Запись 57

    Последнее, надеюсь последнее указание из Департамента. Даже не знаю, что делать и как выкручиваться. Если существуют четкие правила записей о практике в количестве 60 (шестидесяти) штук, каким образом выполнять последние указания и правила одновременно? Теперь к сути. Указанием предписано сдачу практики отсчитывать не со дня её открытия мной, а с момента определения последним практикантом акцептора. Нормально? В качестве компенсации разрешили учитывать запись об определении куратора. Так она и раньше учитывалась при необходимости. И каким образом провести последние тесты?
Кстати о тестах. Данные по масс-спектрометру выложены мной в основном отчете. Мой предварительный вывод: не все практиканты готовы самоопределиться.

Комментарии. И чего надо ответить на такой вопрос? Мы все умрем? Да, мы все умрем, но не сразу, не одновременно. И куратор найдем, будь спок. Для этого у нас есть вышестоящая инстанция. Как кто? Королева, ес-ственно. А вот и их величество. Здрасьте. Как спалось? Как самочувствие? Куда пойти? А вас сопроводить? А только мне пойти.... Вот какая заботливая. Рекомендовала помыться, так сказать, принять душ, баню. Не зря мы её в королевы определили. Не бойсь. Все будет тип-топ. Это значит – хорошо.




Немного о вранье

     Странно, но той далекой первой ночью побега из приюта малышка Чоу показалась Домиру значительно легче. По некоторому размышлению, крылатый предположил, что все дело в общей усталости и необходимости облета оживленных населенных пунктов.
-Тут лучше пройти, - сообщил он малышке Чоу. – Большой крюк получается, если облетать.
    Малышка Чоу резонно заметила, что если идти, то крылья лучше чем-нибудь прикрыть. В Фэй-Тооне не принято щеголять с крыльями, если ты не птица. После чего отправилась к ближайшей ферме разжиться чем-нибудь и довольно скоро приволокла то ли одеяло, то ли плед.
-Какие милые люди эти фермеры, - порадовался Домир.
     Чоу крайне удивилась, что некто заподозрил в жителях Фэй-Тоона хоть малую толику доброты и щедрости. Конечно же, она взяла плед, никого не спрашивая, чтобы, как минимум, не светиться. Некоторые вещи лучше делать потихоньку.
   Домир снял одеяло с плеч:
-Верни. Я, пожалуй, буду обходить селения, а ты сможешь идти напрямую.
    Чоу ушам не поверила. Нельзя  быть таким взрослым и наивным одновременно! Фэйи все как один отмороженные, жадные и злобные существа. Такова их натура.
-Может быть, - согласился крылатый. – Может быть, но Аъель мне показался  хорошим человеком, а других фэйев я не видел. Тем более, ты же не можешь предсказать последствия своего поступка?
   Чоу стала уверять, что никто не пострадал. Наверняка, владельцы старья обрадовались поводу купить новое и красивое одеяло.
    Домир качал головой и пытался всучить плед малышке Чоу.
-Ну, и делай, как хочешь, я тебе не нянька, - в сердцах кинула она одеяло на землю.
-Нет-нет. Отнеси откуда взяла. Пожалуйста.
    Чоу задрала нос к небу. Она из самых лучших побуждений ЭТО притащила, а если кому не по нутру, так пусть сам и возвращает.
    Домир вздохнул, понес.
    По двору за старшей дочкой носилась дородная хозяйка с хворостиной и поносила её на все корки, мол, такая безмозглая  проморгала дедушкино наследство. Девчонка кричала что-то о воровстве, ветре и невиновности.
-А кто виноват?
-Не я!
-А кто?
-Да вон оно! На кусте! Я же говорила – ветер.
    Хозяйка утерла пот. Она готова была биться об заклад, что ещё минуту назад на этом кусте ничего не лежало. Наверно, действительно, ветер. Устало согласилась:
-Ладно. Тащи его в дом.
    И отвесила зазевавшейся дочуре превентивный подзатыльник в назидание, чтобы… чтобы… чтобы крепила при сушке одеяла понадежней.
