тепло души

Тепло души.

По ночной трассе он гнал машину. «Пусть, другие водители сидят дома, а я спешу, и для меня на дороге – простор!» – понимая, что в такую погоду, только безумцы отправляются в рейс, подбадривал он себя, глядя на панель, где высвечивалась цифра – минус сорок один. – Хорошо, что я купил “Nissan”, в салоне тепло, главное, чтобы мотор не подвёл. Вот Дим-Димыч, своими знаниями и смекалкой, сумел освободить нашу рыболовецкую шхуну, иначе бы вмёрзли в лёд и ждали спасительного ледокола или вертолёта, сжигая последнюю солярку. Доберусь домой, вышлю и ему приглашение на торжество. Давай-ка, ещё раз пройдусь по списку приглашённых».
С разрывом в долю секунды, взорвались передние колеса, и машину понесло к заснеженному кювету. Следом, два мощных взрыва – это разорвало резину на задних колёсах. «Предупреждал же меня продавец: Стоит летняя резина и нужно «переобуть» машину. Я сглупил, посчитав, что  добряк «накручивает» цену», – успел он подумать, вынося головой лобовое стекло автомобиля.
Само падение было безболезненным, упал на спину, но авто крутануло в воздухе, и крышей машины вдавила его в снег. От острой боли по всему телу, он потерял сознание. Придя в себя, правой рукой убрал снег с лица и увидел в вышине звёзды. Попробовал пошевелиться, и понял – придавлен намертво.

«Вот чёрт, сунул всё же свои рога мне в колёса. Как же всё бездарно получилось. Скоро я стану ледышкой! Лишь сатана кружит в такую погоду», – чувствуя, как холодеют ноги и пальцы рук на морозе, громко воскликнул он, и слёзы покатились у него из глаз.
– Ты меня звал, Виталик, – раздался вкрадчивый голос над ним. – Говори, я слушаю.
– Ты кто – Смерть? Я не могу повернуть голову, чтобы увидеть тебя.
– Нет, Виталий Павлович, не смерть, а видеть меня необязательно. Я тот, кого ты звал. Моя подружка может и подождать, если мы договоримся.
«Всё, слуховые галлюцинации начинаются, – горестно прошептал он. – А на что я могу рассчитывать в этой ситуации. Видимо у меня многочисленные переломы и внутренне кровотечение. Если даже и спасут, в крайнем случае, останусь инвалидом. Работая в Сибири, не раз видел, замёрзшего на смерть человека – жуткое зрелище. Эх, скорей бы наступил мой конец!»
– Виталик, что ты там шепчешь? – вновь спросил голос. – Всё будет, как ты задумывал, увидишь всех и умрёшь, не здесь, а там. Так, что, заключим договор?
– Зачем всё усложнять, уважаемый? Давай здесь и быстрее.
– У меня вековой спор с создателем. Он напрасно дал людям огонь. Сидели полуголые людишки в пещерах и сидели бы себе. Так нет, всё им мало! Кладовые Земли разворошили, лишь для того, чтобы единицы властвовали и обладали всем! Я хочу получить весомый аргумент в споре и показать, как ничтожен человек. Тебе же я предоставляю выбор, либо сейчас замерзнешь, и твои косточки растащат звери, либо принародно упадёшь замертво, и будешь с почестями придан земле. Никаких вопросов, всё потом. Согласен, скажи просто «да».
Виталик смежил веки и подумал. «Что-то каверзное Чёрт задумал, на то он и нечисть. Но стоит попробовать. Я долго мечтал увидеть родных и друзей, – и что было мочи, крикнул: – Да! Да, и ещё раз да!»

Сидя во главе праздничного стола, Виталий смотрел на собравшихся людей – все знакомые лица. Вот по правую руку от него семья, жена, два сына, две дочери, и все со своими «половинками» и детьми. Дальше мать, две сестры с детьми и внуками. По левую сторону родственники жены Татьяны, что живут на Урале. Также старшая её сестра с семьёй из Крыма. Напротив, сидят сибиряки. В том далёком городе, он, будучи в разводе, познакомился с женой, и они привезли в его родной город троих детей, а дочь от первого брака, позже приехала. Рядом с «таёжниками», весело «щебеча» на своём языке, расположилось семейство испанцев, у которых он работал больше года, и они к нему относились, как к родному. Далее сидели гости, разных возрастов, с которыми он рос и работал в своём городе. В самом конце стола, блистая капитанской кокардой, находился Дим-Димыч, под руководством которого он два сезона бороздил Охотское море и Тихий Океан, вдоль Камчатки.

