Прыжок, 2глава

Глава 2.
* * * * *
Альбина медленно, словно пешком возвращаясь с того света, пришла в себя и в первый момент не поняла, где она находится. Голова была ужасно тяжелой, будто налитой свинцом, мысли совершенно неповоротливыми и она с трудом поняла, что она лежит в больничной палате. «Как я сюда попала?» – подумала она, но ничего не могла вспомнить: кто-то, как будто в компьютере, полностью удалил информацию из ее памяти. Она медленно покрутила глазами перед собой и увидела, что к ее правой руке прикреплена капельница, на голове покоилось что-то тяжелое и непонятное со множеством проводков. Запахи больничной пижамы и постельного белья казались ей чужими. Ужасно хотелось пить, но она не могла даже пошевелить и рукой. Все тело отказывалось слушаться ей и лишь пальцы слабо повиновались в фалангах.
-Пить! – прошептала она. – Хочу пить!
Во рту было невыразимо сухо и отчего-то горчило, как с похмелья. Вдруг дверь в палату скрипнула и в нее вошла медсестра, женщина среднего возраста. Она первым делом взглянула на пациентку и, увидев ее глаза открытыми, улыбнулась ей.
-Вы уже очнулись? Это хорошо. Значит, скоро пойдете на поправку.
-Пить, - снова прошептала Альбина, игнорируя ее слова.
Медсестра с пониманием кивнула головой, взяла стакан с питьевой газированной водой и, поддерживая голову девушки, дала сделать ей пару небольших глотков.
-Потерпи, дорогая, больше пока нельзя. Но ты быстро выздоровеешь, ты же молодая совсем.
Вода придала ей сил говорить и Альбина спросила медсестру о том, как она здесь оказалась.
-Ты не помнишь? – та с удивлением посмотрела на нее. – Ты тонула в реке, но тебя спасли.
Внезапно мысли огромным потоком хлынули в ее мозг. Она вспомнила, как она стояла на парапете и просила прощения у Бога, а потом полет в темноту, и больше ничего. Ей стало невыразимо больно от того, что она не смогла умереть. Отрицательные эмоции захлестнули ее душу и слезы потекли по ее лицу.
-Кто меня спас? – неожиданно как-то против своей воли спросила она.
-Один молодой парень оказался рядом с тобой. Именно благодаря ему ты жива, - ответила добродушно сестра.
«Зачем он это сделал? Чтобы продлить мои мучения на земле? Ну, зачем он помешал мне умереть!? Я не хочу его видеть!» – с отчаянием подумала она и закрыла в отчаянии глаза.
-Да ты не огорчайся. Он сам к тебе придет, и тогда ты познакомишься со своим спасителем, - до нее донесся голос медсестры.
«Я даже не могу пошевелиться, чтобы что-то сделать с собой. Как быть дальше? Я не хочу жить! Господи, забери мою жизнь!» – продолжала страдать она.
-Я не знаю, есть ли у тебя родные, - добавил ставший уже привычным и знакомым женский голос. – Да только этот парень каждый день ходит и интересуется о твоем здоровье. Вот уже пятый день ходит вечерами. Сядет рядом с тобой и ждет пока ты придешь в себя. И цветы в палате от него тоже.
«Неужели я кому-то нужна такая?» – подумала она и ощутила как что-то надломилось в ее душе. Она открыла глаза и увидела красивые разноцветные гвоздики, стоявшие на ее тумбочке у кровати. Цветы словно говорили ей: «Привет, Альбина! Мы тебя любим!». Слезы хлынули из ее глаз.
Медсестра ушла, дав ей вволю выплакаться, и она какое-то время была сама. Ее горестные эмоции поутихли и она ощутила, как снова погружается в сон. «Интересно, кто он, мой спаситель?» – с любопытством успела подумать она, прежде чем погрузиться в глубокий сон.
*****
Элегантный молодой человек, сидящий за рулем «Оппеля», мчался по вечернему городу, когда его мобильный телефон заиграл мелодию «Турецкого марша» Моцарта. Кто-то звонил ему. Он, не сводя глаз с дороги, механически нажал кнопку ответа на входящий звонок.
-Эдуард Сергеевич, - услышал он знакомый голос Виктора Артемовича, - рад тебя слышать. Ты где сейчас?
-Взаимно, я сейчас мотаюсь по городу по делам.
-Работа – это хорошо. Хуже, когда ее нет. Труд облагораживает человека.
-Само собой. Кому как ни вам знать об этом. Так как работаете вы, в городе не трудится никто, Виктор Артемович.
-Ладно, мы с тобой не барышни, чтобы осыпать друг друга комплиментами. Я чего звоню к тебе, Эдик. Хотелось бы видеть у себя Альбину.