-Хорошо, - цедила Чоу, - они за тряпки удавятся. И что можно у них попросить? И если меня повяжут, и снова сдадут в приют – это будет на твоей совести.
    Домир пообещал, что они с совестью предпримут всё для спасения девочки, тем более работа не в новинку.
    Чоу закусила губу, но к фэйям вышла. Вернулась все с тем же пледом, корзинкой с продуктами и словами:
-Это исключение.
-А может, фэйи не такие уж и плохие?
-То есть врать – нормально?
   Домир поперхнулся, но возразить толком не мог. По всему выходило, что врать, действительно, хорошо. Промямлил:
-Я не это имел в виду.
    Слова звучали неубедительно. На лицо был явный педагогический ляп. И крыть его нечем.
-Ладно, - неожиданно смягчилась Чоу. – Врать буду в исключительных случаях.
-Какое облегчение.
    Вышли, то есть все-таки подлетели к месту приземления Луша только под утро. А там и ашур собственной персоной:
-Где ты шлялся? Ах, извините, милая барышня, заметил не сразу. Я уже решился было на крайние меры.
-Ты что тут делаешь? Вроде договорились, что никто никого не ждет?
    Выяснилось, что Луш несколько заплутал. Дорога, казавшаяся прямой с высоты птичьего полета, в лесу как-то потерялась. Он уходил и возвращался, нарезая круги.
-Такая здесь зацикленная география. Но, полагаю, улететь можно. Надеюсь на это. Или сверху корректировать направление.
     Луш уже после первых неудач собирался вернуться на Стрелку, но не возвращался из-за «происков практиканта». С настойчивостью, достойной лучшего применения, белый донор зудел, подталкивая Луша на новые и новые попытки.
-Сволочь, - печально резюмировал ашур, дожевывая неизвестный корнеплод из корзинки Чоу.
-А если бы я не вернулся? На что ты рассчитывал?
-На твою переписку с пани Найчикой. Она возглавляет погоню за нами и является предводительницей парочки весьма занятных личностей. Когда они нас окончательно накроют, я тебя ей представлю. Очень достойная и милая женщина. Вы друг другу понравитесь. А сейчас отдохнешь или поведешь милашку Чоу вместе со мной?
-Малышку, - рассеянно поправил Домир.
     Он, конечно, собирался довести Чоу до места, но она решила иначе. Сорвалась, повисла на шее, сказала, что сэйлиф сообщил, что они скоро увидятся, а сейчас она должна отдать его ему. И пока растерянный Домир уточнял кого и  кому, перекинула кулон на шею крылатому. Шмыгнула носом:
-Не хочу видеть его не у себя.
    Развернулась и побрела в сторону.
-Правее! – подкорректировал Луш. И, наказав Домиру не двигаться с места, поспешил за странной девчонкой. Что тут скажешь? Чудная страна, чудная. С ударением на «а».
   Ещё более чудной была беседа. Ребенок не был болтлив, но вопросы задавал заковыристые. Что правильнее врать или воровать?
-Послушай, если ты сможешь превратить ложь в правду, так и ври на здоровье, - советовал Луш. Потом спохватился, грубовато получилось. Все-таки она ребенок.
-Я хотел сказать, что сначала надо определиться, что мы будем считать ложью.
-Есть разница?
-Огромная. И это при том, что граница размыта. Лучше рассматривать на примерах. Ты помнишь, когда тебе пришлось первый раз сказать неправду?
-Нет.
-Нет??
    Чоу ещё после встречи с Домиром дала себе слово ничему не удивляться, а после смерти Асъеля и ничего не бояться. Конечно, она слышала, что на островах существует некое необузданное бандитское племя прямоходящих огромных котов, которых желательно обходить стороной. Лысый  начитанный и странно одетый котяра со змеиным хвостом  совсем не подходил на роль страшилки. Более того, располагал: говорил ладно, словно песню пел, был внимательным и уважительным собеседником. И все же, когда его вертикальные зрачки внезапно оказались напротив глаз.
