Глава 40

В кабинете математики совсем уж мрачно. За окном хмурый полдень. Учительница в дурном, как водится, настроении. Раскачивается на стуле, отщипывает булку на раскрытой книге, жует. Долго прицеливается над журналом, кого же вызвать к доске, стреляет глазами, как в тире. Несколько раз выразительно вперилась в Леру и практически не осталось сомнений, что сейчас ей устроят публичное бичевание.
Но выбор пал на Надю.
– Давно я тебя, Фролова, не вызывала к доске. Может, ты больше не отличница...
Надя вздрогнула, встала, ухватившись за парту, и, стараясь ни на кого не смотреть, пошла исполнять задание.
Под пристальными взглядами всего класса она периодически застывала с занесенным мелком, учительница преувеличенно вздыхала, мол, долго думаешь. Потом Надя поняла, что где-то ошиблась, попыталась стереть ладонью несколько цифр, растерла мел, получив мутное пятно на доске. Стала искать мочалку, которой не оказалось на месте. Видя ее замешательство, класс принялся за издевки:
– Языком!
– Да вытри уже юбкой, все равно тряпка.
Надя вытерла пятно рукавом. На первых партах ехидно захихикали. Лера почувствовала, что краснеет. Малолетние упыри! Посмотрела на учительницу, которая продолжала равнодушно щепать булку. Мочалка лежала на окне, на расстоянии вытянутой руки от нее. Но она делала вид, что не знает об этом.
В конце концов проронила:
– Тихо вы, это ее единственная одежда. А до лета еще далеко.
– А при чем тут лето? – спросил кто-то.
Училка притворилась удивленной:
– Как при чем? Чтобы в речке за год откиснуть. Да, Фролова?
Класс зашелся не на шутку. Надя низко опустила голову, стоя ко всем спиной. Лера видела как дрожат ее острые плечи. С каждой новой репликой голова девочки вжималась все сильнее.
– Что такое год, да, Фролова? – продолжала математичка под общее веселье.
Валерия ощутила такую ярость, что сделалось больно. Поймала на себе взгляд ведьмы, та смотрела с откровенным триумфом. И даже показалось, что это все из-за нее, что Надю унижают, дабы допечь ей! Лера ответила горящим взглядом. Подожди, кикимора, придет твой час!
Садясь на место, Надя чудом сдерживала слезы, делая вид, что ей все равно. Прилагая истинную храбрость. Но боль ее и обиду Лера фактически ощущала кожей.
 – Черноус! Ты хочешь что-то сказать?
Училка снова смотрела на нее. Клоун с крошками на перекошенном рте. Чтоб ты подавилась!
 – Приятного аппетита, – с улыбкой ответила Валерия.
Класс загоготал. Математичка сухо прокашлялась.
– Ясно, Черноус. В следующий раз к доске пойдешь ты!


На большой перемене она попыталась найти Фому, но он неожиданно выпал из вида. Лера повсюду оглядывалась, но нигде не маячила его темная нестриженая голова. Это казалось странным и непривычным.
Решив, что мальчишка, быть может, курит за школой, она пошла туда, но наткнулась только на парочку лоботрясов лет тринадцати, которых перепугала чуть не насмерть.
– Что надо? – рявкнул один из них, приходя в себя, на лице его отразилась вся гамма синего.
– Фому не видели?
– Не видели.
Она уже отошла на несколько шагов, потом повернулась:
– Честное слово, другого места что ли придумать нельзя? О нем каждый первоклассник знает. Какое это тайное место, если стоите здесь, как в штаны наложили? Или храбрецов изображаете?Хотите курить? Делайте это вне школы!
Но затем махнула рукой и пошла дальше.
– Фома в столовой, скорее всего, – крикнули мальчишки уже вдогонку. Она подумала, что наверное так и есть.
В столовой было как всегда тесно и шумно. Насыщенный запах жаровни отяжелял воздух.
Молодежи так не хватает казенных харчей, или хочется умерить другой голод? Здесь не так жевали, как галдели без продыху, выпуская накопившееся за время уроков напряжение. Дежурные по столовой не могли управиться с беспорядком, поэтому всегда был шанс наткнуться на завуча или физрука. Только и это бесполезно.
Еда планировала по воздуху практически беспрестанно, эти атаки заканчивались липкими волосами и испорченной одеждой. На месте битвы оставался лоснящийся пол с растоптанными котлетами, на столах – лужи супов с размокшими в них горбушками. Как же быстро дети умеют сотворить свинарник.
