Маленькая. Часть 2

-- Подъём, Лара! Не успеешь ничего, опять поедешь голодная.
-- Мам, я не буду кушать, мне же потом в дороге плохо будет.
-- Голодной я тебя в дорогу не пущу. Давай, иди хоть чаю попей.
-- Ладно, я щас.
Пытаясь, сев на кровати, поймать нужное положение, чтобы не свалиться на пол, Лара протёрла глаза. Чёрт, вообще никуда не хочется, хочется тупо выспаться, хоть раз в жизни. Но делать нечего, маршрутка уже заказана, да и сёстрам мама уже подробно обе всём сообщила: кто во сколько отъезжает и во сколько стоит встречать её ребёнка.
Кое как встав, Лара стала одеваться. В какой-то момент она задумалась, глядя в зеркало на отражение своего тела. "Блин, почему у меня такие внушительные ляжки? И попа такая, словно я её постоянно качаю. Но почему при этом ручки такие худые и плечики маленькие? Что за непропорциональность блин?" -- крутилось у девчонки в голове. В конце концов, правда. Тело у неё было действительно не совсем пропорциональное. При внушительной, но аппетитной нижней части, скажем так, верх выглядел так, словно его приставили от кого-то другого.
Но не смотря на то, что тело Лары её действительно смущало, парни вполне положительно оценивали её фигурку. Из-за не очень девчоночьих черт лица, издалека её зачастую принимали за молодую женщину. Мужики частенько глядели ей вслед, с аппетитом наблюдая, как её прелести плавно и красиво передвигаются по улице. Но при этом Лара не очень любила одеваться в женскую одежду. Ей не по нраву были платья, сарафанчики и юбки. Как правило она носила либо женский, деловой стиль, либо такой микс: шорты, кеды, узкие штанцы, мужские рубашки и длинные футболки. Издалека в таком виде можно было принять её за пацана с отросшими волосами. Но Лару это нисколько не смущало.
Ей никогда не нравились слишком длинные волосы: как правило, ниже плеч она их не отпускала. Что с них толку, если это неудобно и везде тащатся за тобой, только путаясь и принося больше хлопот. Длинные волосы для девочек, это красиво, говорят вокруг. Красиво? И дальше что? Парни же не отращивают себе шавелюры, потому что им так неудобно. Вот и ей неудобно, потому и не отращивает. Вопрос закрыт. Пора на автостанцию.

-- Здравствуйте, а эта до Питера едет?
-- Да, вы последняя, девушка. Садитесь быстрее.
-- Спасибо, что без меня не уехали).
Двигатель затарахтел, автомобиль тронулся и перед стеклом медленно, постепенно набирая темп, стал проплывать её маленький, мало по малу оживающий город.
Шум в салоне. Ещё шесть человек сидят позади, пихая друг друга, прося других подвинуться. У кого-то противно тявкает мелкая шавка, размером с небольшого кота, но в два раза назойливее. Маленький белокурый мальчик с голубыми глазами не сидел на месте, и молодая дама, являясь его мамой, судя по всему, пыталась угомонить ребёнка и заставить его спокойно сесть к ней на колени.
-- Ни буду сидеть,  ни хатю.
-- Кирилл, перестань. Видишь девочка на тебя смотрит, потому что ты много шумишь. Сядь и успокойся.
-- Деватька? -- озорные глазки посмотрели на Лару. -- Деватька.
Она повернулась к мальчику, спокойно глядя сквозь него. Парнишка смотрел в её серые глаза, которые не выражали никаких чувств, кроме подобной отстранённости от окружающего мира, подобно мёртвым. Его сердечко дрогнула, и он побежал к маме.
-- Мама, маматька! Она страфная, мама.
-- Перестань, Киря, она тебя услышит. Нисколечко она не страшная, угомонись.
Мальчик последний раз взглянул на девушку, и замолк, сидя у матери на коленях.
Лара никак не отреагировала на такое поведение ребёнка. Ей было невпервой видеть, как люди от неё шарахаются, и не только маленькие дети. Просто когда она слушает музыку, её сознание лучше не тревожить, оно отгорожено ото всех плотным кольцом непроницаемости. Потому и на лице нет никаких чувств, просто каменное изваяние, застывшее в одной позе, изредка переводившее свой пустой взгляд на окно.
На улице мелькала дорога, причудливо смешиваясь на скорости с лесом и проезжавшими мимо автомобилями. Стекло запотевало, и пальцы выводили один и тот же знак вопроса на окне машины. В скором времени он исчезал, и пальцы снова рисовали вопросительный знак. Почему? Зачем? Когда? Кому? Какой конкретно вопрос подразумевался под этим символом, никому не дано было знать, даже той, которая выводила его снова и снова. Навалилось столько всего сразу... сложно было сказать, зачем и к кому вообще она едет в город. Что её там может нового ждать, всё по старому. Отец наверняка будет на работе, начнёт звонить и по несколько раз спрашивать, доехала ли она, всё ли у неё хорошо. И это не забота, нет. Просто ему больше нечего сказать собственной дочери. Время летело, ей уже 15 а он до сих пор не знает, как она учится, что с ней там вообще происходит, и как её самочувствие. Что скрывать, он не умел воспитывать детей. Да и куда там сейчас, тем более когда у человека такая серьёзная болезнь. Да и воспитывать уже поздно. Девчонка выросла, переходный возраст скоро пройдёт. Подростков сложно воспитывать, если воспитывать  нас вообще возможно.