-Ну-у. Было пару раз, - вякнула Чоу.
-Ах, ты не представляешь, какие великие люди начинались именно из-за этих «пару раз». Какие войны разгорались. Это же цепная реакция. Лавина. Ты сверху пускаешь маленький безобидный снежок, а внизу накрывает с головой по самую крышу. Не находишь?
    Так что шли весело, поэтому дошли быстро. Знакомая калитка ашуру не открылась, сколько он не дергал ручку. Зато стоило Чоу до неё дотронуться, радушно распахнулась.
-Понятно. Здесь, дорогуша, нам и следует расстаться. Приятно было пообщаться. Передавай привет пани Найчике, Маршу и Шину. В общем, всем приветы.
    Чоу нерешительно постояла у калитки. А потом сказала себе, мол,  в последнее время столько всего произошло, что глупо бояться.
    Луш и Домир в бригаду вернулись под вечер. Застали всех в мрачном настроении.
-Что? Сдача через завтра? И чего все раскисли?
-А должны были через три дня, - квакнул Горыч.
-Можно подумать за три дня что-то изменится. Появится магия или новые прорабы. С этими не знаем, что делать.
-Да разве в стройке дело, - звонко постучал по лбу Дрон. – Это ж получается, нам послезавтра за себя решать надо.
   До Луша дошло, что не заботы о сдаче возводимого объекта заботили товарищей, а шкурное беспокойство из-за окончания беззаботной жизни. Но раз ничего нельзя поделать, надо сделать то, что они умели лучше всего.
-Вечеринка? – уточнил Домир.
-Очередная отвальная? – хитро прищурился Горыч.
-Возможно, последняя в этом составе, - взбодрился Контрос.
-Почему бы нет? – согласилась Бабиша
-Вряд ли мадам Пай согласится ещё раз выдать нам пойло.
-Она и не выдавала, это "похожие" нас затарили, - успокоил Луш.
-А по-моему, она нам что-то выдала.
-Это по-твоему.
-Мы не взяли королевские сундуки, зато взяли пойло?
-Это был балласт. Только Валоре не рассказывай.
     Луш побрел к себе. Он устал и перевозбудился одновременно, а ведь ещё надо изобрести костюм для пани Найчики. Обещал. Черный цвет надоел. И зачем скрывать крылья? Их надо немного зачехлить, чтобы крыло входило, как рука в широкий рукав. Итак, коричневое маленькое платье длиной выше колена с трехчетвертным рукавом, легинсы, ботфорты на высокой массивной подошве, газовые рукава для крыльев. И все это геометрическими узорами расшить золотом. Скромненько и стильненько.


Тайны семейные, тайны хода

     Матилулу вообще не понимала непринципиального диспута, разгоревшегося между Бастой и Грей Ди. Чего ради спорить о том, кому насущней идти в перетечный лес, если ежу понятно, что пойдут все. Подумаешь, паразиты. Можно подумать, они паразитов не видели. Спорили почему-то шепотом, и все считали это уместным.
-Зачем вам идти? – бухтел шериф. – Дождетесь меня на границе.
-За Тибу и еще одной вещицей, – спокойно поясняла Матилулу.
-Должок. А я, знаешь ли, долги отдаю быстро и забираю жестко. А зачем ты туда идешь, -вопрос.
    Под дружное бурчание уперлись в невидимую границу.
-Ладно, – примирительно сказала Матилулу. – Харэ спорить. Давайте решать. Мы за Маросом, или в избушку Грэя?
    Тут мнения, наконец, сошлись. К танцору и по совместительству бандиту претензий накопилось много.
    Грэй из-за пазухи вытащил завернутую в тряпицу тряпицу и сунул под нос лошаденки:
-Ищи.
    Лошаденка потянула ноздрями воздух, понюхала землю, порыла,  нечто отщипнула и начала задумчиво жевать, полуприкрыв глаза. Баста криво усмехнулась и даже открыла рот прокоментировать. Не успела. Лошаденка бодро встряхнулась и взяла след.
