я комсомолец. Привыкший без понуканий делать любую работу, которую необходимо делать по хозяйству и видя в семье, что от своих обязанностей никто не отлынивает. Я и к обязанностям ученика относился подобным образом. Раз моя успеваемость устраивала и учителей и родителей, то она устраивала и меня. На похвалу я не рвался, и в отличники не стремился. Но откровенная халатность у других меня раздражала. Склок в нашей семье никогда не было. Через три года после войны отец бросил курить. Ему было сорок пять лет. Я бросил курить в сорок лет. Мы бросали курить без психологов, наркологов и без убеждений о вредности курения. Решили сами и бросили сами. Я терпел год. Ни разу не закурив после принятого решения. Правда, несколько раз отец напивался, и пьяный рвался на сторону с кем-то выяснять отношения. Мать, бабушка и я висли на нём, обматывали верёвкой. Казаки и казачки вязать людей умели. Запихивали отца, как мешок, под топчан, чтобы там из него "вышла дурь". При этом бубушка говорила: - Гуртом и батьку можно бить. Когда из отца "дурь вышла", он кричал: - Всё! Вытаскивайте! Его вытаскивали. Он не ругался. Не обижался. Шёл, умывался и просил "жрать". В классе комсомольцами стали я и Стёпка Ширинян - мой друг. Он на полгода был старше меня, кичился этим и называл меня Сосунок. Когда приходилось поспорить, говорил: - Не перечь старшим! Ты кавказский человек. Старших должен уважать. В классе было не так как дома. Светлана Васильевна - классная наставница поздравила нас с высоким званием комсомольца и сказала, что теперь мы обязаны бороться за повышение успеваемости и дисциплины в классе. Успеваемость у меня и Стёпки была одинаковая. Сносная. Дисциплина тоже сносная. Нас удаляли с уроков всегда на пару. Мы на задней парте находили способ рассмешить друг друга. За смех на уроке нас и выгоняли. Теперь появилась дополнительная нагрузка - ходить на комсомольское собрание школы. У меня открылась, неизвестная ранее мне способность, "толкать речи". Я просил слово и начинал вдохновенно говорить. Откуда что бралось. Мой рот и язык двигались помимо моей воли и сознания. Закончив речь, я не помнил ни слова, о чём говорил. Ребята иногда даже хлопали в ладоши, а я удивлённо озирался, не понимая, с чего бы это. В результате таких способностей в восьмом классе, когда прежний секретарь комсомольской организации школы, покинул её, меня избрали комсомольским секретарём школы. Я отнекивался, но директор и учительский комитет сказали: - Не трусь. Поможем. Пришлось ускоренно взрослеть. Из смешливого беззаботного пацана, надо было переквалифицироваться в делового представителя власти. Кроме учителей, с требованиями, обратить внимание, на того или иного ученика и "провести с ним воспитательную беседу на собрании", обращались и родители с просьбами помочь в образовании их дитяти. Для этого надо было сильного ученика прикрепить к слабому и уговорить их взаимодействовать. Столкнувшись с такой задачей, чтобы её решить я шёл в учительскую брал классный журнал и выписывал фамилии отличников и двоечников. К моему удивлению количество и тех и других в каждом классе было почти одинаковым. Надо же, подумал я тогда, в стране количество умных и дураков равно. О законе единства противоположностей я, в то время, не знал. Мне надо было научиться проводить собрания и заседания комитета. Писать протоколы. Подобрать людей в комитет. Распределить обязанности. Озадачить. Уметь контролировать. Заменять бездельников на желающих работать. Надо было научиться уговаривать и требовать. К тому же надо было из сносного ученика превращаться в, хотя бы, хорошего. Надо было собирать членские взносы и сдавать их в сбербанк. Собирать и хранить квитанции. Ходить в райком на общие собрания секретарей не только школ, но и предприятий района. Уметь отчитываться и писать отчёты. Ознакомиться с постановлениями ЦК партии и ЦК комсомола всесоюзного и республиканского. Так я получал образование не только среднее, но и профессиональное руководящее. Не посредством слушания лекций, а посредством