Коллапс

                Коллапс.


        Преподаватель, которого выгнали из школы, шёл по улице. Ему даже не выдали выходного пособия. Забыли. И поэтому у него не было денег. А он очень хотел кушать. Зашёл туда, зашёл сюда. Работы не было. Тогда он пошёл в цирк. В цирке снималось кино. И ставили пантомиму. Про цирк. А может, наоборот, это был кинематограф, который снимал фильм про цирк? Кто знает…Разум преподавателя мутился. От голода. И он сильно хотел кушать.
        - Что Вы нам хотите предложить? – задал преподавателю вопрос помощник режиссёра.
        - Сценарий, - ответил преподаватель.
        - Что ещё за сценарий? – удивился тот. И брезгливо, опять смерил преподавателя не здоровым взглядом. Потрёпанный жизнью человек стал что-то мямлить. Что все могут писать сценарии. Но чтобы, от каждой буквы летели искры, и высекался огонь…
        - Давайте, конкретно, - занятому человеку надоело выслушивать очередного бездельника, - Мы однажды учредили проведение конкурса на лучший сценарий, но никто из авторов не справился с поставленной задачей. И нам пришлось отказаться от этой дохлой затеи. Все пишут одинаковые сценарии, будто они из одной пробирки. А вы тут пришли, и голову мне морочите. Нам нужна пантомима. Вы, можете написать пантомиму?
        - Да, - кротко и коротко резюмировал проходимец предложение этого важного человека, снизошедшего до простой человеческой беседы с таким ничтожеством.
        - Мы ставим пантомиму сразу. Уже. Сейчас, - он посмотрел с вызовом на просителя денег. Не предоставляя тому никакого выбора. – К сожалению, опыт объявленного конкурса, результатов не дал, и мы вообще решили отказаться в дальнейшем от конкурсов. И теперь не знаем, что делать. Вы застали нас врасплох.
        Помощник режиссёра сделал выдох. Вдох. Принял озадаченный вид. И забыл про человека. Отвернулся, и стал продолжать отдавать команды. Неожиданно, к ним подбежала девушка. Она припала на обе ноги и схватила преподавателя за руку.
        - Я тебя люблю, - страстно зашептала она, глядя на измученное лицо. У неё было точно такое. И начала целовать руки этого человека.
        Помощник режиссёра пришёл в восторг. Он чётко продолжал выстреливать командами. Требовал от всех максимальную собранность и отдачу.
        - Продолжай, Рита, молодец! – он тоже припал на обе ноги, и быстро приказал преподавателю:
        - Подыграйте, подыграйте ей, и пишите свой сценарий, я даю добро, но только не останавливайтесь, крепче держите её – вы вместе – она рядом…
        Дальше он уже спешно распоряжался всеми задействованными актёрами. Снова обратился к преподавателю.
        - Вы ещё здесь? Хорошо, Вам придётся писать сценарий вместе с ней…то есть, пусть она не выпускает вашу руку – пишите сценарий другой – левой…я вам сейчас принесу бумагу и ручку.
        Глаза его горели, и он куда-то успел сбегать. Принёс огрызок карандаша и листок бумаги.
        - Скорее. Пишите, а то её талант, иссякает…и Вы нам будете больше не нужны!
        Преподаватель, не медля, приступил к работе. Он только с трудом поменял руку, ловко подсунув губам целовавшей его девушки левое запястье, высвободил кисть правой руки, обтёр его о штанину. Вскинул взгляд к небу. На секунду замер…и стал лихорадочно записывать – несколько раз карандаш выпадал из его трясущейся от голода руки – но это только подстёгивало его вдохновение, и он, накрепко придавив листок, к голове помощника режиссёра, той рукой, которую целовала девушка, без остановки, ни в коей мере не обращающая внимания на смену декораций, уже не выпускал из рук злополучное орудие труда, навязанное ему свыше:

        Это первое, и единственное, полное и подробное, точное исследование, почему жизнь на Земле вообще невозможна. А любая историческая формация, неизбежно приводит скопление людей, её образующее, к полному уничтожению организации, которая это скопление объединяет в порядок.