Накрытые яствами столы, в форме буквы «П», стояли вдоль стен большого зала, а все остальное пространство было свободным, только немного музыкального оборудования, у которого суетился ди-джей. Виталик посчитал: в зале находится около ста человек, включая детей. Все стены, этого увеселительного заведения, украшали живые комнатные цветы, такие любит его жена, но всё было так обустроено, что сразу и не поймешь, торжество здесь происходит, или памятный вечер по усопшему. Только из надписи на плакате, тёмно синего цвета, висевшем над входом, было понятно: тут чествуют юбиляра.
«Вот как обставлено дело! – мысленно воскликнул он. – Родственники и друзья собрались, чтобы достойно проводить меня на пенсию, а того не знают, что прибыли на мои похороны. Интересно, а сам, предводитель нечистой силы здесь?» – и протянув руку, взял графин, стоявший на столе и наполнил из него водкой полный фужер, находившийся рядом. Песня Аллы Пугачёвой «Сто друзей», прервалась на полуслове и ди-джей, подняв над головой руку, прося у собравшихся в зале людей внимания, сказал в микрофон:

– Мы сегодня собрались все вместе, чтобы проводить, – ведущий удержал томительную паузу, – на заслуженную пенсию всеми любимого и уважаемого Виталия Павловича. Многим из вас пришлось совершить длительный перелёт, преодолев тысячи километров, чтобы оказаться здесь. Поверьте, друзья и родственники юбиляра, трудности и тяготы дороги стоят того, чтобы вы увидели все, что будет происходить здесь в этот вечер. Присмотритесь и познакомьтесь с теми людьми, что окружали Виталика с детских лет и до сегодняшнего дня. Первый тост и пожелание юбиляру, я передаю его матери. Встречайте Марию Степановну! Ей восемьдесят пять лет, немного уже немощная, но именно она дала жизнь сыну.

Он смотрел, как с помощью его младшей сестры Люды, с одной стороны, и её мужа Алексея с – другой, мать встаёт, и прекрасно понимал, с каким трудом ей даются эти простые движения. Ещё до его поездки на Дальний Восток, матери ампутировали левую ногу, и вот, столько лет, она, терпя боли, ждала. Те слова, что она сказала ему перед дорогой, все время стояли в его памяти: «Сын, утихомирься не уезжай никуда! Я понимаю, ты хочешь, устроит себе пышные проводы на пенсию, и собрать всех кто тебе дорог. Но поверь – это невозможно! Да, ты много странствовал в жизни, вырос на Севере, работал в Сибири, по необходимости поехал в заморскую страну и там выполнил всё задуманное, заработав нужную сумму. Но, сейчас – остановись, время и возраст не тот». – «Мама, будь уверена, всё получится у меня и в этот раз», – ответил он тогда. – «Знай, сын, я не умру, и буду ждать твоего возвращения». И вот теперь, видя мать, отец рано помер, он не знал, что и думать: «А была ли авария на трассе?» – и подняв бокал, встал, улыбаясь матери, не чувствуя никаких болей в теле.

Пока мать, постоянно прерывая свою речь, и вытирая рукой катившиеся по лицу слёзы, говорила, он слушал, но не только её: еле слышный шепот раздавался над его ухом: «Слушай, Виталик, слушай. Сегодня ты поймёшь, как рознятся слова с поступками людей!» – «Как все эти люди, что сопровождали меня по жизни, собрались здесь? Это явь, иль наваждение?», – не оборачиваясь, тихо спросил он. – «Тише, не шуми! Когда я трижды услышал твоё «да», мне пришлось немного повернуть «Стрелу Времени», и ты благополучно доехал до дома. Так что, это ты, после хорошего заработка, собрал сюда всех гостей. Видишь, как доволен Хуан, что прилетел в Россию с женой и тремя дочерьми. Они уже осмотрели столицу и безумно рады от увиденного. Обрати внимание, как сибиряки, и другие, разглядывают их, и недоумевают: как ты понимал и разговаривал на испанском языке. Я всё сделал, как ты задумал. Веселись, сейчас ты крепок как никогда!» – «Ты может всё это прекратить, чтобы не травмировать психику близких мне людей?» – «Нет, и дело не в тебе, а в споре».