обязанностей. Типа отцовского. Смотри, как делаю я, берись и делай. Не всегда делал хорошо, за что получал нахлобучку. К раздражённым замечаниям и даже окрикам относился спокойно. Не обижался. А чего вдруг, обижаться, если своего ума не хватило? Но набирался опыта, и стало получаться. В конце учебного года в райкоме появился слух, что намечается раздельное образование сделать  совместным. Учениц и учеников будут сортировать по месту проживания. Секретарям следует психологически настроиться на такие изменения и продумать кадровую политику в комитетах. Практики общения с девочками у меня не было. Мне было пятнадцать лет, и с учительнацами я общался, как с коллегами. Дома на моё выдвижение отец отреагировал словами:- Ну, что влип? Ничего. Научишься хрен от редьки отличать. Со шпаной будь осторожнее. Она будет задирать. Кодлу свою собери. Немецкий лагерь, как и советский - не пансионат для благородных девиц. Их внутренние жаргоны отличаются. И он оказался прав. Пришлось организовывать свою "кодлу". Шёл 1952 год. Партия из ВКП(б) стала КПСС. Последний оплот инакомыслия - троцкисты были полностью уничтожены. Наступил момент борьбы внутри партийных противоположностей. Без наличия противоположностей ничего не бывает, понимают это во властных структурах или не понимают, закону безразлично. Сталин расслабился, а зря.
 Наступило лето, и я уехал в Пелагиаду на автобусе по военно-грузинской дороге. Дороге, по которой ездили Пушкин, Лермонтов, Ермолов и пр., и даже Остап Бендер. Первую неделю пребывания в селе я и дядькина корова находились под присмотром сельского пастуха. Пришлось вникать в пастушье ремесло. Брат Иван с отцом работали на пасеке. Готовились качать майский мёд, чтобы перевозить ульи на другое место.
 19 февраля 1861 года император Александр второй подписал манифест об отмене крепостного права и утвердил "Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости". Он остался в истории с именем "Освободитель".
 Но в 1917 году в Российской империи произошла смена религии. В чём их коренное отличие? В традиционной религии считается, что нравственное состояние человека заключено в нём самом. Революционеры считали, что нравственность зависит от общественного строя. То есть смени общественный строй, так в обществе наступит тишь, гладь и благодать. Исчезнут жадность, зависть, подлость. Поэтому внедрялось трудовое перевоспитание. Уничтожались храмы. Уничтожались священники. И в 1930 году началась коллективизация. Первая проба создания коммун провалилась. Начинался второй этап. Внедрение государственного крепостного права. Смена религии, смена формы крепостничества. При старой форме крепостничества рождаемость была выгодным делом для хозяина, при новой форме крепостничества рождаемость стала не выгодным, и были внедрены аборты. А сокращение населения стало госудрственной политикой.
 Однако, вернёмся в Ставрополь. В семью Устиновых. Пётр Дмитриевич почувствовал страшную усталость. Многие годы службы в городской думе, частая хворь и старость диктовали своё: пора на отдых. Получив отставку, Устинов стал готовиться к встрече сына. Сын, закончил учёбу в технологическом институте, на кредитно-финансовом отделении. Ожидая сына, он решил привести в порядок свое имение, в котором за последние два года был всего лишь раз. Приехав в Кононовку, старик увидел свое хозяйство в полном разорении. Случилось это в результате реформы 1961 года. Так что радужные надежды Устинова получить солидную сумму денег за освобождение крепостных оказались напрасными. Возродить былую славу устиновского поместья Петру Дмитриевичу было не по зубам. Вся надежда на Алексея. Молод, умён, образован, мир повидал - ему и карты в руки.
 Алексей приехал в конце августа и, прежде чем войти в дом, заглянул в каморку кучера, дядьки Панфилы, который воспитывал его в детстве. Учил житейскому ремеслу: землю копать, траву косить, дрова рубить, лошадь запрячь, костерок в лесу развести. Любил Алексей смотреть, как Панфила ловко мастерит по хозяйству, невольно подражал ему.