   Это была очень неровная езда: три-четыре метра широким наметом и полный стоп для шумного обнюхивания. А потом они услышали звуки боя.
   На прогалине Марос отмахивался от двух паразитов и очевидно проигрывал. Матилулу предложила дождаться исхода, но Грэй Ди и Баста не сговариваясь атаковали. Пришлось помогать.
   Марос, как только появилась возможность, место схватки оставил. Тут ещё надо подумать, кто большее зло: паразиты или подонок Марос, думала Матилулу, отводя клешню и срезая отросток. Огонь – удар – ледяная молния – удар – клешня треснула, щупальце под корень – укол - чвяк, со всего маху. Хорошо, когда у тебя твое оружие, не то, что у Басты.
-Ты как?
-Мне бы моего Тибу, – пыхтела меенга работая сразу двумя КММами. – Да ещё зарядов почти не осталось. Зар-р-раза.
    Бой был неравным и кончился быстро. И что дальше? Погоня? Эге-гей, вперед, вперед.
    Шериф тормозил, рассматривая нечто, видное лишь ему, в ближайших зарослях, пока его лошадь, со свойственной исключительно лошадям деликатностью, громко хрустела паразитом.
-Чего копаешься? – злилась Матилулу, старательно воротя морду от плотоядного пиршества. – Упустим. Спешить надо.
-Не надо, – отмахнулся Грэй Ди. – Я знаю, куда он пошел. Теперь точно знаю. И это странно, если только…
     Намека никто не понял, но лошадей пришпорили.
     Тряской рысью, а быстрее лесными тропинками не получалось, подъехали к лесной хижине.  Меньше всего она походила на дом, или какое-нибудь другое строение. Вход – въезд под корни многовекового реликтового дерева. О том, что дерево многовековое и реликтовое благоговейно сообщил Грэй Ди, но мог и не сообщать, это было очевидно. Крона лишь обозначена нижними ветвями, где там верхушка –  непонятно. Кора по структуре и  виду напоминала слоистый жирный антрацит, который густо покрывали лысые отростки цвета грязного льда, а бледный мохнатый мох вился желтой шерстяной нитью, выплетая изысканные узоры по контуру “портала”.
   В  “хижину” въехали и почти сразу остановились.
  Шум леса пропал совсем, хотя стоило оглянуться, и вот он въезд, в трех шагах.
-Чужим духом пахнет, – голосом недовольным, хоть и ровным сообщил Грэй Ди. – Свет!
    Стены посветлели, а потом засветились ровными голубоватым светом, как большой, во всю стену, грымзловский фонарь.
   Матилулу снова обернулась. Вместо проема теперь стояла глухая стена.
-Это не лачуга.
-Не лачуга. Не сарай и не хижина, чтоб не мучилась больше вопросами. Это вход. Знали о нем только я и … не важно, – как-то неопределенно закончил шериф.
    Спешились. От пола из мягкой трухи при каждом шаге поднималось маленькое облачко древесной пыли.  Обстановка была скудной и цельнодеревянной. Центром был длинный стол, уставленный посудой, в основном, разнообразными кружками. Он не просто растянулся от дальнего угла до середины помещения, но и с неким изгибом. Горой возвышалась помесь стеллажа с буфетом. В его глубоких нишах, можно было играть в прятки  Основательные стулья из пеньков на коротких ножках. На фоне массивной мебели кое-как сложенный из камней высокий очаг выглядел почти изящно. В глубокой выемке очага коптила небольшая горелка с дымящимся на ней медным чайником. Рядом, прямо из деревянной стены в деревянную чашу мойки из бамбукового соска беззвучно капали крупные капли. Миленько.
   По комнате плыл сладковатый цветочный аромат.
-Вы это, – спохватился Грэй Ди, – нос чем-нибудь прикройте.
-Забудь-трава, – пояснила Баста, оперативно обматывая лицо платком.