-Она ведь вам телефон оставляла, - водитель «Оппеля» внутренне напрягся, отвечая своему собеседнику.
-Не отвечает телефончик, Эдик. Все время ответ один и тот же: «Абонент временно недоступен».
-Я заезжал к ней, но ее нет дома. Спрашивал соседей, говорят, пять дней назад была дома. Очень громко играла музыка. Наверное, была с клиентом. Халтурка, так сказать. И с тех пор, как в воду канула.
-Что думаешь предпринять?
-Поищу, может где-нибудь фестивалит. Совсем девчонка от рук отбилась.
-Да, Эдик, строгость в воспитании никому не мешает.
-Найду, Виктор Артемович, шкуру спущу.
-Шкуру не надо, она девушка видная, а проучить стоит. В общем, пока. Будут новости, звони.
-До встречи, Виктор Артемович.
«Где же эта клятая Альбина запропастилась? Неужели в бега двинула? На кабаках нигде не засветилась целую неделю. Мобильный на квартире разбит вдребезги. Не стал я огорчать Виктора Артемовича. Зачем ему знать, то, что ненужно. Тут что-то посерьезнее случилось?», - размышлял Эдуард, нервно закурив сигарету.
Машина продолжала движение по городу, освещенному ярким светом уличных фонарей.
*****
Альбина опять открыла глаза и какое-то время безмолвно смотрела прямо перед собой на больничную люстру. Так продолжалось некоторое время до тех пор, пока она не услышала чье-то приглушенное дыхание в палате. Кто-то сидел рядом с ней и молчал, наблюдая за ней.
-Кто здесь? - спросила приглушенно она. 
Кто-то встал и она увидела перед собой лицо молодого парня, примерно не старше двадцати пяти лет. Оно было приятным на вид, глаза светились заботой и нежностью, но оно было совершенно чужим и незнакомым.
-Как хорошо, что вы пришли в себя! – тихо, но с радостью, произнес он. – Я так переживал за вас.
-Кто вы? – морща лоб, словно пытаясь что-то вспомнить, спросила она.
-Волей судьбы мне пришлось спасать вас. Кстати, как вас зовут девушка? Я до сих пор не знаю вашего имени, – он присел рядом с ней.
-Альбина, - слабым голосом ответила она.
-Чудесное имя и очень редкое. Мне нравится. Кстати, а меня зовут Марком.
-У вас тоже хорошее имя. Зачем вы спасли меня, Марк?
Вопрос застал парня врасплох. Он замялся с ответом, подыскивая соответствующие выражения, и после затянувшейся паузы ответил ей.
-Вам недорога жизнь, Альбина?
-У меня нет никакого желания продолжать ее. И вы помешали мне уйти из нее, Марк.
-Фу, ты, Альбина, от ваших слов мурашки по коже идут! Хочется ли вам жить или нет, этот вопрос не в вашей власти.
-А в чьей же это власти?
-Только Бог может решать: жить нам или умирать.
-Бог отвернулся от меня, - девушка закусила от досады губы.
-Неправда. Если бы это было так, мы бы с вами сейчас не разговаривали. А так Он послал меня спасти вам жизнь!
-Зачем она мне?
-Это хороший вопрос. Я думаю, у вас будет время над этим подумать. Если Господь спас вас от непоправимых последствий, значит, для чего-то более лучшего, чем-то как вы жили раньше.
-Откуда вы знаете, Марк, как я жила. Не вам меня судить! – полемика придала сил Альбине и она даже попыталась приподняться. – Лучше дайте мне пить.
-Охотно, - с этими словами он наполнил ее чашку виноградным соком. – Вот выпейте это, я принес специально для вас. Нет ничего лучше фруктового сока.
Она сделала глоток: Марк говорил правду. С этой чудесной жидкостью вошедшей в нее, вкус жизни стал опять просыпаться внутри нее. Но душевная боль, мешающая ей внутри, отравляла в этот момент жажду жизни.
-Мне не для кого жить, - с болью в голосе ответила она.
-Это сущая неправда. У вас есть родители, близкие?
-Они отвернулись от меня.
-А друзья есть у вас, Альбина?
-Настоящих нет.
-Тогда я буду первым. Первым, кто все это время переживал за вас, и первым, который желает вам выздоровления, чтобы заслужить дружбу с такой прекрасной девушкой, как вы, Альбина.
-Хочется верить! – скептически произнесла она.
«Где-то я уже слышала эти лицемерные слова!» – с раздражением подумала она, но, переведя взгляд на Марка, почувствовала, что ее сердце становится мягче: на обманщика он никак не походил внешне. Вряд ли обычный соблазнитель станет прыгать в воду, чтобы потом уложить девушку в постель.