Пошёл дождь. Капельки ударялись о стекло и растекались по прозрачной поверхности причудливыми кляксами. Его серые глаза внимательно наблюдали за маленькими прозрачными дорожками по ту сторону, через которые можно было увидеть мир полностью искажённым. Лара дождь не любила, но он её успокаивал, приводил в чувства, очищал голову от тяжёлых, хмурых мыслей. Палец по прежнему был на стекле, но теперь она просто задумчиво тепла им стекло, создавая противный негромкий звук, и на лице её появлялась незаметная улыбка. Ехать предстояло долго, и за 4 часа можно было обдумать все 15 лет прожитой жизни маленького человека. Лара чётко осознавала своё положение среди людей: изгой. Пускай она общалась с парой человек, но что это, по сравнению с тем подавляющим количеством серых муравьёв, кишащих вокруг неё? Кто они для неё? Кто она для них? В обоих случаях ответ идентичен -- никто. Они не знакомы, и не станут знакомиться. Люди -- мусор. Вот её убеждение. Разумеется, она, наверно, понимала, что это горькая правда. Хотя иногда и не хотелось верить в то, что видят твои глаза и в то, что слышат твои уши. Но жизнь -- сложная штука. Все предают, все кидают. Люди перестали ценить себя по настоящему, теперь всё можно купить за валюту. Эти бумажки с картинками и циферками решают всё. А, ни черта ни меняется... С этими мыслями Лара отключила голову, откинувшись на спинку сидения, а в наушниках играла её любимая песня...

http://vk.com/wall207163559_952

"Куда-то ночь бежала вдаль, нехотя сгорая в день.
Пролитый кофе на лист бумаги,
Где затаились сотни моих идей,
Превращаясь в непонятные знаки.
Завтра, где мы с тобой с разных углов смотрим,
Запутанные знаки, Боги. запутанные сами на взводе,
Не зная, кто "за" и кто "против", лишь минуса.
Ответы на вопросы не найдены,
Запрятанные тайны - не спалены.
И так тошнит от нудной медлятины,
Давай, басы погромче - наваливай.

Рисуя пальцами по стёклам.
Мама, мы взрослеем - нам становится так больно.
Рискуя, с нас теряет время,
Только я за ней до последней...

Это по-настоящему весело,
Ты смотрела в зеркала при свете ламп.
Эти тона отражались на чертах лица,
Но мне с тобой стоять рядом - не повеситься.
Бесится, топчет своими каблуками по лестнице.
Боюсь не так, что дым полез в сердца,
Стал чаще отрицать, что голова моя катится в небеса.
Стало некому писать, сменил номера, спутал кнопки.
Навсегда потеряны адреса в своей бетонной коробке.

Рисуя пальцами по стёклам.
Мама, мы взрослеем - нам становится так больно...
Рискуя, с нас теряет время,
Только я за ней до последней...

Грусть сойдёт, моя невеста,
В этой квартире нам станет слишком тесно.
Оставайся, посидим до седин,
Серый дым, город и я один на один.
Время превратит день в ночь,
И мы заложники, нас грабят - нам по*уй.
Отдельные квартиры внутри минора,
А я верил в другой мир, без коробок.
Близко - робок, любовь - этот яд.
Звонки ночью, прости, это я.
Путал кто ты, кошка моя или с*ка,
Глупая, глупая...

Рисуя пальцами по стёклам.
Мама, мы взрослеем - нам становится так больно..
Рискуя, с нас теряет время,
Только я за ней до последней, Последней..."

Фото сделано автором.

Продолжение следует.