Фому она увидела не сразу. В отдаленном от входа углу он сидел в окружении своих одноклассников, среди которых были Глеб и Барановская. Какой-то парень, вжившись в роль клоуна, стоял на скамье и что-то рассказывал, бурно жестикулируя. Все смотрели на него, улыбаясь. Лера прошла на подачу, собираясь выпить какао, но там было не протолкнуться. Когда повернулась, к ней уже пробирался Фома. Все, что ему понадобилось, это шмякнуть кого-то по затылку и очередь мгновенно расступилась, он подал ей чашечку с ароматным напитком и горячую булочку. Лера не сдержала улыбку:
– Да ты тут заправляешь.
– Пошли к нам.
Она взглянула на его компанию, поймала взгляд Барановской.
– Нет, не думаю. Я хотела с тобой поговорить, но здесь не получится...
Их постоянно толкали и, в конце концов, ее локоть подбили и какао выплеснулось на пол. Она чудом не облила себя или Фому. Он снова треснул кого-то по голове.
– Брось, – Лера переловила его руку и отдала чашку. – Встретимся после уроков...


Возле кабинета физики она нашла Надю с открытым учебником, одиноко подпирающую дверь. Заметив ее появление, девочка закрыла лицо книгой, изображая неподдельную увлеченность материалом.
Валерия просунула ей сверху булочку. Книга резко опустилась. Надя смотрела на булочку с вытянутым лицом.
– Бери, это тебе, – сказала Валерия.
– Мне? – спросила девушка с сомнением. – За что?
– Как в мультике, знаешь? Просто так!
Надя схватила булочку и впилась в нее зубами.
– Как вкусно! – повторяла она, быстро расправляясь с угощением. – Я такой вкусной еще не ела. Жаль, что мало...
Лера вздохнула. Да. Она об этом не подумала... Какие все таки бездушные твари эти родители, неужели не нашлось бы десять сраных копеек на обед для единственного ребенка?
– Слушай. – Она прислонилась к стене рядом с Надей. – Не обращай внимание на этих малолетних кровососов, ладно?
– Я и не обращаю, – ответила девчонка, прыснув для убедительности.
– Знаешь, какая разница между ними и тобой?
– Какая?
– Они всего лишь посторонние. Через два года все разбегутся, но ты у себя останешься.
Лицо девочки стало замкнутым.
– Они меня ненавидят.
– Глупости. Это эффект стадности. В куче они чувствуют себя сильными, а по одиночку – трусы. Насмехаться над кем-то может только трус! А ненавидят... Ненавидят, как правило, за что-то более личное.
– Но меня все равно никто не любит...
– Ну, ты же не печенька, – усмехнулась Валерия. – И потом... Разве это любовь, если ты кому-то нужен из-за галимого статуса? Вот ты отличница, у тебя просят иногда списать. Замечала какие они вежливые ровно пол минуты? А потом все забывается. До следующей контрольной... Вот тебе и статус. Более того, учителя принижают тебе оценки, чтобы те, кто у них эти оценки покупают, не чувствовали себя ущербно на твоем фоне. Понимаешь? На твоем фоне тоже кто-то может быть ущербным. Если тебе станет от этого легче... Если нет тех, кто тебя ненавидит, значит, ты ничего не стоишь. Поэтому не обращай внимания. Важно, что ты сама о себе думаешь. Ты сможешь поступить куда захочешь. Стать, кем пожелаешь, хоть профессором! Не бойся пойти в аптеку, спросить у фармацевта, что лучше подойдет для твоего лица. У меня таких проблем никогда не было, но я знаю, что есть копеешные средства, которые помогают в борьбе с прыщами. Не жди, что кто-то займется твоей проблемой или она уйдет сама. Не мирись с тем, что реально исправить. Не становись трусом, как те, другие. Ты хороший человек, не занижай свою значимость из-за родителей. Бедность – это временно. А низкая самооценка – навсегда.
– Я никогда не стану лучше других, – девушка горестно покачала головой.
– Нужно быть лучше себя, не обязательно – лучше других, – поправила ее Лера. – Знала бы я это раньше...
– Мне иногда хочется, чтобы школа взлетела в воздух... – пробормотала Надя отрешенно.
– Перестань, ты сильнее этого.
– С волками жить...
– Ну уж нет! – перебила Валерия с чувством. – Это самое большое заблуждение. Надя, послушай! Никто не вправе заставить тебя стать волком или овцой. Среда обитания, конечно, сильно влияет на нас, но куда важнее, кто ты в этой среде.
– А, знаешь, что они про тебя говорят? Что ты слишком борзая стала в последнее время, споришь с учителями. Из-за дружбы со старшаками... И бесит, что ты каждый день в чем-то новом, модница большая!