Марк молча смотрел на нее. Альбина стала внутренне ругать себя за то, что ни за что, ни про что обидела человека, который стал рисковать своей жизнью, чтобы спасти ее.
-Простите меня, Марк. Я, кажется, обидела вас. Я просто не в духе от своих проблем. Я наговорила каких-то глупостей.
-Я не маленький мальчик, чтобы обижаться на подобные вещи. Все будет хорошо. Выздоравливайте. Я буду заботиться о вас. Буду приходить каждый день, обещаю вам.
-Спасибо вам, Марк. Приходите, я буду ждать вас. Извините, это звучит эгоистично, но мне больше некого ждать, кроме вас.
Марк глянул на часы.
-Хорошо. Мне пора уходить. Врачи предупредили меня, чтобы не сильно утомлял вас. А я развел тут целую полемику.
Альбина попыталась слабо улыбнуться в знак признательности. Марк помахал на прощанье рукой и закрыл за собой дверь.
«Наверное, хороший парень. Повезет какой-нибудь девчонке, которая станет его женой. Эх, Марк, Марк! Зачем ты вытащил меня с того света?» – подумала она, вспоминая его приятное доброе лицо.
*****
Была среда и прямо из больницы, где лежала Альбина, Марк Сухобаев поспешил на вечернее богослужение одной из евангельских церквей города. Да, он был верующим христианином, членом общины под названием «Обетование Христа». Три года назад Марк, в свои неполных двадцать два года настолько погрязший в пьянстве и картежных играх, так что его родители и близкие окончательно поставили на нем крест, обратился к Богу. Это было среди недели, также в среду, в полупустой тогда еще мало кому известной церкви с загадочным названием, когда он, выйдя по окончании служения к кафедре, где стоял пастор, с усилием обрушился на колени и со слезами стал молить Бога о прощении. Многие верующие, бывшие свидетелями его примирения с Творцом, плакали навзрыд, слушая его проникновенные слова молитвы, в которой он пытался сбросить бремя вины перед Богом. Но с другой стороны их сердца исполнялись неизреченной радостью, потому что Марк был сыном одного из прихожан евангельской общины Нестора Сухобаева.
С детства Марк ходил вместе с родителями в церковь, когда их семья еще жила в Харьковской области, исправно под наблюдением бабушки посещал библейскую школу, умел молиться и пел в детском церковном хоре. Казалось, став чуть постарше он должен был бы без всяких проблем присоединиться к верующей молодежи, но не тут было. Не обошлось без лукавого, и он на своем жизненном пути, будучи еще пятнадцатилетним подростком, встретил друзей, которые преподали Марку урок альтернативной нравственности, а вернее полного отсутствия нравственности. Они увлекли его идеями свободы и Марк попался на эту удочку, наглядевшись в церкви на отрицательные примеры фарисейства отдельных верующих, которые стремились, образно говоря, раскрасить весь мир в черно-белый цвет (на «наших» и «не наших») и кругом развесить таблички с надписями типа «это нельзя», «это ересь», «это мир», «это сатанизм».
Сухобаева-младшего порой тошнило от их лицемерной ревности по Божьему делу, от их расчетливого интриганства и кланового деления, и он пошел по пути бунта. Науку разврата он постигал очень быстро, жадно впитывая ее как губка; первым делом он усвоил лексикон сквернословия и уже через полгода ругался, как матерый сапожник. Параллельно с этим, он научился курить и делал это с таким апломбом, что ему завидовали даже те, кто никогда не видел ничего в жизни, кроме грязи. Он как будто бросил вызов Богу и Господь на время сделал вид, что не видит его грехов.
Третьим шагом Марк пристрастился к пьянству, которое давало ему мнимое ощущение мужества, раскованности и собственной значимости. И доконали его окончательно карты, в которые он мог бы играть день и ночь. Поначалу ему очень везло, он научился отчаянно блефовать и вытягивал такие безнадежные партии, срывая при этом шальные для студента куши, что ему дали прозвище «любимчик фортуны». При подобном стечении обстоятельств можно было бы достаточно долго жить без всяких проблем, радоваться и благоденствовать, но судьба все рассудила по-своему.
Сначала его обворовала девушка, которую он считал любимой. Она в очень ответственный момент украла буквально у него из-под носа всю его наличку: десять тысяч долларов. Он был вне себя, на грани того, чтобы наложить на себя руки, но Бог миловал его и от этого, и ему каким-то образом удалось переключиться с этого предательства на что-то другое. Вернее сказать, он жутко запил и стал катастрофически быстро деградировать. Сначала с ним считались, как с профессиональным игроком, но когда он устроил несколько дебошей в карточных кругах по пьяному делу, его проучили, отбуцав руками и ногами, как помойного кота, и навсегда вычеркнули из элиты азартных игроков. К тому времени, Марк вылетел из института и нигде не мог надолго устроиться работать по причине пристрастия к «зеленому змею». Родители поставили на нем крест, давно выгнав его из дома, и, в конце концов, Сухобаев докатился почти до уровня бомжа.
