Птица вольная

Основано на реальных событиях

    Сильный ливень мощными струями смывал летнюю пыль с гранитной надгробной плиты. Каждый раз, когда я бываю здесь, идет дождь. Приезжаю я сюда редко, не потому что забыл, нет. Наоборот, потому что помню, а взбудораженная память, возвращая в то время, опять задает вопрос, на который ни у кого нет ответа. И хорошо, что идет дождь, ведь никто не увидит моих слез, и мы с ним плачем вместе.


    Клима провожали в армию. В маленькой квартире собрались друзья и родственники, было очень тесно и шумно, и, наверное, кроме Клима, никто  не смотрел на маленькую плачущую Марго. Марго, она же Маргарита, шестнадцатилетняя красавица с огромными глазами была девушкой Клима.  Они жили в соседних домах не совсем благополучного района, точнее совсем не благополучного. И однажды поняв, что эта девочка когда-нибудь обязательно станет его женой, Клим тут же взял на себя обязанности защитника. Ему не раз приходилось в неравных боях с местными хулиганами доказывать, что к Маргарите не то что подходить нельзя, на неё и смотреть запрещено. И все тогда быстро поняли, что если хочешь остаться здоровым,  то лучше обходить стороной и Маргариту, и Клима, и на всякий случай его сестру Лёлю.

    На призывной пункт Марго и Клим поехали вдвоем. Марго постоянно плакала, а Клим успокаивал и вытирал ей слезы шарфом, приговаривая: "Ну, что ты плачешь? Мы же обо всем договорились! И решили, я приеду, и распишемся. А пока служу, писать будем друг другу каждый день! Договорились?" Марго утвердительно кивала.
Автобусы с призывниками уже уехали, а Марго все стояла одна на площади, пытаясь разобраться в своих чувствах. За эти годы она привыкла к Климу, а сейчас не могла понять, кто же он ей. Конечно, она его любит. Но как кого - как брата или жениха?
Столько писем, сколько получал Клим, не получал никто в военной части. Марго писала почти каждый день, но почта приходила в часть раз в две недели, и Клим, получая сразу пачку писем, шел читать их в Ленинскую комнату под завистливые шутки сослуживцев.

    Прошло два года.
Клим не сообщил никому о своём приезде и сразу с вокзала прямо в форме и с рюкзаком пошел к Марго. Двери открыл как всегда пьяный отец Маргариты, из его невнятной речи Клим понял, что Марго ушла гулять с Настей. "Ну, с Настей, так с Настей, - подумал Клим. – Главное, не с мужиком". И пошел домой. За время службы ему и мысли не приходило, что Марго будет встречаться с кем-то из мужчин, а когда один сержант пошутил, мол, твоя невеста пишет тебе и спит с другими, Клим напрягся и отправил шутника в госпиталь с сотрясением мозга и переломом носа.
Дома его встретила Лёля. Как она радовалась приезду любимого брата! Он долго рассказывал ей о службе, а сам все поглядывал на часы. И тут в окно он увидел Марго, накинув куртку, побежал на улицу.
Марго шла ему навстречу, толкая перед собой коляску.
- Это кто? - удивленно спросил Клим.
- Моя дочь, Настя, - ответила Марго, глядя ему в глаза.
- Ты же мне об этом не писала! Постой, постой! Так, подожди, сколько же ей... - начал он, но Марго перебила его:
 - Не высчитывай - это не твой ребенок.
Клим в ужасе схватился за голову. Такого он ожидать не мог. Чувства обиды, ненависти, предательства подкашивали ноги. Фонарные столбы закружились каруселью, и казалось, что он сейчас рухнет, но Лёля была уже рядом. Она подхватила Клима под руку и увела домой. Он пил три дня, пил и думал. Потом принял решение - надел форму, купил цветы и сделал Марго предложение выйти за него замуж. Разговор между ними был тяжелым и долгим, а закончился тем, что Марго заверила, что никогда и ни с кем, кроме него, она встречаться не будет, а Клим пообещал удочерить Настю и любить её так же, как любит Марго. И они поженились.