 Увидев молодого барина, Панфила выпалил скороговоркой:
- Каркала ворона на древе сухом: Олешка попал в опалу. Олешка утоп в море-окияне! А он вот из всех бед выкрутился и домой прискакал во всей красе и силе!
 Алексей обнял худого, костлявого старика:
- Спасибо, дядько, за учение робить всяко дело, - и извлёк из саквояжа два отреза на рубаху и штаны.
 В доме отца встреча прошла по-иному. Пётр Дмитриевич увидел высокого, статного, молодого человека, одетого по последней столичной моде.
- Здравствуй, отец, - произнёс Алексей и поцеловал в щёку родителя.
 Отступив на шаг, отец оценивающе оглядел загорелое, тщательно выбритое лицо сына, свежий, наглаженный костюм, будто сейчас из-под утюга.
- Доброго здоровья, сынок. Где же ты навёл этот лоск?
 
- Я от Ростова ехал в карете Максима Фёдоровича Попова. Дочка его Мария, возвращалась с Дона, гостила у родственников. Ну, вот и заехал к Поповым, там и привёл себя в порядок.
 Старший Устинов знал, что Алексей знаком с дочерью Попова, содержателя банковской конторы Общества взаимного кредита, переписывается с ней. Сам Максим Фёдорович одобрительно относился к крепнущей связи их детей. Намекал на то, что не прочь породниться с Устиновыми.
 "Уж не специально ли Попов выслал карету с дочкой в Ростов для встречи Алексея?" - подумал Пётр Дмитриевич.
- Ты что же, решил жениться на Марии? - неожиданно задал он вопрос.
- Да, отец, - как о давно решённом деле, спокойно ответил Алексей и тоже спросил прямо в лоб: - А вы что, не одобряете мой выбор?
- Нет, почему же, коль любишь - женись, - сказал отец с обидой в голосе и добавил: - Но прежде всего надо было посоветоваться со мной, родительского благословения получить. Ведь так в добрых семьях положено.
- Прости, отец. Экзамены, сборы домой, прощание с друзьями - замотался, не написал письмо, не спросил разрешения. Полагал, что приеду в Ставрополь и в первый же день, с глазу на глаз мы всё обговорим.
- Ладно, - согласился отец, - уж, коль у нас откровенный разговор начался с пылу-жару, так давай его продолжим. Скоро ли свадьба?
- Торопит Максим Фёдорович. После свадьбы обещал мне протеже для вступления в Общество взаимного кредита и солидную должность в своей конторе.
- Конечно, для Общества взаимного кредита получить финансиста с высшим образование - дар божий. А тебя, что не волнует развал нашего имения? - обженно спросил он.
- Волноваться нечего. Настало время увядания помещичьих имений. И мы бессильны остановить этот закономерный процесс. Я, отец, всю Россию с севера на юг проехал и своими глазами видел, что творится в теперешней деревне.
- И какой же вывод ты сделал?
- Вывод?.. Земля должна принадлежать тем, кто её обрабатывает. Если мы её не отдадим, то они её силой захватят.
- На что ты намекаешь? По-твоему, наше имение надо продать?
- Да, отец. Вырученные деньги от продажи Кононовки целесообразно вложить в предприятие по переработке сельскохозяйственной продукции, а лучше всего - в банк взаимного кредита. Проценты кредиторов будут делать большие деньги. Банковские операции ныне самое выгодное дело...
 (В эти дни гимназистский друг Алексея Герман Лопатин находился в Лондоне и просил разрешения у Карла Маркса перевести его произведение "Капитал" на русский язык. Карл Маркс разрешил. Рассуждения о прибавочной стоимости и о стоимости вообще, по мнению революционеров, русскому народу были очень необходимы. А русский народ за сто лет так и не понял, а на кой хрен ему это надо.)