      Матилулу пожала плечами. На ашуров магия не действовала, так что и беспокоиться не о чем.
 Грэй Ди перелил содержимое чайника в бутылку и тщательно закупорил.
-Устраивайтесь. Все равно дорога раньше, чем через четверть суток не откроется.
    Матилулу ушам не поверила. Полсуток? У них погоня или как?
     Грэй Ди был размерен и невозмутим. К чему спешка? Судя по всему Марос, несколько помятый и пораненный паразитами, изволил испить ароматного чаю, который по факту настой забудь-травы. Очень хороший отвар. Самые превосходные рекомендации. Лучшее обезболивающее, болеутоляющее и снотворное. Клиент, употребивший отвар через час уснет, а когда проснется, до следующего сна ничего о последних трех сутках помнить не будет. Постепенно память вернется, не без этого. Так что не стоило суетиться и паниковать, а следовало вздремнуть часика четыре. Потом они бодрячком проснуться, подкрепятся и продолжать преследование.
-Куда он от нас денется? Тепленьким накроем.
   С этими словами вытащил из комода тюфяки, постельное белье не первой свежести… И не второй. Да что там, это была конкретная ветошь.
-Спать на этом? – уточнила спецагент. И получив утвердительный ответ, улеглась без всякой брезгливости.
   Спалось на трухлявом тепловатом полу так сладко, как давно не спалось. Проснулась бодрая, с головой светлой и ясной. Проверила последние воспоминания. Ничего не забыла.
    За столом о чем-то тихонько говорили шериф и Баста. Глупо было не подслушать.
– Если ты его знал, почему сразу не повел?
-Семье Асъеля принадлежат пять верхних теремов. Довольно далеко друг от друга. И то, что он оказался во втором - удача.
-Да какой ты друг.
-Как и ты – мать.
-Требую подробностей! – подала голос Матилулу.
  Баста поджала губы, но Грэй Ди коротко и толково разъяснил ситуацию.
   Был у него двоюродный брат Гирей От. Из таких братьев, которые ближе, чем родные. Был он не по-фэйевски энергичен, оптимистичен и авантюристичен, а так же храбр, умен, любознателен и безответственен, но последнее выяснилось несколько позже. В общем, очень хороший человек. Судьба братьев по достижении совершеннолетия развела по разным углам По-Анна. Грэя назначили младшим шерифом с перспективой карьерного роста, Гирей От пошел по дипломатическим каналам.
Скоро Грэй узнал, что брат женился наперекор желанию семьи, коллег, общества и, что самое ужасное, традициям. Грэй, к тому времени только-только получивший должность шерифа, долго сопротивлялся, но и его заставили поехать и осудить. После беседы Гирэй оставил государственную службу и отправился вить гнездо на окраину в подведомственные двоюродному брату территории по ту сторону от города Шэр.  За несколько лет работы проявил себя как прекрасный работник, порядочный человек и любящий муж и отец. Верхний терем, в который он планировал перевезти семью, находился в самом живописном месте заповедного ветлового леса и обустроен был с любовью и тщательностью необыкновенной.
  А потом Гирэй наткнулся на вход. Сначала обследовал сам-один, а после получения любопытных результатов, рассказал о нем Грэю. Некоторое время они изучали свойства хода, а это был любопытный полноценный ход,  и когда Грэю почти удалось уговорить брата рассказать все ученым из Совета по Надзору за Традициями, случилась беда, – брат погиб, Грэй почти лишился лица и будущей семьи. Невеста сбежала от “страшного” жениха через три месяца, то есть как только сняли повязки. В итоге ему дали должность инспектора по пожарам, как человеку лично прошедшему данную стихию.
-А ученые?
-Я им не стал ничего рассказывать. Сказал, что не помню, откуда ожоги. Вдруг ещё кто-нибудь сгорит? Тогда это будет на моей совести.
   Ход и вход он забросил. Постарался забыть, но это было сложнее.
-И тем не менее Марос как-то вход нашел. Откуда он про него узнал? – сомневалась Матилулу в правдивости рассказа.
