Коля

Коля Чапаев родился в 1941 году. Отец его, Федя Чапаев, погиб годом позже. Не геройски: был он колченог, поэтому не служил в армии. Пастушил в колхозе "Красный Ильич". Фашист на самолёте, развлекался, гонял по полю коров в бреющем полёте. На прощание сбросил бомбу, от которой и погиб Чапаев-старший.

Матери Коля был не вполне нужен. Она старалась устроить личную жизнь, а Коля своим существованием ей мешал.

Когда настало время определяться в жизни - советская власть в лице дальнего родственника-председателя колхоза, Семёна Чапаева, направила его в горд обучаться на слесаря-инструментальщика. Деревенским тогда паспортов не выдавали. Их потом, при Никите Сергиче, разрешили. Коля это запомнил.

В городе поселился у своего дядьки, контуженного фронтовика, Лёхи Чапаева, который пил и был туг на ухо. Когда Лёха набирался, бывало, открывал дверцу буфета, и орал внутрь:
- Вышли, суки, все, построились!

Над кушеткой, которая была определена Коле, чтоб спать, висело радио. Оно было всегда на полную громкость.

По утрам радио будило Колю советским гимном.

В городе было голодно, поэтому Коля записался летать на аэроплане. Там давали кефир и хлеб. Еще записался бегать на лыжах. Там тоже давали пожрать. Коля это запомнил.

Он тосковал по деревенской жизни. Снились ему коровы, утки, лошади.

С металлом работать нравилось и получалось. Если сосредоточиться - мог починить любую вещь. Без специального инструмента, одним финским ножом, который ему Лёха по пьяни презентовал, а потом - обыскался. Коля прижал подарок: дарёное взад не передаривают, - пить меньше надо.

А в горсаду гуляли учительницы. Они сводили Колю с ума.

Однажды, весной дело было, проходил Коля мимо буфета, открыл его и крикнул внутрь:
- Построились, суки!

В буфете пусто было, но кто-то изнутри ответил:
- Заслужи погоны. Пошел ты к той матери.

Коля содрогнулся, собрал чемодан и рванул в Москву - поступать в военное училище. Самое лучшее выбрал училище: которое первое на параде курсантов на Красную площадь выпускают. Подрезал на прощание проводок, по которому советский гимн в радио поступал. Аккуратно подрезал, финкой. Обыскались потом электрики, где обрыв.

Математику Коля сдал на "2". Пошёл тогда к Начальнику училища, сказал:
- Возьмите меня всё равно. Мне деваться некуда.

Взяли Колю, с "галочкой".

Многие сокурсники ушли после первых мартовскх учений, когда Коля примёрз к броне и его вместе с ватником ломом утром отдирали.

Начальник училища после это "галочку" отменил.

Кормили, офицеры были на "вы". Только учительницы не давали покоя. Они приходили во сне и шептали:
- Коля, Коля...

Иногда снился Коле Лёхин буфет и тогда он вскакивал в ужасе.

На втором курсе заболел Коля фотоаппаратом "Зенит". Начал собирать в парке бутылки и прятал их, чтобы потом сдать и скопить денег. Схрон нашли со старших курсов, выяснили, чей. Вломили Коле со словами:
- Позоришь училище, курсанты которого, первыми на парад на Красной площади выпускают.

Потом они скинулись и купили Коле фотоаппарат "Зенит". Коля это запомнил.

Когда в новогоднюю ночь пришел приказ курсантов старших курсов отправить разгружать вагон с углём, Коля открыл финкой нужную дверь, поднял телефонную трубку и скомандовал отправить на разгрузку "молодых". Первокурсников, то есть. А заодно сжёг "журнал нарушений", который один дрянной летёха вёл.

Было разбирательство. Все молчали. Когда один приоткрыл рот, ему в столовой в затылок прилетело полбуханки. А еще - шапка пропала и портянки, когда тревога была.

С математикой везло. Соберется профессор ставить "неуд", а потом притормозит и спросит:
- Чапаев? А вы не родственник...
Коля глаза к небу поднимет и молчит.
- Да, да, я понимаю, - говорит профессор и ставит положительную отметку.

С первой офицерской получки купил Коля фотолабораторию: лампы, ванночки, пинцеты, проявители, закрепители.

А потом познакомился с одной учительницей и долго крутил с ней дружбу, но выяснилось, что у неё аллергия на сапожный крем. Она стеснялась в этом признаться, а ему было горько это слушать. Но не было никакой возможности дружить дальше, потому что она вся краснела и распухала от гуталина. И дыхание у неё спирало. А потом она теряла сознание.

Коля в свободное от службы время бродил по лесу, тосковал и делал фотографии. Однажды сфотографировал в лесу филина. Это была такая замечательная фотография филина, с бровями, что, когда начальник разведки её увидел - купил на свои деньги рамку и повесил фотографию
в красном уголке, неподалёку от портрета Ленина.

А потом была проверка из Москвы и эта фотография привлекла внимание. Они, когда увидели этого филина, сказали:
- На кого это вы намекаете своим бровастым филином? И кто автор?

Начальник разведки вдохнул воздух, покраснел и ничего не сказал.

- Я автор, - сказал Коля, - Я зверей люблю. Мне коровы снятся, собаки и лошади.
- А правда, - спросили проверяющие, - Что вам звучание советского гимна ноги подкашивает?
- Да, - сказал Коля, - Это из-за радиоприёмника. Но вы это зря всё говорите. Потому что советская власть меня сделала человеком, а такие гниды, как вы, её порочат.

Короче, занесло Колю в Афганистан.

На кухне там жил орлёнок - солдаты подобрали. Орлёнок радовался мясу и боялся, когда Коля надевал солнцезащитные очки. Вырос орлёнок за год в орла и настало ему время улетать к сородичам. Взял его Коля и понёс на гору, чтобы выпустить. И фотоаппарат "Зенит" с собой взял.

Встал Коля на большой камень. Был закат багряный. Видит вдруг - крадутся душманы. Бандит Абдулло их ведёт. Если не помешать - вырежут караулы. Молодых вырежут. Из оружия у Коли только ПМ. Чтоб застрелиться, короче. Осознал Коля ситуацию, пустил орла в небо, достал "Зенит" и крикнул:

- Абдулло-бандитское мурло, к тебе уже вылетают с аэродрома птички!

И кинул фотоаппарат в бандита. Сверху, с камня большого.

Стрельба началась. Так Коля караулы предупредил.

Корреспондент газеты "Красный Ильич", который писал заметку об этом подвиге советского офицера при исполнении интернационального долга, закончил её словами о том, что последними словами героя были: "За дело Ленина! За советскую власть!"

Может, так и было. Я точно не знаю.

Это всё мне рассказывал отставной полковник, который работает сторожем у нас на стоянке. Мы с ним выпивали по поводу того, что Каспийская флотилия вдула по террористам крылатыми ракетами. Он все время меня спрашивал, помню ли я, как Сербию бомбили. Я говорил, что помню.