        Если принять за доисторическую важность первобытнообщинный строй, о котором можно судить по наскальной живописи, и каким-то иным первоисточникам, возвеличим в нашем исследовании человека, над животными обитателями планеты, и растениями с грибами. Если для растений и для грибов предназначена исключительно среда обитания, то для животного мира уже существует выборка. То есть охота. Либо за растениями. Либо за грибами. Либо друг за другом. Либо всё рядом. Величие же человека в том и состоит, что он превалирует над ними в плане выборки. И умеет организовать крупномасштабный проект. Целенаправленно и целеустремлённо. Потому что у него мозг развит лучше. Как раз на то количество извилин, необходимых и достаточных для того, чтобы организовывать этот процесс. Методичный, ритмичный и цикличный процесс убийства остального животного мира на планете Земля.
        Ни одно животное, растение или гриб таким завидным постоянством не обладает. Первобытнообщинный строй заканчивается, когда процесс методичного, ритмичного и цикличного убиения переходит в некоторую фазу отношений, при которых человеческое самосознание обнаруживает свою роль в этих процессах. Я умею убивать. Я умею ловить рыбу. Я умею выращивать пшеницу. Я умею собирать грибы и мёд. Выстраиваются новые отношения на этом уровне сознания. А дальше, вступает новый виток развития. Те люди, которые воспели в своих сердцах свои организаторские способности, распространили процесс угнетения животного мира, растительного и грибов, над другими, отсталыми в этом отношении людьми. Так зародился рабовладельческий строй.
        Его приход неминуем. Это очевидно, т. к. отсталость одних народов не даст им шанса продержаться в независимом положении, из-за богатейших или не, ресурсов своей природы. Зверья, лесов, полей, лугов, рек и морей. Потому что, закабалив свой собственный народ, или племя, власть пожелает идти к соседям. Оставив своё про запас в неурожайный год. И это касается не только животных, растений и грибов. Но есть здесь и забота о собственном народе, которому даётся приоритет. Замешиваются очень сложные чувства во взаимоотношении власти и подчинённых. Любовь, наконец. Кроме того, болезни людей и смертность от природных катаклизмов. Поэтому-то и зарятся все и на всё повсеместно. Убаюкивая конкурентов, чтобы те не делали того же по отношению к ним самим. Заключая союзы и браки, для совместной расправы над врагом. Выстраивается уже сложная система бюрократических подвижек для более эффективного закабаления людей, бывших рабов.
        Эти отношения основаны на более совершенном способе производства. Как следствие, более эффективные производственные отношения, в сравнении с теми, кто ещё этого не достиг. Отстал в развитии. И тогда аналогичным образом феодализм распространяется над рабовладельческим строем.
        Для этих ранних ступеней развития человеческого общества заметен феномен зарождения разума у человека. Разум у человека, для того, чтобы выходили такие построения в организации общества, не эволюционировал. А был дан в том виде, который и сейчас. Только в этом случае, возможно, будет предположить, что именно человек стал хозяином, а не какая та там скотина или предмет. Потому что в процессе эволюции от низшего звена к высшему нет никакой гарантии, что такого преобразования больше ни у кого нет. Ибо много ещё белых пятен зарыто под землёй, находится под водой, над землёй, да и на самой Земле тоже. И по теории вероятности вполне может быть. А уж оставаться незамеченным много тысяч лет, так и вообще, нонсенс.
        Приход на арену монархии обуславливается по тому же основному принципу. Объединение происходит вокруг одного сильного, захватившего всю власть целиком. И тогда менее сильные правители уже вынуждены выступать под его началом, чтобы не навредить себе. Казалось бы, на этом и финал в достижении верхней планки. Но не тут-то было. Научно-технический прогресс участвует в качестве регулятора той самой первобытной выборки по отношению к менее развитым сообществам людей. И уже сильный монарх, обладающий сильной властью, более совершенным оружием и технологией производства, завоёвывает остальной мир. Так рождаются мировые империи.
        Высокие технологии несут в себе дух просвещения. И железо пасует перед идеей. Развитое самосознание людского сообщества уже диктует свои условия и организацию жизни. И этот же разумный подход устремляет туда же и самих бывших правителей монархов. Эти формы управления и власти не имеют уже принципиального значения в аспекте достижений научно-технического прогресса. Выборка, так или иначе, всё равно склоняется в сторону зарождающегося нового. Первобытная охота не приостанавливается ни на шаг. И ни на минуту. Вероятнее всего, существует преднамеренный подход к всеобщим завоеваниям. Коль скоро мы уже определили зерно зачатия – человеческий разум. Он то и диктует именно такое продолжение жизни. Когда охота подстёгивается уже просто в виду огромного промышленно-технического потенциала. Чтобы не растратить хватку.
        И в этой связи, любые надуманные истории с возникающими то тут, то там философскими течениями, никак не упреждают дальнейшие события. Потому что природа та человека не меняется. Меняется окрылённая мечта и форма её воплощения. Но не сама основа. В которой опять стоит человек. И основу свою и питает своими собственными страстями. Эти страсти направляются на выборку. И всё. Больше ничего не происходит. Первобытная выборка и страсти остались прежними. А виток спирали закрутился до небес. А любые учения только предназначены для того, чтобы направлять неизменное и низменное в человеке всего лишь в нужную сторону. В сторону первобытной выборки.
        И уже в окончательном плане организованного сообщества людей, мы имеем большое скопление простых роботов-людей, опять же, направленных в своём развитии в сторону первобытной выборки, уже охоты друг на друга. Пока они сами же себя не истребят. Как частный вариант построения такого сообщества в одной отдельно взятой стране, на Земле будет одна страна. Будет стёрта грань между городом и деревней. Один народ, для каждого – по труду, от каждого – по возможностям. Потому что роботы-люди будут запрограммированы только на определённые функции. Т. о. будет рождён, и всякий раз рождаться новый робот-человек. Будет общественная собственность. И будут происходить глобальные военные космические стычки с аналогичными сообществами на других планетах.
        Опровергнуть это насилие невозможно. Потому что, если б такое возможно было сделать, сделано было б давно. Но никогда сделано не было. А это против всякой логики и теории вероятности для такого огромного пласта времени, в котором пребывают люди. Следовательно, такого и быть не может, и не должно. И конец, логический, должен быть именно такой.