    Прошло много лет. Наш город стал быстро развиваться. Застраивались новые районы, и в этой суматохе никто не замечал старые деревянные одноэтажные дома в самом центре. В один из таких домов и переехали Клим, Марго и Настя. Я не знаю, от кого из родственников им досталась эта постройка, но она стала для них родной. Дом был на три семьи. У каждого отдельный вход и свой огород. У молодых было две маленьких комнаты, одна из которых была ещё и кухней. На улице баня и туалет. Несмотря на такие условия, мы все любили бывать у них. Дом был пропитан любовью и теплом. Марго не работала и, как могла, создавала уют в этой хибаре. Клим работал на заводе, вытачивал на станке очень сложные и нужные для оборонной промышленности детали. На работе его уважали за мастерство и платили неплохую зарплату. К тому времени у них родилась ещё одна дочь Ксюха. Теперь уже жили вчетвером, не считая кота.
     Я в то время, как и многие мои знакомые, ушел со своей постоянной работы и занялся торговлей. Торговали в те мутные времена почти все. Экономическая неразбериха перестройки давала возможность быстро заработать деньги. Но отсутствие опыта  и  неумение обращаться с огромными суммами, появлявшимися ниоткуда, не давали возможности сколотить капитал. Все заработанное уходило в никуда. Хотя Климу денег постоянно не хватало, с завода он уходить не собирался. "У вас все временно, сегодня есть, завтра нет, - говорил он нам. - А мне девчонок моих надо кормить и одевать". Все, что он зарабатывал, тратил на них. Ему было все равно, как он одет, главное, как выглядят его девчонки, и выглядели они прекрасно.
    Очень часто, особенно летом, мы собирались у них во дворе. Такая дача в центре города! Жарили шашлыки, парились в бане. Зная, что у Клима всегда не хватало денег, мы закупали побольше продуктов, чтобы оставалось и после нашего ухода. Я часто предлагал ему деньги, но он всегда категорически отказывался. Тогда я, уходя, стал оставлять небольшие суммы в каких-нибудь укромных местах. Но как только он их находил, тут же покупал мясо и под любым предлогом созывал всех нас на шашлыки. Он всегда был независимым от всех, как бы трудно ему ни приходилось. Они с Марго по-прежнему обожали друг друга. А когда кто-нибудь им говорил, что они замечательная пара, только улыбались и переглядывались, как будто скрывали тайну. А тайна, как оказалось, у них была.
Клим позвонил мне в субботу утром. "Приходи на пирожки, давно не виделись, дети на каникулах в деревне, кот спит, в общем, никто не помешает, - сказал он. - Я тесто поставил, Маргоша за мясом пошла в магазин. Приходи, будем рады". Я собрался, взял в магазине "Мартини" для Марго и водку для нас и отправился в гости. Клим поставил для меня, как он говорил, "твой любимый стул". Стул был старый, изготовленный еще в социалистической Чехословакии, такие сейчас не делают, он напоминал мне детство. Такие стулья были в доме моей мамы. Поставив на стол закуску в виде трехлитровой банки солёных огурцов, стали выпивать в ожидании  Марго. Шел уже пятый час наших посиделок, но хозяйка не приходила. По Климу было видно, что он расстроен, но особого волнения не было. "Что происходит, Клим? - спросил я. - Вы что, поругались?"
"Нет! - ответил он. – Видимо, опять у неё началось! Я расскажу тебе, но об этом никто не знает, только Лёля".
    Вообще, Лёля была единственным человеком, знающим все тайны этой семьи. Она прекрасно понимала и своего брата, и его жену, верно хранила тайны обоих и никогда не предавала их огласке.

    Клим начал рассказывать мне, что все эти годы очень страдает из-за поведения Марго. Она иногда исчезает, причем исчезает не на час-два, а на двое-трое суток. Приходит в таком виде, будто кошка в марте - дикая и всклоченная. Где была, не говорит, глаза бешеные, волосы торчком. Клим заплакал.
- Она как птица, - сказал он. - Для неё дом как клетка! Дверцу не закрыл - улетела, вспомнила про птенцов - прилетела. 
- Вот так дела, - подумал я. - Счастливая семейка. Странная любовь. И, вообще, Клим и слезы - понятия несовместимые. И часто такое бывает? - уточнил я.
- Иногда раз в месяц, иногда раз в два месяца, - сквозь слезы ответил Клим.
- Ну, и? - вытягивал я из него. - А ты что?
- А я ничего, - ответил он. - Сначала орал, она обещала, что такое не повторится, а через месяц опять. Я верю ей, а она снова и снова. Лёльку пытаю – молчит, как партизан. Что делать? Душа рвется на кусочки. Жить без неё не могу. Люблю. Если уйдет навсегда, повешусь, отвечаю.

