Киборг и Лилия. роман. 1-я часть. глава 8

               
                8


    Маясь в ожидании Наташи, Сергей бродил по вестибюлю станции. Разглядывал выложенную на прилавках коммерческих ларьков и лотков всякую пеструю всячину, от журналов с обнаженными девицами на обложках и книжных россыпей, где Бродский и Ахматова соседствовали с Тарзаном и Анжеликой, до сигарет и пива. Вскоре это занятие ему наскучило, Сергей встал у стены и, вглядываясь в лица сходящих с эскалатора пассажиров, он поймал себя на ужасной мысли, что, если он ее, вдруг, не узнает?! Что он, если его вот сейчас попросить описать внешность Наташи, вряд ли сможет это сделать. Нет, основные параметры, такие как рост, примерный вес, телосложение, цвет волос, даже форму и размер груди, тембр голоса он помнил прекрасно. Но вот лицо ее никак не хотело проявляться перед его мысленным взором. Оно ускользало. На миг появившись, и сформировавшись в воображении Сергея, моментально, даже казалось, издевательски показав ему язык, оно рассеивалось, расплывалось в сплошное световое пятно, как на передержанном фотоснимке. Им даже овладела легкая паника. Что Наташа подумает, если он взглянет на нее как на совершенно чужую, постороннюю женщину, не узнав ее?
    "То-есть, ты хочешь сказать, что она тебе уже не чужая и не посторонняя? Может быть уже даже родная?"
    "Да. Представь себе. И навек любимая к тому же. Не отвлекай, а то я ее пропущу".
    "Нет, люди! Взгляните таки на этого шлимазла! Он не помнит в лицо свою навек любимую девушку! Ладно, не обижайся. Я затыкаюсь".
    "Думаю, может быть, разыграть рассеянность? Ох, дескать, извини, задумался, то, да се... Пусть сама подойдет".
    "Попробуй, конечно. Вон, в журналы носом уткнись. А лучше купи себе  тот, с сисястой брюнеткой, и читай себе. Вот Наталья будет приятно удивлена! Шучу. Ты смотри, смотри, может, увидишь и вспомнишь сразу. Так бывает, что..."
    - Привет. Давно ждешь?
    Сергей чуть не подпрыгнул, обернулся и рядом увидел ЕЁ, совсем близко, так близко, что...
    - Эй, ты что?! Отпусти! Люди, помогите... - шептала Наташа, смеясь, пока Сергей, сгребя ее всю, прижимал к себе, довольно урча и жмурясь:
    - Пришла моя лапочка. Почти не опоздала... Иди к папочке... Папочка соскучился...
    - И какой-такой ты мне папочка?
    - Гражданка, не мешайте человеку наслаждаться моментом. Никакого чувства уважения... - негромко приговаривал Сергей, не отпуская Наташу, и чуть покачиваясь с нею в такт неслышной мелодии.
    - Ну, все, насладился? Отпускай уже. Вон, люди оглядываются.
    - Где? - Сергей, ослабив хватку, осмотрелся по сторонам, чем немедленно воспользовалась Наташа. Она ловко вывернулась из его объятий и отступила на два шага назад:
    - Маньяк! - прошипела она злым голосом, но глаза ее смеялись, - Чуть ребра не поломал, дурачок, - добавила она уже мягче, подошла и чмокнула Сергея в щеку.
    - Зачем ты меня вытащил?
    - Просто соскучился. Захотелось тебя увидеть.
    - Здорово! Он, видите ли, соскучился, а я, значит, собирайся и мчи со всех ног, так?
    - Выходит – так, - Сергей откровенно любовался ею, - а ты разве не скучала по мне?
    - Сударь, вы тянете из меня признания клещами? Это не по-джентльменски. Или вы так не уверены в себе? - Наташа, хитро улыбаясь, смотрела на него, - Я тебе сама все-все расскажу. Потом.
    - Да, скажешь ты... Нет у меня времени ждать этого светлого часа.
    - Куда-то уезжаешь?
    - Нет. Но я не могу, когда чего-то не знаю, что должен знать. То-есть, не должен, а очень хочу, но не знаю. Меня это реально выводит из себя, и я прилагаю всевозможные усилия, что бы это самое узнать. Говори, а то убью!
    - Говорю. Я. Тоже. Скучала. Доволен? Вижу, что доволен. Молодец! Итак?..
    - Пойдем погуляем? Сегодня тепло, солнышко вон какое, на редкость.
    - Ну да, на скамейке мороженку стрескаем, пивком холодненьким запьем... Не до такой степени и тепло.
