Катя

Весна окрасила цветы, все оживила и вдохновила. Не нравилось это лишь ручьям, которые стремились убежать от нее как можно дальше. Стремительно, без оглядки, куда глаза смотрят – лишь бы двигаться. Журчанием они отгораживались от весны, солнца и витающей в воздухе любви.

Катя имела совершенно неестественный запах – запах косметики. Смесь тонального крема, пудры, румян, теней и прочей штукатурки безуспешно старался перебить робкий цветочный аромат духов. Мертвый заводской запах отдушки каждый раз побеждал своего флаконного соперника.

Наклеенные искусственные ресницы, накладные волосы, наращенные ногти. Ее природные кожа, волосы, ногти уже отчаялись молить о пощаде и свободе, поэтому серые и тусклые покорно переносили издевательства.

Видимая издалека шикарная Катя с прокаченным спортивным телом, на высоченных шпильках с гордой осанкой и вызовом в глазах, всегда привлекала к себе внимание. Всегда куда-то спешила. Рядом с ней все чувствовали свою никчемность и бессмысленность: у Кати куча знакомых, она побывала везде, не пропускает ни одного видного светского события, на любых соревнованиях в своем стиле Катя без тени сомнения и волнения занимает призовые места. Она лучшая из лучших!

Пока прыщавые подруги по залету выходят замуж и рожают детей, утопая в пеленках, памперсах  и кастрюлях, Катя одну за другой берет престижные награды, устраивает шикарные фотосессии и развешивает свои трофеи и портреты на стене.

Она всегда была лучше всех, она рвалась вперед, ее манил вид вершины. Сжав зубы, она шла, оглядываясь на еле ползущих у основания людишек.

И вот она дошла со стертыми каблуками и ободранными ногтями! Победный крик сам вырвался из нее, огласив округу мощным, почти звериным, воем. Копощащиеся внизу люди разом подняли голову в восхищении и зависти. Она сидела, усталая и счастливая, смотрела вниз и обнимала небо выросшими крыльями.

Синие горы закрывали горизонт и уходили в облака, словно не хотели смотреть вниз на всю эту мышиную возню.

Насладившись своей высотой и насмотревшись на покоренную вершину под ногами, Катя стала спускаться. Гордость и чувство превосходства наполняли ее душу и светились в глазах, когда встречались карабкающиеся вверх знакомые. Для Кати они навечно остались позади: они не покоряли гору, они стремились всего лишь достичь Катиной высоты и увидеть то, что первым открылось ей. И неважно, что эту вершину покоряли еще задолго до Катиного рождения.

Гора за горой, вершина за вершиной. Со временем вместо радости очередная достигнутая высота приносила разочарование: высота достигнута, но счастья нет! Энтузиазм в глазах сменился разочарованием, слабостью, а потом просто озлобленностью.

Катя разозлилась, каждый ее шаг протыкал мир шпильками туфель, каждый взгляд был опаснее змеиного яда. Она все меньше говорила, потому что внутренний яд нельзя было передать человеческим языком.

Из вечных победительниц она перешла в ряд проигравшей все на свете: ни счастья, ни семьи, ни удовлетворения. И каждая покоренная ею вершина вдруг перевернулась в сознании и стала похожа на падение.

Вершин было много, они заслоняли горизонт, среди них было много непокоренных и очень далеких. Только для Кати они больше не имели значения, она мучительно пробиралась у подножия гор, пытаясь запутать следы, обмануть саму себя, уйти от своих  старых надежд и планов.

Пропасть под ногами оказалась внезапно, шпильки вонзились в землю как якоря, Катин взгляд наполнил расщелину ядом и ненавистью одинокой женщины. Склон не смог выдержать ее боли и стал осыпаться. Она полностью отдалась падению. Счастье полета, ненависть и злорадство над самой собой смешались и опьянили как бокал шампанского в новогоднюю ночь. Время исчезло, растворились планы, забылись друзья и знакомые – только Катя и ее полет в бездну.

Она выжила и бесконечно долго смотрела на узкую полоску неба над расщелиной. Небо было равнодушным. Катины цели в жизни, ее стремления и упорство – вся эта возня не имела смысла для вечности. Лежа на дне самой глубокой пропасти, Катя, покорившая столько вершин, наконец-то прикоснулась к небу и почувствовала, как отвратительно пахнет ее мертвая косметика.