    Он встал, вытер слезы и сказал: "Пойду за водкой схожу, а ты не уходи! Ты мне очень нужен, особенно сегодня. Поговорим еще". Клим ушел за спиртным. Я вышел на улицу и, устроившись на лавочке у дома, задумался: "Как птица! Почему как птица? Ведь их дом не похож на клетку! Всё в этом доме делается для неё и детей. Нет богатства, так у неё никогда его и не было, с отцом алкашом. А их взгляды друг на друга, в них же любовь, может, в её глазах так отображается вина. Чужая душа потемки. Никто ничего не поймет. Так уж большинство людей устроено. Думаем одно, говорим другое, делаем третье. Одно слово - жизнь".
К исходу вторых суток наших пьяных разговоров появилась Марго. Я не узнавал её глаза. Они были дикие. Нечеловеческие. Да и поведение необычное, не Марго, а живой нерв. Движения резкие, будто кто-то за невидимые веревочки дергает. "Клим, а она ничего не употребляет наркотического?" - спросил я. "С ума сошел, - ответил он. - Тоже заметил этот взгляд? Вот с такого взгляда всё и начинается. Как позавчера. Я говорю ей, давай пирожки сделаем. Она говорит, давай. Я ей говорю, тесто сейчас поставлю, ты за мясом сходишь в магазин за углом? Она - конечно, сейчас быстро сбегаю. А пока платье надевала, смотрю, взгляд меняется на этот, на дьявольский. Я-то, когда тебе звонил, уже догадывался, что пирожков не будет. Вот такие, старик, дела".
Клим пошел затапливать баню, чтобы отмывать жену после скитаний. Мы с Марго остались вдвоем. Она молча водила взглядом по комнате. Глаза её становились обычными. Она шумно выдохнула и сказала: "Все, я вернулась". Встала, взяла из шкафчика стакан, налила в него водку до края, в чашку налила рассол из-под огурцов. Водку влила в себя, как воду, и сделала пару глотков из чашки. "Что тут без меня проделывали? - как ни в чем не бывало спросила Марго. - Всё пили? Надеюсь, без баб?" И начала истерически хохотать. В комнату вошел Клим. "Ну, все, баня затоплена, скоро можно мыться", - сказал он таким тоном, как будто ничего не произошло. Марго сорвалась с места и, хватая Клима за ноги, начала, не переставая, бормотать сквозь слезы: "Прости, прости меня, прости, я не хотела, прости". Клим посмотрел на меня и развел руками. Лицом он показывал, мол, видишь как, и ничего не могу поделать. Я понял, что моё присутствие здесь уже не обязательно.

    Пока ловил такси, все время думал о произошедшем на моих глазах. Что это было? Если бы не глаза Марго, можно было подумать, что она играет. Просто уходит, нагуляется и разыгрывает спектакль. Но эти дикие глаза! А, может, на самом деле, в неё вселяется птица, и она улетает, не зная куда.
После этого случая мы долго не виделись. Мне было как-то не по себе приходить к ним. Может, я просто боялся снова увидеть эти глаза Марго или слезы Клима. Не знаю.

    Примерно через полгода позвонила Марго.
- Приходи к нам! - радостно кричала она в трубку. - Обмываем первую зарплату Клима на новом рабочем месте. Придёшь?
- Конечно, приду, - ответил я и спросил: - Как ты, Марго? Летаешь? 
- Я как всегда! Летаю! Я уже не изменюсь, - смеясь, ответила она.