В таком-то бедственном состоянии и нашел его Бог, когда однажды голодный, как собака, Марк слоняясь осенью по городу и, пытаясь найти какую-нибудь теплую дыру, чтобы согреться, задумался над своим бедственным положением. Поводом к тому послужил пустяковый эпизод, когда Марк, идя по городу в грязном, поношенном костюме, столкнулся с одной семьей, гулявшей со своей малолетней дочерью. Четырехлетняя девчушка с жалостью посмотрела на него и, обращаясь к отцу, спросила:
-Папа, а почему у дяди такой вид? У него, что, нет родителей, да?
Отец девочки брезгливо окинул Марка взглядом и словно по наитию свыше сказал:
-Он блудный сын, наверное!
Как удар молнии прошел через разум Марка: «Блудный сын!? Да, я точно блудный сын!!! Как метко подмечено. Я сын, променявший отношения с отцом, матерью и братишками на грязь и свинство этого мира». Он вспомнил притчу о блудном сыне, которую часто в детстве рассказывала его бабушка, и очень любила его мать Тамара Васильевна. Что-то начало происходить в этот момент с его памятью о прошлом и неожиданно для него самого ему вспомнились слова матери, когда ему едва стукнуло шесть лет. Собирая его утром в воскресную школу, она пристально взглянула на него и вопреки всякой логике сказала:
-Марк, пообещай мне, что если ты когда-нибудь, когда станешь взрослым и сделаешь что-нибудь плохое, то обязательно придешь в церковь и попросишь прощения у Бога.
-И Бог меня простит? – хитро спросил он.
-Разумеется.
-Что бы я ни сделал?
-Да.
-Даже если я украду что-нибудь или убью кого-то?
-Даже в этом случае, если ты признаешь вину пред Богом.
-Хорошо, мама, я обещаю тебе и Богу, что я сделаю так, - заявил уверенно он.
В этот миг Марк словно прозрел и понял, что ему нужно делать. Он лихорадочно стал вспоминать, какой сегодня день недели. Оказалось, что среда. «Ведь это же день богослужения! Все, я должен сегодня покаяться, иначе я погибну. Господи, я виноват и не хочу жить такой жизнью. Довольно, что я был рабом своих грехов целых семь лет», - вытирая слезы с небритого лица, думал он.
Когда он появился на служении в церкви, которую он посещал еще будучи мальчиком, поначалу его не узнал никто. Его родные отец и мать сидели на передних рядах ближе к кафедре, но Марк сразу же сзади узнал их. Он не видел их больше двух лет. Сердце было готово выпрыгнуть из груди при виде их, но ему было стыдно даже подойти к ним, потому что он так опозорил их, и он был уверен, что они перестали даже думать о нем и никогда не смогут его простить и принять назад.
Когда прозвучал призыв пастора к покаянию, Марк медленно поднялся с последнего ряда и пошел к кафедре. Не обращая ни на кого внимания, он упал на колени и слезы хлынули ручьем из его глаз.
-Боже, прости меня, мне было так плохо без Тебя все эти годы!
Его мать, увидев сына, едва не лишилась чувств: столько слез она выплакала ночами в подушку, считая его погибшим. И вот он здесь и кается пред Богом! Выговорив все, что было у него на душе, Марк встал, подошел к родителям и, вытирая слезы рукавом, подошел к отцу, который стоял у края ряда.
-Папа, прости меня! Мама, прости меня тоже!
Родители, не сдерживая слез радости, заключили его в свои объятия. С той минуты Марк, вернувшись в родительский дом, стал жить совершенно иной жизнью. Если бы было возможно, он проводил бы все свое свободное время в церкви. Его интересовало все: обычные служения, членские собрания, молодежные конференции, семинары по семье и браку и тому подобное. В свободное от служений время Марк записался на плаванье и относился к тренировкам с таким упорством и настойчивостью, как заядлый, профессиональный спортсмен. Библия во всех его путешествиях и поездках стала его постоянным спутником. Со стороны складывалось такое ощущение, что он пытается наверстать упущенное время.
Случай со спасением Альбины также повлиял на его отношение к жизни. Он вдруг всерьез задумался, насколько призрачна и незаметна грань между жизнью и смертью, и ее судьба стала небезразличной для него. Все эти дни он неистово молился Богу об ее исцелении и вечерами, не говоря ни слова, дежурил у постели или возле палаты девушки.
«Кто она? – в одиночестве размышлял он. – Почему она возненавидела ее так, что не захотела жить дальше? Она такая красивая, что даже ее слабость и болезнь не скрыли ее красоты. И откуда такая боль в глазах?».