    - Ну, тогда пойдем в кино? Потом поедим где-нибудь.
    - Давай поедим где-нибудь. А потом в кино. Если помнишь, я еще и не завтракала даже. Сам ведь запретил.
    - Ч-черт, точно! Я идиот, ты же голодная! Прости... Вот ты сказала, я и вспомнил, что и сам еще...
    - И ты с утра вот так носишься не евши? Ты сумасшедший! Нельзя так над собой издеваться. И так тощий, а скоро такими темпами совсем исчезнешь! Оно тебе надо? Мне-то уж точно нет, - Наташа потуже затянула на шее Сергея шарф, - ясно тебе, балда? - она притянула его за шарф к себе, - корми меня, немедленно!
    - Я тут одно кафе заприметил, пока бродил. Правда, не заходил еще, с тобой хотел. Вид снаружи понравился. Пойдем в разведку?
    - А деньги у тебя на кафе имеются, господин Синичкин?
    - А денег у нас с тобой, госпожа Ивашкова, до фига!
    Они шли рядом, плечо к плечу, если так можно сказать, учитывая, что высоченный Сергей на полторы головы возвышался над миниатюрной Наташей. Она поглядывала на него слева и снизу, он на нее справа и сверху. Когда их глаза встречались, они, смеясь, отворачивались. Но и тогда они видели друг друга. Он в окнах, остановившихся на красном светофоре машин, она в зеркальных витринах магазинов и кафе. Она почувствовала, как он взял ее за руку. Дернула. Он держал крепко, но бережно, не делая больно, но и не отпуская. Он потянул ее за руку к себе, и дальше они шли совсем близко, касаясь друг друга, даже слыша дыхание, что, конечно же, можно было списать на разыгравшееся воображение и удовольствие, что испытывали оба от близости друг друга. Это, может быть, можно было бы даже назвать счастьем, если бы они попытались так уж глубоко проанализировать свое нынешнее состояние, вдумчиво препарировать и рассмотреть под микроскопом молекулярную структуру своей влюбленности, своей эйфории, уверенности, что теперь целый мир обязан вертеться вокруг них. К сожалению, или к счастью, они, в силу своей молодости и неопытности, не были склонны пока что задумываться над подобными вещами.
    В полупустом по случаю дневного времени кафе они расположились за небольшим столиком у стены, друг напротив друга. Они уже сделали заказ, и теперь ожидали, когда молоденькая, шустрая официантка принесет им, наконец-то, поесть. Кафе оправдало ожидания Сергея, оказавшись внутри очень уютным, по-домашнему. Неброско, но явно дорого и со вкусом оформленное помещение столиков на 10-12, с необычной барной стойкой, стилизованной под винтажный прилавок вокзального буфета середины века. С кружевными салфетками, стеклянными колпаками с маленькими бутербродиками под ними, медными пивными кранами и легендарными стеклянными конусами с соками на вращающейся подставке. Общий стиль несколько портили, вернее, выбивались из него полки темного дерева, густо уставленные разнокалиберными емкостями с импортным и отечественным алкоголем. Но, как говорится, куда же без него? И, естественно, барменша, крупная и приятная на вид женщина, соблюдая дресскод в стилистике заведения, была в кружевном переднике, а на пышно взбитой прическе ее красовалась накрахмаленная до фанерности белоснежная наколка. Приглушенный свет в обеденном зале, стены из реального, родной еще кладки кирпича, правда, было заметно, отшлифованного и покрытого лаком. Небольшие столики на тонких ножках на два и четыре места всем своим видом категорически не предусматривали широкого хмельного разгула с битьем посуды, хватанием за грудки и слезливо-пьяными излияниями души случайному собутыльнику. Наоборот, это было место, идеально подходящее для тихой беседы, встречи влюбленных, негромкого выяснения отношений, не предполагающего накала страстей и эмоций.  Негромкая музыка из колонок музыкального центра. Джаз…
    И великолепное панно на противоположной стойке стене. На черном фоне желтые контуры музыкантов с инструментами в руках. Панно было выполнено в стилистике некоторых работ Пикассо именно того, 40-50 годов периода творчества мастера. Угловатые фигуры, застывшие в движении, как на моментальном фотоснимке. Общая динамика композиции, ее настроение говорили о хорошем вкусе дизайнера, приложившего немало фантазии в создание всего стиля заведения, и вкусе, либо же покладистости хозяина, оплатившего его работу.
    - Сосок, - сказала Наташа.
    - Что, сосок? - не понял Сергей.
    - Это кафе мы будем называть "Сосок".