    Лёля и Марго с дочками накрывали во дворе огромный стол, запах еды чувствовался уже у ворот, он перемешивался с запахом дыма, валившего из трубы бани. Это был запах предстоящего праздника. На лавочке возле дома сидел счастливый  Клим, рядом стояли рюмки и открытая бутылка коньяка "Наполеон", в то время считавшаяся признаком богатства и достатка. Мы обнялись, и Клим сказал: "Давай выпьем, и я начну все по порядку". Мы налили и выпили, закусив смородиной с куста. "Итак, слушай, - начал Клим. - Один мой бывший одноклассник, Руслан, стал большим человеком в торговле овощами и фруктами. У него торговые склады по всей области. Мы с ним случайно встретились, я его привел к нам домой. Сам понимаешь, посидели, выпили. Он уговорил меня идти к нему работать контролером на склад. Товар взвешивать. Я подумал - завод банкротят, заказов от оборонки нет, работы нет, денег нет. А ты же понимаешь, мне и Марго, и дочек тащить надо. Видишь, какие красотки выросли, все в мать. Ну, в общем, я согласился. Руслан все тонкости рассказал. Зарплата маленькая. Но тут не в зарплате дело. Я тебе всего рассказать не могу, но скажу, что за год квартиру купить можно. И деньги наличные каждый день несут, и фрукты-овощи ящиками. Хоть на рынок вези продавать. В общем, по-моему, жизнь налаживается, старик. Такие дела". Народу в тот вечер собралось много. Были все - друзья и даже родители Марго и Клима. Все радовались хорошему дню, и я так понял, что, кроме меня, никто не знал настоящей причины  праздника.
Клим работал много. Ему хотелось начать жить по-новому. Купить квартиру, машину, отправить выросших дочерей учиться, и, вообще, получить всё, на что раньше не хватало денег.

    Заведующий складом был отличным мужиком, звали его Владимир Николаевич. Он был старше лет на десять всех работников, и поэтому они называли его дядя Вова. Наверное, серьезный вид и знание дела заставляли всех уже заранее относиться к нему с уважением. Дядя Вова был мужик справедливый и никогда никого не бросал в трудную минуту. В случае возникновения любых трудностей у своих подчинённых он всегда задействовал весь свой ресурс знакомых генералов, врачей, юристов и бандитов. Клима дядя Вова заприметил сразу и понял, что из этого человека будет толк. Он тут же начал обучать новичка особенностям их хитрого дела. И Клим, конечно, пригласил дядю Вову к себе на шашлыки. Опять собралась компания. Через час застолья дядя Вова превратился для всех нас в Вована. Но самое главное, что увидел я - это его заинтересованные взгляды на Лёлю, и, судя по всему, она была не против. Я часто думал тогда о том, что Лёля посвятила свою жизнь заботе о семье брата и его детях, как-то забыв о себе. Очень хотелось, чтобы эти два хороших человека, Вован и Лёля, приглянулись друг другу, а дальше пусть будет так, как решат небеса.

    В очередной раз я пришел в тот дом через три месяца по приглашению обмыть сюрприз. И был приятно удивлен. Во дворе стояла спортивная двухдверная машина ярко-сиреневого цвета. Бампера, ручки, решетки и зеркала отражали солнечные лучи хромированным глянцевым покрытием. Такое чудо я видел только в кино. "Это мне Клим подарил", - сказала Марго, сияя от счастья. Клим сидел торжественно, как именинник, гордо подняв голову. Я сел рядом. Он наклонился ко мне и прошептал: "Я счастливый человек, знаешь почему? Потому что могу сделать счастливой мою Марго. Я смотрю, как она радуется, и больше мне ничего в этой жизни не надо". "Ну, ты молодец, - сказал я и добавил. - А как она со своими странностями? Все так же?" Клим помрачнел и ответил: "Всё так же, по-прежнему. Надо мне с этим уже смириться, но не могу. Она исчезает, а я плачу и пью. Раз для неё дом - клетка, значит, построю золотую клетку, может, не улетит. Да ладно, старик, давай наливай, скоро Вован с Лёлей подъедут".
Я уезжал работать на два года за границу. Проводы мои устроил Клим. Он снял зал в модном в то время ресторане, пригласил Вована с Лёлей, у них, к моей большой радости, все складывалось хорошо. Марго как всегда светилась, демонстрируя новые бриллиантовые украшения. Гуляли долго. К концу вечера я стал замечать, как меняется взгляд Марго. Было видно, что у неё внутри что-то происходит, какая-то борьба. Ногой под столом я задел Клима и незаметно кивнул в сторону Марго. Он в ответ покачал головой, и по его губам я прочитал: "Я вижу! Началось!" Вечер мы продолжали без Марго, она куда-то исчезла. И самое странное, что мы все не были этому удивлены. Веселье тихо скомкали и разъехались по домам.