После произнесённой речи, под восторженный гул собравшихся, мать выпила полный стаканчик водки. В этот вечер прозвучало много высказываний и пожеланий в адрес Виталия: каждому предоставлялась такая возможность. В перерывах меж застольями, гости пускались в пляс, под «Песни восьмидесятых»: всё устраивал ди-джей. Многочисленная молодёжь поспевала всюду, то танцевала, то с удовольствием подпевала пожилым за столом, где звучали русско-народные напевы, и стройотрядовские песни его молодости. Испанцы показали такой зажигательный танец, что все собравшиеся долго аплодировали им. Многочисленные родственники его и жены, ходили по залу и, познакомившись с новым человеком, вели душевные беседы.

Наконец, на радость ребятне и взрослым, в зал внесли большой, многоярусный торт. Ди-джей, вооружившись огромным ножом, начал отрезать от него кусочки и выкладывать на тарелочки. Павлович обратил внимание, что когда ряженый ди-джей ставил перед новым человеком стакан чая и сладкое угощение, то тот замирал, словно услышал внезапный раскат грома.
– Вот и всё! – ставя перед Виталием тарелочку с кусочком торта, сказал его мучитель. – Смотри и слушай, о чём твои друзья и родственники сейчас размышляют, тебе это на сегодня позволительно. Всем присутствующим в зале, я рассказал, как ты попал в аварию на заснеженной трассе, и мы с тобой заключили соглашение, и ты умрёшь здесь, а не там. Объяснил, что каждый человек может помочь расторгнуть наш контракт, и спасти твою жизнь, пожертвовав частичку своей души, ослабнув самому. Вот сейчас поймёшь, как устроен человек и что им движет!
– Так ты перевёл всё и испанцем?
– Для меня не существует языковых барьеров. Это люди придумали себе разные языки, что и мешает им понять друг друга.

С помощью дочери и зятя, Мария Степановна встала из-за стола и, опираясь на единственную ногу, подошла к Виталику. Она смотрела на сына и слёзы, как горошины, катились по её лицу. Затем, простёрла руку над пустым графином, что стоял перед Виталиком, и из её немощной ладони упали на дно сосуда три прозрачные капельки.
– Ну, с этим понятно! – ехидно ухмыляясь, шепнул Чёрт. – Она мать, и стоит буквально, одной ногой в могиле. Посмотрим, что скажут другие.
Зять Алексей, убрал руку тёщи и накрыл графин своей: еще несколько капель упали на дно. Его жена, которая с трудом поддерживала мать, резко отдёрнула руку мужа, и протянула свою – новые капельки покатились по внутренним стенам прозрачного сосуда, пополнив маленькую лужицу на его дне.
– Видимо это и будет весь «улов» сегодняшнего вечера! – беря графин со стола, и поднимая его, чтобы всем было видно, крикнул ведущий.
– Мама, а как же я! – воскликнул младший сын сестры Максим. – Ты зря сбрасываешь меня со счёта. А ты сиди, тебе детей ещё рожать! – откинув руку жены, что тянулась за ним, сказал парень и направился к Виталику. – Дядя, прими, что есть! – его «капли Души» упали в сосуд.

Ряженый ди-джей, недовольно смотрел как родственники его подопечного, медленно ведут на место мать. Чуть не сбив мужа, жена Максима Оля подбежала и простёрла руку над графином: и новые прозрачные капельки коснулись дна. Затем девушка вернулась и встала позади супруга. Зал молчал, стояла такая тишина, что Виталику показалось, если сейчас влетит одна из тех снежинок, которые опускались на его лицо, когда он замерзал, придавленный машиной, и то будет слышно.

