Псалом Смерти

Ответьте мне – что для вас страшнее смерти? Не есть ли это жизнь, наполненная болью? Не есть ли это жизнь, наполненная лишением? Не есть ли это жизнь, наполненная страданием? И не является ли так же сама жизнь вместилищем всего наиболее страшного для человека?

Чем пугает нас смерть? Неизбежностью и неизвестностью. Мы, по сути, ничего о ней не знаем, и никак не можем отвратить ее приход. И поэтому боимся. Разве кто-то боится смерти по какой-то еще причине?

Что есть жизнь, как не нечто, наполненное болью, удовлетворением бесконечных потребностей, страданием от лишений и разочарований? Что есть жизнь, как не агония? Конечно, в жизни есть и великое множество действительно прекрасных вещей. Но ведь их может и не быть – и тогда возникает страдание. Все зависит от обстоятельств. Единственное, чего не может не быть в жизни – так это смерти.

Не является ли смерть нашей величайшей надеждой? Не является ли смерть смыслом всей жизни? Что может вылечить любую болезнь, прервать любое страдание, прекратить любое безумие, убрать любую боль? Что может исправить любую из бесчисленных ужасных вещей, порождаемых жизнью?

Разве, страшась смерти, жизнь не боится ЖИЗНИ же, прикрытой страшной маской? Те, кто боятся мертвецов, на деле боятся лишь ошметков жизни. Разве смерть порождает отвращение вида вздутого смердящего трупа, шевелящегося от червей?  Разве смерть причиняет насилие? Разве смерть порождает страшнейшие из болезней? Или, все-таки, это жизнь? Сражается за место под солнцем, использует наиболее эффективные способы выживания, выдавливает из этого мира тех, кто слабее…  Разве смерть не есть милосердие для слабого, у которого жизнь отобрала все? Разве смерть не есть справедливейшая из всех судей, уравнивающая и людей, и всех прочих живых существ?

Таким образом, не есть ли смерть – бог, перед лицом которого вся жизнь равна? Разве этот бог, в отличии от великого множества других, выдуман человеком? Разве смерть не есть критическая кульминация милосердия?

В конце концов – разве не смерть заставляет живых быть живыми?

Жизнь – верещащая, истеричная, безумная и взбалмошная жирная тетка, кишащая паразитами, жрущая своих детей, избивающая их тысячью раскаленных кнутов. Жизнь натравливает на своих детей своих трех верных лютых псов-загонщиков – Голод, Холод и Боль. Жизнь возводит себе монументы из глины и песка, которые разрушаются даже прежде, чем она отворачивает от них свой взор. Жизнь тоже бог, но другой. Бог, куда более похожий на бога Христианства (в примитивном и буквальном, конечно же, ортодоксальном воззрении) – своим безумием, истеричностью и жестокостью. Жизнь требует поклонения, жизнь требует обожания, и, что самое главное – жизнь требует продолжения. Страх – ее верный слуга.

И везде, где есть жизнь, рядом спокойно, безучастно и молчаливо стоит милосердная смерть, принимающая в свои холодные объятия измученных и окончательно сведенных с ума детей жизни. Конечно, добро побеждает зло. Но не были ли повешены эти глупые ярлыки наобум? Разве в жизни не больше злого? Разве тем самым она не становится самим злом?

Какие признаки у зла? Зло – это все плохое, все то, что причиняет страдание, разве нет? Что еще свойственно злу? Ложь, великое множество разнообразной лжи, величайшая из которых – провозглашение себя ДОБРОМ. Разве все злое, что мы знаем в истории человека (ибо истинное зло сопутствует лишь человеку) не называет исправно себя и свои плоды добром? Разве во имя зла велись войны? Разве во имя зла людей сжигали на кострах и пытали? Разве во имя зла человек поднимает руку на другого человека? Нет. Тысячу раз нет! Никто и никогда в здравом уме не пойдет добровольно тропою зла. Конечно же, только если будет знать о том, чья же это тропа. И человек идет тысячью троп, и на каждой он предельно уверен, что именно эта тропа – есть тропа Добра. И каждая из троп оказывается тропою зла. Ибо тропы прокладывает лишь зло – зло в наихудшей трактовке этого слова.