Валерия рассмеялась:
– Правда? Ну, значит, я двигаюсь в правильном направлении...
– Знаешь, – призналась Надя смущенно, – а ведь у меня кроме тебя нет подруг... Есть одна дома, пятиклашка, но ей не разрешают со мной водиться, думают, я – воровка. А я никогда ничего не крала! Мне бы рука отсохла!
– Знаю, – кивнула Валерия. – Ты – хороший человек. Только еще не научилась за себя постоять.
– А что для этого нужно?
– Верить, что ты сильнее. Помнить, что нападают и унижают только слабаки. Не быть слишком доверчивой. Уметь послать при необходимости. И если понадобится – звать на помощь, кричать, кусаться, царапаться, но не дать себя обидеть.
– Это ты о чем? – Надя наморщила лоб.
– Это я о том... Нет смысла отговаривать тебя идти на выпускной, так ведь? Ты все равно пойдешь.
– Это ж через два года...
– Да, через два года. Я бы очень хотела, чтобы ты научилась за это время ставить козлов на место. Быть чуточку хитрее. Потому что на школьных выпускных случается... может приключиться... – Лера пыталась подобрать правильные слова.
– Парень напоит девушку – и ведет в кусты? – хмыкнула Надя. – Нетушки, я не такая. Я пить вообще не буду. И с пьяными водиться тоже не буду. А про остальное, – она закатила глаза, – пусть не надеются.
Лера засмеялась:
– Вот в этом духе и продолжай! Умная девочка.
– Ты так за меня переживаешь, – заметила Надя. – За меня никто никогда не переживал, кроме бабушки.
– Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
– Ты такая добрая...
У Валерии закололо в груди.
– Ты меня плохо знаешь...
– Нет, я тебя хорошо знаю! Ты отдала мне свою одежду, даже свою булку отдала...
Ее серые глаза покраснели, готовые выплеснуть фонтан.
– Никто так никогда не поступал. Всем наплевать на меня. Мне стыдно, что я не поддержала тебя вчера на трудах. Ты же для меня эту сумку шила!
– Ты не должна была вмешиваться, – успокоила ее Валерия, – и хорошо, что не сделала этого. В конце концов, это моя проблема, и только мне с ней разбираться.
– Правда? – спросила Надя. –  Ты не обижаешься?
– Нет.
Надя опустила глаза, с тоской поглядела на подаренные Лерой ботинки, перевела взгляд на ее мокасины и вздохнула:
– Жарко становится. Скоро нужно будет ходить в босоножках. А у меня их нет...
– Что-то придумаем, – уверила ее Валерия.
Пришел учитель и отпер кабинет. Они молча вошли.


***
Уроки прошли стремительно. Фома уже поджидал ее под кабинетом, когда прозвенел последний на этот день звонок. Двухметровая шпала на фоне коротышек-восьмиклассников. Прищурился, увидев ее:
– Поговорить, значит?
– Да, у меня есть дело к тебе. Но это обсуждается не на ходу, не в столовых, и не в коридорах школы.
– Предлагаешь куда-то пойти? – Он выглядел заинтригованным, хоть и пытался это скрыть.
– Я хочу показать тебе одно место. Знаешь, я случайно наткнулась на него. Только вот, похоже, дождь собирается и...
– Черноус!
В ее предплечье впилась стальная рука, от боли девушка вскрикнула и отступила.
Леофтина, Лёня-Федя, глыбой выросла между ними, почти полностью загородив Фому и резко оттеснив Леру к двери кабинета.
– Куда собралась? Ты сегодня дежуришь!
– Что? – Лера попыталась высвободиться.
– Эй, – Фома обступил женщину, ухватил ее грубую клешню и оторвал от руки девушки. – Вы сразу за горло хватайте, чего уж мелочиться!
Федя замахнулась на него.
– Ану пшел, пока не получил!
– Вы меня на драку вызываете, что ли? – воскликнул мальчишка. – А директора в судьи позовем?
– Закрой хлебало! – Она одновременно толкнула их обоих: Леру – в кабинет, Фому – подальше в коридор. – Только сунься – я ее из этого кабинета не выпущу! – пригрозила ему напоследок.
Дверь за ними захлопнулась. Лера отошла на несколько шагов, потирая предплечье. Похоже, Лёне-Феде круто влетело от директора. И кто виноват, если не эта малолетняя выскочка!
Леофтина прошла к расклеенному старому шкафу у задней стены кабинета, достала из него ведро со шваброй, швырнула ногой тряпку.
– Я не дежурная, – снова напомнила ей Валерия.