 Спустя некоторе время в дом Устинова пожаловал сам Попов. Пётр Дмитриевич не любил этого изворотливого ростовщика, стремившегося незаметно, исподволь взять под свой контроль все денежные операции в городе. Осуждал его за нахальство, хотя внешне Попов производил хорошее впечатление. Полный, широкоплечий, с аккуратной бородкой. Шикарно одетый. В очках с золотой оправой.
- Чем могу служить? - по старой привычке официальным тоном спросил голова городской думы.
- Батюшка мой, Пётр Дмитрич, поскольку наши дети соединят узы семейные, и по сему поводу гостей будет множество, а ваш дом мал, а мой обширен, то я осмелюсь предложить сыграть свадьбу в моём доме, - вежливо начал Попов.
- Я много гостей приглашать на свадьбу не намерен. Так что в моём доме всем место найдётся, - отмёл в сторону предложение Попова Устинов.
- Нет-с, батюшка мой, я не могу не пригласить на семейное торжество пайщиков моей конторы - членов Общества взаимного кредита, - и Попов, загибая пальцы стал называть фамилии: крупные скотопромышленники Меснянкины, Ивановы, Саломятин и Тутов, хлебные торговцы Анпетковы и Унаковы, владелец паровых мельниц Баранов, вино водочные короли Алафузовы, купцы первой гильдии. Все они радёхоньки браку моей дочери и вашего сына.
- Нет, Максим Фёдорович, свадьбу Алексея будем играть в моём доме, - отрезал Пётр Дмитриевич.
- Зря упрямишься. По твоему не будет.
- Это почему же?
- Да по простой причине: мы уже с будущим затем это обговорили. Я лишь тебя ставлю перед фактом. Вот так-то...
 И выпятив широченную грудь, гордо держа голову, вышел из дома.
- Через полчаса прибежал Алексей.
- Отец, вы почему не согласились с дельным предложением Максима Фёдоровича? Ведь для нашего же семейного бюджета выгоднее, когда все расходы на сводьбу возьмёт на себя тесть.
- Дурак! Неужели у тебя не хватает ума, чтоб понять: Попов и его компания покупают тебя с потрохами и делают послушной куклой в своих руках?
- Отец, то, что они думают, я давно раскусил. Мы ещё посмотрим, удастся ил им сделать из меня куклу. Не получится ли наоборот? Слепой, ненасытной наживе ростовщиков я противопоставлю разумное процветание на европейский лад ведение банковских операций.
- Жидковат ты ещё тягаться с матёрыми живодёрами. Они на тебя сядут верхом, будут погонять, как скотину, указывать кнутом, куда их везти... Впрочем, дело твоё, тебе жить.
 Свадьбу сыграли в доме Поповых. Пётр Дмитриевич не пришёл на савадьбу сына.
 Закончились свадебные торжества и хлопоты.
 Попов привёл Алексея в просторный, светлый кабинет на втором этаже конторы банка, самодовольно улыбнулся:
- Нравится?
 Устинов оглядел комнату.
 Всё было ново, свежо, добротно. У окна, с видом на Александровскую улицу, стоял массивный из красного полированного дерева стол, около него один стул с высокой резной спинкой. На столе лежали счёты, стояла серая мраморная чернильница и рядом с ней серебряный стаканчик с остро очинённым гусиным пером. В правом углу кабинета - небольшой железный сейф.
- Почему в кабинете мало мебели? Ни стульев для посетителей, ни дивана? - спросил Алексей.
- Этот кабинет приготовлен специально для тебя. Окромя тебя, меня и служителя банка, коий будет приносить тебе прошения на выдачу кредита, никто не имеет пава входить сюда, потому и мебель на одного. На прошениях тебе надлежит вот этим пером надписывать в верхнем правом углу два слова: "Не препятствую" или "Воздерживаюсь".
- Только два слова?
- Да, батенька мой, только два, но слишком дорого стоящих. На раздумье, какое слово начертать, тебе отводиться неделя.
- Вы что же решили превратить меня в канцеляриста-бездельника? Разве для этого учился я в институте? Вы что же, считаете меня не готовым для серьёзных самостоятельных дел?