Ему очень хотелось сделать что-нибудь полезное для нее, чтобы каким-то образом вознаградить ее за те страдания, которые она претерпела в жизни. Последнее время он стал реже появляться в среде верующих и кое-какие мероприятия даже пропустил, проводя вечера у боровшейся за здоровье и жизнь Альбины, и это стало заметно для его друзей, тем более что Марк впервые в жизни умолчал о всех тех событиях, которые приключились с ним. В этот вечер, входя в здание молитвенного дома своей родной церкви, он столкнулся почти носом к носу с одним из своих лучших друзей Игорем Рохлиным.
-Привет, Марк! – с радостью обратился к нашему герою тот.
-Мир тебе, брат! – ответил тот и они по-братски обняли друг друга.
-Редко последнюю неделю вижу тебя. У тебя что-то случилось, Марк? – поинтересовался Рохлин.
-С чего ты взял? – притворно переспросил Марк.
-Ты стал вести себя по-другому.
-В чем же это выражается?
-Ты как будто стал носителем какой-то тайны. Выражение лица задумчивое, что-то происходит у тебя внутри. Иногда ты смотришь в глаза, но мыслями где-то далеко.
-Вот уж не думал, что я так выгляжу со стороны, - Марк старался казаться беззаботным. – Конечно, есть вещи, которые я пытаюсь переосмыслить, но их очень трудно сформулировать. Я думаю, нужно время, чтобы все стало на свои места, и я обязательно поделюсь с тобой.
-Тебя случайно не тянет к старым грехам?
-Нет, не переживай, Игорь, с этим у меня проблем нет. Если бы были, то я обязательно поделился бы с тобой или попросил помощи.
На этом их разговор тет-а-тет закончился и они вместе составили компанию молодежи церкви. Марк обменивался малозначительными фразами с братьями и сестрами, которые составили небольшой кружок человек из семи с левой стороны от хора. Однако при этом в его голове имели место совершенно другие мысли. С одной стороны, ему было неловко перед самыми лучшим друзьями за свою скрытность, но ему ужасно не хотелось, чтобы случай со спасением Альбины стал достоянием гласности. С другой стороны, если бы это не произошло, но стало известно о его визитах в больницу к молодой девушке, как бы он объяснил причину его хождений туда. Кроме того, ему самому хотелось бы узнать получше Альбину, разобраться в том, что же побудило ее попытаться покончить с собой, понять ее внутренний мир.
Вскоре началось служение и после получасового прославления, которое немного ободрило и встряхнуло Марка, пастор церкви Виктор Александрович предложил церкви проповедь на место из Евангелия от Иоанна, где описывался случай с женщиной, застигнутой в адюльтере, которая была приведена фарисеями в храм к Иисусу, с той целью, чтобы Он осудил ее, либо сделал нечто, что скомпрометировало бы Его Самого. Смысл всей проповеди сводился к призыву «Не суди ближнего!» и не спешить бросить камень даже в тяжко согрешившего.
Слушая проповедь Слова Божьего, Сухобаев почему-то мысленно представлял себе на месте распутной женщины Альбину. Он видел ее, завернутой в тогу, с низко опущенной головой и слезами, текущими по пунцовым от стыда щекам. «Интересно, - думал он, - а мог бы я простить Альбину, зная, что она вела безнравственный образ жизни?».
Но одно дело заниматься теорией абстрактно на словах, и совсем иное сталкиваться с вещами в конкретных ситуациях и лично. Легко рассуждать, к примеру, о смерти, а другое дело, когда она даже слегка зацепит тебя своей косой. Тем не менее, Марк уверенно рассуждал в себе, что случись такое с его новой знакомой Альбиной, он без проблем простил бы ее.
Домой он возвращался умиротворенный, в блаженном состоянии духа, не зная, что готовит ему судьба в самые ближайшие дни.
*****
Марк, как и в предыдущую неделю, вечером после работы собирался посетить Альбину в больнице, но внезапно ему пришлось отбыть по долгу службы в краткосрочную командировку на два дня. Предупредить девушку об отъезде он не мог, тем более что он сам узнал об этом около десяти часов утра, уже находясь в офисе. Ровно через час он уже ехал на междугороднем автобусе, уносившем его в Днепропетровск.
Между тем, Альбина резко пошла на поправку и, продолжая лечение, оплаченное тайно Марком, весь день ожидала его. К ночи ее настроение сильно упало, после того, как он совсем не появился в больнице. Поначалу Альбина искала тому оправдание для него, но когда то же самое произошло и на второй день, ее надежды сменились приступом ужасной меланхолии. «Альбинка, какая же ты дура! – ругала последними словами себя она. – Вообразила себя пупом земли! Возомнила себе, что ты кому-то нужна! Да он такой же как все, сначала поманил, наговорил красивых слов, а потом подвернулась другая, помоложе и без суицидальных проблем и забыл обо всем. Нет, сердце всякого мужчины явно находится ниже пояса!».