– Ты так считаешь? – Леофтина подошла и бросила в нее шваброй, Лера не успела ее поймать, швабра страшно загремела, прыгая по полу. – Ты будешь прогуливать уроки, дежурства, делать, что вздумается, за тебя будет отдуваться кто-то другой, а потом прийдут твои родители – и все решат? Хорошо устроилась!
Ее лицо напоминало маску злого духа из китайского театра. Валерия была на одном таком представлении. Тот же перекошенный шершавый рот, крупные желтые зубы, морщинистый лоб и устрашающий взгляд.
– Быстро тряпку в зубы – и чтобы через двадцать минут все сверкало!
Не учитель, а «пахан» на зоне. Леру передернуло.
– Хорошо. – Она сдержанно кивнула, всеми силами призывая самообладание. – Но я вам кое-что сейчас скажу, раз уж вы настроены на войну и другого пути у меня нет...
Леофтина угрожающе шагнула к ней и Лера невольно попятилась.
Она мысленно попросила прощение у отца, потому что собралась нарушить их вчерашний уговор. Ситуации бывают безвыходными. Удар не всегда можно перенаправить, если кто-то очень настойчиво, очень целенаправленно бьет тебя по кумполу.
– У меня, конечно, останется синяк. И Фома видел своими глазами, кто мне его поставил. Если бы это обсудили мои родители с директором, думаю обе стороны остались бы очень недовольны.
– Шшто?!! – Маска злого духа зашипела и стала покрываться пятнами. Лера отступила еще на несколько шагов.
– Но я этого не сделаю. Более того, я даже никому не скажу, чем вы занимаетесь вечерами на пару с математичкой...
Тут как нельзя кстати пришлась парта, за которую успела повернуть Валерия, потому что Леофтина, свирепея, ринулась на нее.
– Ты что это мелишь?
– А вы дослушайте. Спокойно дослушайте. А тогда делайте выводы, и желательно без горячки. Потому что мне глубоко наплевать на вашу личную жизнь, на все ее передряги, неудачи и так далее. А вот город то у нас не слишком большой, и здесь страшно любят годами обгладывать чьи-то несчастные кости. Испортить репутацию на всю оставшуюся жизнь – раз плюнуть! Раз увидеть вас однажды пьяной в дрызг на руках у такого же укатанного мужика, – женатого, пардон, мужика! Вас и вашу боевую подругу по несчастьям. Вас обоих мужья бросили с грудниками на руках. Такая жалость. С тех пор – как вы только не старались найти себе пару. Безрезультатно. Ах, эта вечная женская доля! С годами еще больше отчаяния, еще больше злобы, ржавее сердце. Дети выросли, упорхнули. И совсем не к кому прижаться. Никакого тепла, ласки. Да хоть бы просто перепиха раз в месяц. А выпивка в компании мужчин так скрашивает вечер. Да только от водки столько дряни лезит наружу, столько гадости, и все меньше оглядываешься назад, все меньше следишь за ртом, за тем, кто способен все это увидеть, услышать, разнести по округе. А это непременно случиться, потому что слишком много врагов к тому моменту будет нажито. И вот – слухи, просто слухи, которые переростают в жужжащую и алчущую крови комариную тучу за спиной. Все эти взгляды, сплетни, нагнетающие неизбежный позор! Сперва увольнение, а там и дети не желают приезжать, и тут смотри – надежное дно стакана... И все это через какие-то три года. Весь город на ушах. Две подруги-учительницы пытаются затащить отцов своих учеников в постель. Это просто неслыханно!
– Заткнись! – Леофтина стучала зубами, лицо тряслось при каждом слоге. – Дрянь! Говорила она мне, что ты шифрованная...
– Вы не поняли меня... Я говорю о том, что вы теряете над собой контроль, что однажды вас застукают на коленях у пьяного отца вашего ученика, и уже не смогут умолчать. Я пытаюсь вас предупредить. Пока не поздно. И да, вы правильно поняли, я никому ничего не скажу, если вы отстанете от меня!
Леофтина замерла.
– Я ничего вам плохого не сделала, и вы это знаете, – продолжала Валерия. – Вы сгоняете на мне злость из-за личных неудач. Как и ваша подруга... Оставьте меня в покое, просто дайте мне доучиться эти два года. И никто не узнает о ваших кутежах, по крайней мере – раньше времени. Люди, которые видят вас в компаниях, жалеют вас. Пока. Но слава ваша скоро разойдется очень широко, я не хочу быть первой, кто всколыхнет слухи.
– Ты что себе позволяешь? – вскричала Федя.
– Вы прекрасно поняли – что! – Лера выдержала рвущий на ошметки взгляд. Сейчас перед руководителем был взрослый человек, во всех смыслах. Она это ощутила. Ее давление не действовало.