    Наверное, у каждого есть друзья или товарищи, с которыми мы не часто  встречаемся. Одна мысль о том, что они есть, согревает нас. Так было и у меня. Я иногда не видел Клима и Марго очень долго. Но я знал, что в любой момент я могу без предупреждения зайти к ним в старый дом, и мне будут рады. Уехав далеко и надолго, я уже через месяц испытывал жуткое чувство тоски от невозможности пообщаться с ними, хотя живя в одном городе, мы не виделись и дольше. Письма мне писала Марго, Клим обычно приписывал в конце пару строк. Из писем я знал, что все  у них в порядке, купили двухкомнатную квартиру, старшая дочь учится в университете, младшая в школе. Два года пролетели незаметно. О своём возвращении я сообщил только Климу, предупредив, чтобы накрывал стол к определенному числу.
    Прямого самолета в наш город тогда не было, и лететь надо было в Екатеринбург, а   оттуда на поезде домой. Как же я был удивлен, когда, выйдя с вещами из аэропорта, я увидел стоящих Клима и Марго. Мы долго обнимались и пытались  что-то сказать друг другу, но не получалось, так как говорили все вместе, нас переполняли эмоции. "Так вы на машине!" - удивился я, увидев огромный черный внедорожник Клима. "Мы же не могли допустить, чтобы ты опоздал к столу", - важно заметил он. Они, конечно, изменились. Клим пополнел, заматерел. Марго была, как всегда, безупречна. От них так и веяло достатком и стабильностью. Я представить себе не мог, что они сорвутся с места и проедут почти четыреста километров, чтобы встретить меня. За несколько часов мы добрались до города. Сначала мы заехали посмотреть новую квартиру. Помылись и поехали в дом. Там сейчас никто не жил, он использовался только для отдыха.

    События следующих нескольких лет остротой не выделялись. Если не считать, что Лёля и Вован поженились, и все у них сложилось прекрасно. Клим купил огромную квартиру в новом районе на девятом этаже. Марго обставила её по лучшим дизайнерским проектам. Прожив всю жизнь в тесноте, тут она развернулась не на шутку. Во всех комнатах была идеальная чистота, которую поддерживала приходящая уборщица. К сожалению, старого дома больше не было. Руководителю какого-то крупного банка понравилось это место для строительства филиала и он предложил такую сумму, что даже состоятельный Клим не смог отказаться. На полученные за дом и землю деньги Клим развернул грандиозное строительство дачи в прекрасном месте на берегу реки.

    Марго позвонила неожиданно. "Можем увидеться? - спросила она. - Надо поговорить. Только Клим знать не должен". Мы встретились в кафе.
- Слушай, - начала Марго, - я беременна. Клим не знает, что мне делать, как думаешь?
Я, конечно, удивился:
- Как, что делать? Сказать Климу, родить и продолжать радоваться жизни! Представляешь его глаза, когда ты ему скажешь?
- В том-то и дело, что представляю! - ответила Марго. – Ребенок-то не его, а Вити.
Я уже не понимал ничего. После получасовых выспрашиваний все для меня стало на свои места. Оказывается, во время своих трех дневных похождений Марго довозил до дома таксист Виктор. Как-то у них все произошло, и она влюбилась. Причем, влюбилась навсегда. Теперь она любит двоих: и Клима, и Виктора и расставаться ни с тем, ни с другим не собирается. Жена Виктора, узнав про эту историю, чуть не убила Марго и закидала ее машину камнями. - А Клим? - спросил я.
- Клим все знает. Я ему рассказала.
- И что он? - не выдерживал я.
- А он сказал, делай, что хочешь, но жить будешь со мной все равно, - ответила Марго.
Я решил уточнить:
- То есть, дал добро на любовника? - спросил я.
- Получается, что да, - ответила Марго. Ну, ребята, вы даете! Я тут советчик плохой. Вы для меня оба дороги, - сказал я.
Мы еще поболтали о разном и разошлись. Что только не бывает, думал я, выходя на улицу.