К вечеру третьего, когда Марк Сухобаев вернулся из командировки и, даже не заезжая домой, усталый и голодный, помчался что есть сил к Альбине в центральную городскую больницу. Он чувствовал за собой вину, хотя его вины не было в сложившейся обстановке, но он спешил утешить ее. В тот момент, когда он летел по лестнице на пятый этаж, Альбина лежала с закрытыми глазами в самом мрачном настроении духа. Целый день она выполняла без всякого желания все процедуры и предписания врачей, была на удивление угрюма и неразговорчива с персоналом, хотя прежде было все наоборот. Медсестры сокрушенно пожимали плечами и тихо оставляли ее наедине.
Марк, едва слышно вошел в палату и, также бесшумно затворив за собой дверь, склонился над Альбиной. С полминуты он внимательно всматривался в ее лицо, но она не открывала глаз, потому что не ощущала его присутствия. Устав ждать, он легко ущипнул ее за руку. Девушка вздрогнула от неожиданности и, открыв глаза и, увидев перед собой заросшее, небритое лицо парня, чуть не закричала от испуга. Марк своевременно прикрыл ей рот ладонью, страхуя себя от риска быть выставленным за дверь.
-Не бойся, Альбина, это не ужасы из потустороннего мира. Это действительно я – Марк, - прошептал с улыбкой он.
Альбина не верила своим глазам и они обрели цвет жизни.
-Где ты был все это время? – с упреком сказала она, незаметно для себя тоже перейдя на ты.
-Я вынужден был срочно уехать по работе и у меня не было, к сожалению, возможности предупредить тебя об этом.
Она с недоверием глянула на него, но, почувствовав какой-то чужой запах на нем и видя его небритое несколько дней лицо, сделала вывод, что он скорее говорит правду, чем врет.            
-Я ждала тебя все эти дни, - негромко проговорила она. – Честно говоря, настроение у меня упало и я подумала...
-Что же ты подумала? – перебил ее Марк, краснея.
-Что ты меня обманул, - закончила фразу Альбина.
-Почему ты так решила?
-Мне показалось, что моя слабость вызвала у тебя презрение.
-Какая еще слабость?
-Ну, что я хотела покончить с собой.
-Разве можно ненавидеть другого человека за слабость? У нормальных людей – это по меньшей мере вызывает чувство жалости или сочувствия.
-Так значит ты здесь из жалости, Марк?
Сухобаев чуть не взвыл от подобной трактовки.
-Как ты могла такое подумать?! Ты же человек прежде всего, а не животное, которое нуждается в жалости. Хотя, думаю, жалость не худшее качество в этом мире. Это намного лучше, чем зависть, лицемерие, обман и подобное. Раньше на Руси как говорили: «Жалеет значит любит».
-Ага, - речь Марка вызвала у Альбины желание пошутить, - так я и не поняла, ты жалеешь меня или любишь?
Реакцией Марка на ее слова был громкий смех, который вынудил в палату заглянуть дежурную медсестру.
-Молодой человек, - журила его она, - здесь реанимационная палата, а не развлекательная передача «Кривое зеркало».
-Каюсь, больше не буду. Сорвался, виноват! – уверял он.
Медсестра ушла, а девушка внимательно смотрела на него, ожидая ответа на свою реплику. Он ощущал это своим спинным мозгом.
-Жалеть – это оскорбляет тебя, а если бы я сказал, что люблю тебя как женщину, то это было бы неправда. Правильнее было бы сказать, мне нравится быть с тобой рядом. Я верю, ты поправишься, и мы будем с тобой дружить на равных.
Альбина задумчиво смотрела на него и ничего не говорила в ответ. Нужно было запастись терпением и надеяться на лучшее.
*****
Прошло около двух недель и никто по-прежнему ничего не знал о дружбе, начавшейся между Марком и Альбиной. Забота о девушке сильно изменила Марка и он относился к ней, как старший брат. Альбина тоже стала как будто другой. Ее порочные наклонности как будто утонули в реке вместе с ее телом, и она под влиянием дружбы с Марком стала даже по-другому мыслить. В душе она была очень признательна заботе Марка о ней, потому что никто и никогда не видел в ней прежде всего человека, а не сексуальный объект или средство наживы для себя. Очень часто в жизни ее унижали, подвергали насилию или просто обращались, как с тряпкой, о которую можно вытирать только ноги. Для нее это было так непривычно, поэтому она очень привязалась к Марку, и если бы кто-то вдруг забрал у нее его, то ее жизнь, скорее бы всего потеряла окончательный смысл и ее вера в лучшее была бы погребена под обломками мечты об искренней дружбе и святой любви.