    - Интересно. Почему это?
    - Сам посмотри, - Наташа мотнула подбородком в сторону панно на стене. Сергей всмотрелся, и действительно, в двуцветии картины его взгляд только сейчас обнаружил огоньком высветившийся алый сосок полуобнаженной певицы с микрофоном, застывшей в чувственном изломе.
    - Да, точно. Ты молодец, глазастая! Давай пригласим администратора и предложим купить твою идею?
    - Неа, не хочу. Не хочу, чтобы оно так называлось. Хочу, чтобы мы с тобой его так называли.
    - Тебе нравится здесь?
    - Очень. Я вообще не частый посетитель всяких разных питейных заведений, все больше по дискотекам с подружками мотаюсь... Но здесь мне правда нравится. Уютно, спокойно. Главное, что ничего не бесит. Знаешь, как это бывает, когда все хорошо, вроде, все устраивает, но какая-нибудь мелочь как комар над ухом зудит. Так и хочется подойти и исправить все на свой вкус и взгляд.
    - Ну да, у меня тоже так. Хочется либо мебель переставить, как самому нравится, свет и цвет изменить, убрать что-то лишнее, добавить что-то нужное, по моему мнению, - он улыбнулся, - бабушка моя говорит: свинья грязи везде найдет.
    - Это она права. Не в смысле, что свинья, а что плохо успокаиваться и принимать все как есть. Наверное, когда человеку ничего не хочется менять, он уже умер, просто пока не догадывается об этом.
    Они помолчали. Молчалось приятно, без напряжения. Сергей нашел руку Наташи, лежащую на столе, слегка сжал ее тоненькие пальчики.
    - Как тебе спалось без меня, счастье мое?
    -Счастье? Так уж и сразу?
    - Угу, так сразу. Счастье рыжей масти. Вы, мисс, верите в любовь с первого взгляда?
    - Глупости. Не бывает. Вообще любви никакой не бывает. И придумали ее мужики-шовинисты, что бы охмурять и добиваться несчастных и доверчивых баб.
    - Вот значит как? Такая, значит, у вас жизненная позиция, Наташа Ивашова?
    - Такая, вот, Сережа Синицын. Не хуже многих иных-прочих. Есть контраргументы?
    - Конечно, есть! Только я их приберегу для другого случая. Чтобы вовремя. Чтобы не в бровь, а в глаз. И, кстати, не далее, как сегодня ночью вы, сударыня, были весьма далеки от того, что вот только что мне тут наговорили. Очень далеко, и очень прекрасно.
    - Сейчас солонкой в глаз получишь. Нельзя женщине напоминать о ее слабостях. Это бывает смертельно опасно. А если серьезно...
    - Что, еще что-то серьезнее? Господи, что?! - Сергей в притворном ужасе скорчил потешную гримасу.
    - Если серьезно, мне сегодня ночью было очень хорошо, - Наташа серьезно посмотрела глаза Сергею, - и только попробуй как-либо использовать то, что я только что сказала в своих корыстных, шовинистских планах. Ты очень пострадаешь, - она тепло улыбнулась, - шутка, дорогой, я безобидная и доверчивая. И из меня можно вить веревки. Если я разрешу, конечно.
    - Ты не представляешь, как приятно это слышать. Только почему "было"? А сейчас что, плохо?
    - Ты хочешь предложить прямо здесь развить наше приятное знакомство? Может быть, у них есть отдельные кабинеты? Что притих, зайчик, испугался, или варианты просчитываешь? Не бойся, я снова шучу, настроение хорошее, шутейное. Не до такой степени уж я и экстремалка. Ты лучше расскажи, что у тебя случилось сегодня, что ты меня вытащил спозаранок из дома к черту на рога?
    - Ничего себе! Это называется спозаранок, и это называется к черту на рога!
    - Не цепляйся к словам. Рассказывай.
    - Ну, с институтом дело - труба. Говорят, нужно заново поступать. На общих основаниях.
    - И что, совсем никак?
    - Без вариантов. Подсказали с деканом поговорить. Я у него на подготовительных курсах положительно засветился. Должен помнить. Только я уже и сам не хочу. Перегорело, не мое это. А съездил туда, потому что маме и бабушке обещал.
    - И что будешь делать?
    - А я уже делаю.
    - То-есть? Не поняла.
    - На работу сегодня устроился, в солидную фирму. Завтра начинаю трудиться. Вот, мне даже авансом денег дали, в качестве подъемных и вообще...
    - Как это, просто дали денег авансом? А вдруг ты возьмешь, да сбежишь с ними? Они там такие доверчивые валенки, что ли?