    Клим позвонил на следующий день.
- Поехали со мной на дачу, - сказал он. – Правда, дачи пока нет, но домик для рабочих есть. Посидим, поговорим.
В этот раз ехать я не хотел. Было ясно, о чем будем разговор, но отказаться было нельзя. Он заехал за мной на такси.
- Я без машины, так как буду пить, - сказал Клим. - А вечером Марго нас заберет.
Около домика для рабочих стоял стол. На него из сумки Клима мы вытащили недельный запас спиртного и разной еды.
- Ну что, начнем? - сказал Клим, открывая водку. - Извини, стула твоего здесь нет. Он стоит на лоджии в новой квартире, специально для тебя сохранили. Когда уже придешь, посмотришь новое жилье? Ремонт давно закончен.
Я пообещал приехать на днях. Мы выпили, и начался тяжелый разговор. Точнее не разговор, а исповедь. Сегодня мои слова были ему не нужны, ему нужен был слушатель.

    Он начал свой рассказ:
- Что же это такое делается? Теперь она ещё и беременная. Представляешь! Придумали мы с тобой птицу какую-то. Не птица она! Гуляет, я думаю. Хотя, наверное, птица-аист, детей чужих приносит. Я ей говорю, все оставлю тебе, разведёмся. А потом подумаю, как я без неё, любимой.
Клим заплакал. А, точнее, зарыдал. Положил руки на стол, опустил на них голову и плакал навзрыд.
- Что мне сделать, чтобы разлюбить её? - продолжал он. - Забыть её навсегда. И что теперь с этим ребенком делать. Ты представляешь, у неё есть постоянный любовник. Она мне сообщает, что идет к нему. И я молчу! И она идет. Я никогда за всю жизнь ни с кем, кроме неё. Ни одной женщины не было! Только она. Я думал, что если она с этим козлом будет, так исчезать перестанет. Так нет, она и с ним встречается, и, как раньше, пропадает где-то по три дня. Ну, а когда родит? Куда ребенка девать? В детский дом что ли отдать. Папаше он, думаю, не нужен. Или он по воскресеньям будет ко мне домой приходить на свидание со своим дитём? Ужас какой-то! Какая-то безысходность. Если бы ты знал, как я устал от всего.
Мы посидели за столом весь день. Он говорил и говорил. Я слушал и не мог поверить, что это все не сон.
    Марго приехала под вечер. Клим сел на переднее сиденье, поцеловал жену, и машина стремительно помчалась в сторону города.
    Марго родила мальчика. Клим предложил назвать его Глебом. "Глеб Климович звучит неплохо", - безапелляционно заявил он.
 
    Прошло еще несколько лет. На месте старого дома теперь возвышается   нелепое бездушное здание - плод воспаленной фантазии какого-то московского архитектора. Мы все стали очень редко встречаться. Только теперь мы понимали, чем был для нас этот дом. Та атмосфера доброжелательности и тепла, созданная Климом и Марго, располагала к душевным разговорам. Сюда приходили со своими проблемами и радостями, здесь мы откровенно рассказывали друг другу то, что в другом месте никогда бы не рассказали. Мы потеряли не дом, мы потеряли наш и только наш островок общения, в котором мы так нуждались все последующие годы.

    У Клима на работе произошли изменения. Бизнес расширялся. Дядю Вову повысили в должности и забрали в головной офис. На свое место он рекомендовал Клима, и после месяца различных согласований Клим стал заведующим складом. Деньги лились рекой. Они с Марго взяли шефство над небольшим детским домом, покупали детям игрушки и привозили подарки к каждому празднику. Узнав, что в городе есть театр, где играют дети, Клим открыл в нем маленький цех для пошива костюмов к спектаклям.