-У меня только одно объяснение. Сэйлиф.
-Он утверждает, что я его-таки подарила сама знаешь какой скотине. Иначе, видите ли, трудно объяснить, как сэйлиф активировался.  Мне одной кажется, что меня только и подозревают. Сперва пани Найчика, потом – ты. Теперь ещё и он.
    Матилулу удивилась. Она никогда ни в чем никого не подозревала. Один раз некто, не будем указывать пальцем, хотя это и была Баста, не сразу сказала  правду о семейном положении, второй раз она же напрасно доверилась проходимцу, о чем ей со всей деликатностью сообщили. О каких подозрениях речь?
-А ещё теперь ты знаешь, что случилось с мужем.
-А толку? Назад не вернешь.
    При этих словах Грэй Ди так сжал кружку, что она треснула и рассыпалась.
    Как можно так небрежно отзываться о Гирэе? Если бы не его поступок, который можно назвать подвигом, никто бы не узнал тайны хода, и как по нему пройти живым и невредимым. А потом, он очень любил жену и дочку.  Только о них и говорил.
   При этом Грэй Ди так украдкой глянул на Басту, что Матилулу сначала захлестнула дикая зависть, а потом отвлекли неясные, но сладкие воспоминания об аромате. Она даже замычала негромко.
-Что случилось?
-Плечо отлежала, – соврала ашура. М-да. Чего-то она совсем подкисла.
    Грэй Ди подгонял. Его невидимые часы подсказали, что время отдыха прошло, ход открылся, и пора в погоню.
    Снова взгромоздились на лошадей и поехали, вот такой удобный ход.
     Спящего Мароса нашли где-то через час. Первым делом Баста его обыскала. И со словами: “Вот он, родимый”, – показала всем кулон с цветным песком. Попробовала растрясти, чтобы выяснить, сэйлиф подсказал дорогу ко входу или была какая-нибудь карта, или легенда.
   Тут прямо на стене проступил лик: “Ну, подсказал. И выпить предложил. А как бы вы его догнали”?
-Вот, – указала на стену Баста. – Вот! Доказательство. Я тут не при чем.
   Матилулу тупо смотрела на стену. Ничего она не видела и не слышала.
   Грэй Ди соглашался, что доказательства железные, но надо ехать до “следующей безопасной остановки”, иначе сгорят. Огонь всегда идет за идущим. Собственно в этом и состояло одно из главных открытий Гирэя. Их слишком много, так что по-любому они создадут видимость движения. Не получится отлежаться, как у Мароса.




Случайные обиды и встречи

     Треник увлекся тележкой не на шутку. И даже информация о колесах, полученная в деревне, пыл не остудила.
     Староста Цевт Цетин обстоятельно поведал, что колес они никогда не производили, даже деревянных. Ближайшая колесная мастерская находилась в Нати. Но это деревянные колеса для телег, а настоящие со спицами или литьем  только в Порт-Таке. Прежние хозяева затаривались там колесами согласно списку и на перспективу брали некоторую толику.
-Да что ж мы, сами колеса не придумаем? – оптимистично заявил Треник.
   И Цевт радостно подхватил: “Да-да, конечно”! А потом скорбно качал головой, глядя вслед новому хозяину Дома на Холме.
   Мысль Треника шла  извилистыми тропами, то взлетая до небывалых технических вершин, то делая петлю, сваливалась к примитивным решениям с частотой в два-три часа. Треник то рассуждал о рессорах и амортизаторах, то ратовал за кожаные ременные петли на оси, к которым можно крепить платформу вместо хитроумных приспособлений. Тележка обретала различные фантазийные, но нежизнеспособные формы.
Густав перестал вздрагивать от каждого радостного крика “Идея”, расслабился и в отместку за пережитые страдания на ужин готовил различные торты “на пробу”.
   Изобретение тележки стало вечерним развлечением привратника-камердинера и Харона.
-Нет, – рассуждал пегас, глядя на попытки Треника воткнуть некую стальную штуковину, – Не влезет. Она ж на копыто длиннее.