– Послушай, Виталик, о чём думает старшая сестра твоей жены, тебе это сегодня позволительно. Ты можешь любого сейчас понять, как он размышляет, стоит только перевезти на него взгляд! – прошептал Чёрт.
«Вот в чем дело! – возмущалась приехавшая Тамара. – А я то посчитала приглашение и присланные билеты нам, как добрый жест. Взяла с собой мужа «старичка», самой уже за семьдесят лет и сыночка с семьёй. Ещё девчонкой я уехала в Феодосию, и до перестройки недосуг было навестить многочисленную родню на Урале, а когда Украина отделилась, вообще кошмар начался. И вот, так встреча со всеми на Родине! Мужа сестрички Виталика, всего один раз и видала, когда они сошлись в Сибири и прилетали знакомиться. Ох, хоть я его фактически и не знаю, но, ради нашей младшенькой из шестерых – решусь. Бог всему судья», – и встав, направилась к зятю, а за ней последовал муж, и сын с семьёй: новые, драгоценные капли пополнили сосуд.
– Интересненькое зрелище! – пряча ехидную улыбку, сказал недоумённо мучитель Виталика. – Ладно, старики, но поступок молодых, да с детьми, я не понимаю. Ты, Павлович, вызываешь симпатию у людей. Смотри, на какие жертвы они идут ради тебя.
– Эти люди много выстрадали, и хотят помочь мне. Может хватить комедии, вон какой объёмистый «горшочек» ты приготовил людям. Тут нужно корову доить, чтоб его наполнить. Давай кончай со мной и баста.
– Нет, терпи и слушай, размышления твоего бригадира, с которым работал на заводе.

«Вроде и давно это было, но Виталика я помню, хороший работник и стихи писал. Получив его приглашение, сразу приехал, а что тут, полчаса на маршрутном такси. Но это же нереально, графин литра два, наполнить по капле! Надо же было ему отправиться в эту поездку. Да и сама затея заработать на пенсионную вечеринку, попахивала авантюрой. Виталик, упёртый мужик – сдюжил, а вот обратная дорога – подвела».
– Ну, что я говорил! – явно красуясь, лицо у ди-джея разрумянилось, и вновь появилась ехидная улыбка. – Бывший твой бригадир Николай всё понимает. Я доказывал, и доказывать буду, все людишки, лишь о своей нательной рубахе думают, – и прикусил язык, видя, как только что размышлявший человек встаёт и помогает подняться жене.
– Гляди, «вражина», он идёт и не один. Что-то не всё в порядке у тебя в бухгалтерии.
Новые капли пополнили сосуд, и человеческая жидкость жизни уже плескалась в нём.
– Ну, с Николаем вышла ошибочка, с кем не бывает! – еле слышно прошептал сатана.

За испанцами, что вышли увешанными золотыми изделиями как наша новогодняя елка, последовали сибиряки, с которыми Виталик работал на берегах реки Ангары. Затем, все многочисленные родственники жены, приехавшие с Урала. Даже с маленьких детских ладошек в графин, с широким горлом, капали пусть и считанные, но такие драгоценные капельки. Все приглашённые прошли возле Виталия Павловича и отдали частичку своего душевного тепла, а затем не садились за столы, столпились за его спиной: каждый с замиранием сердца смотрел, как и насколько наполняется сосуд. Его старшая сестра в полном составе, два сына и дочь, все с семьями, так же уже прошли такую жизненно-необходимую процедуру, пожертвовав «капли Души».

– Я же говорю, не всё так просто в мире людей! – громко воскликнул ряженый ди-джей, и простер руку, покрытую густым чёрным волосом, в сторону супруги юбиляра. – А твои-то, родные почему-то сидят. Видимо не так воспитывал.
Жена Татьяна, и все дети Виталика, оставались сидеть за столом, а так же его мать с дочерью и зятем. Он смотрел на своих близких. Как ни странно мать старшей дочери, кем-то приглашённая, то же прошла и отдала живительные капли. Горький привкус почувствовал Виталик во рту, видя, что всего две третьи части сосуда заполнены. «Вот, оно, доказательство моей правоты!» – прошептал Чёрт и осёкся.
Жена Виталика встала и за ней все дети и внуки. Подойдя к ди-джею, она вырвала из рук того графин и поставила на стол. Множество рук сплелись в один родной клубок и накрыли собой сосуд. Послышалось лёгкое журчание, как первый весенний ручеек, пробивавшийся сквозь зимние льды. Когда руки были убраны, все увидели – сосуд полон!
Ряженый ди-джей, ретируясь к выходу, под укорительные взгляды людей, крикнул: «Веселитесь дальше, вы показали себя! Кто устанет или закапризничает ребёнок, знайте, в этой гостинице для каждого человека заказан номер».
Все собравшиеся, почувствовав прилив жизненной энергии, начали обнимать именинника и, видя, что их много, подняли Виталия на руки и, передавая, его друг другу, кричали: Мы едины и в этом наша сила!
Трада 26.01.16.