        - Всё! Хватит. Достаточно! – заверещал помощник режиссёра, окончательно придавленный к земле, на голове которого комфортно разместились двое – писатель-гуманист, и его обожающая поклонница. – Снято!!!
        Скомандовал в последний раз он голосом, как будто только что из преисподней.
        - Что здесь происходит! - неожиданно для всех, откуда-то взявшийся главный режиссёр, решил установить свой порядок.
        - Рита вошла в роль, - стали объяснять ему люди.
        - Пантомиму снимаем, - заключил свой расклад сложившейся ситуации помощник режиссёра, отряхиваясь. Он был весь в пыли. И с него сыпалась, какая та труха, с его волос, которую он тоже подцепил, свалявшись головой в пыли. Прилипшие труха и пыль, к его потным лицу и волосам, означали собой наложенный грим, как бы для игравшего тоже свою роль актёра. Режиссёр смерил всех жутким взглядом. Выдернул из рук пострадавшего за искусство человека листок, исписанный нервным почерком, который до последнего момента держал в своих руках помощник режиссёра. Прочитал его. И холодно отреагировал, обращаясь к преподавателю:
       - Идите, получите аванс, в бухгалтерии. Рита Вас проводит, - и снова, в спешном порядке, скрылся с глаз долой неизвестно куда.