-Хозяин сказал, что она и должна быть длиннее, чтобы пружинить, – говорил Густав, делая пометки в записной книжке. – Вы полагаете, если в воздушные корзиночки положить свежие ягоды и залить кислым джемом, будет не приторно?
-Не попробуешь, не узнаешь. Может так, а может эдак. Кислые ягоды со сладким джемом, тоже перспективно. О-о! Сейчас вдарит!
-А я в него верю.
-А как же! Гений. Сарказм.
   Треник поднажал и ловко насадил петлю на короткий штифт. Тонкая полоска металла в соответствии с задумкой выгнулась. Довольный Треник обернулся к зрителям.
-Мои поздравления, – тут же нашелся Харон.
   Тонкая полоска подрагивала и чуть звенела.
-А то, – удовлетворенно подытожил Треник и положил на железный горбик руку. 
-Осторожней, – предупредил Густав.
    Полоска резко разогнулась и по сложной траектории улетела в  кухню. Судя по грохоту, не без последствий.
-Чисто срезано, – диагностировал причину катастрофы Харон, разглядывая остатки крепежа. – Не стоило её сгибать в двух плоскостях. Наверно.
-Конечно, не стоило, – согласился Треник. – Но штиф по другому не ставился, хотя я его подкоротил. Надо другой фиксатор думать.
-А ты не мог бы вместо крыльца придумать для нас какую-раскакую терраску? С козырьком от солнца и дождя.
    Треник буркнул, что подумает. И пока он будет думать над терраской, не мог бы Харон отволочь основную балку станины назад в мастерскую? 
-Я тут немного набросал, – заботливо булькал ГУстав, подсовывая блокнот.
-Спасибо, – процедил Треник. Резко подхватился и швырнул блокнот за окно. Следом сиганул, но уже по собственной инициативе, Вареник.
-Извините. Я только хотел помочь, – со всей своей чопорностью индюка сказал Густав. Втянул в себя все отростки и приняв скорбную форму, поплыл в дом.
-Обиделся, - заботливо подсказал Харон, если Треник вдруг по каким-то причинам не понял понурого вида камердинера. – Он со своими записями так возился.
    Тренику стало очень неловко, поэтому первым делом стал себя оправдывать:
-А чего он? Чего? У меня же вот, а тут он с блокнотом.
    Харон согласно кивал: «Конечно, конечно».
     Кухня не слишком пострадала. Если бы не металлическая пластина, глубоко засевшая в навесном шкафу для посуды и Вареник, что-то звонко чавкающий на столе, так вроде и не было ничего.
-Густав, ну. Как? Нормально, - осторожно вякнул от дверей Треник.
    Камердинер-привратник молча открыл дверцы. Из шкафа посыпались осколки. Железяка умудрилась произвести максимальный урон, сократив посуду до минимума.
-А синий-то сервиз цел, - заискивал Треник, считая, что извиняющийся тон и извинения  одно и то же.
    Густав молча и без особых усилий извлек пластину, отчего верхняя полка навернулась, и синий сервиз разделил судьбу остальной посуды.
-К счастью, - постарался Треник оптимизмом пробить холодность камердинера. – Ты за посуду обиделся? Так это же случайность.
-Случайность? – Густав уперся головой в потолок. Вид его выросшего да ещё с металлической штукенцией наперевес был такой грозный, что Треник попятился. Естественно, уперся в Харона.
-Случайность? – Густав уже занимал треть объема кухни. – Не-ет. Случайность – это вы. Никто из прежних хозяев не умудрялся наносить большего ущерба, чем вы за такой короткий срок. Вы тут без году неделя, ничего не знаете, ничего не умеете, и везде лезете. Распоряжаетесь бездумно, не понимая всей меры ответственности. Зачем вы здесь?
-Это очень хороший вопрос, - быстро согласился Треник, пытаясь спинным мозгом нащупать пути отхода: Густав был страшен и неотвратим, как первая контрольная по математике. Потом-то, конечно, стало проще, когда нашелся простой и быстрый способ все делать правильно, - списывать, но первая стала настоящим кошмаром. Особенно накануне.