Смерть – великая тайна, и никто из носящих жизнь не способен полностью разгадать ее.

Смерть – есть благо. Смерть есть ключ ко всему живому. Смерть есть Врата.
Жизнь нужна лишь для накопления энергии. Уходить следует зрелым. Уходить следует сильным. Урожай хорош лишь только тогда, когда собраны спелые плоды. Недозрелые и гнилые плоды – хорошо лишь для червя. Но каждый плод созревает лишь в свое время.

Плодить жизнь – значит тратить подавляющие объемы энергии на ее поддержание. Плодить жизнь – значит добровольно загонять себя в кольцо реинкарнации. Плодить жизнь – значит добровольно становиться тягловой лошадью для потомков. Плодить жизнь – значит порождать почву для боли, страха, насилия и рабства. Мы все – урожай великих ошибок и заблуждений. В руках каждого есть возможность победить зло, и есть возможность продолжать стоять на коленях, вознося ему хвалу. Каков твой выбор?

Саморазрушение – инструмент. Он может как помочь в смерти, так и помешать в ней.  То же самое можно сказать и о саморазвитии.

Непробужденное сознание заковано в цепи и отягощено тяжелым сном жизни. Оно получает от нее удовольствие. Оно с неуемной жадностью насыщается бренным, оно с аппетитом пожирает прах. Порочен ли этот аппетит? Зазорно ли быть дегенератом?

И если деградация разумных существ - норма, а неведение наказание само по себе, не является ли жизнь средоточием всего этого? И, как следствие, пыткой для бессмертного духа и для безграничного разума, окрыленного жаждой познания, непосредственно единого со Вселенной и беспрецедентного в истинном, трансцендентальном, знании? Разве наши тела не есть болезненные ограничения для бытия, разве наш ограниченный ум не является сам по себе препятствием для познания и дыбой для искореженного разума, принужденного к жизни? Лишь разум примитивный и склонный к мазохизму будет желать остаться в этом мире, и самым естественным побуждением для разума сложного, сияющего познанием, будет стремление оставить этот диапазон мира и более никогда сюда не возвращаться.

Печаль и радость – лишь блики огня жизни. Есть ли смысл гнаться за ними?
В жизни величайшая глупость – не бояться смерти. В ЖИЗНИ. Страх смерти – пропаганда жизни. Страх смерти – наущение зла.

Не плачьте над усопшими и не посыпайте головы пеплом, ибо это есть лишь лицемерие и самовлюбленность. Ведь мы грустим не по человеку, как таковому, а лишь по самим себе, лишенным радости общения с ним - и это в самом лучшем случае. На свете нет ничего смешнее и глупее печали поминок и рыданий на похоронах. Для нашего общества дегенератов самый счастливый день в жизни - свадьба, а самый печальный - похороны. Мы сами по себе есть не что иное, как средоточие прямо-таки вселенской глупости - мы радуемся новой кабале и грустим при освобождении. Мы рабы и величайшая радость для нас - оставаться рабами и надевать на себя новые кандалы. Золотые кандалы - рай для раба, равно как и свои собственные рабы и гнев/милость хозяина.

Смерть – практически бранное слово в обители жизни. Дико представить себе родителя, учащего свое чадо учению смерти. Зло глубоко пустило в нас свои корни. И мы сами – зло ото зла, и зло в первую очередь для самих себя.

Поправка №1.

Следует заметить, что термины "добро" и "зло" я употребил исключительно в метафорической форме. Этим я старался подчеркнуть сложившееся отчетливо негативное отношение к смерти и необоснованное восхищение жизнью. При этом я далек от аскетично-монашеского взгляда на жизнь, как на некую "подготовку к смерти-вечной жизни". Обращаю внимание, что под набором энергии я подразумеваю максимально эмоциональную и полную деятельности жизнь. Энергия во многом тождественна движению, и именно эту энергию следует накапливать. То, в какой форме она представлена - духовной, душевной или физической - дело десятое. Само собой разумеется, что всю жизнь ходить угрюмым и жаждать смерти, лишая себя жизни для меня выглядит не менее глупым, чем бегать со счастливой и тупой физиономией, радуясь каждой мелочи в окружающей обстановке - от обезьяноподобных гопников с соседнего двора до собачьих фекалий на дороге.