    Марго позвонила, как всегда, неожиданно.
- Ты представляешь? У него есть баба! - кричала она в трубку.
- У кого, - не понял я.
- У Клима! Я его видела с ней! Можно сказать, застукала, - продолжала Марго, переходя на истерический визг.
- Марго! - остановил её я. - Давай кофе попьем.
- Давай, - слегка сбавив тон, ответила она. - Приезжай к нам.
Кофе мы пили на большой лоджии. Я сидел на любимом стуле, Марго с ногами забралась на кожаный диванчик, маленький Глеб гулял с няней, и нам никто не мешал.
- Представляешь, - начала Марго. - Приезжаю сегодня к Климу на склад, а он жмется с какой-то страшной кладовщицей. Прямо так обнял её за шею и тянется к ней, а она к нему, сука. Я подскочила, её за гриву схватила и мордой в контейнер с помидорами! Тык. Тык. Помидоры в пасту превратились. Клим меня оттащить пытался, я его сумкой. А эту дрянь не отпускаю и опять мордой в контейнер, но теперь с картошкой. Все орут. Рабочие подбежали, ко мне подойти боятся. Потом посмотрела на эту... И так мне её жалко стало. Помидоры по лицу размазались, грязь от картошки прилипла, из носа кровь, слезы с тушью перемешались. Красотка, блин. Ну и говорю муженьку, вот теперь с такой и целуйся. Уехала и сразу тебе позвонила.
- Ну, ты даешь жару, Марго! - сказал я. - Сама ты, видимо, чиста, как ангел.
- Я? - усмехнулась она. – Я - не совсем! Но ты приди и по-человечески скажи, что появилась подружка. Так же честно было бы! Я бы потом её по-тихому убила и все, без скандала и шума.
Я смотрел на неё с испугом. Казалось, что она говорит совершенно серьезно.
- Я надеюсь, что это шутка? - спросил я.
- И не надейся, - ответила Марго. - Клим мой. И я только сегодня поняла, что  за него убью любого, загрызу, не задумываясь.
Она сказала это с таким блеском в глазах и так серьезно, что я понял, что если что, то так и будет. Я не выдержал и задал вопрос, который мучал меня все эти годы:
- Маргоша! Куда ты исчезаешь на три дня?
Она ответила:
- Ты знаешь про нас все, вся наша жизнь проходит у тебя на глазах, но это моя тайна. Не надо тебе это знать. Принимай меня такой, какая я есть. Я другой не стану.

    Я ехал домой и прокручивал в голове сегодняшнюю ситуацию. За все время нашего знакомства мы были всегда открыты и доступны. Сколько лет мы знаем друг друга, а, точнее, сколько лет не знаем. Сколько всего закрытого остается у нас внутри от посторонних глаз, а порой и от самих себя. И  какие испытания надо пройти, чтобы для начала понять себя, не говоря уже о том, чтобы понять других.

    Клим и Марго вырастили прекрасных дочек и отправили их в Москву. Старшая Настя открыла сеть химчисток, Ксюха училась в МГУ. Жили они в купленной родителями квартире. Глебу исполнилось семь лет, и в этом году он пойдет учиться в частную школу.

    Август месяц был теплым. На даче в это время было особенно хорошо. В тот день там собралась большая семья. Клим и Марго, приехавшие из Москвы Настя и Ксюха, Глеб, Вован с Лёлей и сыном. Все уже наелись и немного выпили. Каждый стал искать занятие по душе. Девчонки играли в бадминтон, Вован с сыном взяли Глеба и ушли на речку. Лёля и Марго убирали со стола все ненужное. Клим сидел в кресле-качалке и курил. Спор вспыхнул, как бензин от спички, и за секунды превратился в страшный пожар. Марго сообщила, что Виктор, отец Глеба, хочет прийти первого сентября и посмотреть, как ребенок пойдет в первый класс. Клим был категорически против. За сказанным в споре словом шло еще десять. Марго считала, что ничего страшного не случится. Клим кричал, что этого не будет. Лёля  пыталась их успокоить, но ничего не получалось. Как всегда, первым спор прекратил Клим. "Все! - сказал он. - Этого не будет никогда. Всем пока, я на рыбалку". Завел машину, кинул в неё удочки и выехал с дачи.

    Огромный внедорожник по-хозяйски выкатывался на дорогу. Настроение у Клима было отвратительное, но он знал, что стоит ему выехать на трассу и разогнаться до бешеной скорости, то сразу все пройдет. Адреналин вытеснит все дурные мысли и останется только спортивный азарт. Он уже не раз это делал, и всегда помогало. Машина рванула с места. Клим давил на педаль, настроение улучшалось. "Сейчас догоню до двухсот километров в час, и домой, к черту эту рыбалку", - подумал он.
Взрыв лопнувшего переднего колеса разорвал тишину. Машина на огромной скорости вылетела с дороги и, переворачиваясь, покатилась по полю, распугивая стаи ворон страшным звуком сплющивающегося метала.