    - Ну да, валенки... не подшиты, стареньки. От этих валенков лучше не бегать. Отдашь больше чем взял.
    - Так это что, бандитская фирма, что ли? Ты куда влез, Серега? - Наташа озабоченно смотрела на Сергея, наклонясь вперед.
    Сергей достал сигареты.
    - Прикури и мне, - попросила Наташа.
    Серега не стал нудить о вредности курения для молоденьких девушек, хотя и очень не одобрял этого. Он безропотно прикурил две сигареты, и передал одну Наташе.
    - Не волнуйся, солнце мое. В перечне моих обязанностей я не обнаружил тех, за которые предусмотрена уголовная ответственность.
    Сергей лукавил. Ему никто не зачитывал никакого перечня никаких его обязанностей, инструкций, правил и прочего. Просто дали понять, что работа его будет заключаться в том, что нужно будет делать, что скажут. Чем быстрее и качественнее сделаешь, тем больше получишь шуршащего эквивалента своего труда. Намекнули, правда, что круг его обязанностей не слишком уж будет выходить за рамки разумного и легального.
    Наташа долго смотрела на него молча, как бы пытаясь понять, говорит ли он правду, или дурит ее.
    - Ну ладно, смотри у меня. Не влезай там туда, не знаю куда. Я за тебя уже беспокоюсь, представляешь? А это говорит о многом, уверяю тебя.
    - Да? И о чем же это говорит? - Сергей погасил окурок в стеклянной пепельнице.
    - А о том, что ты, Сережа Синицын, мне уже... ну, небезразличен, скажем. Устраивает?
    - Вполне, - серьезно кивнул Сергей, - Я тебе уже говорил, что ты мне очень нравишься?
    - Говорил. И еще, что это на всю жизнь. Врал, наверное.
    - Да ты что? Я такое говорил? Быть того не может! Хотя, если я так сказал, стало быть, так оно и есть. Вот возьму и влюблюсь в тебя навсегда. Что тогда будет? - Сергей хохмил, хотя в душе замирал от чувства буквально осязаемой важности вот этого самого своего вопроса. "Влюблюсь навсегда...", два этих слова вертелись в его голове, сталкиваясь, рассыпаясь на буквы, снова складываясь в нужной комбинации, меняя форму и даже цвет, они даже звучали как-то особенно, в ми-миноре "влюблюсь", в ля-бемоль-мажоре "навсегда"...
    - Что будет? Шашлык из тебя будет. Я девушка горячая. Но отходчивая. Ты, главное, меня не очень напрягай. Хорошо? И все у нас будет замечательно.
    - Обещаешь?
    - Вот ты точно, дурачок, все-таки! Ну, кто ж такое обещает? Ты не смотри вперед. Ты смотри сейчас. Тебе разве плохо сейчас со мной?
    - Нет, что ты! Мне так... просто прекрасно! Я, наверное, счастлив. Только все равно тревожно как-то. Странное чувство нереальности происходящего. Ты такая... непростая, мне с тобой одновременно хорошо и сложно. Мысли путаются, трудно формулировать. У меня так не было еще. Так сильно, в смысле...
    - Ты что, в любви мне признаешься?
    - Ну, наверное, так. Тебя это, надеюсь, не очень смущает? - Сергей снова закурил.
    - Да ты что! - Наташа заулыбалась и взяла руку Сергея в обе свои ладони,   - Мне приятно ужасно! Вот ведь великий и могучий: приятно и ужасно. Только ты меня уж прости, я тебе ничего не могу сейчас ответить. Если ты, конечно, тоже ждешь от меня какой-то откровенности.
    - Брось, ничего я не жду. Понимаю ведь, что очень уж погнал лошадей, а ты так, может, и не привыкла.
    - Врешь, ждешь, я знаю. Ты хороший, правда...
    - Но не твой?
    - Ага! Все-таки спросил! Вам мат, господин Синицын!
    - Блин, подловила... Ладно. Счет один - один. Извини, я тебя перебил...
    - Ну, ты хороший, мне с тобой так уютно, радостно. Даже какое-то чувство полета возникает, когда ты рядом. Я не знаю, ничего не знаю сейчас. Может быть, я в тебя и влюбилась, скорее всего, так и есть. Может быть, что-то другое... Я глупая, наверное, да? Сама не знаю, что во мне творится, и сказать про это не могу. Такая вот дурында тебе досталась. Доволен?
    - Я говорил уже тебе, я счастлив. И ты мне очень-очень нравишься, даже такая вот дурында. Может быть, даже слишком нравишься, для такого недолгого нашего... романа. 