После барахтанья в холодной воде она здорово простыла и умудрилась заработать хороший ревматизм, у нее сильно болели суставы и пришлось колоть сильные и дорогостоящие антибиотики. Помимо этого, крайнее нервное перенапряжение перед попыткой суицида сильно ударило по нервной системе девушки, которая и без того была подорвана проституцией и пьянством. Для того чтобы оплатить лечение Альбины, Марку пришлось устроиться на дополнительную работу. Девушка медленно, но уверенно, поправлялась благодаря заботам Марка, но ей как-то даже и не приходило в голову, кто за все это платит. Этот вопрос всплыл в ее сознании лишь тогда, когда однажды одна новенькая медсестра, совершенно не посвященная в обстоятельства дела, задала вопрос Альбине в отношении лекарств.
-Кстати, милочка, - сказала она, - заканчиваются капельницы, которые вам нужно ставить еще пять раз для полного курса. Не забудьте купить еще в нашей аптеке внизу.
-Купить? – изумленно переспросила та.
-Ну, конечно, также как вы или ваши родственники покупали раньше, - ответила, ничего не подозревая, медсестра.
Альбина была в полном шоке: «Кто же платит за мое лечение? Я как-то совсем не задумывалась об этом. А на все это, включая питание, ушла куча денег за три недели моего пребывания здесь. Неужели это Марк? Ну, конечно, а кто же еще! Больница же не будет меня лечить бесплатно. Господи, а я глупая совсем не подозревала, во что выливается моя дружба с ним для Марка лично».
Она дала обещание при случае поговорить об этом с ним и заверить его, что когда она выздоровеет, то обязательно как-то устроится на работу, заработает деньги и отдаст ему всё до последней копеечки. К тому времени Альбина на двадцать третий день, наконец, встала на ноги впервые после своего прыжка с моста. Оказалось, что ей почти пришлось заново учиться ходить. Это было странное ощущение в свои двадцать с лишним лет ходить, держась за руку медсестры или Марка. Последний, подшучивая, ободрял ее и за дней пять она ходила уже почти так, как она делала это до болезни, с одной лишь разницей, что чувствовала при этом сильную слабость.
Однажды она вспомнила о деньгах и решила вечером обсудить эту тему с Сухобаевым. При этом на нее вдруг нахлынули воспоминания о ее позорном ремесле и когда она на минуту лишь представила себя в постели с каким-нибудь кобелем, ей так затошнило, что она чуть не вырвала. «Нет, я никогда не вернусь к профессии путаны. Я просто не смогу дружить с Марком и оставаться при этом шлюхой. А как же отдам ему деньги, если ничего другого не умею. Может быть, мне повезет найти какую-нибудь неквалифицированную работу и со временем отдать долг ему», - думала она и вдруг похолодела от ужаса. А что если Марк узнает, что она была проституткой? Как он отнесется к этому, не возненавидит ли он ее за это?
Эти мысли повергли Альбину в ужас и она от души разревелась, напугав даже нянечку, которая в это время убирала палату.
-Ты чего, Альбинка? – испуганно переспросила она. – Привиделось чего? Или сон дурной вспомнила?
-Ой, дура я, дура! – причитала та. – Размечталась! Забыла кем была...
-О чем ты, не пойму?
-Да, так старое вспомнила, - не вдаваясь в подробности, ответила наша больная.
Когда Марк в очередной раз пришел с визитом к Альбине в палату, то застал ее в таком горестном состоянии, которое как он думал уже ушло навсегда. Ее лицо было похоже на внешность человека, едва снятого с креста.
-Ты плохо себя чувствуешь, Альбиночка? – очень осторожно спросил он, не зная причины ее расстройства.
-Если бы было только это, - слабо, с болью в сердце, дрожащим голосом ответила она.
-Тогда что же?
-Мне нужно с тобой поговорить о двух вещах!
-Давай, я всегда рад обсудить с тобой любую тему. Я готов слушать тебя!
Альбина задумалась над тем, как начать и каким выражениями передать все то, что накипело у нее на душе. Марк молча ждал, когда она начнет говорить. Он совершенно не догадывался о ее состоянии и занял выжидательную тактику.
-Извини, Марк, что я поднимаю этот деликатный вопрос, но я хотела бы узнать. Скажи мне, за мое лечение кто платит? – наконец спросила она.
-Это имеет какое-то значение для тебя? – пожал плечами он. – Гораздо важнее твое здоровье. Ты ведь совсем молодая и я полагаю, важно с каким багажом ты пойдешь по жизни дальше.
