Ну, и как оно, вообще?

- Ну и как оно вообще? – рядом со мной плюхнулся на скамью трактирщик: дородный усатый мужик с этаким насквозь философским взглядом вечно прищуренных глаз. Я выплыл из своих дум и огляделся. Таверна была пуста.
- Поздно уже, - хмыкнул хозяин: - Разошлись все. Ты один почти уже всю ночь кружку пива цедишь.
- Да? – я посмотрел на недопитую кружку в своих руках и отхлебнул. Пиво был вкусным, но не шло сегодня.
- А у тебя золотого вегерского нет? – без особой надежды поинтересовался я.
Трактирщик хохотнул:
- В нашей глуши королевских вин не держат.
- Жаль. А чань-доу есть?
- Запросы у тебя, однако же! – хозяин таверны повертел головой: - Есть немного. В прошлом году сын из плаванья вернулся. Привез мешочек. Заварить?
Я кивнул.
- Сейчас схожу, - буркнул хозяин, но вместо этого замер, глядя куда-то в стену. Через пару секунд взглянул на меня и неожиданно спросил:
- Ну, вот и зачем тебе это все надо, а? 
Я узнал Его. Нет, в трактирщике не появилось ничего инфернально жуткого. В глазах не возник змеиный зрачок, не повеяло замогильным  холодом, сам он не отрастил рога и кожистые крылья. Просто взгляд стал таким, что смотреть в его глаза не хотелось от слова «совсем».
- Что именно? – уточнил я, отводя взгляд в окно, залитое дождем.
- Ну, это все! Вся эта беготня по миру, помощь всяческим недоумкам лезущим куда их не зовут, охота за некромантами поимевшими неосторожность попасть в поле твоего зрения. Странствия все эти. Магия. Ведь ты же сам говоришь, что тебе нравится мостить дорогу на перевале днем, а вечерами – писать рассказы в своем кабинете, сидя у камина. Зачем ты лезешь во все эти приключения? Дракон этот твой и гном…как его? – он пощелкал пальцами.
- Гимли, - подсказал я, оценив его попытку поддерживать хотя бы видимость беседы.
- Во! Гимли! Знаешь чем он занялся?
- Возрождением Подгорного царства.
- Именно! А знаешь, что будет лет через сто?
- Им станет тесно. – пожал я плечами.
- Война будет, - поморщился он: - А этот…Аркас Ос’Трам, кажется, он знаешь что сделал?
- Не знаю.
- Он в столице построил Академию, где будет обучать младших безземельных сыновей благородного происхождения наукам.
- ДА?! – я был очень и приятно удивлен: - Не ожидал.
- А знаешь, что за этим последует?
- Создание просвещенного общества?
- Та нет же! – он поморщился: - Идеалист ты хренов! Создание военной элиты. А для чего она создается? Для войн…
- Возможно, - кивнул я: - Но  рано или поздно они устают воевать и понимают, что мир приносит больше выгод. Они станут учить сначала богатых горожан, потом образование пойдет дальше – это неминуемый процесс.
- Фреки Вотанскир – Спаситель Мира! – воскликнул он, вскидывая руки вверх.
- Даже не думал никогда, - пожал я плечами: - Просто стараюсь делать то, что считаю нужным. А уж решать верно это или не верно будет иной Судья.
Он замолчал, пристально глядя на меня. Признаюсь, под взглядом существа принимавшего участие в творении мира, мне было совсем и совсем неуютно.
- Ты, правда, делаешь это просто так, - изрек он и надолго замолчал, тоже уставившись в окно
- Нет! Ну, должен же быть и тебе какой-то прок ото всего этого! – наконец нарушил он затянувшуюся тишину.
Я пожал плечами:
- Рассказы. Возможность написать интересную историю – отличная награда.
- И для того, чтобы история была увлекательной – ты позволяешь очередному герою залезть в лесные дебри и болота, чтобы, когда он отчается и по дури решит идти совсем не в ту сторону – посылаешь ему луч света сквозь листву или порыв ветра, который доносит до него запах жилья.
- Не всегда историю вершат великие дела, иногда чтобы мир изменился достаточно одного единственного луча солнца.
