В Динарских горах

                Я смотрю на нависшие скалы. Внизу гремит река, ворочая камни. Это единственный звук, нарушающий величественную тишину гор. Далеко внизу осталась наша группа с лошадьми и поклажей. Некоторое время мы ехали на автобусе из Сараево до подножия массива Трескавица по узкой, с бесконечными серпантинами дороге, проложенной, возможно еще древними римлянами. Частенько шоферу не удавалось с первого раза вписаться в поворот и приходилось пятиться назад, дабы повторить попытку. Зато, какие пейзажи открывались с перевалов! Горные цепи кажутся бесконечными: из-за одной горы видна другая, за ней третья и так далее. Все они разного цвета из-за игры цвета и тени, из-за наличия или отсутствия растительности, из-за видового различия деревьев - хвойные или лиственные. Местные жители шутят: если Боснию выпрямить, она по площади будет, как Советский Союз. Союз не Союз, но чувствую, сегодня пройти мне придется не мало, и все вверх в гору. Мне 13 лет, но это уже не первый мой поход. Впервые в настоящей зоологической экспедиции я участвовал два года назад. Это все благодаря моей тетушке. Она известный  в Югославии энтомолог, доктор биологических наук, в краеведческом музее города Сараево заведует зоологическим отделением, кроме того, преподает в местном университете. Вот и нынешнюю поездку устроила и организовала она. 30 ученых, среди которых зоологи, ботаники и геологи собрались на симпозиум музейных работников из всех республик тогдашней Югославии. В разгаре полевой сезон, поэтому решили, что приятней и полезней совещаться на природе, в промежутках между совещаниями можно будет собирать материал – кому какой нужен, а для этой цели самое подходящее место альпинистский домик на Трескавице. Тетя Соня взяла с собой меня в качестве помощника и препаратора. Препарировать насекомых я научился в прошлую поездку и теперь совершенствуюсь. За плечами у меня довольно увесистый рюкзак. В нем, помимо вещей, необходимых всякому путешественнику, морилка для насекомых, расправилки для бабочек и жуков, папки для гербария и тетрадка для записей. Нанятые в деревне лошади, чуть не приседая под тяжестью нашего снаряжения, однако ж меня обогнали вместе с погонщиками – местными крестьянами. Просто удивительны сила и выносливость этих маленьких боснийских лошадок- трудяг: от горшка два вершка, а тащит груз в 100-120 кг в гору – попробуй, догони! Я отстал от проводников и иду один. Остальные группы еще внизу. Ориентируюсь по белым и красным кружочкам, нарисованным на скалах и деревьях. Кружочки должны вывести меня к альпинистскому домику. Без кружочков в одиночку я давно бы уже заблудился. Иногда я задерживаюсь, чтобы поймать какое-нибудь насекомое или сорвать растение для гербария. Уже поймал одного махаона, двух падалириусов и пару жуков-дровосеков. На пышно цветущей таволге обнаружил целую компанию бронзовок. Добычу делю на три части: себе, тетушке и для школьной коллекции. Подъем становится все круче, и я начинаю уставать. Рюкзак безжалостно впивается в плечи жесткими лямками, глаза заливает пот, ноги дрожат от напряжения, но я должен дойти и опередить хотя бы женщин, а то какой же из меня путешественник! Отдыхаю минуты три и снова в путь. Вот, наконец, и просвет между деревьями. Выхожу на поляну и вижу прелестный альпинистский домик, прилепившийся к подножию крутой скалы, сложенный из тесаных каменных блоков, с черепичной крышей и деревянной террасой в альпийском стиле. Наш проводник, он же и хозяин дома, смуглый худощавый мусульманин Исмет, с черными великолепными усами и пистолетом за поясом (вдруг медведь нападет!), наливает мне кружку крепкого горячего чая. Как приятно отдохнуть после тяжелого подъема!
             Часа через два подходит последняя группа. Исмет с женой гремят на кухне посудой, готовясь попотчевать нас ужином. Вдруг слышу, кричат:»Косуля! Косуля!» Подбежал к окну: и правда :  зверь пасется за большим камнем. Я вышел на улицу. Мне хотелось разглядеть вблизи красивое животное и я стал подкрадываться. Ветер дул в благоприятную сторону, нас разделял большой камень, поэтому зверь меня не видел и я подобрался метров на 10. Это был рослый самец в расцвете сил. Когда он меня обнаружил, то убегать не стал, а лишь медленно отступил к лесу. Косуль здесь не пугают и подкармливают. Хозяин говорит, что иногда их собирается до 5 голов. За обильным и вкусным столом царит веселое оживление: обсуждаются завтрашние маршруты. Я вместе с тетушкой полезу на вершину Трескавицы. Она зовется Джокин Торань, высота 2088 м над уровнем моря. « Исмет, а Исмет!» – пристаю я – «правда, здесь медведи водятся?» «Има, има. Их йе овде пэт (Есть,есть. Их здесь пятеро)» –делая большие глаза, кивает он. Я ложусь спать с мечтой увидеть косолапого хоть одним глазком.