На самом деле тут было бы уместнее употребить термины "тьма"  и "свет". На первый взгляд в этом подходе присутствует определенная логика. Жизнь можно рассматривать, как некий объект, при отсутствии смерти погруженный в полную тьму, в которой не видна ни форма, ни потенциал объекта. При появлении же смерти-света сразу становится виден объем предмета, его первостепенные характеристики. Другими словами, будь мы бессмертными, разве была бы у нас истинная страсть, стремление что-то осуществить как можно скорее? Думаю, что именно смерть дает нам правильную поспешность - мы спешим доделать дело своей жизни, ведь смерть может прийти в любой момент, оборвав труд.

Но, все же, от концепции Тьма-Свет я отказался из-за самого простого, банального даже, соображения. Тьма самодостаточна, свет же без тьмы немыслим и полностью от нее зависит. Если отождествлять смерть со светом (признаю, неоднозначное отождествление...да и фиг с ним, я его вижу вполне логичным), то правило соблюдается - смерть немыслима без жизни, она второстепенна и полностью жизнью порождается. Но самодостаточна ли жизнь? Может ли она существовать без смерти? Быть может, конечно, в какой-то духовной форме (если подобное проявление...энергии вообще можно назвать жизнью в полном смысле этого слова), но уж точно не в физической. Материя особенна тем, что постоянно течет, изменяется. Она подвержена энтропии. Жизнь энтропией порождается, и ей же разрушается, в каком-то смысле она вообще неотделима от самой концепции энтропии. Энтропия же привязана к особенностям энергии. Вообще, при желании, эту тему можно разжевывать практически бесконечно - объект размышлений в достаточной для этого степени рекурсивен, но вывод, который мы пытаемся определить, один - жизнь НЕ самодостаточна. Это в полной мере порождение материальности и свойств энергии, соответственно жизнь вообще немыслима без смерти, так же, как и смерть без жизни (пока что размышления мои выглядят немного поспешными и необоснованными...я продолжу работать над этой теорией, чтобы, в конце концов, добиться ее надлежайшей стройности и логичности. Ну а пока что остановимся на этом))

Поправка №2.
Так же, я рассматриваю смерть как в высшей степени безграничный духовный и психический экспириенс, кульминационный момент духовного посвящения любого человека (так как мы с вами, с высокой долей вероятности, люди, то и рассуждать будем, понятное дело, о нас же). Именно в момент смерти человек полностью утрачивает все свое материальное имущество, и полностью переходит в духовную сферу. Это справедливо даже в том случае, если вы - убежденный материалист, и само по себе существование духа вы отвергаете. В таком случае смерть для вас - дверь в полное забвение и небытие, что, по сути, полностью тождественно вашей интерпретации духа (как плода воображения, и, как следствие, чего-то в принципе несуществующего). Сам Псалом написан намеренно в форме некоей...проповеди, кому-то может даже показаться, что с эзотерическим подтекстом. И в этом случае мне хотелось бы сразу же постараться разубедить вас в этом. Сам я стараюсь быть максимально последовательным, логичным (это у меня - признаю - плохо получается), и объективным. Я стараюсь рассматривать смерть одновременно со всех ракурсов, одновременно беспристрастно через призму любой идеологии, мировоззрения или религии.

Вы, возможно, справедливо заметите, что я использую термин "реинкарнация". Что ж, в этом случае, конечно, мне придется поступиться всеобъемлющей объективностью и беспристрастностью к любой из религий, потому как конкретно для меня реинкарнация представляется нисколько не вымыслом, а самой, что ни на есть, жестокой реальностью. Доказать, конечно, ее наличие я вам не смогу, да и не имею ни малейшего желания. Достаточно будет сказать, что для меня она так же реальна, как для вас, например, ежедневный ритуал пробуждения, но если само это понятие внушает вам глубокое отвращение...просто пропустите эту строчку)