- Ага, я сейчас разрыдаюсь от умиления! Ну, прямо, ловец бабочек, а не боевой маг! А пока герой налево и направо крушит заблудившийся и деморализованный отряд вражеской армии, почитая ее самой армией, ты дерешься в магическом поединке с очередным Черным Властелином, не позволяя ему обрушить на мир и этого горе-вояку свою действительную мощь. – он, дотянувшись через стол и отодвинув ворот куртки, обозрел огромный, черный еще и не успевший зажить ожог на моей груди: - И никто ведь не знает.
- Никто, - кивнул я и развел руками: - Миру нужны герои.
- Нужны, - согласился он: - Так почему этим героем стал опять кто-то другой? Почему не ты?!
Я задумался. Всерьез и надолго замолчал, глядя в себя.
А потом ответил:
- А ты знаешь – не хочу. Вот сейчас хочу допить свой чай и отправиться к себе в башню. И лечь спать. Потом , завтра плотно позавтракать, проверить все ли ладно на перевале, послушать байки странников и купцов и пойти писать очередной рассказ.
- Ну, хорошо! Не нужны тебе ни почести, ни слава. Но мой-то подарок зачем сжег?
Я помрачнел:
- Из-за него я лишился самого дорого в своей жизни.
- Это дриады этой что ли?!
Я посмотрел на него. Он умудрился всей своей поганой ногой наступить на то, что я так тщательно и тщетно пытался излечить в себе.
- Все так серьезно? – тихо спросил он, глядя мне в глаза.
Я лишь кивнул. Он отвел взгляд и замолчал.
- Странный ты,- сказал он, наконец, и трактирщик заозирался по сторонам будто очнувшись ото сна. Перекрестился:
- Господи прости! Что это со мной? Заснул я что ли?
- Да, - улыбнулся я: - Ночка-то веселая выдалась.
- Куда там!  Так чаю-то принести?
- Буду весьма признателен, - наклонил я голову.
Он хлопотливо поднялся, утопал куда-то в заднюю часть трактира, а я отвернулся и уставился в окно. Дождь перестал. Ночь прошла и утренняя заря, вовсю стараясь, красила высокое небо во все оттенки золотого, розового и голубого. На ее фоне четко вырисовались зубцы дальних гор, иззубренный силуэт городских крыш и башен. Начинался новый день. И значит, скоро будут новые заботы, странствия, встречи, подвиги, всякие страшности ужасные и приятности приятные. И рассказы. Я распахнул окно и в трактир ворвался ветер пахнущий дождем, еловой хвоей, ароматом походного костра. И дорогой. Он будто звал меня с собой.
Я порылся в кошельке и положил на стол золотой гриван, наложив на него заклятье удвоения, если он будет потрачен на благое дело. И пошел к выходу.
- А чай? – услышал я голос трактирщика, вошедшего в зал с подносом, на котором исходил паром чайник с кипятком и под шерстяной тряпочкой томился ароматнейший чань-доу из далеких восточных стран.
Я подошел к нему, снял тряпочку, налил себе в чашку напитка на один глоток и, поклонившись хозяину, выпил его.  Чувствуя, что после этого уже попросту не могу находиться на одном месте, положил ему руку на плечо, сказал:
- Распорядись деньгами с умом. – и быстрым шагом вышел.
Миновав городские ворота, я остановился, закрыл глаза и всей грудью вдохнул. И не в силах сдержаться воздел вверх руку, собирая клокочущую во мне силу, и резко опустил раскрытую ладонь к земле. И потом широко развел руки и, будто поднимая чудовищную тяжесть на раскрытых небу ладонях, поднял их вверх. Земля задрожала и по обе стороны от ворот появились зеленые ростки, которые вытянувшись вверх, резко раздались вширь, распались множеством ветвей и покрылись листьями. И через минуту около ворот, в смотровом окошке которых виделась заспанная физиономия стражника, высились два вековых дуба.
Я улыбнулся: день начинался очень, просто очень, отлично! Поправил мешок за плечами, проверил Айан и Нойор, перевязал завязки плаща, чтобы потом не тратить время в дороге. И напевая себе под нос, мотив, который рождался тут же, пошел навстречу утренней заре.