    - Романа! Ты прелесть!
    Наконец-то, принесли еду. Долгое ожидание ее было сторицей вознаграждено. Все, какие-то холодные закуски, салат, мясо в горшочках оказалось бесподобным. Правда таким малоискушенным и таким голодным ценителям кулинарии сейчас трудно было не угодить. Ели с волчьим аппетитом, вкусно, смакуя каждый кусочек, наслаждаясь, как приятностью общества друг друга, великолепным обедом, так и местом, в котором все происходило, ставшим уже своим. Таким, про которое обычно говорят: "Наше кафе", "Встретимся в нашем кафе". От алкоголя единодушно решили воздержаться, принимая во внимание дневное время и будний день. Да и не сложился еще ни у одного из них стереотип обеда в кафе или в ресторане, немыслимого без спиртного. Наташа пожелала на десерт кофе и пирожное. Сергей заказал бокал светлого пива.
    - Что там у нас дальше в культурной программе, кино? - Сергей, откинувшись на спинку высокого стула, лениво потягивал длинными глотками неплохое пиво.
    - Слушай, а может быть ну его, это кино? Сейчас все равно нигде ничего нового не идет. Да и вообще... - Наташа пригубила кофе из большой белой чашки и вскинула брови, - кофе - блеск! Изумительно! Как раз, как я люблю... - она с чувством причмокнула губами, - да и вообще, можно заняться чем-нибудь более приятным и полезным.
    - Я - за! - Сергей моментально подобрался, сытую лень снесло с него как ветром, - к тебе?
    - Эй, эй, спокойно! Я не это вовсе имела в виду.
    - А что?.. - немного осадил Серега.
    - Помнишь Наташку Круглову, вчера была? - Наташа с удовольствием уплетала пирожное ложечкой.
    - Это, такая высокая, в платье?
    - Нет, это Светка, Наталья с меня ростом, стрижка еще короткая. Она еще наклюкалась. Ну, которая на кухне к тебе на коленки плюхнулась, помнишь?
    - А-а-а-а... Вот этот момент помню четко. Приятная такая ... ситуация.
    - Сергей. Это некрасиво, вот так хвастаться своими победами над пьяненькими девушками. Это даже, в какой-то мере неблагородно. Ясно вам? - Наташа строго, по-учительски хмурила брови, но, конечно же, она дурачилась, и это было заметно как папин джемпер под бородой Деда Мороза.
    - Ой, пардон. А вы-то, радость моя, вроде не были такой уж наклюканной, а? Это считается реабилитирующим фактором?
    - Я - другое дело. В конце концов, это я тебя охмурила, если ты еще не догадался, - Наташа одним решительным глотком допила свой кофе.
    - Вот те раз, а я-то думал - наоборот, это я охмуритель, - Сергей тоже допил свое пиво и стукнул бокалом о стол.
    - Думай, как хочешь. Я хищница, и я сама выбираю свою жертву. Своей жертвой я назначила тебя, Синицын. Это не обсуждается. И место на твоих коленках я забронировала еще там, у лифта. Ты это-то еще помнишь?
    - Наташечка, а вот этот момент своей биографии я запомню на всю жизнь. Ты, главное, не забудь, хорошо? - очень серьезно ответил Сергей.
    - Боже, как пафосно! - не удержалась и съязвила Наташа, - прости, дорогой, - уже совсем по-другому добавила она, - я тоже постараюсь запомнить, правда. Все-таки первый поцелуй...
    - Так что там Наташа Круглова?
    - В гости сегодня приглашала. У нее родители поздно придут, посидим, вина попьем. Остались деньги на бутылочку сухого?
    - Даже на две не сухого. Да есть деньги. А когда нужно ехать? - Серега обычно быстро приспосабливался к изменениям ситуации. Вот и сейчас, он уже был готов ехать к Наташе Кругловой, хотя, надо признаться, не очень четко представлял ее себе. И это не удивительно, народу вчера было много, а смотрел он только на одну, на ту, что сейчас сидит напротив него, смотрит на него своими загадочными глазищами, улыбается и, что уж теперь, делает с ним все, что захочет. Знать бы только, чего она хочет.
    - Да хоть прямо сейчас. Ну, как? Поехали?
    - Едем. Сейчас расплачусь, а ты пока позвони ей, предупреди. Телефон в баре должен быть, я видел, барменша с кем-то говорила.
    - Наблюдательный ты, это нужно будет учесть. Во избежание.
    - Во избежание чего? - насупился Сергей.
    - Ничего! Пойду звонить.