- Для сурьёзного дела, батенька мой, я и выхлопотал у правления нашего Общества должность распорядителя кредита. В твою обязанность входит - после получения прошения за неделю вызнать всю подноготную просителя. Для какой цели ему требуется ссуда? Ежели на возведение здания, то ради чего? Ежели на сооружение предприятия, то с какой выгодой и с каким денежным оборотом? Ежели на закупку товаров али машин, то каких? А главное - способен ли проситель в обусловленный нами срок возвернуть банку заёмные деньги. А ежели не способен, то, как с него взыскать сумму долга, какое имущество он имеет, дабы продать с торгов. Всё выведанное подробно, циферка в циферку, будешь записывать вот в этот талмуд, - Попов достал ключ из кармана, открыл сейф и вынул из него большую с толстыми чёрными корочками книгу. - Сюда же записывай сведения об экономике города. И не токмо города, но и всей губрнии. Дабы наше кредитное общество всё знало, всё держало под своим контролем и могло без промашки в выгодное дело вкладывать свои капиталы. Так что, батенька мой, как видишь, бездельничать тебе не придётся. Дай бог тебе всё успеть записать да обмозговать.
 Алексей понял, что тесть впрягает его в нелёгкое дело: собирать сведения о потенциальных возможностях каждого кредитора: купца, промышленника, предпринимателя Ставрополя. Знать их постоянный, переменный, основной и оборотный капиталы и, соответственно этому, строить перспективу на ссудный капитал конторы банка.
- Как я понял, мне предоставляется право распоряжаться кредитными суммами Общества? - поинтересовался Алексей.
- Нет, батенька мой, такое право принадлежит правлению Общества. Ты можешь только рекомендовать правлению: выдать запрашиваемую сумму денег с такими-то процентами или воздержаться, не связываться с несостоятельным плательщиком.
- Поскольку мои функции рекомендательные, то и должность мою надо бы назвать "рекомендатель", а не "Распорядитель" кредита, - обидчиво сказал Устинов.
- Да ты, батенька мой, не обижайся. У каждой фирмы свои секреты. У нашей свои: для просителя ты - распорядитель, а для правления рекомендатель. И о сей разнице никто из посторонних не должен знать.
- Почему?
- А по той простой причине, что нам нельзя бросать тень на всю фирму. Все правленцы Общества - достопочтенные предприниматели. купцы, промышленники. Они в интересах банка и Общества обязаны делать вид, что ни кому не отказывают в кредите, но своему распорядителю доверяют полностью.
- Значит, я буду выступать в роли козла отпущения и принимать все удары на себя? - помрачнел Алексей.
- Вот, вот, для этой цели и учреждена должность распорядителя кредита. Тебе за эти удары назначено самое высокое жалованье в конторе банка. В скором времени ты будешь принят в пайщики нашего Общества и станешь получать немалые деньги от чистой прибыли, по богатству сравняешься с уважаемыми господами города. Так что игра стоит свеч.
 А если я от этой игры откажусь?
- Что ты, батенька мой! Разве можно делать такой опрометчивый шаг? Чего ты испугался? Молвы? Мол. Бессердечный человек и махровый ростовщик? Ну и что? Ни один деловой человек от этого не заболел, не похудел, не умер. Деньги, власть над людьми - вот твой бог. Остальное для нас трын-трава... Не трусь, своему зятю я плохого не посоветую и в обиду никому не дам.
"Что ж, посмотрим, кто кого под себя подомнёт", - подумал Алексей и сказал:
- Хорошо, будь по-вашему.
 Алексей занялся изучением нового для себя дела.

Вот так. Нефти не было. Газа не было. Зарубежных инвестиций не было. Биржевой игры не было. Курсов валют не было. Долларов и евро не было, а экономика была. Сейчас без нефти и газа сложновато, но они же у нас есть. От того, что не будем мы качать нефть и газ в Европу, они же у нас будут. Ну, не будет у нас Касьянова, Кудрина, Грефа, Чубайса, либералов. Экономика один хрен будет. Главное, чтобы была земля. Я так думаю. Продолжение следует.
30 января 2016 года.