– Ты меня шантажировать собираешься?
– Вы не оставили мне выбора, – ответила Валерия. – Вам, наверное, интересно откуда у меня эта информация? Я скажу так: слухи неизбежны. Сейчас они просто очень слабы. Но стоит им поддать жару...
– Я тебя удавлю! – прошипела женщина.
– Нет. Вы оставите меня в покое, – заключила Валерия с холодным спокойствием. – Я сейчас приберусь – так и быть. А потом... Вы просто классный руководитель, а я – просто одна из тридцати учеников.
Ноздри Леофтины все еще раздувались, как пузыри, рот совсем выкрутило вбок.
– Что из тебя вырастет, тварь?
– Это мое дело. Я хочу знать одно: мы договорились?
– Будь моя воля, я бы от тебя мокрого места не оставила.
– Вы не ответили.
– Попробуй только что-то тяфкнуть!
– Я так понимаю, мы договорились?
Женщина яростно сжимала кулаки.
– Твои родители говорили обо мне?
– Я не скажу, откуда у меня информация. Никому не скажу, если мы договорились.
– Значит так! Слушай сюда, ты, гадость! Пусть я только узнаю, что ты треплешься своим паршивым языком, я тебе его с глоткой вырву. Поняла?
– Вот и отлично, – кивнула Валерия. – Пойду принесу воды.
Она взяла ведро и вышла в коридор.


– Что? Что это? – возмущался Фома, забрав у нее ведро. – Что это чучело себе позволяет? Дай я с ней поговорю!
– Зачем? – остановила его Валерия. – Я все уладила. Нужно просто помыть пол – и сваливать.
– Ты согласилась?
– Ну я ведь дежурная, – пожала она плечами.
– Ну и что? Тебе не обязательно подтирать этот чертов пол!
– Что ты хочешь сказать, что я принцесска безрукая? Что выше моего достоинства драить пол? Может, Фролову позовем, пусть она это сделает за меня? Фома, что с тобой? Честь от слова честный, не ты ли мне трендел, что круто, мол, ты такая благородная?
Он промолчал. Затем принес ведро с водой в класс. Взял еще одну швабру.
– Раз трендел, нужно «отвечать за базар». Черт, с тобой одни приключения. – Рассмеялся. – Давай ты ту половину, я – эту.
Они вымыли пол за минуту, не прекращая смеяться.
– Так о чем ты хотела поговорить? Надеюсь, не про гонки. – Быстрый меткий взгляд.
Чертов мальчишка! Сколько в нем упрямства. Конечно про гонки, о чем же еще?
– У меня возникла идея собрать макулатуру, – Лере пришлось сменить тему.
– А?
– Да я серьезно. Мне нужны деньги для Нади, у нее нет обуви на лето.
– Боже... Ты что ей в мамочки записалась?
– Я просто хочу ей помочь.
– Я такую припаренную точно не встречал... Только с макулатурой промаешься почем зря. Лучше металлолом. Металл ценней.
– Ты хочешь, чтобы я таскала металл в кульках? Да и где я его столько возьму? Это ж трактор целый где-то нарыть нужно.
– Трактор я тебе пообещать не могу, а вот груду ржавеющего барахла мы тебе по гаражам соберем. Идет?
– Ух ты! – она невольно изумилась. – Это было бы здорово.
– С тебя «Пепси», – сказал Фома.
– Да хоть ром с колой. Ты просто прелесть!
– Прелесть? – Он многозначительно взглянул на нее.
– Я и тебе в мамочки записалась, ты разве не понял? – прощебетала Лера.
– Мне не нужна мамочка, – ответил он серьезно. – Ты, кстати, какое-то место хотела показать.
– Потом, – она покачала головой. – Я устала и хочу домой.
– Ясно. Я провожу...
– Нет, не нужно. Я хочу прогуляться одна.
Он пристально посмотрел на нее:
– И почему у меня постоянно такое чувство, что меня сперва приглашают в гости, а потом указывают на коврик у двери?
– Я тебя в гости не приглашаю, – ответила она, улыбаясь.
– Это метафора.
– И что значит? – Лера нарочно дразнила его.
– Что я непонятно зачем вожусь с малявкой, вместо того чтобы возиться с гаечным ключом.
– Гаечный ключ не такой симпатичный, – пошутила она. – И со мной не соскучишься.
– Уж это точно, блин! – воскликнул парень. – Не соскучишься!





Читать дальше (Глава 41): [url=http://www.proza.ru/2016/01/31/1878]


©"Последнее желание" Г.Зарудная