-Ты не ответил на мой вопрос! – она пристально смотрела на него.
-Если это так важно для тебя, Альбина. За твое лечение платит Марк Сухобаев собственной персоной. Думаю, его представлять не надо тебе.
-Почему ты не сказал мне об этом?
-Когда, Альбина? Тогда, когда ты лежала без сознания? Или когда тонула в реке, я должен был спросить: «девушка, а если я спасу вас, у вас есть деньги на лечение?».
-Ты говоришь глупости!
-Какой вопрос, такой и ответ. Я не думаю, что это нужно обсуждать.
-А ты не подумал, как я буду рассчитываться с тобой?
-Я разве сказал или намекнул хоть один раз, что ты мне что-то должна?
-Нет? Но я не могу так! Я узнала, что день содержания здесь, без медикаментов и питания, стоит двадцать долларов. Представляю, сколько ты потратил на меня за месяц. Не меньше шестисот долларов, а то может быть и вдвое больше.
-Даже если это и так, разве это меняет дело? Мне важна дружба с тобой, а не деньги, которые я потратил на твое здоровье. Бумажки не заменят общения с дорогим человеком.
-Но я не могу быть должной тебе столько денег!
Воцарилась тишина, вовремя которой Марк молился о вразумлении от Бога, как выйти из этой ситуации.
-Слушай, Альбина, давай договоримся так. Когда-нибудь, если я серьезно заболею или буду отчаянно нуждаться в чем-либо, ты возьмешь меня под свою опеку и будешь тратить на меня свои деньги. Идет? А до того «черного» дня давай забудем эту тему! Хорошо?
Альбина в знак согласия кивнула головой.
-Однако это не все, - медленно сказала она. – Ты не знаешь моего прошлого? Ты даже не имеешь понятия, кем я была раньше!
-Что мешает тебе рассказать мне? Я не думаю, что я был лучше тебя всего три года назад до того, как стал верующим. К твоему сведению я был пьяницей, азартным картежником, много курил и докатился до того, что бомжевал.
-Но ты не прошел через то, что довелось мне!
-Ты была наркоманкой?
-Нет, хуже.
-Тебе приходилось воровать?
-Нет.
-Что тогда? Ты убила кого-то?
-Боже избавь!
-Тогда не знаю, что. Может быть, ты делала аборты или отказалась от собственного ребенка?
-Я не делала этого!
-Что тогда?
Альбина начала долго и сбивчиво говорить о превратностях своей судьбы, в то же время ничего не говоря конкретно о себе. Ужас сковал ее разум и она боялась даже представить последствия своей исповеди.
-Дело в том, Марк, что... – она с трудом находила в себе силы признаться ему, - последние семь лет я была проституткой!
Марк нахмурился и сосредоточенно молчал.
-Можешь себе представить, у меня были сотни мужчин, со всеми отсюда вытекающими обстоятельствами.
-Лучше не представлять, - с болью в голосе перебил ее он.
Альбина сжимала до боли руки, рассказывая историю своей жизни, своего падения, каким образом она докатилась до этого через предательство любимого человека. Она не узнавала свой голос, он казался ей чужим. При этом она боялась даже поднять голову и посмотреть в глаза Марку. Ей казалось, что если она сделает это, он даст ей пощечину. Он молчал, на его скулах играли желваки, и каждое слово запечатлевалось в его сознании.
«Иисус! Как мне пережить это? – мысленно вопрошал Бога он. – Конечно, я понимал, что девушка, решившаяся на самоубийство, не может иметь чистого прошлого. Но как перебороть в себе эту брезгливость? Как выкинуть из своего сознания всю эту грязь, хотя это было даже не со мной? Как выкинуть из памяти сцены насилия над тем человеком, который почему-то стал дорого? Боже, помоги!»
Слушая ее горькую исповедь и, беседуя при этом с Богом, Марк заплакал, как ребенок. Это были слезы не обиды, но боли, которую он ощущал за Альбину, за ее растоптанные в грязи и пороке годы. Она вздрогнула, видя его плачущим, что-то надломилось в ней и она медленно опустилась перед ним на колени.
-Марк, прости меня! Я – плохая девушка. Я не заслуживаю дружбы с тобой. Ты лучше меня и не так испачкан грязью. Ты можешь уйти от меня и будешь прав, хотя мне будет больно от этого.
Марк поднял ее с колен и, посадив ее на кровать, устроился рядом.
-Бог простит, Альбина! Не мне тебя судить. Ты сама себе вынесла суд! Разве много надо ума и силы, чтобы добить лежачего и израненного грехом? Не сложнее ли и достойнее помочь человеку построить нормальную жизнь?
-Ты прощаешь меня и хочешь дружить со мной по-прежнему? – она не верила своим ушам.