    Вован позвонил рано утром. "Приезжай к Марго, - сухо сказал он. - У нас беда. Клим разбился на машине". "Сильно? Он в больнице?" - спросил я. "Нет, он погиб на месте", - ответил Вован.
В квартире было очень много людей. Плачущие женщины в косынках на головах и в темных одеждах. Мужчины курят на лоджии. Зеркала закрыты тряпками. Марго с Лёлей с каменными лицами сидят за большим столом. Я подошел к ним сзади, обнял двумя руками сразу обеих. На журнальном столике бутылки с водкой, нарезанная колбаса и рюмки. Мы с Вованом дождались, пока на лоджии станет меньше народу, и вышли покурить.
- Вот так, старик, - сказал он. – Может, если бы я не ушел на реку, то и ссоры этой не было. Я бы все разрулил. Врачи сказали, что, судя по травмам, не почувствовал ничего. Мгновенно умер. Я машину видел - жуть, железный блин, всю сплющило. Шансов не было.
В глазах его стояли слезы:
- Ладно, ты иди, что тут... Ничем не помочь. Увидимся на похоронах.
- Ладно, Вован, - сказал я. - Держитесь тут. Что надо – звони, примчусь в любое время.
- Думаю, справимся, - ответил он. - Я уже всех зарядил и денег дал. Кто место на кладбище выкупает, кто гроб заказывает, люди работают. Не волнуйся. Езжай. До встречи.
Я вышел в комнату. Лёли за столом не было, она нарезала колбасу на кухне. Увидев меня, она сказала:
- Марго во всем винит себя. Она ссору затеяла. Постоянно говорит о том, как же сможет без него жить. Таблетки глотает и водкой запивает. Боюсь, чтобы голову у нее не снесло.
- Пойду я, Лёлька, - сказал я, и мы обнялись.

    Прощание с Климом организовали в траурном зале городского морга. Пришедшие попрощаться не вмещались в этот огромный зал. На кладбище я не поехал. Не мог. Меня всего трясло. Этого я видеть не мог. Я стоял и думал, что  эти люди, пришедшие сюда, хорошо или плохо знавшие Клима, все могут сказать о нем только хорошее. Человек прожил жизнь, не сделав никому ничего плохого, никого не обидел даже словом. Спокойный, уверенный, мудрый, мой дорогой Клим.

    Все последующие дни Марго была под присмотром Лёли. Она продолжала пить успокоительные таблетки, запивая их водкой. Она не плакала. Она высыхала и не была похожа на ту обычную Марго, которую мы привыкли всегда видеть. Она практически ни с кем не разговаривала. Только повторяла одну фразу: "Как я буду жить без него?". Её укладывали спать, она ложилась и не спала. Лежала с открытыми глазами и повторяла: "Как я буду жить без него?". Она ничего не ела. Пила и не пьянела. Накануне девятого дня, уже поздней ночью, на кухне собрались все женщины этой семьи. Лёля и Марго с дочками. Обсуждали завтрашний тяжелый день. Поминальный обед был заказан. Они прикидывали, сколько будет людей, кто к кому сядет в машину, кто поедет на автобусах. Марго в обсуждении участия не принимала. Было ощущение, что она не здесь. Сидела со стеклянными глазами и, не переставая, шептала: "Как я буду жить без него?"
- Маргоша, милая, давай вызовем скорую, поставят укол, тебе надо поспать, - уговаривала её Лёля.

    Марго посмотрела на Лёлю, резко встала, роняя стул, и побежала в комнату. Лёля и девчонки кинулись за ней, но опоздали. Марго за секунду проскочила комнату, выбежала на лоджию, вскочила на стул и с криком: "Я лечу к тебе", широко раскинув руки, бросилась в ночную тьму.

    Приезжаю я сюда редко, не потому что забыл, нет. Наоборот, потому что помню. Я смотрю на фотографию, высеченную на черном мраморе, на ней мои друзья Клим и Марго. Дождь кончился, я положил цветы и пошел к машине. Но резкий хруст затрещавших веток заставил меня оглянуться. На памятник села большая черная птица, она посмотрела на меня, наклонив голову, ткнулась клювом в цветы и, громко шелестя огромными крыльями, взмыла вверх, наслаждаясь свободой.



1.02.2016