                На Трескавице 4 озера. После раннего завтрака все направились к озеру Большому. От нашего уютного домика поднимались часа 1,5 буковым лесом. Сыро и влажно. Под ногами прелые листья. Кто-то из наших копнул почву маленькой лопаткой и обнаружил под слоем гниющей органики крошечного прозрачного скорпиона. Малютка никак не среагировал на нарушителей спокойствия, наверное, оттого, что еще не отогрелся после ночного холода. Выше широколиственный лес сменился пихтовым. Стало суше и прохладней. На поваленном гниющем стволе я обнаружил очень крупного серого с черными пятнами усатого жука-дровосека. Еще час ходьбы и мы достигли альпийских лугов. Белые, желтые, синие, фиолетовые цветы. Наши ботаники все время останавливались и вырывали растения  обязательно с корнем – для коллекции. Энтомологам везло меньше: рановато, еще только начало июля и многие насекомые пока в стадии личинки. Поймали лишь нескольких аполлонов. Мы поднялись высоко над Большим озером. Теперь оно далеко внизу и вовсе не большое. Кругом поднимаются островерхие могучие хребты и видны свежие следы обвалов. В 1964 году на Трескавице произошло сильное землетрясение. Теперь огромные осколки скал валяются тут и там, словно их раскидали шаловливые великаны. В глубокой расщелине обнаруживаю порядочный пласт нерастаявшего снега и фотографируюсь на нем, голый до пояса. Здесь прекрасные пастбища и пасется скот. Порой животных не видно, а только слышен нежный характерный звон ботала. Джокин Торань – крутая серая скала, лишенная растительности. Забираюсь на нее первым из нашей группы. На вершине маленькая будочка из листового железа, открытая всем ветрам. По другую сторону хребта лежит Герцеговина. Фотографируемся на фоне будочки и делаем привал в более удобном месте –пониже, на берегу чистого и стремительного ручья. В Динарских горах много воды. Куда бы вы ни пошли, всюду услышите звонкую песнь ручейков. Вода – прелесть: холодная, вкусная и чистая. Некоторые источники уникальны по химическому составу.
        Обратный путь, как всегда в горной местности, оказался легче подъема и прошел без приключений, если не считать встречи со змеей, которая стремительно скрылась от меня в норку. Вообще, змей здесь хватает. Есть и ядовитые, поэтому мне посоветовали спустить закатанные штанины, так как в случае чего, брючная ткань хоть какая-то защита от змеиных зубов.
         Еще в автобусе я заметил среди наших путешественников одного оригинала с ружьем за плечами. Тетушка шепнула мне, что он из Хорватии, энтомолог, охотник и имеет баронский титул. Так как это был первый барон, встретившийся на моем пути, я внимательно исподтишка его разглядывал. Высокий, худощавый и стройный, седой ежик волос, нафабренные усы, пышности которых мог позавидовать и Исмет. В профиль он чем-то напоминал Вильгельма Оранского и как будто сошел с картины средневекового художника – только кружевного жабо вокруг шеи не хватает и, в отличие от великого герцога, серые глаза барона глядели добродушно и весело. А вот его супруга совершенно не похожа на баронессу – полная говорливая женщина с короткой прической. Пока мы лазили на Джокин Торань, барон охотился. Вчера вечером он ходил на разведку и сообщил, что встретил 123 - го зайца в своей жизни, а сегодня этот любитель статистики добыл крупного козла косули на берегу Черного озера. Вместе со своим земляком – препаратором из Загреба барон сноровисто снял шкуру с  добычи, а мне подарил косулий пазанок с изящным черным копытцем. Я храню его до сих пор. К моему удивлению, дичь оказалась очень жесткой, хотя мясо сутки отмачивали в уксусе. Может козел попался старый? Гораздо сочней и душистей был барашек из стада Исмета, которого зажарили на вертеле на прощальном ужине. Этот последний вечер мне надолго запомнился. Сначала участники симпозиума прочли несколько докладов о флоре и фауне Боснии и Герцеговины с показом слайдов. С удовлетворением я отметил, что сделал успехи в сербохорватском языке, так как понял почти все, что говорилось. Затем началась неофициальная часть с застольем и песнями. Подобралось несколько хороших голосов. Приятно удивила любовь югославов к русским песням. Спать легли далеко заполночь.
              На обратном пути я был спутником барона-охотника. Мы поймали много бабочек, среди них 5 аполлонов, но главное – встретили трех косуль и вспугнули серну. Эта встреча так вдохновила нас, что в деревню мы спустились в рекордно короткий срок, опередив всех. Там нас уже ждал автобус. Прощай Трескавица! Опять дорога с серпантинами и альпийскими пейзажами. В Сараево мы тепло прощаемся. « До видженья зоолог мали! ( Досвиданья маленький зоолог!)» – долго жмет мне руку двойник Вильгельма Оранского. Да, все это в прошлом. Вряд ли теперь уже я попаду в эти места и вряд ли какая-нибудь научная экспедиция попадет туда в ближайшие годы. Времена меняются, но поездка на Трескавицу остается одним из самых ярких воспоминаний моего детства.