     Вареник возмущенно тявкнул, и тут же был походя выброшен в окно.
- Отойди-ка, парень, - чуть подался Харон и умудрился неким образом задвинуть Треника себе за спину. – Густав, если ты считаешь, что дом поступил неправильно, почему выставляешь претензии  нам? Да, наверно мы спешим жить, но там, откуда мы пришли, она слишком коротка, чтобы ею разбрасываться.  Поговорим?
    К большому облегчению Треника, Густав сдулся, опал всеми отростками:
-Заходи.
    Треник попытался просочиться следом, но был изгнан. Вот тебе и хозяин Дома на Холме. Гонят из собственных апартаментов. Конечно, можно и нужно подслушать. Надо только незаметно подобраться под окно…
    Ему стоило больших трудов пробраться незамеченным, учитывая игривое настроение Вареника, но и тут ждал облом:
-У тебя какие отношения с совестью? Заняться нечем? Поди, телегу свою поделай, - рекомендовал Харон.
    Единственное, что удалось подслушать, как Харон своим самым задушевным голосом ворковал, что если Густав не хочет ехать к поселянам, то и не поедет. Никто, мол, насильно его туда не повезет.
   А потом сработала кнопка вызова. Звонили из дома у Озера. Хозяин Дома на Холме обещал заскочить за пирогом ещё вчера. Потом позвонили девицы из Березовой Рощи. Потом Баса устроила скандал, потому что Треник в очередной раз забыл выложить «язык» из кармана. А когда уставший от светских разговоров хозяин Дома на Холме направлялся в мастерскую, чтобы отдохнуть, всегда закрытая дверь снова была приоткрытой.
    Треник немного помялся на пороге. Заявление на увольнение его с поста младшего советника Управления Доносов и Прослушки он так и не написал, так что передавать ему было нечего, а заходить боязно. Постановил далеко от двери не отходить. Постоять немного, держась за ручку, и вернуться. Ведь для чего-то дверь открылась?
   Ждать пришлось недолго. По коридору споро перебирал ножками старый знакомец.
-Хоря? Ты как здесь?
    Оказалось парень заскочил на день рождения дедушки.
-Химера – твой дед?
   Треник смутился. Он помнил, что к дню рождения Химера надо послать поздравительную открытку. Неужели прошляпил?
    Хоря отмахнулся. Если открытку, так это через три месяца. Официальный День Рождения у старика в начале осени. А это – неофициальный день рождения. Что-то вроде репетиции.
-Какая хорошая идея, - восхитился Треник.
-Тебе нельзя такую, - всполошился Хоря. – Это дедушкина идея. Он её запатентовал.
    Треник легко согласился дедушкину идею про репетиционные дни рождения не использовать. Их же в Доме не Холме целая армия, так что праздников в избытке. А ещё дни закрытия границ! Был ещё день открытия, но его профукали. 
Хоря призадумался:
-Может, потому что ты об этом не попросил Птихинук?
    У Треника глаза загорелись. Разве такое возможно?
    И Хоря уверил, что очень даже возможно. Слишком надоедать не стоило, но с глобальными вопросами обращаться не только можно, но и нужно. Для этого канал связи и существует. Где бы Химера смог запатентовать свои идеи. А их у деда Хори воз и маленькая тележка.
    Хозяин Дома на Холме пожелал тут же что-нибудь попросить. И если конкретизировать просьбу, то ему нужны колеса. Срочно. Он и глаза закрыл, что бы открыть, а колеса – вот они. Круглые, на резиновом ходу. И каково же было его удивления, когда он услышал: «Сам, сам, сам. Будут со временем».
   Открыл глаза, а вместо колес Хоря:
-Ну? Что тебе ответили?
- Сказали, что ты – отличный парень, - соврал Треник. И пригласил заходить в гости, потому что Густав гостю обрадуется и наверняка сменит гнев на милость.