Капуляция

       Я хотел помочь дочери стать сильной. Не знал как, но самоуверенности был полон. В куклы, разумеется, она играла, но иногда мы боксировали с ней. Перчатки, удары – всё по-настоящему. Я подогревал её страсти, нет-нет да пристукну по голове. Она удивлялась такому варварству, щерила зубы и с визгом летела в атаку.  Вот эта озлобленность и насторожила, а потом и вовсе остановила меня, девочка же.
        Но бойцовские качества уже заложены были… Вечерами, на диване, когда читали сказки, она, нет-нет, срывалась на «померяться силой». Пыхтела, крутила мне руки и всё пытала: – Ну чо, капуляция?!
       Капитуляцию я признавал. Полина вновь обнимала меня, затихала, и ждала продолжения сказки.
       Я понимал – характер закладывается через игру, добрую волю, и случай для этого был рядом. Барак готовый на слом. Отмаялись жильцы, получили новые квартиры. Остался остов, разодраный пол, обрушенные стены. Мрачное зрелище и люди вечерами обходили его. А мы подошли, и я спрашиваю: – Не боишься? – Смятение видел, но Полина хорохорилась и лезла в дыру. Я шёл по улице параллельно, она могла в любой миг прекратить жуткое своё путешествие. Капуляция, однако, ей претила, вылезала только в конце испытания. Это была наша общая победа.
      А в жизни была спокойной, и уж конечно не драчуньей, но однажды пришлось… В седьмом классе, из школы пришла растерянной, поссорилась с одноклассницей. Мало того, та прилюдно ударила её… Сейчас ждала от меня помощь, и я высказал своё резюме. – Тебя перестанут уважать, если не ответишь тем же. И себя уважать тоже не будешь. Думай, как быть.
     Полина бродила по дому, бубнила «авада кедавра». Утром собрала портфель и пообещала: – Я её ударю!
      Ушла... Как она там?!.. Действо оказалось резонансным. Дочь увлекла обидчицу в туалет, и уже без свидетелей – это тебе за вчерашнее – навесила ей оплеуху.
        Та пожаловалась учителю, и школа оказались перед невиданным фактом – девочки подрались. Возбудилась дирекция, учебная часть, назначили собрание. Учителя, дети, родители.
       Было шумно. Ребятня обсуждала девчонок и встали на сторону Полины. Мнение родителей тоже не было последним. Я без кучерявости: – Жить надо учиться без кулаков и помнить, что на всякое действие может быть противодействие. Это залог взаимного уважения.
       Истина очевидной не каждому была. Если потерпевшей отец хмуро смотрел на меня, то классная дама с улыбкой Джоконды. Я понял – капуляция нам не грозит.
       И в ученический совет выбрали не кого-нибудь, а Полину. И наградили путёвкой в Артек тоже её. Признание было выстрадано, мы гордились нашей победой.
       Но со временем я перестал быть нужным. Дочь взрослела, в жизни всего добивалась сама. По характеру лидер, она и тут предложила друзьям провериться на прочность. Дураков не нашлось.
     Тогда записалась на парашютные курсы одна, и скоро сиганула с высоты в страшенскую бездну…  Жуть!  Ай да Полинка!.. А с чего всё началось? Я полагал, что с боксёрской перчатки.
       Жизнь скоротечна, и вот уже юбилей, пенсия. Праздник не самый весёлый, но всё-таки. А Полина не вспомнила, не нашлось мне тёплого слова. По непонятным причинам я становился персоной нон грата. Даже внук родился и рос без меня. Не часто с Данилой мы виделись. От несправедливости мучился, хотел взвешенного отношения, без маргинальных склок. Увы, объясняться со мной не хотели. И как жить?!.. Удивительно, но только в парке находил я отраду.
      Аллеи, лавочки, деревья, озеро. Днями гуляют мамочки с детьми, старики с внучатами. И мне нравилось их наблюдать, встречаться глазами. Детки ко мне с любопытством, старики снисходительно жевали губами, а вот мамочки улыбались, я был немножечко своим.
       А мои кровные? Болтался под окнами Полины, маялся, хоть бы глазом их увидать. Увы, не ко двору я пришёлся. Знать бы ещё чем?.. Жизнь подсказывала – не быть занудой, не мешать, отстраниться, что я и делал. Только по форс-мажору нарушал вето, что прощалось милостиво мне.
       Данилка отравляется в первый класс. С цветами, с эскортом, в машине. Ура школьнику!.. В эскорте место мне не нашлось, и я отправился пешком… Не сразу нашёл именинников. – Люди! Ау-у!
       Вдруг. Незнакомка обнимать меня стала, чуть не рыдает от счастья. Оказалась, сватьей. В ответ я тоже улыбнулся, но укорил: – Внук в школу, а мы только знакомимся. Как могло статься такое?
       Мадам смущённо: – Это всё дети! – Во искуплении греха я предложил обменяться телефоном, однако услышанным не был… Прошёл учебный год, закончил Данила первый класс. И опять затаилась бабушка, не захотела с дедушкой порадоваться вместе. Крепко детки взнуздали её!
       Настало лето. Окольно узнал, что Данила днюет в школьном оздоровительном лагере… Вот тут-то я его и заловлю! Вот тут-то его и потискаю! Конечно интервью на камеру, и гонорарный шоколад был в кармане.
      Пришёл... Дети в театре, но скоро будут… Стал ждать...  Как гусь выхаживал время по школьному двору. Размышлял о жизни, о себе, о дочери, о внуке, и вот….
        Приехали! Из автобуса ребятня выдавливалась, визжали, смеялись. Внука приметил сразу, он не через калитку со всеми, а в дыру на заборе полез. Зацепился рубашкой за сетку, и тут возник я. Поднял сорванца на руки: – Привет! Где был? Что видел? –  Он замялся: – М-м-м, забыл.
       Я успокоил: – Всё верно! И я не помню, если что не интересно.
       Только опустил сорванца на землю, как он, паршивец, убежал к стайке друзей. Шоколад не пригодился.  Хватило ума промолчать, что выросло, то выросло. Но обидно было до чёртиков! Нервы не канатные, пошёл своей дорогой и решил – пусть она будет через магазин.
        Но продолжение было, зазвонил телефон Полины:
      – Данила сказал, что к нему приходил дядька с белой бородой. Это был ты? Хотел внука забрать?
      – Я приходил поздороваться с ним, а он убежал!
      – Он тебя не узнал.
      – Вот те раз! И что я должен теперь делать?
      – Тебе ни-че-го не надо делать!
      – Вообще?! – Трубка молчала.
     Это было мордой об асфальт. Недостойным я оказался, и отцом, и дедом. По всем статьям капуляция.